Лежа на кровати, чувствуя холодные руки под кофтой и старательно отворачиваясь от мокрых поцелуев в лицо, Чуя подумал: «как он блять, докатился, до ситуации этакой?»…
Несколько часов ранее.
Чуя переоделся. В комоде спальни, была куча разнообразной одежды. Конечно, она вся была слишком большой для него: но выбирать не из чего. Всё лучше, чем тот неудобный, помятый и грязный костюм. Чуя после некоторых поисков нашел большую однотонную футболку размера ХХL, трико, которые пришлось подвернуть почти до колен и даже белье, которое, хоть и было большим, но зато чистым. Главное чтобы посреди дня боксеры не свалились.
Интересно всё-таки, для каких целей Хироцу купил эту квартиру и постоянно обновляет здесь запасы? Неужели он планировал уйти из мафии?
Впрочем, его это не касалось.
Удобно всегда иметь некую подушку безопасности, укрытие, в котором можно пожить некоторое время. Нервно грызя ноготь на большом пальце, Чуя подумал: «Что же всё-таки Хироцу задумал?»
Его бесило незнание будущего, да еще и с такими рисками. Снова потерять всё, что он с таким трудом построил самостоятельно не хотелось.
Внезапно вспомнились его старые друзья, Юан и Ширасэ. Они чувствовали себя также, когда их, связанных и побитых выкинули где-то на трассе?
– Сами виноваты, – проворчал Чуя, открывая новый шкаф. Там оказалась полка с книгами, небольшая коробка с иголками, нитками, бумага и канцелярия. Довольно выдохнув, Чуя потянулся к книгам. В основном, там были различные детективы. Накахара схватил «Убийство в восточном экспрессе» и поплелся обратно в спальню. Хотя бы будет, чем себя занять.
– Ты чего там, потерялся? – с долей сарказма в голосе спросил Дазай, вытягиваясь на кровати.
– Нашел, чем заняться. И тебе советую, – сухо ответил Чуя, сдвигая тушку к самому краю кровати и усаживаясь в постель.
Батареи работали не ахти как: пока бродил по другим комнатам, полураздетый, с влажными волосами, Чуя чуть все конечности не отморозил, поэтому сейчас поспешно спрятался под одеяло. Одеяло одно, как и кровать с подушкой: правда, Чую это практически не смущало. Опыт-то ночевок с Дазаем уже есть.
Но пытаясь уместиться на узкой односпальной кровати вместе, они хочешь-не хочешь лежали друг к дружке практически впритык. Приятное, человеческое тепло Чую разморило, он даже, слегка подуспокоился и перестал нервничать, смирившись со своей судьбой. Приступив к чтению, Накахара погрузился в вымышленный мир детектива, прочувствовав историю и персонажей. Разгадывание загадок оказалось настолько интересным, что Чую мыслями унесло далеко-далеко, настолько, что он даже забыл, где сейчас находится и с
кем.
Дазая это раздражало, хоть он и находил эту детскую отстраненность Чуи и погружение его в книжку несколько умилительным. Дазаю скучно и нудно лежать здесь, молча пялясь в потолок, оставаясь наедине со своими мыслями, которые грызли его настрадавшийся мозг изнутри.
Да еще и сама перспектива быть запертым в маленькой квартирке на неопределенный срок давила.
«Ну, хотя бы я не один здесь страдаю» – подумал Дазай скосив глаза на Чую, который увлеченно бегал взглядом по строчкам с выражением полного очарования книгой на лице и даже с небольшой улыбочкой предвкушения разгадки.
Его голубые глаза сверкнули – видимо, главный герой дошел до какого-то умозаключения, что так Чуе понравилось. Несколько секунд спустя, юноша закусил губу – похоже, что герой ошибся, и пошел напряженный момент.
Чуя был так увлечен, что совсем не замечал, как Дазай разглядывает его неприлично долго.
– Мне скучно, – констатировал факт Дазай, поворачиваясь на бок, чтобы на Чую было удобнее смотреть, да и чтобы внимание его привлечь.
– Мгм, – промычал Чуя, не отрываясь от книги.
– Кстати, в убийстве Рэтчетта виноваты все пассажиры, а план придумала Линда, – сообщил Дазай, перекатившись на живот и подперев щеки руками, следя за реакцией Чуи.
– Мгм, – вновь промычал парень, не обращая внимания на сказанное.
Спустя секунду, информация, которой он не придал особого значения, дошла до мозга и последовала незамедлительная реакция. – Ты охуел?
Отбросив книгу на прикроватную тумбочку Чуя в праведном гневе принялся лупить Дазая по всем местам, до которых смог дотянуться. Тот со смехом отбивался, заливаясь во все горло. Развлекался, сука.
– Ты, блять! – Чуя прекратил нещадное избиение и сел в постели, поджав губы. – Всё наслаждение испортил, чертила.
Дазай, наконец, выпутался из одеяла. Его щеки покраснели, а волосы запутались – Чуя наверняка вырвал парочку клоков.
– Книге тысячу лет, это не спойлер даже, – заметил он, уклоняясь от последующего тычка расстроившегося Чуи.
Накахара прислонился к изголовью кровати, тяжело вздохнув. Он уже успел забыть, насколько Дазай приставучий и противный.
– И что тебе надо? Вот зачем ты это сделал?
– Мне скучно, – Дазай скорчил страдальческую рожу. – Я хочу на улицу.
– Нельзя, – Чуя пересек возможные споры на корню. Что-что, но рисковать планом Хироцу ради нескольких минут прогулки на свежем воздухе было излишним.
– Я знаю. Хочу напиться.
Чуя промолчал. Алкоголя не хотелось, конечно, но от сигаретки он бы не отказался.
– Мне плевать, что ты там хочешь, – пробурчал Чуя, устраиваясь на кровати поудобнее, отпихивая Дазая ногой к краю. – Ты меня удовольствия почитать лишил. И что мне теперь делать?
– Давай поболтаем, – глаза Дазая игриво блеснули.
– О чём?
– Ммм, – протянул Дазай. – Даже не знаю. О чем обычно разговаривают парни друг с другом?
Чуя, позабыв уже об обиде принялся вспоминать. Что обычно они обсуждали с Акайо?
– Ээ… видеоигры, уроки… Девочек… – неуверенно ответил Чуя.
– Видеоигры – скукота. Третьей ГТА мы и так уже все косточки перемыли. Что там еще? Сайлент Хилл? Прикольно конечно, но чтобы пиздить комп у Мори слишком мыльненько.
Чуя мысленно согласился. Пользоваться компьютером Мори он бы не стал даже с его согласия.
Дазай, вытянув худые, вновь забинтованные (наверняка истратил все запасы марли Хироцу) руки вверх растопырил пальцы, разглядывая проблески горящей лампочки.
– Девочки… – задумчиво продолжил он. – Чуя, тебе кто-нибудь нравится?
– Да какая тебе разница? – Чуя скрестил руки на груди, отводя недовольный взгляд.
– Я просто хочу поддержать разговор, – Дазай невинно похлопал ресницами. Он сел по-турецки напротив Чуи. Его локти уперлись в колени, а сам он уставился на напарника.
– Нет.
Дазай ухмыльнулся.
– И даже твоя эта розовая?
– Юан? – Чуя фыркнул. – Ну уж нет, спасибо.
Дазай улыбнулся еще шире. Ох, Юан его раздражала еще с того момента, как донесла на своего друга. Он до сих пор немного жалел, что ее не грохнул.
– М, ладно. И что, даже ни с кем не целовался? – Дазай смотрел на Чую абсолютно невинно и бессовестно, развлекаясь, ставя рыжего в неловкое положение.
Чуя зарделся.
– Ты долбаеб.
– Я тоже нет, – ухмыльнулся Дазай, подсаживаясь к Чуе ближе. Он не отводил от напарника взгляда, задумчиво прокручивая локон его волос меж пальцев. – Знаешь, мы могли бы сделать это.
– Че? – пискнул Чуя, отпихивая от себя Дазая. Сердце билось бешено. Ему было ужасно стыдно, неловко, он испытывал раздражение и… страх.
Но любопытство, этот гребанный интерес, вполне понятный в его возрасте затмил голову. Гормоны бушевали, а идея Дазая уже казалось не такой уж и мерзкой.
– А что? Ты же не хочешь опозориться перед своей будущей девушкой? Это навсегда останется между нами. Мы же друзья, – затараторил Дазай, с каждым словом сокращая между ними расстояние. Он был зачарован. Какая-то ерунда, которую он придумал, чтобы Чую побесить, внезапно превратилась в это. Он даже не думал, что за хуйню нёс, загипнотизированный голубыми льдинками, которые были широко открыты и поблескивали на аккуратном личике. – Просто тренировка, так сказать…
Чуя застыл, не двигаясь, тупо пялясь на Дазая. Тот облизнул губы, придвигаясь так близко, что Чуя мог почувствовать его дыхание на своей коже. Еще сантиметр, и…
И губы Дазая коснулись уст Чуи, мазнув по них легким-легким поцелуем, и Дазай тут же отстранился. Он покрылся очаровательным румянцем. Чуя даже подумал, что, пожалуй, напарник милый, когда не выглядит, как дохлый бомжара.
Он тут же дал себе мысленную пощечину.
– Ебанутый, – дрогнувшим голосом сказал Чуя, отталкивая Дазая от себя. – Что мы вообще делаем?
– Либо сейчас, либо никогда, – ответил Дазай. – Я не хочу тебя пугать, но вероятность того, что Мори нас найдет и собственноручно грохнет выше восьмидесяти пяти процентов. Я не хочу терять время. Тем более… я думал, я тебе тоже нравлюсь.
Э? Че?
«Блять» – пронеслось у Дазая в башке. Кажется, он влип. Окончательно и бесповоротно. Вот это «тоже» вырвалось совершенно случайно.
Пока Чуя так и сидел в состоянии оцепенения, вытаращив глаза, Дазай этим воспользовался, и прильнул к губам напарника снова. На этот раз он задержался в такой позиции на пару секунд дольше. Хотел бы скользнуть языком в рот, поцеловаться нормально, «по-взрослому», так, как он читал в книгах: но слишком боязно, поэтому и ограничился легкими, невинными прикосновениями.
Трогать Чую ему нравилось.
Бархатная кожа, мягкие волосы, отливающие в свете ламп медью. Дазай думал об этом с их первой встречи, если уж по-честному. Вначале просто счел это глупыми мыслями, интересом к новой персоне в окружении, но со временем…
Приятные пульсации, раздающиеся по всему телу, когда он прикасался к мягкой, нежной коже, доводили до полной потери самоконтроля.
Химические импульсы, скользящие между ними, заставляли сердце биться быстрее. Дазай понятия не имел, как это можно назвать, но он просто хотел. Хотел трогать, обнимать, разговаривать. Быть рядом.
Он уже заигрывался этим, когда они ночевали вместе, но сейчас можно было трогать его вовсю: всё равно тот был в таком ахере, что видимо просто не мог даже двух слов связать.
Поэтому, наглея окончательно, Дазай запустил руку в чужие волосы, поглаживая кожу головы, и снова склонился к манящим губам. Вновь короткий чмок.
Почему-то дальше идти смелости не хватало.
Хмыкнув, и оторвавшись наконец от созерцания личика напарника, который так умилительно прикрыл глаза в ожидании продолжения, Дазай лег на кровать, расположив голову на плече Чуи.
– Не так уж и страшно, правда..?
Накахара вздрогнул. Блять, че за хуйня? Дазай мирно лежал, прилипнув к нему. Если бы не последняя эта фраза, брошенная в воздух, Чуя даже бы решил, что это всё ему привиделось.
Эти поцелуи были… ну… вгоняющими в краску, так сказать. Но даже не это действие его так смутило, а этот неловкий, но искренний взгляд Дазая.
Чуя попытался встать. Ему захотелось уйти куда-нибудь подальше, лишь бы сбежать от своих мыслей и посидеть в одиночестве, без столь смущающей личности рядом. Но только он поднялся с кровати, отталкивая Дазая, тот схватил его за руку:
– Стой! Погоди. Не уходи, пожалуйста.
Дазай столь редко о чём-то просил, что Чуя послушался, садясь обратно.
– Зачем ты делаешь отношения между нами еще сложнее? – устало спросил Чуя подпирая рукой тяжелую голову.
– Почему нет, – Дазай горько усмехнулся. – Я хочу хотя бы на пару минут перестать думать о том, что сделает твой отец, когда узнает, что Хироцу ему лжет, а я уже полгода сую нос в его дела.
Чуя вздрогнул:
– Не называй Мори моим отцом.
– Это для тебя мафия всего лишь временное пристанище. Но это моя жизнь, понимаешь?
Дазай вовсе не хотел вот так тупо расчувствоваться, но его уже понесло.
– И неважно, что задумал Хироцу и вызволят нас отсюда или нет. Для меня всё равно всё было кончено с момента, как ты явился. Ты, наверное, даже не понимаешь. Боссом мафии быть весьма рискованно – всегда можно ожидать удачного покушения. Кто тогда станет следующим боссом? Либо Хироцу, который много лет был вне дел. Либо я, – Дазай развел руками в стороны. – Но так уж вышло, что Мори воспитал меня так, что я сам его грохну и стану следующим боссом сразу же, как смогу. Он никогда мне не верил.
А вот ты – идеальный вариант. Потому что так уж получается, что если у босса есть сын – он становится следующим. Но только в том случае, если он не был причиной смерти своего отца. Вот ты и получаешься в вечном рабстве. Теперь начинает доходить?
Чуя нервно сглотнул. Что-то, что Дазай так долго держал в себе начало выходить наружу. Неконтролируемым потоком.
– Думаешь, он так нахваливал тебя, потому что ты невероятен? – голос Дазая сквозил ядом. – Нет. Он просто пытается втереться тебе в доверие, чтобы потом медленно убить всех, кто тебе дорог. Тот мужик, который сделал тебя Арахабахи? Твой очкастый друг? Мизуки? Хироцу? Думаешь, тебе некого терять?
– Закрой рот! – Чуя не выдержал, вскакивая на ноги. – С чего ты это решил?!
– Разве я не прав? – мерзко усмехнувшись, Дазай приподнял брови.
– Ты… Блять, Дазай! Разумеется я понимаю, что нам с тобой полный пиздец, но как это связано с твоими гомосятинскими порывами?!
Немая сцена. Чуя чуть не заплакал от такой несправедливости, честно: не дали пареньку отойти от одного, задавили другим. Дазай вдруг захихикал, а Чую жестко флешбекнуло к их второй встрече.
Сволочь.
Не выдержав давящей тишины и тихого, истеричного хихиканья, Чуя тоже засмеялся. Весело с проблемами в дурке справляются.
Убрав с лица раздражающие, уже высохшие пряди, Накахара, прокашлявшись, заявил:
– Забыли.
– Не забыли, обидно вообще-то, – улыбнувшись во все 32 зуба, ответил Дазай. – Сам ты гомосек.
Сказал как отрезал, и довольный, пошлепал на кухню, вновь чаи гонять. Всё идет по плану. Удачно он и резко тему сменил – Чуя так и остался в смятении, и слишком сильно начать ситуацию анализировать ему не удастся.
***
Хироцу было страшно.
Пожалуй, впервые за последние тридцать лет.
Привычно нацепив вежливую маску, он осторожно постучал в дверь лаборатории – охрана сообщила, что Мори там.
– Войди, – раздался приказ изнутри. Хироцу послушался.
– Босс, добрый день.
– Давай сразу к делу, – Мори стянул перчатки, бросил их на тумбу, на которой в пробирках стояли какие-то вещества. Спиртовая горелка рядом, видимо, погасла только что: в воздухе всё еще витал характерный запах.
– Дазай мертв. Спрыгнул из окна, когда открыли огонь, – максимально спокойный тон. Главное – не выйти из образа.
– Хм. Тело?
Хироцу улыбнулся краем губ:
– Мори-сан, вы уж простите, но там отскрёбывать нечего. Десятый этаж, как никак.
Мори задумчиво почесал подбородок:
– А Чуя?
– Тут, к сожалению, не всё так гладко. Он сбежал.
– Когда успел? – нахмурился босс. План ведь был идеальным, какого черта?
– Его должны были поймать ваши подчиненные, но когда Дазай устроил весь этот переполох, он убежал. Видимо, Дазай здорово его напугал.
– Немедленно найдите!
– Мори-сан, разумеется, я его уже нашел. Несмотря на физические данные, он всё еще неопытен. Но я думаю, было бы целесообразно дать ему немного времени.
– Чтобы он в конец отчаялся и понял, что мафия – его единственный конец, – тихо продолжил Мори, кивая головой. – Логично. Но что-то ты больно услужливый.
– Мори-сан, ну как вы можете так обо мне думать? – Хироцу притворно улыбнулся. Пусть уж лучше Огай считает, что он пытается льстиво выслужиться и получить повышение, чем заподозрит его в интригах.
– Помни, что тебе выгодно, чтобы Чуя не прочувствовал вкус свободы, – холодно напомнил Мори, вновь поворачиваясь к пробиркам.
– Конечно. До свидания, босс.
Хироцу покинул помещение так быстро, насколько это было возможно и пошел в свой кабинет, на пути ослабляя галстук.
Злость его переполняла.
Свалившись в кресло, он достал из секретного ящика бутылку добротного шотландского виски и наполнил тамблер. После глотка напитка полегчало. Хироцу закурил и достал из нагрудного внутреннего кармана платочек в крупную коричневую клетку, и трясущимися руками развернул.
С небольшой помятой фотографии на него глядел он сам – молодой, амбициозный. Высокомерный. В красивом, напомаженном костюме, с прической, на которую уходила тонна геля. Стоя на мосту, держал на плечах дочь, которая гордо восседала, пытаясь не свалиться.
Он провалился воспоминаниями в тот день.
Йокогама Бэй Бридж. Кричащие, наглые чайки, лезущие к каждому посетителю, которому не повезло выбрать уличный столик в любом из расположившихся недалеко кафешек с западной едой. Солнце, которое светило так ярко, что Хироцу невольно приходилось щуриться.
– Пап, мороженое хочу! – прошепелявила дочка, пока Хироцу расплачивался с фотографом.
– Хорошо, сейчас зайдем.
Хироцу тогда был всего двадцать один год. А когда Кимико родилась – семнадцать.
Её мать он практически не помнил.
Роза борделя, яркая француженка с рыжими, как огонь волосами. Когда Хироцу повели его друзья из портовой мафии отмечать день рождение таким способом, он сразу приметил европейскую красавицу.
Ночь он не помнил, хоть башкой о стенку бейся. Слишком был пьян. Но адрес дома оставил. Видимо, не всё так плохо было.
Поэтому, когда спустя месяц на порог богатого родительского дома явилась женщина, для того времени выглядящая неприемлемо – жениться его даже строгая матушка не заставила.
Хироцу с проституткой поговорил, дал ей крупную сумму денег на аборт и послал на все четыре стороны.
Отвратительный поступок, верно. Но девушка деньги забрала и спокойно ушла, поэтому юноша посудил, что всё в порядке.
Но нет. Спустя еще восемь месяцев ему пришло письмо: девушка при родах умерла, а маленький ребенок ожидает отца в приюте.
К тому времени Хироцу уже выпорхнул из родительского гнезда и начал работать на мафию.
Зарабатывал хорошо – его семью тогдашний босс уважал и Хироцу не принижал. Молодой парень был уверен, что заплатит хорошую сумму каким-нибудь опекунам и сбагрит ребенка, но когда приехал и посмотрел на большие глазки Кимико – которую назвал так принимающий роды врач, означающая «красивая» – он растаял. Что-то в молодом сердце щелкнуло, и он просто не смог оставить малышку.
Нанял лучшую няню, старался проводить с дитем всё свое время. Но девочка росла, а работа проще не становилась. Хироцу начал наживать себе врагов.
Подставлять невинного ребенка не хотелось. Бывший босс подсказал: отдать девочку в частный пансионат заграницей. Пусть растет на другом континенте, в безопасности. Построит себе новую жизнь.
Скрепя сердцем, он согласился. Как только ей исполнилось семь, девочка поступила в интернат во Франции – родины ее матери, имя которой, Хироцу, к своему стыду, даже не знал.
Со временем, когда Кимико стала подростком, она не захотела больше его знать. Обвиняла в том, что он ее бросил, не любил. Хироцу ее понимал, но он просто не мог объяснить причины своего невмешательства в ее жизнь. Просто обеспечивал, наблюдал издалека.
Когда дочь вновь вернулась в Японию, Хироцу одновременно стало и тревожней, и спокойней. Нравилась мысль о том, что его ребенок рядом, но он очень боялся и переживал о ее безопасности.
В скором времени, Кимико сама вышла на связь. Рассказала, что беременна и планирует выйти замуж. Попросила благословения.
На семейном ужине молодой, перспективный врач показался Хироцу хорошей партией. Они и как пара прекрасно смотрелись вместе, и он наконец вздохнул спокойно.
Еще пару месяцев спустя Кимико вновь ему позвонила. Сказала, что с женихом у них ничего не выйдет и она уезжает. Попросила денег.
И пропала с радаров.
Хироцу еще несколько лет высылал деньги на счет, который ему дала Кимико. Надеялся, что всё в порядке, пытаясь успокоить свою совесть.
Уже спустя столько времени, больше чем десяток лет, он вновь встретил ее жениха, когда пришел к боссу с новым отчетом.
Везде кровь. Босс, с перерезанной глоткой. Малец, метр с кепкой, с темными, жуткими глазами, навел на него пистолет. И Мори, тот самый, которого он вспомнил незамедлительно, с запачканным кровью халатом, держащий в руках скальпель.
– Теперь новый Босс – я. Верно, Дазай?
Когда он узнал, что Кимико мертва, он не удивился. К сожалению.
Чуя – ее копия. Повезло малому, что от этого трупоеда Мори ему ничего не досталось.
Хироцу посмотрел на стакан, в котором красиво переливалась на свету коричневато-янтарная жидкость.
Он уже стар, но у Чуи вся жизнь впереди.
Это единственное, что он может ему сделать.
– Алло, Эйс? Давай встретимся через часик. Есть предложение.
***
– Дазай, скажи честно: ты гей?
– Чуя, почему тебя волнует только это? Мори оторвет нам все конечности по порядку, а ты думаешь только обо мне? Как мило.
– Не переводи тему. – Чуя нахмурился. Пытается обвести вокруг пальца. Но нет. Он получит ответ на свой вопрос.
– Что это меняет? – Дазай, тряхнул волосами, улыбнувшись и засунув в рот очередное печенье.
Развлекался, поганка.
– Мне интересно.
– Слушай, может это ты гей?
– Это ты меня целовал, а не наоборот!
– Но ты не был против, – заметил Дазай.
Они провели за такой перепалкой уже час. Время стремительно утекало: скоро и стемнеет. Чуя проходил все стадии принятия: отрицание, торг, гнев, депрессия… Скоро смирится.
Дазай о своей ориентации не задумывался. Тупой социальный конструкт. Если ему нравится Чуя – ему нравится Чуя, вот и всё. Тем более, в мафии на каждом шагу можно встретить людей с еще более извращенными вкусами.
Но Накахаре было сложней. Он грыз ногти, взгляда на напарника не поднимая.
Решался, бедный. Как будто Дазай не просек его интерес еще несколько месяцев назад.
Хотя Дазаю тоже было страшно. Что Чуя сейчас психанет и уйдет. Или назовет отвратительным. Ему не привыкать, но всё равно неприятно.
Не нравится осознавать, что Чуя подобрался слишком близко, засел под его скорлупу, пустив корни. Заставлял постоянно думать именно о нем.
Дазай разглядывал напарника, который был глубоко погружен в свои мысли.
– Чуя, ты такой красивый, – тоскливо, даже с долей зависти сказал Дазай, забывая, что он говорит вслух.
– Что за тупые уловки! – снова разозлился Чуя скрещивая руки на груди, но смотря на Осаму с таким мечтательным взглядом немного растаял. Ему комплименты всегда нравились. –… Спасибо.
– Это не комплимент, – Дазай внезапно тоже смутился, что для него вообще за гранью фантастики. – Так… факт.
Ох. Вышло еще приторней. Чуя покраснел, опустив глаза в пол. Голые ноги уже превратились в ледышки.
– Пошли в постель. Холодно, – и тут же увидев круглые испуганные глаза напарника поправился, – Не в том смысле… Просто… Блять, не хочу я один идти.
Чуя молча пошел за ним, не в силах игнорировать такие жалобные проблески человечности в друге.
Бок о бок они присели на краешек кровати, стукнувшись острыми коленями.
– Слушай. Я… – Глубокий вздох. Стараясь не потерять храбрость и не договорив, Чуя, зажмурившись, резко обхватил лицо Дазая холодными пальцами, и сократив расстояние, быстро чмокнул его в губы.
Он чувствовал, как Дазай улыбается. Попытался отстраниться, но мягкий поцелуй в щеку заставил замереть, покрывшись потом и залившись краской.
Дазай всё не останавливался: одной рукой скользнул под майку, пытаясь потрогать больше кожи, вдавливая в нее свои пальцы, черча узоры, а другой зарылся в мягкие локоны. Чуя поймал его взгляд: слегка затуманенный, но такой искренний и блестящий… оказывается, что глаза у Дазая вовсе не черные, а прекрасного, глубокого и теплого коричневого оттенка. Чуя разглядел и свое отражение в его зрачках: ошалелый взгляд, пунцовые щеки, растрепанные волосы.
Губы Дазая прижались к губам напарника: требовательно прижав Чую к себе еще сильнее, он настойчиво проник языком в приоткрытый рот – и Чуя не сопротивлялся, неумело отвечая на поцелуй и обнимая Дазая за плечи, пытаясь не потерять равновесие на самом краю кровати.
Оторвавшись от Чуи, Дазай всё еще широко улыбался, тяжело дыша. Он сел на постели по-удобнее, притягивая Чую за собой. Кровать жалобно скрипнула, на его щеках лихорадочно расцвел румянец, и якудза впервые за всё время их знакомства выглядел живым.
Глаза Чуи заволокло туманом: сердце билось так сильно, что казалось, будто оно вот-вот выскочит. Дазай легко опрокинул его и навис над юношей, хватая руки и прижимая к постели. Чуя возмущенно завошкался – не нравилось ему такое жестокое ограничение, но через несколько нежных поцелуев в челюсть успокоился, однако, Дазаю и этого оказалось мало – он, отпустив руки Чуи, оттянул края его футболки, переходя с лица на шею, покрывая кожу мягкими и мокрыми поцелуями. Чуя сдавленно выдохнул, зарывая пальцы в кудри Осаму. Он лежал в оцепенении, позволяя трогать себя, но сам не мог и пошевелиться, лишь крепко обнимал Дазая, смущенно наслаждаясь ласками.
Наконец-то в голове Чуи было чудесно пусто.
