under the Tijuana sky

— Периметр? — Готов. — Опергруппа? — На позиции. — Главный папочка? — Боргес хищно ухмыляется и сам себе отвечает. — Готов отшлепать всех непослушных. — И снова включив рацию, — Можем приступать. В рации раздается неясный шум, и Диего понимает, что опера двинулись к дому. План перехватить главу Тихуанского картеля в его резиденции в центре города и арестовать принадлежал не ему, но руководство подразделением военных возложили на его могучие плечи. Натасканные военные и полицейские псы знали свою задачу и так-то все, что требовалось от Боргеса, — это дать команду начинать и появиться в случае форс-мажора. Форс-мажор, к слову, случается практически мгновенно. Нет, проблем с охраной не возникло, да и сам дон, преисполненный высокомерного достоинства, без сопротивления пошел за полковником полиции, предъявившим ордер на арест. Но стоило им выйти из дома, откуда пройти оставалось не больше двухсот метров до полицейского кордона, как внезапно тот самый полковник ударом рукояти пистолета вырубил ближайшего к нему союзника и выпустил пару пуль в тех, что стояли подальше. Боргес услышал в рации выстрелы и напрягся. — Что происходит? Доложить обстановку. Снайпер, который сидел где-то на дереве в саду и держал главу картеля на мушке, тут же вошел в эфир. — Докладываю. Полковник Хуан убил двоих подчиненных и вырубил третьего. Прикажете стрелять? — Нет. Держи прицел, но не стрелять. Западное крыло, направляйтесь к главному входу. Южное, закройте брешь и проверьте, где сейчас их подмога. Полковника и дона взять живыми. Боргес отключил рацию, тихо выматерился себе под нос и рывком, ухватившись за крышу, вытолкнул себя из машины. Машина стояла в кустах в двух шагах от подъездной дороги, а вокруг нее ждали приказа еще пятеро солдат. Боргес натянул балаклаву и дал знак двигаться за ним. Добежав до ворот, Боргес уже знал, где и сколько бойцов есть у противника, и отдал короткие приказы прикрыть их отступление с арестованным. Дон и полковник Хуан не успели далеко сбежать и были скручены командой Боргеса в саду позади дома. — Вот черт, — внезапно раздался за спиной Боргеса незнакомый голос, и в следующее мгновение сам Диего уже согнулся пополам от острой простреливающей боли в ребрах. "Сломал..." — успел только подумать он, перед тем как незнакомец в черном с балаклавой на голове скользнул мимо него и парой точных ударов так же уложил солдат, которые держали пленных. Зло рыкнув, Боргес заставил себя разогнуться и рывком бросился к вмешавшемуся мужчине. Тот видимо почувствовал его приближение и резко развернулся, когда Диего был готов вырубить его ударом по затылку. Когда их глаза встретились, весь мир будто на мгновение замер. Эти зеленые глаза чуть навыкате, эти черные, как южная ночь, ресницы. Невозможно... Оппонент тоже словно на секунду замешкался, но почти сразу пришел в себя и бросился на Диего с ножом. Боргес заставил себя сосредоточиться и, увернувшись от двух выпадов, одним мощным ударом по челюсти отправил мужчину в нокаут. — Сука. — Боргес сплюнул себе под ноги и глянул на своих подопечных. У одного в из спины торчал нож, точно такой же, какой только что не получил Боргес, остальные уже приходили в себя. Их пленные бежали уже у дальней стены забора. — Сука. Север, это командование. В вашем направлении движутся пленные. Не упустите их. — Вас понял, капитан. Боргес бросил последний взгляд на боевика с ножом в спине, еще один на мужчину, который этот нож вонзил, и бросился следом за беглецами, на ходу взводя курок пистолета. В его крови бурлил адреналин, а губы против воли растягивались в ухмылке. Не будь на его лице балаклавы, он был бы похож на хищного филина, который молнией пикировал на ничего не подозревающую мышь. Это чувство охоты — последнее, что держало его в армии, и пока он не был готов от него отказаться. / / / Как ни странно, его даже не отчитали. А ведь проколов по ходу операции было много. Боргес выслушал хвалебную речь начальства, мысленно оспорил каждый комментарий своих действий, но вслух лишь поблагодарил и пообещал служить Отечеству. Ну да. В лазарете Диего подтвердили перелом двух ребер, и он невольно ужаснулся силе и точности удара того мужика. Ну и зауважал его, разумеется. Диего всегда уважал силу. Даже если это сила вроде как его противника. Врач прописал таблетки, постельный режим и хотя бы неделю без нагрузок. Боргес был готов взвыть. Лежать без дела неделю, ходить в стремном корсете и жрать мерзкие таблетки — нет, он на это не подписывался. Всем участникам операции дали два дня увольнительных в награду, все равно штаб еще должен был оценить влияние этого ареста на общую ситуацию, и никаких срочных заданий не предвиделось. Изначально Боргес планировал развлечься в городе, и даже сломанные ребра ему бы не помешали, но после столкновения с человеком с зелеными глазами что-то его останавливало. Страх снова с ним столкнуться и накинуться с кулаками, в качестве мести за сломанные ребра? Или опасение столкнуться с ним и не суметь ничего противопоставить его притяжению. Из казарм в город же его вынесла робкая надежда, что он обознался, или не столкнется с ним, или что его убьют на главной площади. Так или иначе, эта короткая передышка перед военным трибуналом для полковника Хуана и дальнейшими разборками с наркокартелями могла стать последним отдыхом до конца вообще всей командировки. В этот раз он пошел один. Медленно прошелся по уже знакомым улицам, по которым они двигались накануне по пути к резиденции дона. Посидел в приличного вида кафе. Подремал в тени в городском парке (улечься на траву было той еще задачей, потому что от каждого неосторожного движения ребра ныли и мешали дышать). А потом дорога все равно вывела его к злосчастному бару. Время только-только приблизилось к восьми, поэтому кроме одного постоянного внутри никого не было. Приглушенный свет, запах дешевого пива, бармен, недобро зыркнувший на вошедшего Боргеса. Атмосфера абсолютного упадка и тотального уныния царила в грязном мрачном помещении, но, на удивление, Боргес почувствовал что-то сродни возвращению домой. Он сел к барной стойке и заказал пиво. Потом передумал и попросил текилу. С текилы, решил он, унесет быстрее и можно будет пойти в казарму и отключиться, не предаваясь тяжелым мыслям. После второго шота у Боргеса появился компаньон. — Мне как обычно. — Фу боже, какая пошлая фраза из третьесортных фильмов. Даже сказанная мелодичным низким голосом, она не звучала лучше. Диего поднял голову и искоса глянул на подошедшего. И остолбенел. — Добрый вечер, — поприветствовал его мужчина с кольцом в губе и зелеными глазами. В мягком свете бара Диего наконец смог изучить его. У него было широкое смуглое лицо типичного мексиканца с ярко очерченными скулами, острой челюстью и прямым носом, и пронзительные глаза навыкате. Густые угольно-черные волосы были стянуты в низкий хвост, но передние пряди, слишком короткие, упали на лицо. На его полных губах играла вежливая улыбка. А на левой стороне лица чернел страшный синяк. — Как ваши ребра? Разве вас не накачали антибиотиками ваши медики? Вам можно пить? Боргес застывает, как громом пораженный, и пробегается глазами от синяка до кольца на губе (во рту сразу становится сухо) и до выпавших прядей на лбу. Он отдает себе должное — он не изменился (или не слишком) в лице и довольно быстро находит слова. — Доброго вечера. — ого, даже голос не дрогнул. — Я не совсем понимаю, о чем вы говорите. — Да будет вам. Вы, вояки, хорошо защищаете информацию, снимаю шляпу. Я не смогу назвать вашего имени. Но я знаю, что вы из того отряда, который не далее как вчера утром арестовал Доктора. Дона Арельяно Феликса. Боргес поджал губы и сощурился. Мужчина перед ним абсолютно точно был тем, кто в прошлый раз в этом баре пролил на него пиво. И, Диего перестает сомневаться, видя этот синяк и подобную осведомленность, именно этот мужчина виноват в том, что Диего сейчас сидит в корсете и пытается игнорировать пульсирующую боль в груди. Боргес внезапно почувствовал, словно ему в лицо направили пистолет, а на курке расслабленно лежит длинный палец незнакомца. Одно слово — и вечер окрасится чьей-то кровью. Военные действительно серьезно относились к вопросу информационной безопасности, и крупнейшим группировкам и величайшим умам террористов требовалось несколько больше времени, чтобы просто установить факт вмешательства. Этот парень за сутки вычислил личный состав, и от этого мороз по коже. Боргес не имеет ни малейшего понятия, что это за человек, работал ли он на Доктора и откуда у него вся эта информация, но, отойдя от первого шока, решает воспользоваться тем, что противник первым вышел из тени, чтобы развеять собственные сомнения. Глубокий вдох, выдох, не схватиться за прострелившую грудь. Поехали. — Тогда, с вашего позволения, предположу, что в упомянутой стычке участвовали и вы. И, вероятно, то, как выглядит ваше лицо сейчас, — моя заслуга. — Боргес постарался поддержать тон, который его собеседник задал беседе. — Я не прав? Их голоса звучали тихо, но в пустом помещении довольно отчетливо, и Диего покосился на бармена, который был занят приготовлением какого-то сложного коктейля. — Правы, — просто соглашается парень и тоже переводит взгляд на бармена. Тот поставил перед ним коктейль и отошел, но не далеко. — Не обращайте внимания на Алехандро. Он весьма... осведомлен. Боргес соображает со скоростью, на которую не должно быть способно пьяное сознание. Бармен знает этого парня, значит, вероятно, работает на Картель. Ошибочным было первое появление военных здесь. За непримечательным видом бара может прятаться все что угодно — от точки распространения товара до места обмена информации и до командного пункта. — Признаюсь, ты не похож на человека из Тихуанского картеля, — переводит тему Диего в надежде узнать больше, чем рассказать. — Ты хороший боец, но с интиллегентным лицом. Вряд ли кто-то из верхушки, я знаю их всех по именам и лицам. Но даже наркокартели не настолько глупы, чтобы держать в шестерках того, кто может быть использован куда эффективнее. А ты можешь. Улыбка незнакомца медленно угасла. Он делает глоток своего странного коктейля и смотрит на Боргеса в упор. Диего заметил то, на что не обратил внимание раньше — зрачки у его собеседника расширены так, что почти полностью закрывали радужку. Пугающее зрелище. Но Боргес не напуган. Вместо страха у него рабочий кольт в кобуре подмышкой и способность задушить человека голыми руками. Он не боится, хотя способности этого парня, его осведомленность и его подчеркнуто-вежливое отношение напугали бы многих храбрецов. А Боргес... Боргес устал, или пьян, или ему уже все равно, но он не чувствует страха. Интерес — чувствует. Азарт — возможно тоже, самую малость. Восторг — определенно. Но ни грамма страха. — По вам не скажешь, что вы умеете делать что-то, кроме как разбивать лица противникам. — Взгляд мужчины скользит по бритой голове, сломанному носу, внушительным мышцам на руках. Когда его глаза останавливаются на груди Боргеса, он коротко проводит языком по губам. — Не ожидал такого анализа. — Я полон сюрпризов, — дергает бровями Боргес и вдруг заливисто смеется. — Боже, у меня наконец-то увольнительная, а я все равно нарываюсь на работу. Давай сделаем вид, что этого разговора сейчас не было и ты просто сидишь рядом и мы ненавязчиво флиртуем. — А разве мы не флиртуем? — улыбается в ответ мужчина, и Диего снова смеется. Алкоголь постепенно начал доходить до мозга и, хотя Боргес не хотел расслабляться в логове врага, все тормоза потихоньку стирались. — Ладно. Последний вопрос. Как вы меня узнали? — Отвечу, если назовешь свое имя. Мужчина на мгновение задумывается и кивает. Делает глоток, как будто для храбрости, и говорит: — Адан. — Адан, — Диего примеряет это имя на нового знакомого и решает, что на ложь не очень похоже. И решается. — Я Диего. И хэй, ты вообще видел свои глаза? Я побывал на половине земного шара, — чуть меньше, Диего, но не важно, — и не видел никого с такими глазами. Тебя легко узнать даже в балаклаве, мужик. Адан улыбается, словно немного смущенно, и плавным движением откидывает тонкие пряди со лба. Диего залипает на его пальцы. Нельзя так залипать на пальцы, которые накануне сломали тебе ребра. — Ну а ты? Как? — А вы видели свои глаза? / / / Капитан Диего Боргес — умный осторожный человек. Его работа вынуждает его всегда следить за своим поведением, своими словами, своими эмоциями. Когда в Диего Боргесе почти 0,7 текилы, его внутренний капитан отключается, а на смену ему выходит молодой парень: громкий, шумный, эмоциональный и очень, очень влюбленный. Влюбленный в то, как Адан медленно и с наслаждением ест свой буритто; в то, как Адан спокойно, но упорно доказывает, что этот буритто вкуснее всего, что Диего пробовал в своей жизни; в то, как Адан улыбается на его шутки и качает головой; в то, как пальцы Адана сжимают бокал с третьим по счету коктейлем; в то, как Адан... В то, как Адан дышит, моргает, как он двигается, как он просто существует в мире. — Я, должно быть, сошел с ума, — признается Диего, обращаясь в равной степени к себе и к мирозданию. — Или это текила и общая усталость от рутины, — парирует мироздание в лице Адана, который закатывает рукава своей черной рубашки и заново завязывает хвост. — Или я вообще не против, если ты сейчас узнаешь все мои тайны и всадишь мне пулю в лоб. Адан хмыкает и опускает глаза. Но не спорит. — Я так-то тоже рискую. Если меня увидят здесь с вами, завтра меня найдут передознувшегося в канаве. Или вы сами обманом выпытаете информацию, а потом убьете или сдадите полиции. Боргес притворно ужасается, закатывая глаза и прижимая ладонь к груди, но тоже не спорит. Он не станет отрицать, что придумал десяток схем, как обратить это знакомство в свою пользу. Да, но сейчас ему насрать на все эти терки, сейчас ему важно только то, что от голоса Адана что-то внутри него содрогается, а потом, умиротвренное, затихает. Такого покоя он не чувствовал уже давно, даже в пьяном угаре. Он не собирается от него отказываться сейчас. Адан равнодушно смотрит на его метания, плавая где-то в своих мыслях. Диего нехотя отводит взгляд от его точеного профиля и смотрит на часы. Почти три. Они так давно здесь сидят, и людей вокруг заметно прибавилось, но по ощущениям прошло минут пятнадцать. — Уже поздно, — кивает Адан, замечая, каким непонимающим и расстроенным взглядом смотрит Диего на часы. — Пойдемте, я сниму вам комнату, а то вы не дойдете сами до казармы. Диего упрямо ложится головой на стойку и надувает губы. — У меня такое чувство, что если мы сейчас разойдемся, то больше никогда не встретимся, — тихо говорит он и поднимает на Адана почти трезвый взгляд. — Я не хочу больше никогда не встречаться, Адан. Тот улыбается с легкой грустью и качает головой. — Пойдемте, — повторяет он. — Вам нужно поспать, а то спьяну вы так и рветесь предать родину. У вас будут проблемы. Боргес соскребает себя со столешницы и встает. Тут же покачивается и с интересом наблюдает, как к нему приближается пол, но в последний момент чувствует, как его дергают за руку, а на грудь ложится крепкая сильная ладонь. — Боже, вы даже на ногах не стоите. Выпили же всего ничего... Вот тебе и крепкие военные, ха... Диего вдруг думает, что мог бы часами висеть на этих руках и они бы не устали. Держали бы так же крепко, прижимали к жесткому жилистому телу и не давали упасть, пока их владелец не испустил бы последний вздох. — Я просто хотел упасть в твои объятия, — сообщает он, встает на ноги и идет к двери почти не опираясь на Адана. Но чувствовать его руку, готовую поймать в любой момент, на своей талии оказывается чертовски приятно. — Как вы много болтаете... Маленькая гостиница расположена всего в паре кварталов, поэтому спустя полчаса Адан наконец укладывает Диего на кровать в номере и тяжело выдыхает, пытаясь справиться с собственным головокружением. Диего за время прогулки немного протрезвел и пришел в себя. — Я бы хотел увидеть тебя снова, Адан. — Я... — Адан замолкает, когда Диего садится на кровати и осторожно касается его руки. В комнате неровно горит лампочка, и Диего чувствует, что его дыхание сбивается в такт с её мерцанием. — Я бы тоже, Диего, но я не могу ничего обещать. Диего улыбается, но быстро сникает. Решение, которое он готовится принять, может круто изменить его жизнь, и не обязательно в лучшую сторону. Он понятия не имеет, как отреагирует Адан. Съязвит что-то про его инстинкт самосохранения или просто посмеемся над простаком Ди, кивнет и проигнорирует или использует сказанное в своих целях, о которых Диего не знает ровным счетом ничего. Он не знает, как это скажется на его работе и как он сам отнесется к этому, когда протрезвеет окончательно. — Меня зовут Диего Боргес, мне 26 лет, я капитан второго ранга вооруженных сил Боливии, пилот истребителя. Диего Боргес трезв. Он ничего не знает об Адане, кроме того, что он чертовски красив и Диего Боргес готов сжигать города, если тот попросит. Он полностью отдает себе отчет в том, что делает. Адан пораженно молчит. Его рука под осторожными пальцами Боргеса дергается, но не более. — Зачем... — Решил, что хочу узнать тебя получше, и сделал первый шаг. Так вроде поступают крутые парни, а? — Боргес храбрится, прикрываясь своей легкомысленностью. Адан снова долго молчит. А потом поднимает на него взгляд и тихо, словно исповедь, отвечает: — Адан Герреро Койотль, 25 лет. Я вор. Последнее время выполнял работу для Тихуанского картеля.