Кровь на твоих руках

Глава 2 Ноги вязли в склизкой земле, движения казались медленными, заторможенными, а мир вокруг – темным и размытым. Висенья что-то искала, упорно пробираясь сквозь странную реальность, но никак не могла вспомнить, что же она потеряла. Перед лицом принцессы стали падать черно-красные хлопья. – Все не сдаешься? – родной голос заставил все внутренности сжаться. Люцерис, такой, каким принцесса его запомнила, стоял прямо перед ней. Протяни руку и можно коснуться его непослушных кудрей. Висенья почувствовала, как ком встает в горле. – Люк… – прошептала она, желая броситься вперед, но ноги окончательно увязли в странной земле. – Мой дорогой, я так скучаю! Братец улыбнулся. На только начавшем взрослеть лице отразилась печаль. – Мне тоже вас не хватает, – наконец произнес он. С неба продолжал идти причудливый бордовый снег. – Прошу, возвращайся домой! – Висенья дернулась, выдирая одну ногу. Она тянула к Люцерису ладони. – Только вернись и все станет, как прежде… Доброе лицо брата вдруг ожесточилось. Принцесса видела, как на коже его проступают кровавые разводы, увеличиваясь и разрастаясь. Силуэт Люцериса помутнел, а когда помеха сошла, ее красивый брат оказался чудовищем. Синее разбухшее тело двигалось неестественно, ломано, подволакивая всю правую сторону. Вместо глаз на Висенью смотрели два черных провала, а изо рта выползла целая ватага крабов. Девушка хотела закричать, но глотка оказалась забита водой. Она схватилась за горло, выпуская последние пузыри воздуха, пока жуткая пародия на ее брата неумолимо приближалась. Люк обвил ее полуразложившимися руками и прорычал: – Грязная предательница, ты желаешь вернуть меня лишь ради своего одноглазого демона! – загробный голос брата пробирал до костей, руки сжимались вокруг талии все сильнее. – Даже сейчас ты остаешься верна этому убийце! Любишь его! Висенья открыла рот, но звуков не было. Тогда она прошептала одними губами: – Эймонд мертв для меня! Разбухшее тело Люцериса затряслось, имитируя смех. По разорванной пасти прополз морской паук. – Лгунья! Моя кровь на твоих руках! Бордовый снег залипал глаза. Теперь с ним стали опускаться крупные черно-серые куски. Когда с небес медленно спустилось разодранное драконье крыло, Висенья поняла, что видит останки Арракса. Кажется, ребра хрустнули. Висенья попыталась отпихнуть мертвеца, но ничего не вышло. Он стал ломать ее все сильнее и сил бороться не осталось. – Продажная шлюха! Твое место на дне залива рядом со мной! Левую ладонь пронзила острая, пульсирующая боль, словно туда воткнули иглу. Голова немного прояснилась. Нет… Это не может быть Люцерис! Ее маленький брат ни за что не произнес бы подобных слов! Чтобы ни случилось, он не желал бы ее смерти! Особенно сейчас, когда она пытается все исправить! Теряя сознание, Висенья зажмурилась. Ладонь горела все сильнее. Это сон, и ей нужно проснуться… Просыпайся, Висенья! Девушку кто-то тряс. – Моя госпожа! – перепуганный писк Морихан рвал барабанные перепонки. – Дышите, госпожа! Наваждение словно смыло волной. Принцесса резко села на кровати, хватаясь за шею и вдыхая такой необходимый воздух. Затуманенными глазами она поглядела на свою руку. Крошечный шрам на ладони все еще пульсировал отголосками боли. – Вы дышать прекратили! – всхлипнула служанка, удерживая Висенью, пока та пыталась прийти в себя. – Ой, Святые Семеро, неужто снова началось? Надобно Ее Величеству рассказать… Принцесса вытерла щеки, оказавшиеся мокрыми от слез, и поспешила встать на ноги. Казалось, мягкая перина засасывает ее обратно в кошмар. – Все в порядке, прекрати причитать, – прохрипела Висенья. – Даже не думай беспокоить матушку! Морихан помогла госпоже подойти к зеркалу. На принцессу глядел некто жуткий с черными кругами и красными от недосыпа глазами. – Ежели не послание, не стала бы я к Вам заходить, и госпожа к утру бы богам душу отдала! – Морихан осматривала госпожу на предмет ранений. – Послание?! – прохрипела Висенья. Принцесса обернулась к служанке, но в руках у той ничего не было. – Где же оно?! Морихан покачала головой, явно обеспокоенная самочувствием госпожи, но спорить дальше не стала. Она смущенно задрала подол и потянулась к потайному кармашку на внутренней стороне нижних юбок. Крошечный клочок пергамента, скрученный в тугую трубочку, лег на белую ладонь принцессы. – Подготовь дорожное платье, – после прочтения письма остатки сна окончательно покинули Висенью. Глаза принцессы горели. – Я вылетаю немедленно! – Но госпожа, уже полночь! Принцесса отмахнулась. Она поспешила к комоду и стала сама доставать оттуда самые серые и невзрачные платья, которые были припасены, для подобных вылазок. Если только сир Эррик не ошибся, то сегодняшний вечер действительно может все изменить!

***

За принцессой увязалась Морихан. Упертая служанка поклялась своей жизнью, что расскажет Рейнире о побеге Ее Высочества, ежели Висенья не возьмет ее с собой. Девушка согласилась, считая, что грозный вид Среброкрылой напомнит рыжей дурынде о ее последнем полете, но Морихан стоически держалась. Правда веснушчатое лицо напрочь лишилось цвета, став зеленовато-прозрачным от ужаса. Всего полтора часа занял полет Среброкрылой до холмов возле реки Путеводной, но принцессе чудилось, что прошли годы. В голове роем носились мысли, мешая успокоить сердце и разум. Девушкам пришлось оставить дракона скрытой холмами и сосновым лесом, а самим двинуться пешком. Благо, небольшое рыбацкое поселение находилось всего в часе ходьбы. Всю дорогу до поселения Морихан тихонечко возмущалась безрассудством своей госпожи, но Висенья так глубоко ушла в свои мысли, что почти не слышала свою невольную напарницу. Деревня принадлежала одному из мелких вассалов дома Баратеонов, тянулась вдоль реки, разбитая на старую и новую части. Глубже, у самого леса, можно было видеть крепость хозяина. Полусгнившие рыбацкие лодки, вмерзшие во льду у покосившихся домишек старой части, красноречиво говорили о бедности простых крестьян. Принцесса укуталась в невзрачную шерстяную накидку, покрепче сжимая зубы, чтобы не стучали. До побелевших костяшек она стискивала рукоятку личного клинка. Когда сир Эррик писал своей госпоже, вероятно он думать не смел, что принцесса сорвётся с нагретой постели и средь ночи ринется на вражескую территорию… Девушка и сама была в ужасе от своей выходки, но никак не могла отступить. Стараясь оставаться в темноте, они пробирались сквозь поселение, цепляясь взглядом за каждую деревянную дверь. Луна то и дело пряталась обратно за тучи, мешая найти оставленную рыцарем метку, и Висенья в очередной раз поняла, как глупо было отправляться без сира Эррика. Она ожидала мощенные брусчаткой улочки загородной деревеньки одного из лордов, освещенные светом уличных лампад, а не покосившееся от непогоды, полуразрушенное захолустье. Девушки почти прошли длинный черный дом, с заколоченными ставнями, когда луна в очередной раз осветила заснеженную землю и Висенья бросилась обратно – на темной двери едва заметно серела причудливая глиняная клякса. Ничего особенного, мало ли глины у речных берегов? Да только сир Эррик в письме именно об этом знаке и писал! – Неужто оно?! – прошептала Морихан, с трудом поспевая за высокой госпожой. Ее короткие ножки тонули в наваливших сугробах. Висенья кивнула, нервно оглядываясь. – Мальчика прибило волнами к берегам в начале зимы, – она застыла, не понимая, как теперь поступить. – Сир Эррик говорит, что из-за увечий его сложно узнать… – Милостивые Семеро! Ежели и в правду… – смелости выговорить имя погибшего принца Морихан не нашла. Лишь она и сир Эррик знали о безумных поисках Висеньи, но служанка никогда не выражала особой веры в задуманное предприятие. В сторожке и нескольких соседних уже горел слабый свет лучины. Рыбаки в этих краях вставали за долго до рассвета, желая к солнцу добраться к прокрученным во льдах Путеводной лункам. Не в силах больше ждать, принцесса поспешила к окну и без труда нашла дыру в древних ставнях. Морихан семенила следом. Силуэты внутри казались неразборчивыми – лучина уже догорала. – Берт, поди за дровами, – велел скрипучий старческий голос. – Да снегу смахни! Названный Бертом пожаловался на холод, но на улицу пошел. Только тогда Висенья поняла, что она буквально сидит на этих самых дровах. Девушка схватила служанку, волоком потащила ее за угол. Там они притаились возле деревянной стены и стали ждать. Вскоре вышел Берт. Затаив дыхание, принцесса вглядывалась в темноту. Те же кудрявые волосы, тот же рост, даже голоса казались похожими. Ветер прогнал облака, позволяя месяцу осветить лицо юноши. Его покрывали страшные шрамы, нижняя губа была порвана, но даже так Висенья поняла, что это не ее брат. Мальчик собрал поленья и вернулся внутрь. – Госпожа? – служанка легонько дотронулась до плаща Ее Высочества. – Не Люк… – одними губами прошептала Висенья. Сил двигаться не оставалось. А чего она ждала? На какое чудо рассчитывала? Мертвые остаются мертвыми... В дверь сторожки трижды постучали. – Михаль, ежели ты, то в пекло иди, – старуха жена хозяина поспешила прогнать незваного гостя. – Ровану рыбачит надобно, а не с тобою дрянь горючую распивать! – Я задерживать не стану, хозяйка. Открой. Быть того не может... – Ой! – пискнула Морихан, узнав низкий мужской голос. Сердце принцессы пропустило удар. Висенья схватила девушку и крепко зажала ей рот ладонью. Все тело дрожало, воздух не шел в легкие. Не отпуская служанку, принцесса снова заглянула в щель между ставнями. На пороге, в свете разгоравшейся печи, стоял Эймонд.