Посмотри на меня

—  Волнуешься? — Нет. — Волнуешься. Детский спор. Дани вздыхает, наблюдая за тем, как Чонвон нервно поправляет свой галстук. В его глазах читается растерянность, потому что через два часа он встретит свою смерть в лице свидетеля со стороны жениха. Марш представляет, как тяжело снова смотреть в глаза прошлому.  Ники вернулся в её жизнь на жалкие четыре часа работы, но даже за это время девушка успела задохнуться. Он все такой же безумно красивый, кажется, даже красивее, чем при последней их встрече. От него все ещё пахнет сладкими сигаретами. От его взгляда все ещё невероятно хорошо. Рики все ещё является самим собой, а значит, тем, кого она любит больше жизни. Любовь бывает разной. Она не готова бросать их прошлое в котел, он – уходить навсегда снова. — Я хорошо выгляжу? — странный вопрос. Ян никогда не интересуется подобными вещами, потому что знает: то, что в легких и в голове, важнее. Чонвон всегда выглядит потрясающе, он должен об этом знать, однако даже это не имеет значения. В глазах человека, перед встречей с которым младший задыхается, он всегда будет… — Лучше всех, — выдыхает Марш и поправляет волосы друга, не замечая, как машина подъезжает к родительскому дому. Родной асфальт, лестница, звонок в дверь. Дани не прожила здесь и четверти своей жизни, но запомнила каждый метр. Это настоящий дом. Даниэль и Чонвон разделили родителей, боль – тоже. Госпожа Ян так ярко улыбается, что девушке приходится слегка зажмуриться, чтобы после обнять женщину и вручить ей подарок в честь свадьбы старшего сына – ожерелье, цена которого явно превышает доходы студентки. Женщина это понимает, но не находит в себе смелости сделать младшей замечание, потому что Марш готова на всё ради семьи. Делать все возможное, чтобы отдать долг и показать безграничную благодарность, – да. Бабушка была бы рада видеть её в любящей семье, не так важно, что в чужой. — Я рада, что вы приехали пораньше, давайте выпьем по бокалу шампанского перед началом церемонии, — лепечет госпожа и зазывает своих детей на кухню, — Чонину явно не помешает, с утра на иголках. Чонвон тихо хохочет, ведь, стоит признать: видеть своего идеального брата таким испуганным – очень и очень приятно. Старший брат поженится, после у него и у его избранницы появятся дети, они будут счастливы в самом банальном смысле. Таким представляется правильное счастье, к которому стремятся абсолютно все, к которому заставляют стремиться своим детей посредством сказок и мультиков. Чонвон тоже хочет, однако. Поздно? Пожалуй. Ведь Чонвон неправильный. — Не стоит ли нам уже выезжать? — Госпожа допивает содержимое своего бокала и довольно улыбается. — Нужно проверить, все ли в порядке. Все соглашаются, Дани что-то говорит Чонину и смеется с его язвительного ответа. Отец семьи помогает своей супруге обуть каблуки под нежные и почти восхищенные взгляды Марш. Такие отношения кажутся вершиной всех мечтаний. Любить и быть любимым в течение стольких лет, дарить любовь детям и миру – волшебно. Чонин вызывается подвести родителей до места проведения мероприятия, а Чонвон убеждает брата в том, что они могут ехать без них, ведь Джейк заберёт их на своей машине с минуты на минуту. Впрочем, так и происходит. Шим подъезжает к нужному дому спустя пятнадцать минут. Ян помогает Марш забраться на заднее сидение без вреда для её наряда и, к своему счастью, не замечает, как взгляды лучших друзей сталкиваются в зеркале заднего вида. Остался час.

***

Осталась целая вечность, потому что в зале, наполненном десятками людей, нет никого, кроме них двоих.  Чонвон тихо выдыхает, когда осознает, что они смотрят друг на друга, прямо в глаза, не отводя их ни на мгновение, нет даже секунды на передышку. Это не битва, но Ян явно проиграл. Чонвону стыдно перед старшим братом и его невестой, идущими по подиуму и принимающими кучу аплодисментов и лепестков белых роз, однако. Он скучал.  Это невозможно контролировать. Ян помнит, как сильно он желал обидеться или возненавидеть, чтобы было проще, но не вышло. Общие фотографии на телефоне не стерты, а перенесены на новый. Чонвон до сих пор пролистывает их в моменты, когда сил, кажется, совсем нет.  Одна мысль – «Нам суждено встретиться ещё хотя бы раз» – позволяет заснуть и проснуться, чтобы раз за разом повторять себе одно и то же, питая надежду на нечто настолько невероятное. Однако сейчас Джей здесь.  Девять шагов. Девять шагов, и его можно будет коснуться: обнять, поместить его лицо в свои ладони и снова почувствовать его запах. Чонвон искал его в других, но не вышло, ни одного совпадения. Слова близких людей в микрофон Ян услышит только на записи, потому что оторваться невозможно. Он чувствует, как делает первый вдох за все это время и, кажется, правда дышит. Руки трясутся, а глаза начинает совсем немного щипать.  Нет, три года – мелочь.  Чонвон готов забыть их, готов забыть о каждой пролитой слезе, о каждой истерике и о каждом разговоре, разделенном с Дани. Все уйдёт в небытие, если он только проведет ладонью по щеке и скажет, что скучал.  Чонвон готов простить, это не так сложно, он сделал это ещё три года назад, просто сейчас удостоверится. Почему нельзя подойти к нему прямо сейчас? Почему чьи-то чувства кому-то кажутся неправильными? Как за любовь могут осуждать? Когда-то Чонсон сказал, что младший утонет, и это случилось.  Один шанс. Чонвон молился об одном шансе, однако, получив его, чувствует страх. Он ведь ясно осознает, что Чонсон может улететь уже на следующее утро, однако это означает лишь то, что время «до» принадлежит Яну.  Вручить подарок Чонину и пожелать ему счастливой семейной жизни – да.  Выйти подышать свежим воздухом и поймать его за курением – несомненно. — Как давно ты куришь? Начинать диалог так, будто не прошло так много времени, за которое успел несколько раз сжечь себя заживо, — разумеется. — Три года, — ужасный срок. Чонвон его ненавидит, потому что все цитаты о нем лживы.  Любовь живет до тех пор, пока жив человек, её носящий между ребрами. Чонсон смотрит долго, не отводя глаз ни на секунду, будто пытаясь впитать в себя черты самого любимого на свете давно знакомого человека, чтобы не забыть. А Чонвон видел его каждую ночь, прижимающим к себе и говорящим что-то о конце. — Мы можем уехать? — Куда? — единственный вопрос, потому что Джей не пил, а машину Чонвон увидел ещё на первом перерыве.  Единственный вопрос, потому что. — Домой, хён, — почувствовать его запах, смешанный с ароматом сигарет, крышесносно, — пожалуйста, отвези меня домой.