***
Чимин сворачивает на главную дорогу, двигаясь прямиком. В мыслях все ещё держится мысль, что Джун узнаёт о его вранье. Что он с ним сделает? Даже думать не хочется. Намджун равнодушен абсолютно ко всему. И никого близко к себе не держит. Пак нередко наблюдал, как он расправляется с теми, кто его предал. Сердце не на месте, сейчас бы отпустить себя. Чимин подъезжает к клубу, паркуясь рядом. Тэхен всю дорогу думал о том, что будет делать теперь. Для него есть «до» и «после». И самое страшное, что «после» - самое ужасное для него. — Пошли, я только одному скажу, что мы занимаем их место, — Тэхен кивает, следуя за Паком. Они направляются к сидящему Намджуну, который разговаривает со своими людьми, показывая им что то на телефоне. — Нужно будет сделать так, заказ уже сделан. Поэтому времени особо нет. О, Чимин, привет, — Чим коротко улыбается. — Мы займём у вас зал, так что не обижайтесь. — Ого, с чего бы вдруг? — Джун смотрит на Тэхена, стоящего позади, который смотрит на свои ладони. Намджун ухмыляется. — Ну хорошо, занимайте. Вип-зал отличался от других тем, что тут не играла музыка, был большой стол и стулья. Такое ощущение, что эта комната нужна для каких-нибудь заседаний. В небольшом шкафу стояли бутылки с алкоголем, элитные. Такие стоят больших денег. И наверняка владелец клубе не такой простой. Учитывая то, что те парни за столом с Джуном выглядели не как просто приятели для дружеской встречи. Тэхен присаживается рядом с Чимином, пока тот достаёт бутылку, внимательно рассматривая этикетки на них. Да Пак тут не просто как посетитель, оказывается, что Тэ не так много знает о своих приятеле. — Ну что, рассказывай, чем занимался все время, пока мы с тобой вживую не виделись, — Чимин решает зайти из далека, чуть наливая красное вино в бокалы. — Да особо ни чем. Учеба, работа. Макеты для будущих улиц делал. Это скучно, да? Ещё летом с Чонгуком поедем на море. Мы хотели взять билеты и для семья, — на этом Ким прерывает свой разговор. Ожог в горле. Тэхен сжал руки, с трудом глотая. — Твоя мама была хорошая, сколько знаю вашу семью, она была всегда приветлива. Мне казалось, что это ангел, спустившийся с небес, Тэ. Она всегда желала только хорошее. О, я даже ни разу не слышал от неё чего-то плохого, а трудности она встречала с улыбкой. И единственное, чего она тебе желала - это счастья, Тэхен. Я думаю, что она хотела бы, что бы ты смог справиться с этой трудностью. Я знаю, что мои слова ни что, но ты сильный, — Ким все время смотрел Паку в глаза, улыбнулся уголком губ и опустил голову чуть вниз. Да, она всегда была солнцем. Тэхен допивает вино, на языке приятный вкус. Чимин подливает ещё, теперь тяжесть в голове придавливается алкоголем. Пак рассказывает о своих месяцах, что он проживал в кошмарах, о том, что вообще происходило в его жизни. Говорит с улыбкой, даже со смехом. Ким что-то отвечает, так они говорили часа два, пока их разговор не оборвал зашедший Джун. — Ты просил, — с легким недоверием глядит на Тэхена Намджун, передавая небольшой мешочек. — Ему можно доверять. Мы с ним дружим с подгузников, Джун, — улыбается Пак. — Ну, раз такие дела. Твои друзья - мои друзья. Приятно познакомиться. Можешь звать меня Джун, ты дай ему номерок, — кивает Намджун Паку, указывая на Кима. — Звони, если захочешь что-нибудь, — подмигивает и уходит. Пак выкладывает порошок на стол, скручивая бумажку. Чимин откидывается назад после дозы, вдыхая ее носом. — Как давно? — Что как давно? — Давно ты принимаешь? — Ким допивает остатки алкоголя. — Давно, — Пак недолго задумывается. — Я стараюсь об этом не задумываться, потому что я тогда теряюсь. Я знаю, что это все убивает, так что этим всем меня не запугать. Но, как говорят, наркоман один раз, наркоман навсегда. Я пытался забросить, о, ты бы только меня видел. От самого себя тошно было. Как и сейчас, — Чимин снова вдыхает. Ким лишь наблюдает. — И какие чувству ты испытываешь? — Никакие. Я расслабляюсь. Ни о чем не думаю, — Пак внимательно изучает Тэхена, а Тэ видит его глаза, наполненные ни чем. — Попробуй. — Что? — Попробуй. Просто. Тебя отпустит. — Не думаю, что это хороший совет, друг, — Ким улыбается, прислоняясь спиной к мягкой спинке стула. — А я советы и не даю, — Пак протягивает бумажку Тэхену, Тэ долго думает, все же принимая ее. Пытаясь скрутить, наклоняясь. Очень щиплет ноздри, Ким жмурится, чешет нос, кажется, что что-то мешает. — Расслабься, — Чимин подливает Киму новую бутылку вина, протягивая бокал, тот открывает глаза. Немного все расплывается из-за выпитого алкоголя. Тэхен вдыхает ещё раз, от чего голова идёт кругом. Чимин, кому-то пишет в телефоне, а Тэ прикрывает глаза. Знакомый голос заставляет Кима открыть глаза, только расплывчатость в глазах, как пилена застилает. Кён сидит рядом, качая головой. Она так делала, когда была недовольна исходом событий. Ким жмурится, ему это мерещиться…Голова не думает, он просто ее видит. Тошнота накатывает слишком резко. — Тэхен блять! — Чимин стучит по щекам, а Ким сидит с открытыми глазами, которые устремлены на рядом стоящий стул. — М, погоди, — Тэхен зажмуривает глаза, потирая переносицу. — Все нормально, прости. — Ты просто так смотрел, я уже подумал, что у тебя щас передоз будет. Вроде немного совсем. — Нет, нет. Сколько времени? — Голос осип. Сознание приходит потихоньку. — Пол одиннадцатого вечера, а что? — Чимин, смотрит на часы, а потом на Тэхена. — Блять, — Ким откидываешь голову на спинку стула, закрывая глаза. О нет-нет, если Чон увидит его в таком виде…Тэхен смотрит на свой телефон. Десять пропущенных вызовов и сообщение: Jk: «Тэхен, перезвони мне срочно.» «Тэ, ты где??» «Тэхен, что случилось? Возьми трубку» Тэхен забыл, что Чон должен приехать. Он наверное сидит дома или ищет его по городу…Тэ должен был быть у отца, вероятно, там Гук уже был. — Черт. Чонгук ищет меня, отец может ему сказал, что я с тобой, но он не знает, где именно мы сейчас. Чим, я должен идти, — Тэхен быстрее надевает куртку. — Я могу тебя отвезти, если хочешь. Точнее, тебя отвезут, — Чимин все еще сидит, набирая какой-то номер. — Да, привет. Слушай, подвези моего друга до дома, да, спасибо. — Спасибо, Чимин. Но…я сейчас хуево выгляжу, да? — нервно смеётся Тэхен, забирая со стола телефон. — Ну…Нормально, иди, — Ким обнимает на прощанье Пака, быстрее выходя с зала. В уши сразу врываются резкие звуки музыки, Тэхен прикрывает уши, жмурясь и пытаясь протиснуться сквозь толпу. На выходе его ждёт Алекс, который его должен подвезти. Сидя в машине, Ким быстрее печатает сообщение: «Я уже еду, Гук, прости…» Прочитано. У Кима трясутся руки, он не понимает, что должен сказать ему, когда приедет. Тэхен не отвечал очень долго время, его уже можно было заносить в список пропавших без вести. Надеется, что весь его вид не выдаст, чем они с Паком занимались. Он ещё раз проверяет себя по камере на телефоне, черт. Зрачки. Они расширились. Это заметно, если посмотреть в глаза дольше, чем обычно. Именно это и будет делать Чонгук, потому что Чон всегда так делает. Всегда смотрит в глаза. Тэхен обещал Чону, что тот будет его ждать в квартире, что они вместе поговорят вечером. Поговорят, только уже не о том, о чем хотели.***
Приехали. Тэхен ещё несколько секунд смотрит на окно, где горит свет. Он ждёт. Ким благодарит Алекса, покидая машину. Щелк. Дверь в квартиру открывается. Свет горит только на кухне, в остальных комнатах темно. Но где Чонгук? Ким снимает верхнюю одежду и скидывает кроссовки, проходя в гостиную. Тэхен включает свет, Чонгук сидит на диване, одна нога закинута на другую, руки скрещены, хмурое лицо…Ким проходит дальше, присаживаясь напротив, наклоняя голову вниз. Лишь бы не увидел. — Посмотри на меня, — слишком сухо. Чонгук спокоен, однако энергетика, исходящая от него, говорит об обратном. Тэхен не двигается, сжимает кисти рук. Нервничает. — Посмотри на меня, Тэхен, — уже чуть тверже, Ким поднимает взгляд на Гука. Лицо Чонгука переходит от нахмуренного до удивленного. Он все видит. Чон смотрит на него такими глазами, будто бы перед ним сидит не Тэхен. Не верит своим глазам. Он все понял. Чонгук прикладывает руку к лицу, раздумывая, что сказать. Думает очень глубоко. Тэхен смотрит ему в глаза, говорит словно ими «прости», а Гук не видит. Эти зрачки не дают. — Ты был у Чимина? — Чон прерывает долгое молчание вопросом, вглядываясь ещё глубже в глаза напротив. — Был. Я знаю, что ты сейчас скажешь, извини за долго молчание, я…— не успевает договорить. — За, блять, долгое молчание?! Меня это сейчас мало трогает, Тэхен. Я сразу понял, у кого ты. Я же говорил тебе, держись от него подальше. Вообще прекрати с ним общаться! Ты щас себя видишь? Ты пьяный, глаза, посмотри на свои глаза, ты вообще, блять, понимаешь, что ты сделал? Тэхен молча все выслушивает. Но все слова летят мимо него. Он думает только о том, что видел тогда, когда был с Чимином. Что это было? Неужели это все из-за порошка? — Я таких как ты вижу каждый день в участке, каждый, мать его, день. А ты щас приходишь домой, как они! Чимина твоего тоже вижу, особенно с его дружками. Но его все время отмазывают. Я тебе обещаю, я их всех посажу, а ты бросай это дело. Может ты принимаешь уже не один год, а? А просто врешь мне?! — Закрой свой рот! — Ким встаёт с кресла, возвышаясь над Чонгуком грозой. — Это был один раз, последний. Я никогда не употреблял, Чонгук. Если ты не забыл, я похоронил единственного человека, который был близок ко мне настолько. И вместо того, что бы обговорить произошедшее, ты орешь на меня. — А как я должен с тобой говорить? Сказать, какой ты молодец, сразу после похорон поехал развлекаться? Удар. Чонгуку не больно, однако пощечина ощущается. Тэхен уходит в комнату, запираясь. Чон в ярости хватает вазу и кидает на пол. Поговорили.***
Чимин возвращается домой, кидая на пол в одежду, направляясь к ванне. Сейчас бы принять душ, но сил на это не хватает. Пак умывается холодной водой, смотря на себя в зеркало. Уставшие красные глаза, расширенные зрачки. Бледная кожа…ужасно. От себя так тошно. Чимин садится на мягкое кресло возле окна, наблюдая постепенный рассвет. Самое опасное, что можно делать перед сном — это размышлять. Когда мыслей становится так много, что не успеваешь уловить их. Успеваешь только подумать о них, найти на некоторые ответы, чаще всего они не самые приятные. Пак устало закрывает глаза, они так щиплют, что до боли. Он уже не думает, он уже устал. Ему не приснится кошмар, окутывающий мраком и наводящий настоящий страх. Ему приснится темнота, которая не даёт никаких эмоций. Спокойный сон, который не даст задумываться ещё глубже.***
Утро. Тяжёлая головная боль, давящая на виски, отдаёт по всей голове. С трудом разлепляя тяжёлые веки, в глазах все мутнеет. Тэхен лежит так какое-то время, не замечая прихода Чонгука. Тот садится на кровать, смотря туда же, куда и Ким. Так сидят они время, пока Тэхен не решается повернуться к Чону. Они встречаются взглядами, кажется, что они поняли друг друга, но надо поговорить. Уже по-другому. Чонгук ставит стакан с прохладной водой и даёт в руки таблетку. Ничего не сказав, также тихо уходит, как и пришёл.***
Тэхен заходит на кухню, на столе приготовлен завтрак, а Чон пьёт своё кофе. Резкий запах горечи встревает в ноздри Кима, из-за чего тот жмурится. Он ненавидит кофе. Тэхен садится за стол, начиная поедать яичницу, такой сытный завтрак он особо не любит, но если надо на учебу, то обязательно плотно поест, так как весь день без еды. Без перерыва. — Прости, я не должен был так вчера на тебя накричать и сказать те слова, — начинает разговор Чон. — Меня просто разочаровало, даже испугало, что ты принял. Тэхен. Я хочу, чтобы такого не было, не было этих глаз. Таких глаз. Ким поднимает взгляд на Чона. Уставшими глазами. Чон поджимает в полоску губы, он его видит таким впервые. — Ты потерял близкого человека, прости, я не должен был так…так тебе сказать. Но меня шокировало твоё состояние… — И ты меня прости. Я должен был тебе сказать, предупредить и сдержаться…но я просто, — резко замолкает Тэхен, словно обжегся об что-то горячее. Он вспоминает тот образ Кён. Он видел ее. Чонгук смотрит с застывшим вопросом, мол, что? — Ещё раз прости, — продолжает Тэхен, откусывая от еды небольшой кусочек. В горло ничего не лезет, но он не скажет. — Ты будто бы что-то не договариваешь, Тэхен. Что-то случилось? — Гук отпивает кофе, продолжая наблюдать за Кимом. — Нет, это все, что я хотел сказать тебе. Разговор состоялся, однако недосказанность летает в воздухе. Стоит ли говорить об этом? Или все же оставить это?