Посмотри на меня

Выпускной должен стать счастливым воспоминанием.  С этой мыслью Дани прослушивает речь директора школы и последующие поздравления от учителей. Экзамены сданы отлично, по языку Марш набрала больше, чем на всех пробных работах. Классный руководитель даже пожал руку, желая и дальше совершенствовать свои навыки и никогда не останавливаться в развитии. Правда в том, что господин Ким никогда не спрашивал ученицу про её родителей, потому что прекрасно осознавал, что это бесполезно. Никто не посетит родительское собрание, никто не спросит про результаты на промежуточном экзамене. И все же, сидя в актовом зале в костюме выпускника, Даниэль чувствует себя почти счастливой. Она переводит взгляд на вдохновленного Чонвона и улыбается самой себе, потому что он сможет, потому что они смогут преодолеть все. Как можно думать о конце, когда впереди вся жизнь, а в ней ещё так много возможностей и провалов.  Ян, кстати, почти провалил английский. — Счастливой взрослой жизни! Они встанут и подкинут свои головные уборы, смеясь над всеми трудностями, что им только предстоит пройти. Сейчас им обоим почти девятнадцать, а это значит, что им можно наплевать на все и насладиться моментом. На улице слишком много школьников и их родителей. Фотографы не перестают делать снимки, которые после будут напоминать о юности, пылясь в альбомах или в рамках. Девушка осознает, с какой теплотой смотрит на друга и его семью, позирующих для фото, когда госпожа Ян подзывает к себе. — Пожалуйста, сфотографируйте нас ещё раз и убедитесь, что все мои дети выглядят прекрасно, — Марш поворачивает голову, смотря на женщину с немой благодарностью, что готова разорвать школьницу на части. Дани никто и никогда не называл дочерью. — Милая, посмотри в камеру, будет грустно потерять такое воспоминание. И эта фотография станет самой главной для потерявшегося в мире одинокого ребенка, который не знал значения слова «семья». Она улыбается и ощущает, как слезятся её глаза, потому что в первый раз в её жизни кто-то не стыдится быть на её стороне и заявлять об их близости.  — А теперь только Чонвона и Даниэль, — хлопает в ладоши и заходит за спину фотографа, чтобы первой увидеть эту картину. Мама всегда будет счастлива, если её ребенок в надёжных руках. Теперь госпожа Ян уверена в том, что и у ее родного сына, и у ее неродной дочери есть опора.  Чонвон смотрит за камеру, как только снимок сделан. Дани прослеживает за его взглядом и замечает Джея, что стоит в двадцати метрах и держит в руках букет цветов и какой-то подарочный пакет. Пак любит младшего, а Ян любит его. Иногда Марш чувствует зависть, но она никогда не черная, ведь друг достоин всего мира, поэтому. — Иди уже, — легкий удар по плечу парня оживляет его, — своими влюбленными взглядами портите мне выпускной. Я буду где-то здесь. И он уходит.  Девушка улыбается, смотря на то, с каким трепетом старший треплет волосы Чонвона, как бережно он протягивает ему цветы и подарок, что-то говорит и смотрит так, как можно только мечтать, чтобы на тебя смотрели. Ян выглядит самым счастливым и любимым, а это главное. Родители друга и его старший брат разговаривают со старыми знакомыми и учителями младшего. И не хватает лишь одного человека, чтобы сердце успокоилось, наверное, именно по этой причине Дани находит его в толпе и берет за руку. — Дани? — Давай сделаем фото? Он соглашается, и они с улыбкой смотрят в объектив. Никто, кроме них самих, не поймёт, как много будет значить распечатанная версия этого момента. Марш, возможно, никогда не признается себе в том, что подойти к нему было сравнимо с физической потребностью. Ощутить кожу его рук и соприкоснуться плечами – специально с обеих сторон. — Спасибо, — легкий поклон. — Думаю, я бы сильно жалела, если бы не подошла к тебе.  Он такой же красивый и невероятно свой. Марш сразу же вспоминает сотни дней, когда именно его голос, улыбка, руки и мысли грели её разбитое сердце, склеивая не любовью, но скотчем дружеского тепла. — Дани, я хотел сказать тебе… Нет, поговорить насчет всего, что между нами… — Я люблю тебя, Рики, — он замолкает, и девушка впервые видит в его глазах что-то большее. Собственные глаза, скорее всего, уже красные, ведь щеки постепенно становятся влажными. И когда стала такой эмоциональной?  Он берет за руку, и она смотрит на тусклую траву под ногами, чтобы не закричать. — Дани… — Я, правда, люблю тебя, однако, — поджимает губы и выдыхает, — это не то, что должно тяготить тебя. Я прошу прощения за то, что мои чувства не позволяют нам быть вместе и дальше. Я была не права. Думая о том, почему не я на месте любимого тобой человека, я совсем забыла подумать о том, почему это должна быть я? Не должна, это правда. Я очень рада за вас с Сону, нет, это не так. Я рада за тебя, потому что ты счастлив с любимым человеком. Пожалуйста, Рики, живи счастливо и ни о чем не жалей.  Сжать его руку и увидеть Кима за его спиной – больно почти так же, как и насильно отпустить его ладонь. Марш поворачивается и начинает отдаляться слишком быстро, чтобы найти успокоение в своей семье, у себя дома. — Милая, ты плачешь? Что-то произошло? Женщина утирает её слезы и обеспокоенно осматривает лицо. — Нет, — улыбается и продолжает плакать, как ребенок малый, потому что контролировать эмоции её не научили, некому было это делать, — можем мы поехать домой и поесть чего-нибудь вкусного, пожалуйста? Госпожа Ян улыбается и кивает Чонину, который все это время боялся приблизиться. — Чего ты хочешь? Чонин купит все нужное, и я приготовлю.

***

— Меня не убьют за то, что ты здесь? На самом деле, абсолютно все равно. Главное, чтобы ничего не навредило младшему, все замечания и ругательства в свою сторону Джей научился выносить, живя в другой стране, где ни одна душа не желает приблизиться к твоей. Конечно, там, куда Паку предстоит вернуться, люди любят, искренне смеются и много говорят, но там Чонсон не дома. Без Чонвона дома нет нигде. С Яном вся планета кажется уютной. — Мама и Дани будут готовить праздничный ужин вместе, поэтому я могу просто вернуться ближе к вечеру, — плюхается на диван и закрывает глаза, принимая позу морской звезды – довольно кривой из-за спинки и подлокотников. Старшему хотелось бы оставить Чонвона себе: украсть, спрятать, унести с собой в кармане, но нельзя. Наверное, поэтому Чонсон достаёт телефон и делает несколько снимков, что никогда не удалит. — Открой подарок, — Пак садится рядом и наблюдает за тем, как аккуратно младший достаёт небольшую коробку из пакета и открывает её. Первая реакция – непонимание, последующая – благодарность.  Ян поджимает губы, но часы не достаёт, смотрит на них и молчит, чтобы в следующую секунду выдохнуть. — Это дорого. — Не дороже… — Меня? — смотрит в глаза и отворачивается почти сразу. Джей привык выражать чувства самым доступным образом, поэтому искренне не понимает, почему Ян расстраивается. — Забери их, хён. Нет. — Не буду, — вытаскивает часы из коробки, чтобы надеть их на левое запястье младшего и убедиться в том, что они идеально ему подходят, — они будут показывать тебе, сколько осталось до нашей встречи. Даже если осталась всего лишь вечность. — Спасибо, — совсем тихо, — хён? — Что такое? — Ты обещал исполнить мое желание на выпускной, помнишь? — Пак кивает, не раздумывая над тем, к чему это может привести. Чонвон умный, он не попросит остаться или не уезжать, однако Джею хотелось бы исполнить именно это. — Хочу в твою спальню. Звучит слишком хорошо плохо. Чонсон умеет контролировать себя и соблюдать границы, ни в коем случае их не переходить. Чонвон умеет брать за руку и вести далеко за линию, которую старший чертит снова и снова, чтобы после Ян просто стер ее подошвой своих кед. Просто открыть дверь в комнату, где младшего раньше не было, – нормально. Чонвон входит и рассматривает все с излишним интересом, даже открывает шкаф, несколько раз проходясь пальцами по висящим рубашкам и пиджакам. Скорее всего, он навсегда заберёт несколько вещей Джея себе, проигнорировав размер и стоимость. Чонвон в личном пространстве Джея выглядит просто потрясающе. Быть может, именно поэтому он оказывается прижатым к шкафу, который так внимательно изучал. Чонсон целует первым и, пожалуй, впервые настойчиво. Ян отвечает и толкает старшего в плечо, чтобы в следующий момент тот упал на кровать.  Чонвон на его бёдрах выглядит до восторженных криков правильно, он целует старшего так, будто это, и правда, их последний вечер вдвоем, будто никого больше в этом мире не существует, а все препятствия – лишь иллюзия. И Джей ему верит, отвечая на поцелуи и притягивая еще ближе к себе, будто образ Яна способен испариться в любую секунду. Младший спускается поцелуями к шее, и тогда наступает конец – тяжелый выдох со стороны Чонсона, что закрывает глаза и раскрывает шею, подставляя её под его поцелуи. Талия Чонвона в его руках ощущается превосходно, именно поэтому старший проходится пальцами по бокам и ребрам через ткань футболки.  Возможно, Ян его возненавидит или, в лучшем случае, просто не поймёт, однако в груди кроется надежда на то, что Чонвон сохранит в себе теплые чувства – эгоистично и наивно, однако. — Можно? — он указывает взглядом на пуговицы на рубашке Джея, а тот кивает, даже не обрабатывая вопрос и смотря лишь на красные зацелованные губы младшего.  Его пальцы начинают растягивать одну пуговицу за другой, чтобы в самом конце спустить рубашку с плеч старшего и бережно откинуть её на край кровати. Чонвон смотрит с восхищением, а Чонсон думает, что красивее самого Яна в мире уже не сможет родиться никто. Наверное, даже сын младшего не будет обладать той же космической красотой, что и его отец.  У Чонвона в будущем могут быть дети, от этой мысли становится не по себе.  Ян втягивает старшего в новый поцелуй, оглаживая всю поверхность его кожи. Джей впервые позволяет себе запустить ладони под ткань футболки Чонвона и почувствовать его горячую кожу собственными пальцами. Младший стягивает футболку – Пак умирает.  Красивый, просто до безумия красивый.  Кожа к коже – ощущается хорошо. Джей впускает пальцы в волосы Яна, чтобы создать иллюзию контроля. Правда в том, что что-либо решает здесь только Чонвон: будет так, как он захочет. Пак выдыхает, зажмуривая глаза, когда младший проходится пальцами по его торсу. Влияние не касаний, но осознания человека над собой. Когда пальцы Чонвона касаются ремня на брюках, Чонсон останавливает его, потому что так надо. Яна не обмануть, но Джей все ещё старше, не может позволить совершить ошибку, даже если сам этого хочет. — Чонвон, пожалуйста, — Пак смотрит в глаза, когда удерживает руку младшего на весу, чтобы он не пытался продолжить. — Почему, хён? Ты… Не хочешь? Джею остаётся переплести пальцы и оставить поцелуй на плече Яна. — Я не думаю, что ты понимаешь, — выдыхает и проводит ладонью по его щеке, — нужно тебе оно или нет. — Я, правда, знаю, что… — Чонвон, прошу, — глаза в глаза, — дай мне поступить правильно хотя бы раз. Последний.