Она — лишь улыбка и взгляд

      За эти три года случилось много чего. Если рассказывать коротко, то Поднебесье, которое грозилось смять Майки и банду, прекратила своё существование, и многие просто загремели в колонию. Мы потеряли Баджи, моего друга детства и одного из самых безбашенных капитанов Тосвы. Погибла сестра Манджиро — её убил Кисаки. В этом никто не сомневался.       Из наших, к счастью, никого не повязали в конфликте Канто, который положил конец «правлению» самопровозглашённого короля, что было только плюсом — уж уносить вовремя ноги мы всегда умели. Но бывали и благородные идиоты, которые сами сдавались в руки копам, как тот же Па-чин, капитан третьего отряда.       Я видел этого Изану, главу Поднебесья, видел с каким уважением на него смотрел Мучо, и у меня просто не осталось более сомнений — мой некогда командир, человек, которому я доверял, предатель. Но он предал не только моего Короля, он предал и меня самого.       Спустя полгода с тех событий, когда Курокава был убит, так глупо и бестолково, защищая свою пешку, как он всегда выражался, я мечтал лишь об одном — убить Ясухиро. Убить за то, что он сделал. Муто не был достоин жизни после содеянного, и руки мои так и чесались совершить правосудие. Мне удалось приобрести на чёрном рынке катану, расплатившись деньгами Поднебесья. Кровавыми деньгами. Впрочем, людям, которые продали мне оружие, не особо было дела до того, откуда у меня крупная сумма.       Когда мне сообщили, что Мучо выпускают, мой план пришёл в действие. Я встретил его у ворот, приехав на его машине. — Командир! Добрый день! — ради такого торжественного момента я даже приоделся. Надел костюм-тройку с жилетом, повязал на шею галстук. Рубашка отдавала лёгким сиреневым оттенком, мы мне очень бы хотелось, чтобы Арата увидела меня таким. Понравился бы я ей, если бы пришёл к ней в костюме, или она бы меня не узнала?       Я повёз Ясухиро в доки, где некогда был конфликт Поднебесья и Тосвы. Ключевое и значимое место для каждого, кто хоть как-то участвовал в этом или интересовался историей преступного мира Японии. Регион Канто. Я хотел, чтобы Майки брал выше. Зачем нам какая-то Шибуя, нам нужно было захватить целый регион, а после того, как Курокава бестолково сдох, Иокогама более никому не принадлежала. Все рассосались, сбежали, как крысы с тонущего корабля. Как же это было забавно. — Это ведь… — Мучо явно подозревал неладное, однако оставался по-прежнему спокоен, пока я открывал чехол. Чувство эйфории и неистового возбуждения охватило меня. Как же давно я мечтал с ним расправиться.       Я хотел убить Муто ещё когда последовал за ним в Поднебесье. Я хотел пырнуть его исподтишка, наблюдая, как он корчась, теряет много крови. Такой эйфории я не испытывал даже когда убивал Кисару, который измывался над моей Аратой. — В этом месте была решающая битва происшествия в Канто, — я планировал его убийство слишком долго, чтобы колебаться или нервничать. Я продумал всё до мелочей; наблюдал за режимом работы доков, наблюдал за пересменой охраны, подбирал нужные инструменты, которыми буду уничтожать все улики. Продумал всё, однако печально было осознавать одну вещь: от костюма тоже стоило избавиться. Сжечь его. — Я с нетерпением ждал дня, когда смогу расправиться с предателем!       Я нанёс рубящий удар по косой от левого плеча до правого бока, рассекая тело Ясухиро. Кровь брызнула на моё лицо. Такая тёплая и приятная, она дарила опьяняющее чувство ликования. Моя месть вот-вот осуществится! Я готов был вымостить тропу из трупов на пути к лучшему будущему для Майки. Будущее, полное власти, господства над всей Японией, насилия, убийств и криминала. Всего, что сделало бы его счастливым, а меня — его правой рукой, его верным помощником.       Но уважение к Сано строилось на страхе. Я хотел, чтобы его боялись все, хотел, чтобы он был тем, кто вселяет ужас в каждую дрожащую псину в переулке. Но мне всё чаще казалось, что Майки отдаляется от меня, чего я не хотел совсем. — Санзу!.. Уёбок!.. — кряхтел явно ничего не подозревавший Мучо, падая предо мной на колени. Это опьяняло вдвойне. Даже мысль об Арате, как она отреагировала бы на это, отошла на второй план. Я хотел получить признание от важных для меня людей, но получал его только от Нагакавы. Она всегда принимала меня таким, какой я есть. — Я обманывал тебя с «того дня», — решил поведать ему я напоследок. Всё равно трупы уже никому ничего не расскажут. Так к чему утаивать? И раскрытие карт кружило голову. Я чувствовал себя невероятным гением, который обставил не менее умного человека, который и научил меня играть в сёги. — Помнишь нашу партию в сёги? Что я тогда сказал? «Король важнее остальных».       Мой некогда командир уставился на меня во все глаза, теряя да речи. Он зажимал рану на плече рукой, в то время как под ним растекалась кровь. Она запачкала мой костюм, расплываясь некрасивыми пятнами по сиреневому материалу в тонкую вертикальную полоску. — А ты, шлюшка, предал моего Короля, — я сорвал маску, которую ненавидел каждый день, ведь она прятала мою особенность. Особенность, которую принимала Нагакава, подарок, который мне оставил Майки. — Шах и мат!       Ещё один рубящий удар по косой — теперь уже от правого плеча до левого бока. Мне не было дела до того, что чувствовал Ясухиро в последние минуты жизни — он заслужил смерти. И даже, когда я избавлялся от его тела, оставив лишь изувеченные останки, не касаясь тела руками, мне противно было смотреть на его открытые глаза, в которых застыли слёзы. Раскаивался он или же сожалел о чём-то — мне было всё равно.       Тело было сброшено в воду, а одежду пришлось сжечь — костюм не подлежал очистке. А жаль, я хотел показаться в нём перед алыми, как кровь, глазами, хотел, чтобы Ра видела, как я изменился. Выкрасил волосы в розовый, и цвет глаз заиграл совсем иначе. Они, будто потерялись, чего не было, когда я был блондином.       Тосва прекратила своё существование из идеи Майки обойтись без жертв. Тем самым он отвернулся спиной ко всем… кроме меня, и я этим воспользовался. Это была отличная возможность встать на место Дракена, получить сердце Сано, и вместе построить новую эпоху. Но прежде мне нужно было решить ещё один вопрос.       Поздно вечером я пошёл к дому Араты, переодевшись в кожаную куртку, чёрные брюки и белую футболку. Остановившись под окнами, я отправил ей сообщение: «Давай встретимся». Я хотел было написать ей, что уже стою под окнами, но явно напугал бы её таким заявлением, потому предпочёл оставить всё, как есть.       Время ожидания было невыносимо. Она молчала долго, или мне так казалось, но, когда в ответ пришло согласие, сердце будто подпрыгнуло. Я видел Ра в окне. Она была так прекрасна, почти так же, как в момент, когда ушла.       Она вышла ко мне довольно быстро, хоть и топталась. Нагакава очень изменилась за это время, и потому в ней едва можно было проследить ту самую боевую девчонку, которая рвалась в бой при любой возможности. Она стала очень тихой и стеснительной, но такой она понравилась мне ещё больше. Я всегда восхищался её боевым духом, когда мы были детьми, но теперь мы больше не дети, хотя и прошло всего лишь три года. — Привет спустя три года, — Ра не смотрела мне в глаза — не пыталась даже, а мне лишь оставалось гадать, что я сделал не так. Я смотрел на неё, пока девушка не осмеливалась поднять на меня свой взор. — Может, посмотришь мне в глаза уже. Ты была более боевой раньше. Что с тобой стало теперь, а? — и меня аж передёрнуло от своего же голоса. Как я мог так говорить с той, что приняла меня изменившегося? Она подняла на меня свой взор, и я обомлел. Она больше не та, которую я знал. Из боевой девчонки она превратилась в невероятную красавицу. — И всё-таки это ты, Арата. Едва смог тебя вспомнить.       Ложь. Откровенная ложь. Я никогда о ней не забывал, но из-за накатившей обиды прошлого я всё не мог остановить поток довольно обидных слов. Нагакава всё ещё упёрто смотрела на меня, и от этого хотелось смеяться. Она была такой забавной, будто старалась мне что-то доказать. Нагакава была ниже меня, и казалась даже забавной. — А я не забывала о тебе. Не было ни дня, чтобы я не вспоминала. Когда мне выдалась возможность сбегать в Шибую, я хотела увидеть тебя снова, но в той квартире уже никто не жил, — она казалась расстроенной, говорила каждое слово с горечью в голосе. И я бы соврал, если бы сказал, что это меня никак не задело. Задело, и очень. — Ты тоже изменился, Хару.       Я посмеялся. Если б она только знала… если б только знала, как сильно я хотел обнять её, прижать к себе и зарыться носом в её волосы. Как она пахнет теперь? Какая теперь на ощупь? Осталась ли такой же нежной?       Кивнув в сторону дороги, мы оба медленно побрели без особой цели. Я хотел взять её за руку, но не думал, что это будет правильно с моей стороны. — И зачем ты вернулась? — я хотел спросить это как можно мягче, но обида всё ещё не давала мне трезво мыслить. Что было в прошлом, то было в прошлом. И под ребро мне кольнули её слова о побеге в Шибую ради того, чтобы снова меня увидеть. И голову неустанно атаковал вопрос: «А что, если я ей признаюсь?» Я хотел сказать, что люблю её, любил ещё когда мы были детьми. Я восхищался Аратой, то, какой она была, и, увидев её снова, изменившуюся, я понял, что люблю её только сильнее. — Я скучала, — и мне хотелось думать, что она имела в виду меня. Мне хотелось верить, что по мне она скучала, что я стал причиной, по которой она вернулась. Я хотел, чтобы она осталась здесь только из-за меня. Я бы не смог уже её отпустить.       Мы дошли до парка, и пока Ра виновато опустив голову, сидела предо мной на скамейке, я опёрся о ствол дерева. — Это глупо. Ты свалила в Роппонги с отцом, пробыла там полтора года, а теперь снова притащила свою задницу обратно, — я хотел себя ударить за такие слова. Мне казалось, что я просто уничтожу всё, что так выстраивалось ею в одночасье. Если бы она встала и дала мне затрещину, я бы и слова ей не сказал — заслужил. — Мельтешила у меня перед глазами полтора года, не подумав даже подойти, а теперь заявляешь: «Я скучала»?! Ты за идиота меня держишь, Арата?!       Она вся сжалась у меня на глазах, а я просто уже начинал себя ненавидеть. Я наговорил ей гадостей, как было, когда мы были детьми, вновь обидел её. Я стоял и молился, чтобы она ушла, чтобы она начала меня ненавидеть, хоть и любил её больше жизни. Мне было бы больно знать, что она не желает меня больше видеть за сказанное, но это было бы самым рациональным решением в этот момент.       Я присел пред ней на корточки и приподнял её лицо, придерживая пальцами за подбородок. Арата готова была разреветься. А я так хотел поцеловать её краснеющие губы. — Но знаешь, я тоже скучал, — и Нагакава зарыдала, бросившись в мои объятия и повалив меня на траву. Мне так этого не хватало. Мне не хватало моей Араты в моих руках.       Мы обнимались, лёжа в траве, моё сердце колотилось, как бешеное, и я был невероятно счастлив вновь обрести своё место рядом с ней. Я больше не чувствовал себя всеми забытым и брошенным. Она была рядом со мной, та, что всегда меня поддерживала и помогала. Я больше не был один в этом тусклом мире, который разукрашивали таблетки.       Я хотел остаться с ней, но Сано, решивший, что стоило бы не терять контроль территорией, объявил о сборе «Свастонов Канто». Он становился всё более яростным, жестоким и беспощадным. Он лишился своего сердца.       Поначалу мне это даже нравилось. Было в этом что-то завораживающее и пугающее, но чем дальше — тем хуже. Его взгляд был озлоблен, он больше не был тем самым Майки, за которым я шёл, но сдавать позиции мне было уже поздно — он прикончил бы меня на месте. Так мне думалось, вспоминая то, какие увечья он нанёс. Тут не помогла бы даже самая безграничная и безусловная любовь Нагакавы ко мне, хоть она и правда помогала мне сохранять рассудок и не сойти с ума окончательно. — Так вот, где тебя черти носят, Санзу, — услышал я и резко поднялся, пытаясь спрятать Арату. Манджиро нашёл нас. Неизвестно — сам он это сделал, или же ему кто-то помог, но мой маленький секрет был раскрыт. А я так надеялся, что он никогда о ней не узнает. — Мне всегда казалось странным, что ты раньше пропадал куда-то. Мучо тоже молчал, не говорил ни слова, делал вид, что не знает. И кто же эта девчонка?       Внутри всё сжалось, когда взор чёрных глаз с заметными синяками под ними пал сначала на меня, потом переметнулся за мою спину. Я не сомневался — Сано её заметил. Я старался спрятать Нагакаву за собой, страшась того, что Майки мог с ней сделать. Он всегда отнимает у меня всё, присваивая себе. — Майки, это… — мой голос меня предавал. Я впервые в жизни стал бояться Манджиро настолько, что слова едва-едва выходили из моего рта. Глава сделал пару шагов в нашу сторону, а я от страха преграждал путь и Ра, и ему.       Когда Сано оставалось буквально пару шагов до нас, он сунул руки в карманы, как это было раньше, когда существовала Тосва. Такое бывало лишь в двух случаях: когда он собирался ударить с ноги, и когда просто собирался уйти. — Как зовут? — поняв, что на его вопрос ответа не следует, он его повторил. — Как зовут тебя, спрашиваю?       Ра выглянула из-за меня, похлопала глазами и указала на себя пальцем, как бы спрашивая: «Это меня сейчас спросили?» Я всё не сводил с неё глаз, страшась даже подумать, что с ней может быть. Это был уже не тот Майки, что год-полтора назад. Сейчас он был более жесток, и вряд ли особо бы посмотрел на то, кто пред ним стоит.       Нагакава вышла из-за моей спины и выдохнула. Я всё ещё продолжал смотреть то на неё, то на Сано, прикидывая, что могло бы случиться дальше. Я по-прежнему ревновал её, боясь потерять, боясь, что её у меня заберут. — Я Нагакава Арата, — она попыталась улыбнуться, в то время, как в алых глазах страха становилось всё меньше. Манджиро прекращал её пугать? Сам же лидер лишь кивнул и ушёл, ничего более не сказав. Паршиво. Это могло означать, что у меня проблемы только начинаются.       Когда Сано скрылся из виду, Ра выдохнула и посмеялась. Не то от нервов, не то от радости — сложно было сказать. Потом она взглянула на меня, и её улыбка стала такой широкой, что я был почти уверен — она рехнулась. — Кажется, пронесло. Ну и жуткий же он. Это ведь Майки, да? — мне страшно было отвечать ей на вопрос, но она… не выглядела напуганной, что очень удивляло. Манджиро изменился не в лучшую сторону, это понимали все, кто знал его достаточно давно. Я понимал, однако знал, что ранее им двоим никогда не приходилось сталкиваться — ради этого я делал всё возможное. Потому ей и сравнивать было не с чем.       Кивнув ей, я подумал, что мне стоило бы жить вместе с ней, чтобы быть уверенным в её безопасности. Если о Нагакаве прознал Сано, страшно было подумать, что будет, если прознает кто-то из Хайтани. Хуже, если оба.       И моё сердце охватило чувство страха. Если раньше я верил, что Майки заберёт у меня Арату, потому и ревновал, то теперь я боялся, что он её просто убьёт, и ведь это было не так далеко от правды. Ей было опасно рядом со мной, однако я поклялся самому себе, что защищу девушку. Ра всегда защищала и оберегала меня, настала моя очередь.