О времени, о косплее, о любви. Парабола

Такси неспешно ехало по желто-красным рекам, в которые превратились улицы нашего города. Не знаю, в каком состоянии была Маша – она смотрела в окно и я предался все той же привычной саморефлексии, будь она неладна. Нечто подобное ощущалось во мне почти весь последний год, иногда в школе, когда отвечал урок или писал контрольную: осознание, что я уже совершал это действие тысячу раз, и уверенность, что еще тысячу раз мне предстоит это проделать снова. Что действую я умело, тщательно и аккуратно и в то же время нахожусь бесконечно далеко от того, чем занят, и еще дальше от того, чем должен быть занят…С Машей, однако, все было иначе – я действовал наощупь, впотьмах, и, хотя чувствовал где-то впереди тепло и свет, не мог отвергнуть чувство бездны, которая ждет меня, если сделаю неправильно хотя бы шаг. И вина в том будет целиком моя – справедливо ли ругать солнце, что оно спалило Икару крылья? Пока мы ехали в кафе, меня не отпускало желание рассказать Маше об этом ощущении, но у меня не было для него слов. Я продолжал чувствовать его отголоски, но ничего не говорил – она сочла бы это прихотью очередного фаната, которому нужны слова поддержки. В конце концов, она же косплеер. Ее работа — воплощать придуманные для нас личности в жизнь и выкладывать созданные образы в социальные сети, ее орудие — картинки и слова: пробирающие до костей слова, наставляющие или утешающие слова. Я знал, что она может меня утешить, но хотелось мне не утешения. Так что мы ехали в тишине, и я рассматривал в окно родные улицы: если бульвар Кирова был прелестен в своей скромной желтой пасторали, то пошедшие за ним старые переулки держали свою старину совсем не с гордостью, дома в них будто ссутулились и потемнели от некоего тайного стыда. – Куда вам конкретно, молодые люди? – внезапно подал голос водитель. – Нам к стейк-хаусу, пожалуйста. – Как пожелаете – хмыкнул водитель и повернул на Рыбникова. Почему он хмыкнул, стало ясно сразу, как только подъехали. Сам ресторан сиял на всю улицу, площадка перед ним была полна свеженькими, только что отполированными автомобилями, почти все сплошь немецкие, за вычетом двух хромированных Патриотов. Тем не менее, я решил попытать счастья. – Что ж, веди меня, рыцарь обеденного стола! – протянула мне руку Маша. Я помог ей выйти из машины. Она осталась поговорить с водителем, а я пошел вперед. Однако охранник при входе преградил мне путь. – Не положено. – Почему это? Ресторан должен быть открыт. – Доставка с черного входа. Читать не умеешь, пацан? – лениво протянул бодигард. – Да не из доставки я…мы вообще-то пообедать пришли. – Обедать будешь дома. Кровь потихоньку начала бурлить в висках, щеки покраснели. – Будьте любезны, пожалуйста, менеджера – тихо сказал я. – И зачем он тебе? – Нужно обсудить, почему платежеспособного клиента не пускают в ресторан – я потянулся достать кошелек, но охранник оказался на взводе и тут же положил руку на кобуру. – Пацан, не дергайся, сегодня серьезные люди ужинают – прогудел охранник. – У меня ничего такого нет. Вот, смотрите – нарочито медленно я вынул руку из кармана с несколькими купюрами крупного достоинства. Однако, их оказалось явно недостаточно для входа. – Молодец, а теперь клади обратно и уходи. Тут наконец подошла Маша, о чем-то общавшаяся с таксистом. – Что происходит? – Видишь ли, Маша… Внезапно из-за головы приземистого бодигарда показался высокий нервный метрдотель, моложавый парень в форменном сюртуке, брюках, даже фирменные белые перчатки при нем были. Очевидно, шум и возня у двери все-таки оторвали его от обслуживания первых животов нашего города. – В чем проблема? Игорь Валентинович, что-то не так? Приплыли – к охраннику уже по имени-отчеству обращаются. Или это не охранник, а какой-то начальник всегородского ЧОПа? М-да, отличить что бандитов от охранников, что простых «быков» от их начальства довольно непросто – хоть какая-то константа в нашей перманентно стабилизирующейся жизни. – Видите ли, у нас возникла проблема, товарищ метрдотель… – начал я, но Маша меня опередила. – Да, проблема – но не у нас, а у вас. Вы же заведение областного масштаба, а у вас тут людей расстрелять готовы! – выпалила Маша, мгновенно покраснев от злости. Метрдотель встал как вкопанный. Только охранник, кажется, ушел в некий астрал, почуяв начальство. – Простите, но у нас сейчас спецмероприятие… – Так предупреждать об этом надо! Люди к вам из Москвы приехали сюжет снять, а Вы – Маша прищурилась – ставите заслон между словом и делом. – Ка-а-акой еще заслон? – враз потерявшись, проговорил метрдотель. – Такой – Маша достала из сумочки какое-то удостоверение и показала метрдотелю. И он, и внезапно вышедший из астрала при виде книжечки охранник вытянули шеи, но Маша дала им полюбоваться не более пары секунд – Телеканал «Мир», передача «Вкусы России». Сегодня мы приехали в Ваш город показать три лучших заведения, которыми могли бы насладиться гости со всей России. Однако, разумеется, мы можем показать Ваше заведение и с другой стороны… – Нет, что вы – вопреки штампам, лицо метрдотеля не побелело от страха. Побелели руки, одна из которых начала мелко дрожать – Извините, пожалуйста, но у нас действительно сегодня закрыто, зал выкуплен… – Ничего страшного – ободряюще улыбнулась Маша и подмигнула почему-то мне – Вы можете проявить себя с лучшей стороны, я верю в вас. И в вас тоже, Игорь Валентинович – с лукавым прищуром обратила она взгляд на решившего уйти в себя охранника – Если вы научитесь властвовать собой, вам не придется доказывать свою власть над другими. Если охранник и пытался переварить фразу, он никак это не показывал. Зато неожиданно пришел в себя метрдотель и почему-то побежал куда-то вглубь ресторана. – Маша… – начал было я, но она взглядом попросила меня помолчать. Очевидно, ей было тоже интересно, зачем он побежал. Правда, если я беспокоился, не приведет ли он подмогу, она явно об этом даже не задумывалась. Пришел метрдотель не с подмогой – точнее, не с той подмогой, которую я боялся. За ним не стояли два дюжих охранника-борца, а в его руках не блестела рация для вызова полиции или молодчиков из администрации города. В них была твердая большая картонная карточка с раззолоченным орнаментом. – Вот…возьмите, здесь сертификат…подарочный. Можете завтра…приходить, у нас будет, уф, акция – на выдохах после пробежки произнес метрдотель. Сюртук распахнулся, рубашка из-под него выбилась. – Я…не думаю, что мы вправе взять это… – засомневался я. Вряд ли приезжие телеведущие поведутся на такой откровенный подкуп. Однако Маша думала иначе. – Не спорьте, Константин Гориславович… Как она меня назвала? – …Вы разве забыли, зачем решили надеть эту куртку? – она легко тронула ворот и продолжила с укоризной – Сами же говорили, хотели не смешиваться с толпой обычных клиентов, держаться инкогнито, но необычного. Видите, к чему это привело? Представлять себя другим в повседневной жизни все-таки не очень хорошо. Из уст той, кто поднял кучу подписчиков на YouTube косплеем, это звучало особенно иронично. – Так что пойдемте. Утро вечера мудренее. А если придем, – внимательно посмотрела она на метрдотеля с охранником – наше мнение не будет основываться на вашем сегодняшнем поведении во всех его аспектах. Всего доброго. Мы пошли прочь от залитого огнем тщеславия стейк-хауса. Таксист, однако, уже уехал, и мы пошли вверх по Рыбникова в сторону бульвара. Только спустя пару минут, убедившись, что мы достаточно отошли, я решился спросить: – Маша, а откуда у тебя это…удостоверение? Очень прости… – «Очень прости»? – расхохоталась Маша и потрепала меня по голове – Боже, Костя, ты не только японист, но и лингвист хай-энд класса! – Да, я…извини, не знал, что ты, ну, работаешь на телевидении. Я знал, что ты в Москве, но не знал, чем ты еще занимаешься, м-м, помимо косплея. – Занимаюсь? Занималась. Вот, посмотри. – она протянула мне удостоверение из кармана прямо в руки. Действительно, удостоверение сотрудника федерального телеканала. И фото даже похоже на Машу. Только срок действия указан до февраля этого года. – Один-один – лукаво улыбнулась Маша. Я не смог удержаться и рассмеялся. За мной рассмеялась и она.