Кровь на твоих руках

Глава 9 – Что с ним стало? – голос принцессы звучал спокойно, даже холодно. – Люк, – старушка выдохнула, переводя взгляд на мужа. – Легочная болезнь так и не отпустила. Ульрик приволок бедняжку совсем плохоньким… Некогда рыжая борода старика была завязана длинной косицей и аккуратно перевязана кожаным ремешком. Мужчина приобнял крохотную жену за плечи, подхватил ее рассказ: – С луну мы жар сбивать пытались, едва ли слово от него услышали. Как проснулся, токмо имя свое памятовал. – Люком назвался, а больше и не знал ничего. Частенько у окошка сидел, когда хворь возвращалась, и вверх глядел. Летать, говорит, хочу, по небу скучаю. Мы станем выведывать, а он молчком. Принцесса моргнула, понимая, что забывает это делать и глаза начинают болеть. – Как мальчик умер? – Эймонд сжал ледяную ладонь племянницы. Она никак не отреагировала. Старушка снова поглядела на мужа, лишь после кивка продолжила: – Прошлым месяцем слег и встать уж не сумел, сыночек… Еще долго травник с женой рассказывали о жизни потерянного мальчика в их маленькой семье, вспоминая его доброе сердце и большие ореховые глаза. Бедные люди искренне любили брата, опекали его, как могли, и достойно отправили в последний путь, предав огню. Люк стал для них сыном. Когда настало время уходить, метель превратилась в настоящий буран. Висенья в пол уха слушала, как гостеприимные хозяева упрашивают их остаться до утра, как Эймонд нехотя принимает их предложение, понимая, что в такую погоду даже драконам лучше оставаться на земле, как старушка травница называет их пару чудесной. Принцесса улыбалась, вела беседу, но душа ее онемела. Седобородый помог молодым людям добраться до просторного овинника, вручил им старые перештопанные покрывала и вышел вон. Оставшись одни, они не смогли разговаривать. Смерть Люка повисла над головами каменной плитой, ощутимо придавливая обоих к земле. Оба избегали глядеть друг другу в глаза. Рука принца слегка дернулась, пальцы потянулись к Висенье. Он замер на мгновение, а после пожелал мирной ночи и, оставив ей все покрывала, отправился ночевать ко входу. Несмотря на чугунную голову сон не желал идти. Висенья все ждала, когда истерзанное надеждами сердце разорвет болью, но внутри разлилась бескрайняя пустота. Когда разум отказался воскрешать воспоминания о родном лице с широкой улыбкой, принцесса вздрогнула и обхватила себя руками. Время стерло Люка из сестринской памяти. Люцериса больше нет. Дядя убил его. Теперь Висенья подчинится воле матери и станет орудием в руках Старка, и все продолжится. Если только… Она сумеет освободиться, если променяет собственную жизнь на жизнь дяди – главной силы Зеленых. Владыка Света знал, о предстоящем испытании Висеньи, поэтому он послал ей видение. Колесо судьбы, мертвые драконы, необходимость пролить кровь… все это зеленоглазая старуха говорила об убийстве Эймонда. Висенья спустила босые ноги на ледяные половицы. Она сделала шаг, и старое дерево предательски заскрипело, но принц не отреагировал. Девушка быстро очутилась возле аккуратно сложенных вещей Его Высочества и аккуратно вытащила из ножен старый фамильный клинок. Казалось, сердце должно выпрыгивать из груди, однако мир ощущался сном. Сжимая клинок до побелевших костяшек, принцесса подошла к лежанке. Обнаженный по пояс, он устроился на перевязанном стоге сена. Здоровый глаз под веком дергался, выдавая беспокойные видения, посетившие дядю в эту холодную ночь. Висенья закусила губу, разглядывая белую кожу, усыпанную шрамами и порезами, словно письменами. Когда успел он получить боевые украшения? До войны? Знал ли Визерис, или Одноглазый принц умело прятал их ото всех? А может шрамы появились позже? Нет! Висенья не станет думать о нем! Не станет жалеть, не станет желать… Она совершит свое предназначение и забудет обо всем, словно никогда и не было. Ради матери. Ради Люка… Девушка уперлась ладонью возле самой головы Его Высочество, поднесла острие к горлу принца. – Давай же! – одними губами шептала Висенья. – Давай! Просто надавить, навалиться всем весом, и война будет окончена! Разве это равноценная плата за мир? За месть? Висенье казалось, что мир остановился. Руки не дрожали, но и сдвинуться не могли. Принцесса, не моргая глядела на темную сталь, умоляя себя сделать хоть что-то – все без толку. Жар прошелся от пальцев ног до кончиков волос прежде, чем Висенья встретила взгляд, устремленный на нее. Эймонд давно не спал. – Давай, – спокойно произнес он. – Сделай это. Девушка вздрогнула. Словно очнувшаяся она стала трястись, с трудом удерживая клинок на месте. Ответить на его взгляд принцесса не смела. Длинные пальцы дяди обхватили тонкие запястья Висеньи. Он переставил оружие с середины на край шеи и повторил свой приказ. – Давай. Несколько капель змейками стекли вниз из-под лезвия. – Давай! – рявкнул принц. – Закончи то, что начала! Висенья дрожала. – Нет… – прошептала она. – Я сказал «действуй»! Принцесса постаралась высвободить руку. Не вышло, дядя лишь сильнее прижал клинок к своей шее. Кровь побежала быстрее. Висенья дернулась: – Прекрати! В одно мгновение произошло несколько вещей: пространство перевернулось, Висенья вскрикнула, понимая, что очутилась на лопатках, а принц нависает над ней, и ледяное лезвие коснулось ее собственной кожи. Девушка дернулась, стараясь выбраться, но руки ее оказались сжаты железной хваткой над головой, а ноги прижаты крепким телом принца к грубой лежанке. – Дядя… – Нет! – лицо Эймонда искажала ярость, невиданная принцессой доселе. Слетевшая повязка валялась где-то под их телами. Висенья вглядывалась в сапфировый глаз, сверкавший даже в кромешной тьме, и страшилась того, что видит. – Это выше моих сил! Я десница, Пекло задери! Моя задача вести своего короля к победе, и что же я делаю вместо этого?! Ношусь по лесам в поисках мальчишки, чье существо на дух не переносил, готов идти к Рейнире с покаяниями, сдохнуть в конце концов, лишь бы… – он запнулся. Всего мгновение, а после, голос стал вовсе не отличим от драконьего рева. – Ты понятия не имеешь, каково жить на привязи, словно сторожевой собаке! Двигаться, когда ты двигаешься, замирать, когда ты замираешь! Любой порез, любая рана на твоей коже огнем горит на моей… – он склонился ниже, кончиком носа касаясь носа девушки. – Я устал, Висенья. Клянусь Семерыми, легче голыми руками вырвать собственное сердце, чем выжечь тебя из моей крови, но я сделаю все, чтобы агония наконец закончилась, sīkudi nopāzmi! Принц замолчал. Тяжело дыша, он, как и обещал, пытался выжечь Висенью хотя бы взглядом. Широкие плечи вздымались в такт разъярённому дыханию. Признание. Снова признание, идеально отражавшее чувства принцессы, но лишь усложнявшее действующее положение вещей. Что же теперь делать?! Ответ оказался до глупости прост: – Умоляю, – прошептала она, – Поцелуй… Договорить девушке не удалось. Жесткие губы впились в ее нежную кожу, до боли вжимая в себя. Висенья выдохнула. Принц отшвырнул оружие, освободившейся рукой задирая нижнее платье. Второй он продолжал держать тонкие руки принцессы над головой. Мужские пальцы сдавили стройные бедра и Висенья застонала прямо в губы принца. Тело само потребовало прижаться ближе, и она повиновалась, обхватывая обнаженный торс мужчины ногами. Эймонд зарычал, срывая тонкую ткань, оставляя девушку совсем обнаженной. Стоило принцу оторваться от девичьих губ, и она задыхалась, совсем как рыба без влаги. Висенья тянулась вперед, стремясь вернуть разорванный поцелуй. Пальцы потянулись к мужским штанам. Не понимая, что делает, Висенья дернула кожаные шнурки, желая оставить принца таким же, какой была сама – абсолютно нагой. Он не смел противиться. Сквозь пелену жара она чувствовала его обнаженное тело. Девушка протянула руку, кончиками пальцев касаясь возбужденной мужской плоти. Эймонд шумно выдохнул, до крови впиваясь в девичье плечо зубами, тут же покрыл укус поцелуями. Затем тонкие ключицы, шею, подбородок… наконец губы. Руки Висеньи зарылись в белые волосы принца. Пальцы дрожали, когда Эймонд прижался к ней бедрами, не переставая сжимать ягодицы. Плоть касается плоти. Резкая боль заливает сознание. Короткий девичий вскрик раздирает душу. Эймонд замер. Здоровый глаз, почти черный от голода и страсти, расширен, смотрит с ужасом осознания. – Ты чиста, – одними губами произносит он. – Он не забрал… – Нет! – Висенья берет ладонями лицо принца, вглядывается в самую его суть. – Не сейчас. Принц понимает. Не отрываясь, он повторяет движение. Боль разливается по хрупкому телу Висеньи, но принцесса не смеет отвернуться. Еще движение, снова боль… Еще… Боль уступает, сладостной волной зарождается где-то в центре ее естества и разливается всюду. В неотрывном взгляде принца она видела себя, свое обнаженное разгоряченное тело и обладание им. Эймонд владел ею без остатка, сам принадлежал принцессе от кончиков волос до кончиков пальцев. С каждым движением крепких бедер внутри взвивалось пламя, раздуваемое прикосновениями требовательных пальцев. Вдруг реальность поплыла. Девушка не понимала, где ее тело, а где его, весь мир слился воедино, окутанный нескончаемым жаром. Боли не осталось. Висенья не сумела сдержать стона и пламя вырвалось наружу, поглощая обоих. Придавленная крепким телом, Висенья уткнулась носом в жесткое мужское плечо и мгновенно уснула, не в силах даже пошевелиться. Сквозь сон она прошептала: – Issa prumia jāhor zālagon rūsīr ao naejot se mōris…

***

Рейнис вертела в руках слегка потрепанный пергамент. Всего через два дня ей предстояло вылететь на Росби, присоединиться к небольшой армии Ее Высочества, а сегодня Почти Королеве необходимо было решить, что делать с Висеньей. Из раздумий женщину вывел шум. Громкий голос Джейкейриса эхом разносился по всему женскому крылу, бился о стены и оседал на дверях. Рейнис попыталась отвлечь себя, но недовольный бас мальчишки лишь стал громче. Почти Королева сунула пергаменты в небольшой кармашек под грудью и поспешила на голоса. – Морихан, по-хорошему прошу, пусти к сестре! – отросшая борода делала мальчишку непозволительно схожим с бывшим капитаном стражи мягкосердечного Визериса. Рейнис поморщилась, отмечая непотребство этой схожести в целом. – Клянусь Вермаксом, я выбью дверь… Рыжая служанка непривычно тряслась. Скрыв свое присутствие за выступом, Почти Королева внимательно наблюдала за ее краснеющими ушами и воровато-растерянным взглядом. – Господин! Говорю же вам, к Ее Высочеству никак нельзя! Хворая она, совсем плоха! – девчонка сглотнула, аккуратно прижимаясь спиной к дверям. – Не дай Семеро и вас хворь возьмет, чего я делать то буду?! – Мор, видят боги, не желаю я делать тебе больно, но если сию минуту не отойдёшь… – Госпожа не велела! Особливо Ваше Высочество! – тонкий голосок перешел на визг. – Я лишь ради нее вернулся! Доложи, кому велел! – Ни к чему ломиться головой сквозь запертые двери, будущий король, – Рейнис надоело наблюдать за перепалкой, и женщина вышла из своего укрытия. – Принцесса, – Джейкейрис растеряно оглянулся. Мужественное лицо лишь на мгновение перекосило выражение нашкодившего щенка, впрочем, принц поспешно вернул себе самообладание. – Не знал, что Вы здесь. Рейнис стряхнула с рукава невидимую пылинку и сложила руки на животе. Ее тонкие губы превратились в одну сплошную линию. Не склонная к поспешным решениям, Почти Королева всматривалась в королевского бастарда, а видела лишь зареванное лицо внучки. Минуло меньше недели с тех пор, как Бейла ворвалась в ее покои на Дрифтмарке и припала к ногам бабушки, содрогаясь в рыданиях, до тех пор, пока сестра с бабушкой не уговорили ее перейти на кровать. Несчастная, слепая к правде девочка искренне верила в силу собственной любви. Теперь же сердце ее было разбито. – Это я поняла, – Почти Королева не пыталась скрыть свое отвращения. – Иначе не стал бы возвещать весь замок в потребности видеть свою любовницу, не так ли? Морихан охнула, хватаясь за сердце. Темные глаза принца сначала расширились до размера блюдец, а после сузили в малюсенькие щелки. – Не стоит порочить доброе имя сестры без веских на то… Рейнис не выдержала. Обычно спокойная и сдержанная, она выпрямилась, бросила на мальчишку полный отвращения взгляд: – Хватит, Джейкейрис! Я не намерена больше и секунды терпеть подобного унижения! Каждая собака на этом острове знает о вашей интрижке, а врать мне в лицо после того, как ты лично отверг мою внучку, признавшись ей в чувствах к другой – уже слишком даже для меня! Рыжеволосая служанка превратилась в бледное пугало. Она испуганно глядела то на Почти Королеву, то на принца, не зная, стоит ли ей бежать или необходимо остаться. Джейкейрис гордо задрал подбородок: – Я не разрывал помолвки с Бейлой, ваша ярость неуместна! Почти Королева подняла брови, разглядывая лицо бастарда. Ей хотелось скормить точную копию покойного капитана Стронга, а не ее родного сына, Милеис, но Рейнис сумела взять себя в руки. Идея о мести пришла ей мгновенно. – Твоя правда, внук. Ты слишком долго тянул, да благородство оказалось тебе не чуждо. В отличие от твоей избранницы, к сожалению. Джейкейрис нахмурился. Он готов был противостоять Ее Высочеству, борясь за Висенью до последнего, но неожиданный поворот вещей застал его врасплох. – Висенья верна мне… – не задумываясь о том, что напрямую сдает сестру произнес принц. Рейнис потребовалось сжать кулаки, дабы удержать себя в руках. Наконец, Почти Королева обуздала свою ярость: – Принцессе не знакомо понятие верности, мальчишка, – произнесла она. – Твоя сестра не просто ветреная, она изменница… – Я не постыжусь вырвать вам язык за подобные заявления! – рявкнул Джейкейрис. – Оставь угрозы при себе, мальчишка! Нам обоим известно, что Висенья никогда не отличалась благоразумием! Я делюсь тайной, которая может спасти ее пропащую душу, если вовремя предпринять меры! – Рейнис выхватила из корсета свою улику и сунула ее в руки растерянного принца. – Вот уже больше месяца твоя сестра встречается с принцем Эймондом за спиной королевы. Его Высочество развернул бумагу, быстро пробежал по строчкам. – Это ничего не доказывает! Откуда у вас письмо… – От того, кто устраивал их встречи. Белый Червь передавала письма, – Почти Королева махнула рукой вперед. – Не веришь мне? Тогда открой дверь и убедись, что ее там нет. С этой минуты я не желаю знаться с этой историей – сам расскажешь матери если пожелаешь. Что-то скрипнуло и с грохотом полетело на пол. Пытающаяся сбежать служанка задела щит, висящий на стене, и уронила всю конструкцию. Если сомнения терзали душу принца до этого мгновения, то убегающая Морихан стерла последние. Джейкейрис взревел, бросился следом за рыжей девчонкой.