Научись меня слышать

Холодно. Уокер вздрогнул, пытаясь проснуться, выкарабкиваясь из бездонной ямы, состоящей из ледяной тьмы, опутавшей его одеревеневшее тело плотным коконом. Втянул воздух в грудь. Надсадный, пронзительный хрип, напоминающий свист, разрезал звенящий стужей, искрящийся инеем воздух. — С-солдатик? Б-бен? Ч-что с-случилось? — каждое слово из горла приходилось выцарапывать с огромным трудом. Возможно, его скрутило мышечным спазмом? Или это холод превращал его методично в кусок замороженного мяса, который, когда-то, возможно, оттает?.. Не в этом году... Впрочем... Это же не Аляска и на Антарктика. Кажется, Колорадо... Или где-нибудь возле того... Разве что происки "Воут". Хоумлендер должен был разозлиться, что беглецы в который раз ушли от его рыщущих повсюду шестерок. Но, если только их с Солдатиком не закинули в какой-то портал, разумного объяснений происходящему не найти. Пусть и близилась осень, но до зимы еще далеко. Черт возьми, да снега в этих широтах и в Рождество почти никогда не бывало. — Б-бен?.. Треск где-то... где-то. Или нет — грохот, как будто он с Ларри и отцом на охоте, а через густой подлесок прямо на них ломится голодный злобный медведь. Тварь разевает клыкастую пасть, и с ног сшибает вонью — сырое тухлое мясо вперемешку с травой и малиной, и под ноги капает густая пенящаяся слюна... — Рейнджер? — наверное, это грохнула дверь, когда супер легонько (для супергероя, конечно) захлопнул ее за собой, а снаружи еще припечатало воющим ветром. Корделл поежился. Вместе с Солдатиком снаружи в их убежище проникла адова стужа. Однажды — очень давно — он читал в одной книге, что адское пекло — это заблуждение, миф и, может быть, даже сознательное искажение преданий. На самом деле ад — он весь состоит изо льда. Там воздух обдирает холодом горло, там кожа чернеет и промерзает насквозь, становится тонкой хрупкой бумагой. Ничто — никто — не смогло бы оттуда спастись. Там раскрошился бы самый прочный металл, там от любого движения без усилия ломались бы кости, а кровь — мгновенно превращалась в матовое стекло... — Куда соскочил? Укройся. Не видишь? Мы в жопе, — содержательно выдал Уокеру Бен, сбрасывая на пол перед камином охапку кривых мокрых веток и стряхивая с одежды, со слипшихся прядей волос кристаллизующиеся хлопья хрустящего снега. — В-вижу, но н-ни хрена н-не пойму, — зубы выбивали какой-то им одним ведомый ритм, когда он попытался ответить. До носа закутался в тощее дырявое одеяло. Лучше не стало. Покосился вокруг — со времени его последнего пробуждения кто-то устроил в хижине настоящий разгром. Всюду валялись щепки, оставшиеся от стульев, стола и, наверное, шкафа, толстые корешки старых книг. Получается, Солдатик спалил здесь все подчистую? Ну, кроме кровати... — Я п-проспал л-ледниковый п-период? — попытался он пошутить, вот только тяжелый взгляд исподлобья без единого слова ответил — Бену сейчас не до шуток. — Какого дьявола, Бен? — Хоумлендер, — сплюнул на пол густую слюну, на лету превратившуюся в ледышку. Или, может быть, ему показалось. Будь оно так, Уокер давно бы здесь насмерть замерз. — Я не понял, — признался расстроенно Корделл и принялся вытягивать из-под себя простыню, чтобы и ею поверх обмотаться. Может быть, к этому стоило бы и матрас приспособить? — Климатическое оружие "Воут". Они, как ты понимаешь, не смогли нас найти. Наверное, все же отход по реке был правильным решением. Это сбило ищеек со следа. Но просто так нас отпускать не хотят. Не могут даже, наверное... — присев на корточки, Бен методично обдирал с сучьев самые тонкие ветки, швырял их со злостью на уже схватившуюся коркой золу. У рейнджера при этих словах волосы на руках и загривке встали дыбом, стоило только представить неподвижные заледеневшие города — от побережья до побережья. А ведь совсем недавно, кажется, — еще прошлой зимой, когда в Техас накрыли внезапные снегопады и до семидесяти мороза по Фаренгейту, все соседи на десятки миль в разные стороны собрались на их ранчо с автономным дизелем и огромным камином, запасом дров "на всякий пожарный", который тогда как раз и настал. А сейчас... — Мне кажется, мы должны... Нужно... — дернулся, порываясь куда-то бежать. Солдатик поднял тяжелый взгляд — Уокер заметил, как глубоко запали у супергероя глаза, как углубились складки у рта, на висках и на лбу. Как он вообще измотался. — Если ты собирался звонить домой или своим дружкам-рейнджерам, чтобы походя выдать Семерке наше убежище, не торопись. Электричества нет, аккумуляторы давным-давно сдохли. Да и не думаю, что в этой глуши эти ваши супер-штуки смогли бы работать, — процедил сквозь зубы Мальчик-солдат, и Уокер осекся. Он и правда ни на миг не вспомнил, что мог бы легко их выдать сейчас... А Бен ничего, молодец, совсем недавно из полувековой заморозки, а уже относительно разобрался в том, как работают технологии. Не ругается больше, что Корделл выдумал кучу терминов и неправдоподобных легенд, чтобы над ним посмеяться, как это было еще на ранчо, когда вдруг зашел разговор про Wi-Fi... — Да не дергайся ты раньше времени. Думаю, что этот ледниковый период — локальный. Накрывает, может быть, миль пятьдесят, как колпаком. И, возможно, не продержится долго. — Почему ты так уверен? Солдатик ухмыльнулся и отшвырнул, наконец, подальше несчастные измочаленные ветки. Сплюнул на пол (он, похоже, со психу здесь весь пол заплевал), принялся отряхивать с пальцев частички смолы и коры. — Потому что, рейнджер, если это надолго, нам тут просто пиздец. Как ты мог успеть убедиться, я спалил здесь практически все. А снаружи все так промерзло — дрова искать бесполезно. — Все так плохо?.. Но осталась же еще кровать, эти вот одеяла... Уокер беспомощно оглянулся — Солдатик и правда выгреб и сжег все, что нашел. — Даже хуже. Но ни хера. Мальчик-солдат выходил и не из таких переделок. Вот, помню, в Кении... — он закатил глаза в потолок и принялся "вспоминать" свои геройские будни. Корделл смешался, не зная, как аккуратнее, не нервируя его, рассказать, что он читал досье без купюр, а потому в курсе, что большая часть нашумевших геройств — просто красивая обложка для камер. Впрочем... А зачем про это вообще говорить? Учитывая, что они здесь очень скоро превратятся в две ледовые статуи. Бену-то не привыкать. Морозильник... Как он забыл?!!! — Тебе же весь этот холод — то же, что дробина слону. Ни по чем. Это я... — Уокер замолк, уставившись на свои руки под одеялом, обхватившие закоченевшее тело за плечи. Пройдет неделя, месяцы, а он, замерзший, будет тихо лежать здесь, неподвижным взглядом уставившись в потолок с кристалликами колких льдинок по кромке радужки... Может быть, от тяжести снега проломится крыша, и пушистые хлопья будут медленно, долго кружить перед тем, как опуститься на твердые, что окаменевшее дерево, руки, сложенные на груди. — Кровать и все эти одеяла... — нерешительно предложил Корделл, но тут же замолк. Продлить агонию на три-четыре часа? Ну, может быть, получится даже на сутки, а дальше?.. Солдатику надо оставить его и уходить, его-то весь этот холод не замедлит, а даже напротив. Возможно, даст фору... Мальчик-солдат приподнял брови, наблюдая безмолвную смену эмоций на лице рейнджера. — Предлагаешь сидеть на дырявом полу и морозить задницы сквозняками? У меня другая идея. — Правильно. Тебе надо прямо сейчас уходить. Бен, взявшийся зачем-то за воротник куртки, еще со времен того городка из фургончиков с рабочими у дороги, даже замер. — Мне уходить? Рейнджер, а ты ничего не попутал? Не охерел часом, нет? — зашипел он, раздувая в бешенстве ноздри. Уокер отпрянул, заметив, как почернели глаза. Одним скачком — как у какого-то демона в фильме про мистику и разную потустороннюю дрянь. — Но все бесполезно. Так ты хоть уйдешь... — от холода губы совсем онемели и уже отказывались шевелиться, слова потому получались совсем неразборчивыми, но Бен его понял. — Сложим лапки на пузе и насмерть замерзнем?! — рявкнул он и рывком сдернул куртку, кажется, так и не расстегнув до конца. Швырнул в изножье кровати. — Ты что б-будешь д-делать? — от неожиданности Уокер начал опять заикаться. — Ты забыл про еще один вариант — атомный реактор, который все время под боком, — пробежался быстро по пуговицам пальцами, незаметно расстегивая их бесконечную череду. Повел плечами, освобождаясь от куска фланелевой ткани в крупную клетку. Взялся за пояс штанов. — Ч-то т-ты з-задумал? Б-бен?.. Н-не молчи... Солдатик лишь опять ухмыльнулся — с выражением полного психопата, и встал коленями на кровать. Уокер вжался в тощий матрас, попытался зарыться в простыне с одеялом. Все равно что отгораживаться, например, газетным щитом. — Ты разве не знаешь, как выживали поселенцы на севере много десятилетий назад? Когда их, например, застигала снежная буря, и из убежища некуда было уйти. На той же Аляске. Про это еще и Джек Лондон писал. Рейнджер, ты помнишь? — вкрадчивый голос, струящийся по коже патокой, медом. И мягкие, плавные движения хищника. Крадущегося к своей добыче кота. Уокер не сводил глаз, завороженный силой, что сквозила в каждом движении, гипнотизировала яростной красотой. Литые мускулы перекатывались под упругой кожей, блестящей от пота. От пота?.. Под кожей?.. Когда он успел? — Сейчас... Сейчас станет очень тепло, — шепнул гортанно Солдатик, приподнимая край одеяла. От полностью обнаженного тела — выточенной из мрамора фигуры греческого божества — повеяло жаром.