Whatever It Takes

Они получили информации о Форке с большим запозданием, и Вальтер прекрасно понимал, что не успевает. Затем была серьезная поломка в машинном отделении, сильно задержавшая крейсер. К тому времени как они доползли до передовых постов имперского флота, все уже закончилось. Безупречно вежливый имперский вице-адмирал на экране был сух и корректен. Доблестные спецслужбы Великого Рейха, получив соответствующие указания, выслали навстречу демократической делегации корабли сопровождения. Возмутительную в своей дерзости диверсию, покушение и срыв переговоров удалось предотвратить. Адмирал Ян, равно как и члены делегации непризнанной республики Эль-Фасиль, живы, целы и пребывают на флагманском корабле Его Императорского Величества. Конечно, вы сможете связаться со своими людьми, бригадный генерал, на то есть все необходимые распоряжения. Что касается адмирала Яна, то приказы Его Императорского Величества однозначны, и суть их сводится к следующему: «Идут переговоры. Не беспокоить». Все это не слишком понравилось Вальтеру фон Шёнкопфу. Почему вообще Лоэнграмм перебазировал флот ближе к Изерлону и выслал корабли сопровождения? Нападение терраистов — постановка? Но кому и зачем она нужна? Он внимательно выслушал доклады Райнера, Соула и капитана и в который раз порадовался, что не взял с собой Юлиана, не смотря на его весьма настойчивые просьбы. Как бы то ни было, Ян был на флагмане, переговоры затягивались, хрупкое перемирие сохранялось, а Вальтер ждал. Неделю спустя, когда наконец было объявлено о завершении переговоров, он отдал распоряжения на «Леду» по поводу размещения эль-фасильской делегации и лично отправился на «Брунгильду» в крейсерском челноке забирать адмирала. Имперский флагман внутри будил кровожадные мысли о верном топоре и хорошем десантном боте. Неподвижные лица гвардейцев из личной охраны кайзера, сбившиеся в кучку в огромной роскошной комнате возбужденные и чем-то очень довольные делегаты во главе с Ромски, внезапная фигура кайзера в белоснежном плаще. Короткий высокомерный кивок на прощанье в сторону демократов. И собственнический довольный блеск в его глазах, взгляд, тянущийся через всю комнату как прожектор, не выпускающий командира из фокуса. Вальтер недоумевал: неужели больше никто не видит? Или все мастерски делают вид? Крейсер удалялся от имперского флота в сторону Изерлонского коридора. Как-то вдруг они оказались с Яном одни в его каюте. Адмирал со вздохом сел боком и заерзал в неудобном кресле с низкой спинкой. Вальтер украдкой разглядывал его исподлобья. Ну да, картина ясная: мятое не выспавшееся лицо, круги под глазами и преувеличено осторожные, заторможенные движения. Отошел и вынул из шкафчика бутылку бренди и два стакана. — Никакого чая, — грубовато сказал он, разливая себе и адмиралу. Выпили они молча. Вальтер набрал в грудь побольше воздуха. — У вас действительно затраханный вид, командир, — бухнул он, ставя стакан на стол. Ян слегка скривился, отхлебывая из своего: — Так заметно? — Ну, когда его императорское величество, — с иронией протянул Вальтер, — лично облагодетельствовал делегацию мятежников перед отлетом своим присутствием, он там вас чуть взглядом не облизывал. Смотрел, как кот на сметану. Причем сытый кот. Ян поморщился, пожав плечами. Его, похоже, не очень интересовало, кто и что подумал и какие выводы сделал по поводу его недельного пребывания в личных покоях императора. Вальтер вздохнул и на всякий случай решил уточнить: — Он же не…? — Нет, — резко перебил его Ян, замотав головой, — я сам вообще-то. Он внезапно замолчал, нахохлившись в кресле как большая, сердитая птица. — Мы обсуждали это, — негромко сказал Вальтер, — еще на Изерлоне. Вы затеяли всю эту комбинацию с разменом крепости, потому что знали: Лоэнграмм не будет нас добивать и пойдет на переговоры в любом случае. Чем сильнее вы упирались, тем ему было интереснее. Что ж, это сработало. Мы получили то, что хотели. Автономию и флот в составе сил самообороны. Даже эль-фасильцам достались от щедрот расширенные права, и это ровно на 100 процентов больше того, на что они вообще могли рассчитывать. Ян держал стакан у самого рта и цедил бренди мелкими аккуратными глоточками, как горькое лекарство. — Да. Но я кое-что обещал ей, когда женился, Вальтер. И не сдержал свое обещание. Шёнкопф беспомощно выругался. — Вы изменили ей, потому что вообще-то спасали наши шкуры… — он заставил себя замолчать. — Я изменил ей, потому что захотел, — внезапно рявкнул Ян. — Хотел бы я быть просто продажной сволочью… — он поперхнулся. В глазах колыхалась тоска. — Всегда лучше грязь, чем кровь, в конце-то концов. Но здесь все намного хуже. Вальтер спокойно пожал плечами и откинулся на спинку кресла. — Вы влюбились. Бывает со всеми, а потом проходит. У меня, знаете ли, тут большой опыт. Со своей стороны могу сказать, что вы сделали это чертовски вовремя, в отличие от меня когда-то. Но вот еще что я скажу — это не имеет значения. Автономия и флот при ней — имеют. — Я не смогу и не собираюсь ей врать. Но вы правы, тут не о чем говорить. Они опять помолчали. Шёнкопф аккуратно забрал у Яна из рук пустой стакан и наполнил заново. — Он предлагал остаться на Феззане? — Да, — коротко ответил Ян. — Ничего нового, — добавил с кривой улыбкой. — Он предложил, — вы отказались. Конец истории. — Да, конец истории, — эхом откликнулся Ян, уставившись перед собой остановившимся взглядом. Одним движением он влил в себя стакан и со стуком опустил его на стол. «Совсем плохо дело», — подумал Вальтер. — Он не хотел убивать. Он хотел победить, — внезапно пьяно пробормотал Ян. — В какой-то мере он это получил, не так ли? И еще неясно, получилось бы что-то со флотом или нет, если бы не… Он пошел на значительные уступки, его гордость была уязвлена… и, и у него опять не было чая. Вальтер пил и смотрел, как глаза у Яна медленно закрываются, а сам он съеживается в кресле, и лохматая голова свешивается на грудь. «Да уж, этот парень точно не давал тебе спать». Вальтер не спеша прикончил свою порцию, а потом подошел к креслу и с натугой выдернул из него спящего адмирала, ухватив за подмышки. «Нет уж, — пробормотал он, взваливая на себя неожиданно тяжелое тело. — Пока летим, ты хоть нормально выспишься, в нормальной кровати. В одиночестве. А потом — будет потом». Он пинком распахнул дверь в смежную спальню. Армейский минимализм — только застеленная кровать и тумбочка. Сгрузив адмирала на одеяло и включив настольную лампу, Вальтер стянул с него ботинки, и, расстегнув китель, снял шарф и галстук. Тихо, но с чувством выматерился, глядя на свежие и поджившие засосы и следы укусов на шее и груди. Скрипнул зубами: «Да ты любишь пожестче, твое гребаное величество». Ян повернулся, что-то пробормотал во сне, а потом внезапно поймал Вальтера за руку и сжал. В ступоре Вальтер смотрел на спокойную счастливую улыбку, внезапно осветившую лицо, и вдруг вспомнил, что Ян уже очень давно так не улыбался. Наверное, со дня своей свадьбы. «Нет, — подумал Вальтер, зло сжимая челюсти, — с проклятого Вермиллиона». «Это не Лоэнграмм предпочел пожестче, а ты», — внезапно осознал он, глядя на спящего Яна, — «А он просто шел у тебя на поводу, все они вечно пляшут под твою дудку. Ётунами драный Вермиллион…». Вальтер вышел, прикрыв двери, и подумал, что надо позаботиться о том, чтобы командира не беспокоили. Да и ему самому тоже не помешает выспаться. Впереди возвращение, торжественное подписание договора на Эль-Фасиле, передача крепости имперцам. Надо поразмыслить о том, сколько у адмирала добавится врагов и интересантов после этих «особенных переговоров» на «Брунгильде», и принять меры. И еще эти терраисты, или кто там на самом деле стоял за нападением. Ян и так постоянно пренебрегает личной безопасностью, теперь же все станет еще хуже. «Еще ничего не кончено, почивать на лаврах и спиваться будем потом. А что до Лоэнграмма, — тут Вальтер мрачно усмехнулся про себя и покачал головой, — надо же, второй раз на те же грабли!» Что ж, с завтрашнего утра у нас только чай — и никакого бренди. Надо будет узнать у Федора про правильное заваривание.