My scars

У Феликса наступает вечное дежавю, когда он лежит в кровати, пытаясь встать, но ничего не выходит. Его прознает с ужасной режущей силой. У Ли перед глазами Хёнджин стоит, потягивая из своей кружки чай. С вишней. Феликс так хочет его обнять, просто сказать что-нибудь, но... Нет. Нельзя окунаться в это чувство. Когда-то давно он слышал от своего друга, что любовь придумали, чтобы не терпеть боль одному, ведь так больнее. И тогда Феликс смеялся, а сейчас понимает всю суть. Настолько понимает, что уже дважды на себе ощутил. Минсок вымещал на него свою озлобленность, свой гнев и страх. Здоровый человек никогда не позволил бы себе поступить так. Но Ли, видимо, страдалец. Нравится всего себя отдавать, чтобы кто-то был счастлив. Это всегда было проблемой. А сейчас Феликс понимает, что он сделал это ради Хёнджина. Хёнджина, который забыл его, который игнорирует, который избегает. Ликс чувствует ярость, самую что ни на есть настоящую. Ярость на себя, ярость на Хёна, ярость на всех. Она разливается по венам с огромнейшей скоростью, заставляя извиваться и хотеть убиться, чтобы больше, блять, ничего не чувствовать. Феликс навзрыд плачет спустя каких-то пять минут, бьёт маленькими кулаками по белой простыне, пытаясь собрать остатки сил, но тщетно. Он обещал себе, что больше никому не позволит увидеть то, чего сам боится. Он обещал себе, что никогда не позволит себе это испытать. Он обещал себе, что не влюбится, ведь он бракованный и ненужный. *** Хёнджин трогает цепочку с малышом-птичкой и глуповато улыбается. Он едет в такси прямиком к Феликсу. Возможно, он пожалеет об этом позже, но сейчас в его голове лишь три вещи: Феликс, его веснушки и те четыре сообщения. Хёнджин перечитывает их раз за разом, уже не сдерживая подступающую влагу. Он не заслуживает Ликса. А Ликсу нужен другой человек. Человек, который будет рядом, будет поддерживать, будет лечить шрамы и порезы... И это будет явно не Хёнджин, который просто пообещал Феликсу, что будет всегда рядом, а после бросил его одного, бросил в маленькой квартире, не оставив после себя ничего. "Как же я глуп..."— Думает Хван, когда черный минивэн подъезжает к многоэтажному дому в дорогом районе. Хёнджин оставляет таксисту несколько смятых купюр и почти вылетает из машины. Он думает, что не успеет. Думает, что дверь ему никто не откроет. Феликс будет прав, если выгонит Хёнджина из апартаментов. Так будет лучше. Лучше для обоих. Хван его не заслуживает, но он готов весь мир преподнести к Ёнбоку, достать звезду с неба. Да к чёрту! Он готов ради него сейчас абсолютно на всё. Даже если дверь ему откроет Ликс, весь измученный и пустой, протянет Хёну нож и попросит воткнуть в себя, Хёнджин это сделает без колебаний. Слишком долго пришлось бежать от своих чувств. Слишком сильно ему хотелось забыть, выбросить это и жить дальше, окунаясь с головой в фотографии, но он не может. Хёнджин, блять, его не заслуживает. Он не заслуживает видеть Феликса, он не заслуживает ни че го. —Хёнджин, а что бы ты сделал, если бы тот... парень вернулся к тебе? Я не запомнил имя, прости. Хван до сих пор помнит этот момент, и, кажется, никогда его не забудет. Момент, когда Феликс встретил его по пути домой и пригласил к себе, после этого напоив вдоволь фруктовым чаем. Они сидели на мягком диване и всего лишь вели непринужденную беседу... Это, оказывается, было так давно. —Шинигами. Феликс понимающе кивает. —Я бы гнал его взашей. Он манипулировал мной, растоптал меня и привязал. Я уже ничего к нему не чувствую, кроме отвращения. Ликс поник. — А ты бы стал встречаться с моделью? Ну...,–Ёнбок трет шею. —После такого опыта. Хён отводит взгляд. Внутри борьба, а Феликсу врать не то что не хочется... Язык лгать не поворачивается. Он сам не знает. Он давал себе обещание, что больше не влюбится в модель. Но с другой, Феликс такой безумно... мягкий? Пожалуй, да. Хёнджин мысленно усмехается и думает, что если бы Ликс был вещью, то это был бы, наверное, плед. Без каких-то принтов, без отличительных знаков... Зато был бы самым мягким и самым теплым. Но Хван должен солгать. Он должен избавиться от этой влюбленности, должен. Он бежит, как самый настоящий трус, но так нужно. Нужно, чтобы не навредить и вовремя пресечь всё то, что душит и мешает жить. —Я бы не пошёл на такое. Я понял, что мне не нужны отношения, тем более с моделью. Дружеские –да, но в плане романтики... Мне противно думать об этом. Знал бы Хёнджин, как разбил Феликса. И только сейчас Хван понял, что что-то не так. Сообщения, трогающие душу, чай в любое время, мягкие объятия и шепот на ухо, неосознанное переплетание рук, фантазии о совместном будущем... И друзей так не бывает. Хёнджин переходит на бег, уже находясь почти у дома Феликса. Хён почти не помнил, как он добежал, что он чувствовал, но в голове было лишь одно- успеть. Ликс просыпается от звонка в дверь. Не сильно задаётся вопросом, кто стоит за ней, натягивая на себя большую футболку. В голове пустота и координация слегка нарушена от резкого подъёма. Хочется лечь спать прямо тут, на полу. Но в квартире холодно, и приходится ходить в вязаных теплых носках. Феликс бредет к двери. Вставляет ключ в скважину и поворачивает три раза. Неожиданно понимает, что уже отвык. За эти два месяца даже Сынмин не искал его. Феликс коченеет перед открытой дверью. Перед ним стоит Хёнджин. —Ликси... Такой знакомый голос, но одновременно с этим просыпается чувство, будто он его слышит впервые. Ли закусывает губу, понимая, что глаза у него наливаются влагой. Хван смотрит с нескрытой заботой и сожалением, а Ликс так и хочет закричать, чтобы он убрался. Но что-то мешает. Возможно, Феликсово сердце окончательно сдало под гнётом самокопания. Он искал выход, пытался выбраться из этой тьмы, из логова злого волшебника, который заколдовал его и превратил в это. А затем он перестал отличать фантазии от реальности. Он стал наслаждаться этим. Но сейчас Феликс хотел лишь любви. И эта любовь могла перерасти в конец света, сделать Феликса окрыленным, но могла и сломать. А сейчас настал момент осознания того, насколькоон слаб и беспомощен. Эту любовь он готов был принять только от стоящего перед ним человека. И этим человеком оказался Хёнджин. Возможно, Феликс будет жалеть. Даже не "возможно", а будет. Но душа при виде этого человека трепетала. Да, он ушёл, это ненормально, это ужасно. Но Феликс не сдержится. Он хочет этой любви, даже если после неё придётся оттолкнуть от себя Хёна, убежать в забвение и никогда больше на глазах у людей не появляться. Ликс самый настоящий эгоист. Но пока рядом он, Ли забудет обо всём. В голове бардак, и Ликс не помнит, как подбегает к Хёнджину, затаскивает в квартиру и остервенело целует, не давая возможности вдохнуть. Хён едва успевает оторваться, берёт руки младшего в свои. —Феликс, ты– —Прошу тебя,– шепчет Ликс, сжимая бока старшего через толстовку, –Мне так нужно это... Я хочу тебя, Хённи. В голове Феликса играет самый настоящий огонь и самая натуральная страсть. Хёнджин пытается остановить его, отталкивает его руки от себя, но Ликс продолжает тянуться к ремню его джинс. Хёнджин мягко отталкивает Феликса. —Ликси, я не могу,– с придыханием шепчет он,– Мы не виделись несколько месяцев, ты не можешь– Феликс опять бессовестно прерывает его, подходя ближе и закрывает его рот своей маленькой ладонью. — Хёнджин, я хочу тебя. Мне плевать, что случилось, я слишком сильно хочу тебя.–На одном вдохе говорит Ли, покусывая губы и хватаясь за края футболки, готовясь её снять. Хван действительно не понимает этого. Не понимает, хоть убей, он никогда не видел Феликса таким. Таким раскрепощенным и страстным. Но он соврёт себе, если скажет, что ему это не нравится. Хёнджин еле держится, ведь понимает, что нельзя. Он сделает ему больно. Хван не привык быть нежным в постели, и после тех разов с Шинигами он не может быть таким. Но Феликс безумно милый, податливый, миниатюрный, и заставлять его страдать не хочется. Хёнджин лучше убьёт себя, чем будет грубым. Ликсом управляет долгое отсутствие близости, и он готов сейчас наброситься на кого угодно, Хёнджин это понимает, оттого и пытается уйти. Будет лучше, если он быстро отсюда уедет, прикатит в ближайший клуб и найдёт себе парня на ночь там. Феликс берёт его щёки в свои ладони и направляет на себя. —Джинни, не сдерживайся. Я вижу, ты хочешь. И сжимает бугорок в штанах. Хёнджин давится стоном. Нет,нет,нет,нет и ещё раз нет. Надо быстро уйти и– Феликс приближается к его уху, обводит мочку языком и тихо шепчет: —Хённи, трахни меня. Заставь меня кричать. Демоны внутри Хёнджина играют победные фанфары. Это конечная станция. Хван срывается. Хёнджин идёт вперёд, взглядом следя за действиями Феликса. Тот пятится назад и ударяется спиной о дверной косяк, однако не сильно, что очень радует. Феликс уже готовится снять футболку, но Хёнджин останавливает его. —Феликс, ты не представляешь, насколько сильно я хочу тебя прямо сейчас, но нам лучше сделать это в спальне. Хёнджин кладёт большой палец на нижнюю губу Ёнбока, оттягивая её вниз. Феликс смотрит преданно, отчаянно. Берёт его большой палец в рот, слегка посасывая. Хёнджин готов у него в ногах ползать, настолько Феликс был действительно сексуальным. Хён подхватывает под ягодицы хрупкое тело и несёт в спальню. Ликс обвивает его талию ногами, тянется за поцелуем. И Хван даёт. Закрывает глаза, находит губами губы Феликса и остервенело впивается в них. Слегла покусывает, проникает в чужой рот языком, ухмыляясь в поцелуй, когда язык Ликса спешит ему навстречу, чтобы сплестись в жарком танце, забыв обо всём. Феликс млел под прикосновениями больших рук, что охватывали его ягодицы и от чужого тёплого языка, что погружался в его рот всё глубже. Они заходят в комнату, и Хёнджин находит кровать Феликса, кидая его на неё. Хван наконец детально осматривает Ликса: Русые волосы разметались по простыне, дыхание сбитое, а ноги с руками подрагивают от новых ощущений, давно уже забытых. Хён, не стесняясь, пожирает младшего взглядом. Феликс выглядел отчаянно и его действия были в корне отчаянными. Ёнбок встал с кровати, поправляя за собой немного смятые простыни и подошёл к Хёнджину. —Джинни, раздевайся,– прошептал Ликс, снимая с себя футболку, демонстрируя худощавое тело,– или мне помочь? Хёнджин буквально трахает того взглядом, не стесняясь. Он отрывает Феликса от себя и берет за шею. Ли ведёт от такого обращения. — Ложись на кровать и жди. Феликс ухмыляется, но всё же ложится на белые простыни, одну ногу сгибая в колене и кладя на неё вторую. Отводит взгляд и закусывает губу. "Олицетворение похоти во всей красе"– думает Хёнджин, почти срывая с себя толстовку и расстегивая ремень на брюках; но тот застревает и приходится его разорвать. Хёнджин хочет остановиться. Хочет оттолкнуть Феликса, дабы не совершить ошибку, но он Уже не может. Всё зашло слишком далеко. Выхода нет, и демоны внутри победно кричат от радости, насмехаясь над Хёном. Хван остаётся в одних тесных боксерах. Феликс скользит взглядом по телу перед собой, замечая еле видный пресс, маленькие бутоны сосков и... член. Ликс почти давится слюной, когда видит его, хоть и сквозь нижнее белье. Хёнджин будто читает его слова, и, ухмыляясь, снимает боксеры, выпуская наружу свой орган. Он действительно, блять, большой. Хёнджин давит в себе широкую ухмылку и тянет Феликса к себе. Тот языком пытается достать до головки чужого члена, но его отрывают. —Нет, солнце,– шепчет Хёнджин, опрокидывая Ликса обратно,— Я доведу тебя до криков другим способом. Перевернись на живот. Феликс смотрит с похотью в глазах и желанием отдаться прямо здесь и сейчас, но Хвану приходится самому развернуть его, заставив встать на четвереньки и выпятить задницу. Вид был завораживающим. Кончики ушей Феликса были красноватыми, его ноги дрожали. Хван рыкнул, оттянул одну ягодицу, открыв себе вид на сжимающееся кольцо мышц. —Цыпленок, где смазка и презервативы? Феликс указывает подрагивающей рукой на верхний ящик комода рядом с кроватью. Хёнджин берёт оттуда лубрикант, посмеиваясь. Смазка со вкусом персиков, неудивительно. Хёнджин смачивает пальцы в смазке, разогревая её, и подносит к анусу. —Малыш, ты готов?,— спрашивает Хён, пока смазкой проводит по краям дырки. Феликс тяжело дышит. —Да. Они достигли точки невозврата. Хван вводит средний палец в отверстие, смотря в глаза Ёнбоку, что закусывает губу и пытается прикрыть своё голое тело, но Хёнджин его останавливает. —Эй, малыш, что ты делаешь? Не надо закрываться,– шепчет старший, вводя второй, безымянный палец в анус, слыша тихие стоны. Его мальчик сдерживается. Хван находит пальцами простату, давя на неё. Феликс вскрикивает. —Вот так, малыш,– Хёнджин улыбается, заправляя выбившуюся прядь чёлки за веснушчатое ухо. Растяжка прекращается через десять минут, когда Ликс сам насаживается на фаланги. Оба понимают, что поступают неправильно, но это нужно, чтобы заглушишь боль в душах обоих. Хёнджин находит презервативы, снимая упаковку. Спустя пару секунд они уже готовы. Полностью. —Солнце, я вхожу.— говорит Хёнджин, кладя руки на феликсову талию.