Маяк Уолша

Как только на горизонте забрезжил рассвет, мужчина мог со спокойной душой отправиться на боковую. На его месте было бы очень опрометчиво изнурять себя отсутствием сна ввиду ухудшавшейся погоды. Если дело дойдёт до шторма, ему придётся стоять на ногах сутками, то и дело обслуживая механизм и следя за проплывающими судами. Когда он отворил дверь в своё жило, первым делом ему попался на глаза один из ящиков с провизией. Мужчина не проверил, что ему прислали, хотя нужно было это сделать еще вчера. Это не заняло бы много времени, потому он решил пожертвовать минуту-вторую, чтобы их вскрыть. Внутри его вовсе не ожидало что-то новое: немного солений, макаронные изделия, галеты, вяленое мясо, ребенок, чуток орехов, наверное в подарок от родственников. Погодите-ка… Нет, ему вовсе не показалось. Среди баночек и мешочков на дне ящика скрутилась комочком девочка. Вот тебе на, как такое вообще могло произойти? Или детина теперь входит в его рацион? Ведь, поговаривают, человечина самая питательная из всех видов мяса. Ладно, шутки в сторону, ведь девочка была живой, просто уснула. И спала она без задних ног, даже вальяжно посапывала. Волосы у нее были какие-то странные, будто бы седые, серебристые, с очень мелкими кудрями, словно пушистыми. Сама она была в дряхленькой мятой рубахе, и совсем не похоже, что она была ребенком из зажиточной семьи, если она, конечно, была у девочки вообще. Обувь имелась, но больно изношенная: вот-вот и появились бы дырки, носочки тоже были совсем трепаные, да и один из них скорее напоминал обрезанный гольф, а не носочек. С каждым мгновением наблюдения за спящей крохой ситуация становилась только непонятнее. Держа в руках гвоздодер, коим он и открывал ящики, мужчина в замешательстве и с округленными по пять копеек глазами неподвижно стоял на месте. Он еще долго наблюдал за ней в ступоре. Мужчина хотел было разбудить её, но, сам не зная почему, постеснялся. С таким же стеснением, он вытащил её из ящика, прежде тихо оставив гвоздодер на полу. Он уже позабыл, как следует обращаться с маленькими за всё то время, проведенное на острове. А потому в руках он держал её как-то странно, будто боясь близко подносить её к своему лицу. Маленькими шажками, медленно и боязливо он дошёл до своей кровати и так же, почти что не дыша, уложил её. Он впервые за последние 30 лет видел ребёнка. Мало того, ещё и до жути странного и нестандартного ребёнка. Как она вообще могла оказаться в составе его провианта? И что теперь делать с ней? Не пускать же на рагу. Неужто придётся её тут держать все 4 месяца до следующей провизии? Мужчина опустился на табуретку около кровати, не сводя глаз с гостьи. В растерянности он продолжал прокручивать в голове самые различные пути решения возникшей проблемы. Может можно будет самому залезть в лодку и вернуть её? Это нельзя было вот так оставлять, она же будет мешать ему! Он поставщиков на дух не переносил, а теперь его ждут целых 4 месяца жизни бок о бок с чужим ребёнком! Он потер свои уставшие глаза, тяжело вздохнул, затем направил взор в окошко, на дражайшего друга. — И что предлагаешь с ней делать? — прошептал смотритель, и остался только в большей растерянности, почувствовав, что маяк сам не знает.