Посмотри на меня

before… Сону чего-то ожидает. Он выглядит взволнованным, на нем рубашка, которую он пошил сам совсем недавно, новые джинсы и отбеленные с помощью зубной пасты довольно старые кеды. Ким не имеет привычки наряжаться, особенно, на прогулки с друзьями. На важные, по его мнению, мероприятия – да.  Рики видит, как старший заламывает пальцы и все чаще смотрит вниз, избегая прямого взгляда в глаза. Это вызывает странные чувства где-то в груди, но японец не желает их разбирать и по собственной неопытности ляпает в строку с определением простое и также сложное: «любовь». Младшего слегка потряхивает изнутри, голова начинает кружиться, а ладони постепенно становятся холодными. Он чувствует себя снова странно, плохо осознает окружающую его действительность и свое тело. Когда он берет Сону за руку абсолютно ничего не меняется, только в голове красной строкой пробегают слова, точнее, одно единственное слово: «любовь, любовь, любовь…» Мама рассказывала ему об их с отцом Рики знакомстве, о том моменте, когда они поняли, что любят. Сейчас Нишимура помнит лишь отрывки того рассказа, что-то про тепло, нежность, желание оберегать и отдавать все, умение отпустить, когда это необходимо, как и умение оставаться рядом несмотря ни на что. Как жаль, что родительница не упомянула вечное сомнение, тревогу и бабочек в животе, что больше похожи на гусениц.  Разве так должно быть? Рики прикусывает губу и умоляет себя не думать, потому что из этого ничего хорошего не выходит. Почему сомневаться в чувствах начал именно сейчас, когда главные слова уже сказаны, а пути обратно нет? Нет, все в порядке, не может быть никаких сомнений, это просто нервы, просто устал, просто перегнул палку, ничего страшного. Уже завтра все образуется, любовь поглотит тела обоих, они будут счастливы – вот и сказочке конец. Сейчас необходимо выспаться и принять душ, чтобы отмыть с себя этот день. — Всё в порядке? — Сону добрый, он самый сказочный из всех людей, которых Нишимура встречал, тогда почему сейчас прикосновение его ладони к холодной от ветра щеке японца кажется настолько неправильным.  Ники хочется плакать.  — Да, — нет. Оправдать себя легко – подростковая неуверенность во всем, однако как она могла появиться после признания? Ещё вчера Рики был уверен, что влюблённость поглотила его полностью, а сейчас все, что он чувствует, – страх и сожаление.  На поцелуй Сону он отвечает с теми же эмоциями, пытаясь скрыть дрожь по всему телу. Если это любовь, то как люди могут продолжать любить друг друга на протяжение стольких лет? Возможно, стоит спросить у мамы, что именно он сделал не так. Ким обнимает японца крепко и поглаживает по спине, улыбаясь самому себе и вдыхая запах своего парня.  Нишимура обнимает в ответ, а после смотрит на свои руки на чужой спине. Оказывается, ничего красивого в любви тоже нет. Обычный вид человеческого союза, ничего волшебного или фантастического, абсолютно ничего светлого и возвышенного. Желание защищать не пропадает, только вот приобретает другой смысл: по умолчанию.  Возможно, нити на мизинцах слегка запутались или перепутались, потому что Рики ощущает, как его руку ведет в совершенно другую сторону, ближе к парку, туда, где почти нет людей, где можно было быть собой и не думать о том, что такое любовь, потому что… Лучше не думать. Нишимура решает сжать кулак и признаться в любви еще раз, чтобы не дать самому себе возможности сбежать.  Сбежать туда, где ему быть суждено. 

***

— Из-за страха мы теряем любимых, — заключает Хисын, посматривая на Чонсона, который нервно теребит свои далеко не дешевые часы на левом запястье.  Исчерпывающе. Конечно, Сонхун рассказал о случившемся уже на следующий день, приукрасил немного существующие факты и попросил купить его американо взамен на информацию. Ли слишком умен и догадлив, это откровенно пугает, потому что он мог бы догадаться. Сонхун никогда не интересовался личной жизнью друзей до тех пор, пока ему в лицо о ней не рассказывали, поэтому оставил додумывание и догадки ещё на стадии их зарождения.  Хисын же умеет складывать простейшие элементы воедино, умеет получать результат и анализировать его. Разумеется, годы обучения и аналитический склад ума не могут подвести его в решении представленного Сонхуном уравнения. Он знает всегда намного больше, понимает – тоже. На это не влияет его присутствие на дружеских мероприятиях или длительные разговоры по душам, Ли просто умен. Джей поджимает губы и вздыхает, обращая внимание на время: скоро забирать Чонвона после школы и вести на лекцию перед экзаменами. Пак сам её нашел и оплатил – об этом младшему лучше не знать. Ответственность за результаты Яна как-то резко перешла на плечи Чонсона, хоть так и решил только он.  Забирать время у молодого человека, у которого его ещё навалом, – возможно. Забирать время у школьника, чьи баллы могут определить его дальнейшую жизнь, – да, но с возвратом. — Не начинай, — лаконично. — Ты что-то хотел сказать? У меня планы, хён. Хисын вздыхает и протягивает связку ключей, в следующий момент бросая её на колени друга, пока тот не переварил происходящее. Ли всегда думает наперед. — Сегодня в девять ко мне приедет Чонин, но встретит там тебя, вы выпьете пару бутылок соджу вместе и обсудите все, что у вас на повестке дня, — он снисходительно улыбается, будто Чонсон совсем не равный ему, а лишь неопытный ребенок. — Верно? Пак медленно выдыхает и рассматривает металлический ключ. Как жаль, что он не откроет ему дверь в светлое будущее с любимым человеком, а лишь запрет её навсегда, запрет на тысячи замков. Чонсон чувствует, что никогда не сможет эту дверь открыть.  — Ты не понимаешь, что я сделал… Рука друга на плече – спасибо. — Я знаю, что ты сделал, Джей. Ситуация дерьмо, но, слушай, прекращай уже сваливать на себя всю ответственность мира, ладно?  О чем он? — Что?  — Ему не девять, даже не двенадцать. Ты в свои девятнадцать принял решение улететь в другую страну, а ещё был уверен в своих чувствах к Юне, — неужели он, правда, говорит о младшем? — Позволь людям вокруг немного удивить тебя и подумать своими головами.  Шок и страх поджигают что-то внутри: в животе. Чонсона начинает тошнить, а руки предательски потеют, потому что нет, так быть не должно. Осуждение друга ужаснее всего, но страшнее сам факт: уже не секрет. — Откуда ты?.. — Чонвону привет, а мне пора. Конец… Который по счету?

***

— Дорогие ученики, уже через пять дней вас ожидает последний школьный экзамен… Рики не слушает речь преподавательницы по одной простой причине: слишком много всего. Когда не хватает сил даже на то, чтобы обдумать собственные чувства и поступки, совсем не хочется обращать внимание на выступления людей, у которых в жизни есть хоть какая-то стабильность. Японец почти завидует, но всегда одергивает себя: мама говорила, что зависть – ужасное чувство, убивающее все прекрасное. Мысли бегают по кругу, невозможно зацепиться за хотя бы одну тему. Когда взгляд Нишимура концентрируется, он видит улыбающееся лицо Сону, смотрящего на него в ответ. Неудобно и немного стыдно, потому что Ким точно понял не так: подумал, что Ники любуется. Младший никогда не умел воспринимать человеческую красоту – факт, любоваться кем-либо – что-то из рода фантастики.  Чонвон сидит отдельно, и это не может не повышать уровень напряженности в их дружбе. А продолжает ли она свое существование? Никто из троих не начнёт разговор, который так необходим для логичного завершения слегка надоевшей всем истории.  Завершение логичное, а причины остаются в тайне. Просто не сошлись интересы – бред, но для родителей сойдет. Однако Ян не выглядит расстроенным: улыбка практически не слезает с губ, кожа светится, а глаза сверкают чем-то хитрым. И пусть на их глубине развивается нечто чертовски холодное и пустое, чем-то напоминающее осознание неизбежности конца, никого это не смущает. Абсолютно никто не хочет лезть глубже, картина красива и приятна глазу – все, что требуется.  На основе своего социального опыта Сону смело заявил Рики о том, что их друг влюбился. Он очень долго объяснял причины, признаки и следствия, но младшему никогда подобное не нравилось. Он не любит разбирать чужие жизни, как и не любит делить с кем-либо что-то, что имел радость называть своим. «— И в кого же он, по-твоему, влюблен? — Не думаю, что в того, о ком он говорил в начале осени, там без шансов. Однако они сблизились с Дани, разве нет? Смотрятся классно.» Нет, совсем не классно.  Рики пришлось усмехнуться и одобрительно покачать головой, чтобы в следующий миг Ким переключился на другую тему, но сам японец так никогда не умел. Ему всегда приходилось долго и муторно повторять учебный материал, чтобы он хорошо усвоился и запомнился надолго.  Чонвон заправляет прядь её волос за ухо и о чем-то спрашивает, пересекаясь взглядом с, вроде, близким другом. Почему Даниэль улыбается и отвечает ему что-то? Почему позволяет понести свой портфель? Ники прокусывает губу до крови и наблюдает за тем, как двое, казалось бы, таких знакомых людей удаляются, направляясь в одну сторону.  — Хочу чего-нибудь холодного… Может, поедим холодной лапши в ближайшей закусочной? Нишимура ненавидит есть холодное в холодную погоду. — Да, пошли. Это ведь и есть любовь.  Это ведь и есть любовь?..