Научись меня слышать

Он просыпается... Хотя нет, скорее, выпутывается даже из липкого кошмара, в котором застрял, как во влажных перекрученных простынях, спеленавших смирительной рубашкой тело, утомленное затянувшейся до заката погоней верхом. Он просыпается. В комнате жарко, как будто кто-то раскочегарил камин, который за последние несколько лет основательно зарос пылью. Он просыпается. И кажется, что до сих пор спит. Не из-за влажных, хлюпающих звуков, не из-за надсадного, с присвистом дыхания, не из-за терпкого запаха даже, от которого во рту немедленно густеет слюна... Скорей, из-за сюрреалистичной картины, которая никак не может быть реальностью. По крайней мере, в этой — ему известной вселенной. Мальчик-солдат, упираясь ногой в край кровати и отведя ее в сторону, смотрит... Чуть наклонив подбородок вниз, спрятав темный, горящий безумием взор за мокрой, свалявшейся челкой. Мальчик-солдат в шелковом цветастом халате, который, кажется, забыла кузина парня Лиама, гостившая как-то на ранчо. И как он его сумел отыскать? Уокер... Он просыпается, безусловно. Он видит, как бугрятся литые мышцы под тонкой тканью, обхватившей предплечье. Он видит, как колышется эта самая ткань в такт движения крепкой ладони, сжимающей гладкий, блестящий, сочащийся смазкой ствол. Как головка исчезает в кулаке и появляется опять, как блестит... — Кажется, я все же не смог удержаться, — сообщает Солдатик, заметив — или трепетанье ресниц, или участившийся пульс. Или услышав дыхание, которое вдруг сразу же сбилось. А рука движется... Движется совсем в другом ритме. Голос хриплый, как от простуды. — Ч-что ты делаешь? — получается тупо проблеять в ответ. — А ты не видишь? Корделл коротко, со свистом выдыхает в ответ. Стискивает зубы, вдруг понимая, что бедра под тонкой, пропитавшейся потом простыней, ритмично пытаются двигаться вместе. В такт этой мозолистой, сильной ладони. — Послушай... — Я не смогу остановиться. Рейнджер, прости. Закрой глаза, если это тебе неприятно, я скоро... Свистящий шепот, приправленный злостью и смутной досадой. Надсадный хрип... Неприятно? Тонкая ткань льнет к потному телу, и орган пульсирует, наливается силой. Приподнимает покрывший его белый лен, пропитывает густой смазкой. Уокер стискивает зубы, непроизвольно вскидывая вверх бедра. Ладонь буквально зудит от потребности опустить руку под простыню, сжать в кулаке. Двигать в том же ритме, что и Мальчик-солдат. Отпустить себя на свободу. Позволить. Кажется, тот замечает влажное пятно на простыне или бугор. Или изменившееся дыхание. Или все сразу. Его рука движется быстрей. И быстрей. А еще — в момент темнеют глаза. — Помоги мне. Давай, рейнджер. Сделай это, малыш, — сипит Солдатик, срываясь. И Корделл должен бы послать его вон, вышвырнуть из комнаты и из дома. Но он шелестит: — Иди ко мне, Мальчик-солдат. И заменяет своей рукой его руку.