***
— Что ты сделал с ним? Он никогда почти не болеет! — тихо ворчит знакомый женский голос, а Чонгук чувствует чужие пальцы на своей щеке. — Ты сломал мне друга! — Я ничего не делал, он сам заболел! — тихо шипит в ответ Тэхён, а пловец слышит какую-то возню и пытается приоткрыть глаза, потому что шуршали около его головы. - Меня вообще не радует, что мне приходится с ним возиться, но тренер Чан поставил его в команду на фестиваль, потому что уверен, что он принесет нам победу. Я не буду отрицать, он лучший вариант из других имеющихся, поэтому в моих приоритетах сейчас не дать ему разболеться и пропустить тренировки. На этом фестивале всегда много спонсоров, кто ищет себе новый конвейер для золотых медалей, поэтому не смей мне подобное говорить. Вот принесет медаль команде, потом пусть хоть с крыши прыгает - мне плевать. — Тэхен-и, — голос Дженни становится тут же более ласковым, из-за чего Чон ощущает себя неуютно, словно подслушивает чужой личный разговор. По сути так и было в принципе, но ведь он не специально его слушал, верно? У него нет выбора: эти двое сами решили выяснить отношения в этой комнате. — Чонгук не подведет команду, даже если пропустит пару тренировок, ты ведь знаешь это, да? Как бы вы там не соперничали, как бы не менялся рейтинг университета после каждой сессии и соревнований, он все еще остается лучшим спортсменом и хорошим человеком. Я знаю его лучше тебя, и, поверь, он выиграл командный заплыв даже с вывихнутой рукой, потому что сильнее желания победы — у него командный дух и чувство долга. Он расшибется, но обещанное выполнит. И как бы ты не злился на него — не смей сомневаться в нем, — твердно произносит Дженни, приложив влажное и прохладное полотенце ко лбу парня. — Я не сомневаюсь в нем, но даже твоему Чон Чонгуку не под силу быть лучшим с температурой под сорок, — вздохнув, отвечает Тэ и, кажется, пытается просунуть градусник, чтобы измерить температуру. — Иногда ты бываешь не таким мудаком, меня это радует. — В какой момент жизни что-то пошло не так, и ты защищаешь своего Чонгука так сильно, что даже я в твоих глазах становлюсь мудаком? — Во-первых, он не мой Чон Чонгук, хватит его так называть. Мы друзья, и, если бы ты чаще интересовался моей жизнью, то знал, что именно он всегда рядом со мной на всех соревнованиях. Всегда поддерживает, в отличие от тебя, и не позволяет другим мудакам даже смотреть на меня, когда я стою в купальнике перед заплывом. Именно он на моей стороне, когда я нуждаюсь в защите и помощи, пока ты всегда на тренировках и думаешь только лишь о том, как выиграть забег и Чонгука, — произносит Дженни, но шумно выдыхает и поднимает голову, встречаясь с удивленным взглядом брата. — Я уже не злюсь на тебя, Тэхен, и не обижаюсь. Просто ты такой — одержимый победой во всем, где бы ни был, и я просто смирилась со всем остальным. — Ты никогда не говорила, что я настолько хуевый брат... — Ты никогда и не задумывался над этим, потому что это не было для тебя главным. — Хочешь сказать, что Чонгук... — сглатывая ком в горле, Тэхен смотрит на лежащего пловца. — Он делает для тебя то, что не делаю я, как твой брат? — Да. Что, попытаешься его и здесь победить? — усмехается девушка, разглядывая брата. — Ты всегда будешь моим старшим братом, которого я люблю, и Чонгук не изменит моего отношения к тебе, но я прошу тебя изменить свое отношение к нему. Он не заслуживает твоей грубости, которую ты иногда в него кидаешь, потому что он на твои победы реагирует не со злостью. Он радуется, потому что для него это новая мотивация быть еще лучше, и потом он становится лучше, просто потому что может. Проверь хоть раз. Поговори с ним не как с заклятым врагом, а просто как с Чонгуком, и тогда ты увидишь, насколько хорошо он к тебе относится – просто ты вынуждаешь его отвечать колкостями на твое поведение. — Я постараюсь быть не таким мудаком, но ничего обещать не буду. Я не могу вдуг резко стать к нему хорошим, просто потому что ты этого хочешь, — бубнит Ким старший, доставая градусник. — Кто бы сомневался... — так тихо, что услышал лишь Чон, шепчет Дженни. — Сколько? — Тридцать восемь. Уже лучше. Тебе разве не пора на свидание? Хочешь я пойду, как ты и хотела? — вставая с кровати, спросил Тэхен. — Я отменила свидание. — Почему? — Потому что болеет мой друг, и ему нужен уход? — саркастично произносит девушка, посмотрев на брата. — Но спасибо, что попытался. Не сказав больше ни слова, Ким выходит, закрыв дверь за собой, а Чонгук ощущает, как девушка меняет полотенце и аккуратно поправляет подушку, убирая мокрую челку друга назад. Он не спешит открывать глаза и уж тем более давать знать, что слышал весь диалог, который должен был остаться за пределами его ушей. Чон знал, что у Дженни тяжелые отношения с Тэ, но никогда не представлял, что настолько – она никогда не показывала этого. Дженни приходила на все забеги брата, а когда тот не появлялся на ее соревнованиях, то отмахивалась и улыбалась, говоря, что только рада и будет меньше нервничать. Она никогда не признавала, что нуждалась в его поддержке, но с благодарностью принимала ее от Чонгука и Джина, ведь старший присутствовал почти всегда, даже отменял порой рабочие дела, чтобы приехать и поддержать ее. Когда капля воды попала ему на глаза, он поморщился и воспользовался моментом, приоткрыв веки. — Ох, прости, Гукки, не хотела тебя будить. — Все нормально, я и так много сплю, — потирая веки, он пытается встать, но получается лишь перевернуться. — Всего лишь три часа. В твоем состоянии это не так уж и много. Хочешь кушать? Джин сказал, что пришел к тебе с едой, но ты уснул почти сразу, поэтому, наверное, сейчас голодный? — Голова очень сильно болела, а глаза горели так, что я просто вырубился, — смеется, все же сев на кровати. — Да, покушать я бы не отказался. Я себя чувствую чуть лучше, поэтому могу дойти до кухни, если покажешь. — Я тебе вообще экскурсию по дому проведу чуть позже, когда совсем хорошо станет, — улыбнулась Дженни, вставая с пола и собирая миску и полотенца, которыми охлаждала лоб парня. Когда они вышли и добрались до кухни, то Дженни достала банку и налила что-то в стакан, после чего повернулась к Чонгуку и протянула ему не самую приятную на вид жидкость. — Пей. Это настойка Джина, ну, точнее нашего папы, но делать ее хорошо умеет только Джин. Из-за частых тренировок и соревнований иммунитет всегда подвергался давлению, поэтому наш волшебный эликсир здоровья не дает страдать от простуды слишком долго, — улыбаясь, она смотрит, с каким недоверием Чонгук начал пить. — Да, немного горчит, но это из-за имбиря. Пока больной пытался осилить эликсир здоровья и не подавиться им, Дженни достаточно быстро разогрела еду и поставила на стол, сев за компанию с небольшой порцией. Он старался отвлечься, чтобы горький вкус совсем не отбил желания лечиться, поэтому осмотрел кухню. Светлый гарнитур с деревянными вставками создавал приятное впечатление, словно он сидит не в доме в шумном Сеуле, а где-то на Чеджу, ближе к морю, и через окна вот-вот подует прохладный ветер. Светло-зеленые шторы и живые растения дополняли фантазии Чонгука и его желание оказаться сейчас на берегу моря. Он даже прикрыл глаза, слегка улыбаясь от этой мысли, но горькая реальность никак не сочеталась с прохладным и сладким банановым смузи в мечтах. — Приятного аппетита. Готовил Джин, поэтому отравиться тебе не светит, — смеется девушка, поставив перед ним тарелку. — Как самокритично, — он убирает в сторону пустой стакан и берет палочки, начав кушать чапче с говядиной. — Нет, я, конечно, умею готовить и делаю это явно лучше Тэхена, но вот Джин - наш лучший шеф-повар. Он как-то хотел открыть свой ресторан, но выбрал психологию. Теперь помогает не готовить лапшу, а снимать ее с чужих ушей, — она даже не смотрит на него, продолжая есть, но Чон ловит очередные грустные нотки в ее голосе, ведь знал Дженни уже достаточно хорошо. Видимо, выбор профессии старшего брата имел особый повод, а не личное желание. — А Тэхён и Джин не будут кушать? — не успевает спросить Гук, как на кухне появляется Тэхен в домашней одежде, все такой же идеально стильной, как его уличная, и в наушниках. Он подходит к холодильнику и достает питьевой йогурт, кажется, и коробочку с ягодами. Помыв себе малину, он так же молча удаляется, даже не посмотрев в сторону сестры и пловца. Чон собирается спросить о его поведении у Дженни, но в очередной раз успевает закусить язык, когда видит ее взгляд в уходящую спину. Да, по всей видимости, такое поведение не редкий случай, учитывая тот диалог в спальне. — Джин работает, у него пациент пришёл, а Тэхён не кушает после тренировок, у него какая-то диета, — пожала плечами Ким-младшая, отводя взгляд в сторону и пытаясь дать хоть какое-то объяснение брату. Задавать больше вопросов Чон не стал, услышав до этого достаточно для того, чтобы просто иметь хоть какое-то понимание происходящего в доме. Всё же, несмотря на разногласия, он оставался её братом, который задевал чувства достаточно глубоко, чтобы оставить там след...Глава 3. Командный дух
21 марта 2023 г. в 14:40
Вдох. Выдох. Выдох. Выдох.
Чанбин делает жим, уставившись в одну точку на потолке и стараясь не забывать следить за спиной. Доделав свой последний подход, он опускает штангу на подставку и смотрит на друга, который был все это время на подстраховке. Конечно, он занимается в зале не первый день, но, по всей видимости, правила соблюдать будет даже на обычный рабочий вес.
— Какие планы на вечер?
— Работа? — слишком очевидно отвечает Со, вытирая краем футболки лоб.
— Сегодня же смена Чанни, — хмурится Чон, меняясь местами и обхватывая штангу широким хватом, а Чанбин уже на автомате встаёт рядом и подставляет руки на подстраховку.
— У нас уволился один сотрудник, поэтому мы делим смены по ситуации, пока Кан не найдёт нам ещё кого-то. Что-то случилось, или просто решил уточнить?
— Хотел в приставку поиграть, но, видимо, среди своих дедов-друзей я себе не найду товарища на пару сегодня, — гаденько хихикает Гук, смотря снизу-вверх, и получает в лоб осуждающий взгляд друга.
— Мне кажется, тебе пора вес увеличить, а то болтать сил хватает что-то.
— Я не смогу поднимать тебя в старости, Бинни. Такой вес даже мне не осилить, — он заканчивает подход и тут же вскакивает с места, потому что в него прилетает смачный шлепок полотенцем. Убегая, он влетает на ринг и перекатывается по полу, выползая с другой стороны, выиграв себе немного времени.
— Я старше тебя всего на месяц, говнюк ты мелкий!
— Эмоциональный возраст учитывается, поэтому ты старик уже сейчас, — смеётся Гук, обессиленно упав на пол, когда друг нагнал его и ударил полотенцем по спине несколько раз. — Что у тебя по курсачу выходит?
— Пока ничего. Еще не садился делать, нет времени, — пожимает плечами Чанбин, кинув полотенце в сторону. Он надевает свои перчатки для бокса и подходит к Чону, который уже тянется за лапами.
— Хочешь, помогу написать? Социология не сложнее, чем экономика, поэтому могу подсобить, — подставляя поочередно лапы, предлагает Гук. Отбивая несколько комбинаций подряд и уворачиваясь от удара, Со сократил дистанцию и «пробил» в печень, замерев в нескольких сантиметрах.
— И что ты хочешь взамен? — усмехается Бин, продолжая работу, пока Чонгук молча смотрит на него с щенячьим взглядом.
— Можно я пойду на твой следующий бой? Пожалуйста, Бинни, я ни разу не ходил с тобой.
— Это не то место, куда мы должны ходить. Лучше не светиться там лишний раз, Гукки.
— Всего один!
— Одного раза достаточно, чтобы попасть в неприятности, — серьёзно произносит Чанбин, давая понять, что на этом тема закрыта. Чон явно обижен или злится, потому что начинает ускорять темп атак и несколько раз попадает по другу, но никто не против. Бин принимает удары, отвечая следом с большей силой, из-за чего тот теряет равновесие и спотыкается об свои же ноги.
— Тему работы скинешь на почту, я постараюсь в ближайшее время начать делать, — валяясь на полу, тихо говорит Чон.
— Я тебя не возьму на бой.
— Я это понял уже, но от своей помощи не отказываюсь. Не думаю, что тебе будет до курсовой, а шансов на косяки у тебя уже нет. Мне несложно будет, — поднимаясь на ноги, Чон продолжает тренировку, как ни в чем не бывало.
Чанбин прекрасно знает, как сильно Гук хочет побывать хотя бы на одном из его боев, но сам Со был категорически против. Это не было легально абсолютно никак, поэтому втягивать лучшего студента университета в грязную ночную жизнь Сеула совсем не хотелось. Бин и так неосознанно втянул Банчана, из-за чего они не раз сталкивались с тем, что их узнавали некоторые проигравшие бойцы, что не сулило ничего приятного. Чанбин ввязался в это дерьмо с желанием собрать быстро большие деньги, поэтому не учёл на первых порах будущие осложнения, появившиеся за этими боями. Вляпаться в подпольные бои – это все равно, что прописать себе приговор, из которого ему не выйти победителем без потерь. Именно поэтому Бин даже и близко не подпускал Чонгука.
Отработав утреннюю тренировку, парни направились в душ, и Со включил прохладную воду, подставляя лицо струям.
— Чувак, ты в курсе, что у тебя творится на спине? — удивлённый голос, немного обескураженный увиденным, раздался из соседней душевой кабинки. К сожалению, да, Бин был в курсе. Он чувствовал каждую ночь боль от гематомы, которая тянулась вдоль левой лопатки.
— Издержки работы.
— Ты кондитер в кафе, — тяжело вздохнув, Чон включает воду и отворачивается к стене.
— Моя ночная жизнь не должна тебя беспокоить.
— Меня беспокоит твоё здоровье, которое ты успешно проебываешь на дно тихого океана.
Отвечать дальше не было необходимости, потому что Бин это прекрасно понимал, но поделать ничего не мог. Так было нужно. Сейчас собственное здоровье его интересовало меньше всего, поэтому Бин работал больше своих возможностей. В дни, когда у него не было смен в кафе, он чаще всего был на разгрузках в крупных гипермаркетах, либо на доставке, а на выходных участвовал в подпольных боях. Чонгук старался помогать в силу своих возможностей, которые Чанбин ему позволял — он часто выполнял какие-то проекты или рефераты, которые могли отнять много времени, а Банчан пытался разгрузить физически на сменах, потому что иногда сил у Со не было вовсе. Когда Бин однажды уснул в подсобке с коробкой в руках, то возражения Банчан даже не собирался слушать, просто приходя на ранние смены вместо него. Он не чувствовал в полной мере всей той усталости из-за нагрузки, которая у него была, потому что работал так много не от большого желания, а из-за необходимости.
— Не против, если я с тобой пойду? Давно не видел госпожу Со, — улыбается Чонгук, обматывая полотенце вокруг бедер. Бин качает головой, сбрасывая капли воды с волос, и выключает воду.
— Можно. Она как раз о тебе спрашивала, когда я вчера ходил, — он усмехается, выходя следом и вытираясь полотенцем. Одевшись и взяв свои сумки, ребята вышли из зала и направились пешком до больницы. Чанбин специально искал работу и зал в шаговой доступности, чтобы в случае необходимости вовремя оказаться на месте. К сожалению, с домом такой удачи не вышло, поэтому по ночам приходилось тратить на дорогу почти час, если не больше.
Добравшись до больницы, Чанбин и Гук повесили верхнюю одежду в гардероб и поднялись к палате, в которой лежала госпожа Со Хваён. Стоило им только открыть дверь, как в палате тут же оживились пожилые женщины, приветствуя двух посетителей их соседки.
— Хваён, у тебя такой замечательный сын! Каждый день приходит, да еще и угощает сладким нас всех! — улыбается одна, наблюдая за двумя парнями.
— Здравствуйте, госпожа Мин, рад вас видеть, — смеется Бин, дойдя, наконец, до койки матери, целуя ее в лоб и обнимая. — Привет, мам.
— Привет, родной, — она гладит руку сына, подняв взгляд на пловца. — Привет, Гукки. Как у вас дела, мальчики? Что нового расскажете сегодня? Я так рада вас видеть, мои хорошие.
— Я тоже рад вас видеть, госпожа Со, — широко улыбаясь и делая поклон, Чонгук садится на стул и стягивает свой рюкзак, доставая что-то оттуда. — Я принес сегодня вам новую книгу, как и обещал!
— У меня такие замечательные мальчики...
— А замечательным мальчикам женушки не нужны? У меня тут внучка есть, такая красавица! Я бы с радостью умерла со спокойной душой уже, будь у меня зятек, как твой Бинни! — смеется другая бабулька, но, посмотрев в ее глаза, радости в них Чанбин не замечает. Грусть и тоска, скрываемая за громким смехом, пока время беспощадно сокращало отведенный ей путь.
— Я не женюсь на вашей внучке, чтобы видеть Вас как можно дольше, госпожа Син Дже Ю, — тепло улыбнувшись, Бин поворачивается боком к ней, взяв худую сморщенную ладошку в свою. Молча переглянувшись, она со смехом хлопает его по руке, пока на уголках глаз скапливаются слезы.
— Да храни тебя Будда, золотой, — тихо, еле слышно, произносит Дже Ю, пока тот слабо гладит ее руку. К ней редко кто приходил, только внучка да дочь раз в месяц, поэтому Бин не мог игнорировать то, с каким теплом она относилась к нему и его матери. Она нуждалась в любви на последних месяцах своей жизни, но собственные дети ей этого не давали, оставляя встречать смерть в одиночестве.
— Чанни на работе? — госпожа Со прерывает напряженное молчание, посмотрев на сына и Чона.
— Да, но передавал привет и сказал, что в следующий раз тоже заглянет, — улыбается Чанбин, повернувшись к матери. — Как себя чувствуешь, мам? Ты была сегодня на химиотерапии?
— Если бы я там уже была, то вряд ли бы с тобой говорила так легко.
— Хочешь, я с тобой сегодня пойду? У меня пока есть время до смены, поэтому почитаю тебе книжку, которую Гук принес.
— Я, кстати, сделала для вас кое-что, — женщина тянется к тумбочке, чтобы достать что-то, но добраться ей было сложновато, поэтому Чонгук быстро опережает и помогает достать маленькую коробочку, протягивая ей. — Медсестры сказали, что полезно что-то делать руками, чтобы не забывать разрабатывать кости, поэтому я тут для вас приготовила подарок.
— Вам не стоило так напрягаться, тетушка Со, это мы Вам должны подарки делать! — чуть надув губы, произнес Чонгук.
— То, что вы приходите ко мне — для меня уже подарок, Гукки, — Хваён достает из коробки три браслета из бисера, сделанного не с ювелирной точностью из-за трясущихся рук, но явно с большой любовью. Они все были абсолютно разные. Цвет, форма и количество бисера сильно отличались друг от друга.
— Мам, тебе не стоило...
— Хватит, Бинни. Мне в радость было для своих любимых мальчиков постараться, — она улыбается, взяв чёрный браслет с синими вставками, и цепляя его на руку сына. Взяв второй — чёрный с фиолетовым, она обвязала тот вокруг руки Чонгука, оставив чёрный с жёлтым. — Этот передайте Чанни, хорошо? Он так часто приходил в своей любимой жёлтой шапочке, что я как увидела эти бисерины, сразу о нем подумала!
— Спасибо, госпожа Со, — немного приподнявшись, Чон обнимает пожилую женщину, стараясь не давить слишком сильно. Она была болезненно худой и бледной, страшно было просто её касаться, словно та может раствориться в воздухе в любой момент. На голове почти всегда носила платок, но когда приходилось выходить на улицу, то никогда не забывала надевать подаренную Банчаном шапочку, напоминающую кошачьи ушки, ведь у кошек девять жизней, как он сказал. Девять жизней, девять шансов выбраться, поэтому сдаваться никогда нельзя.
— Обязательно передайте и Чанни, хорошо? Я хочу, чтобы они приносили вам удачу...
— Обязательно, мам, — убирая браслет друга в карман, он рассматривает свой ещё какое-то время, поглаживая пальцами бисерины. Услышав звонок телефона, он резко вздрагивает, но это была не его мелодия. Чонгук достаёт из заднего кармана мобильный и отвечает на звонок, отходя немного к окну. Когда тот возвращается к койке спустя пару минут с надутой губой, Бин терпеливо смотрит на друга.
— Тренер Чан вызвал к себе максимально экстренно и срочно.
— Зачем? Ты ведь пловец, а не атлет.
— А их это разве волнует? Пихают меня во всевозможные соревнования, словно кроме меня других ребят нет, чтобы отвечать за место в команде атлетов, — закатив глаза, он поднимает свой рюкзак и закидывает на плечо, сделав небольшой поклон. — Госпожа Со, мне, к сожалению, пора. Хотел остаться с вами подольше, но долг студента зовёт.
— Понимаю, малыш Гукки, иди. Удачи тебе, — она с улыбкой смотрит на парня, который отбивает кулачок другу и прощается со всеми остальными в палате.
Чонгук хорошо помнит, в какой момент начал приходить к матери Бинни, потому что это было волнительно. Со никогда не говорил о семье, поэтому, когда тот попросил Чона сходить в больницу и отнести кое-что из одежды, потому что сам не успевал, тот не мог отказать ему. Каково было удивление Гука, когда он увидел в тот день взрослую женщину, которая сидела в онкологическом отделении и ждала, по всей видимости, сына. С того дня он захаживал сюда периодически, когда друг не успевал, либо старался помогать ему в силу своих возможностей, чтобы освободить больше времени для посещения матери. Она была милой и весёлой, из-за чего порой даже забывалось, что под этой тонкой кожей есть злокачественная опухоль, которую пытаются побороть химиотерапиями и лекарствами, чтобы появилось больше шансов на операцию. Именно в тот момент, когда Чонгук увидел весь трепет и переживания Бина, то начал понимать, почему тот так активно работает везде, где только можно, экономя элементарно даже на своём здоровье. Чон был уверен на все двести процентов, что госпожа Со даже не знает о происходящем за стенами больницы с её сыном, потому что все пытались её уберечь от самого негативного.
Доехав до университета на автобусе, Чонгук выпрыгивает из тесного пространства и направляется прямиком на поле. Издали уже было видно, как на поле бегали несколько ребят, среди которых было невозможно не узнать Ким Тэхёна со его пушистыми тёмными кудряшками и банданой на голове. Подойдя ближе к тренеру, он наблюдает, как легко Тэхён перепрыгивает через препятствия своими длинными и жилистыми ногами, совершенно не замедляя темпа после приземления.
— Гукки, я так рад, что ты пришёл! — тренер улыбается, обнимая парня, и тут же указывает рукой на спортсмена, сидящего на скамье. — Этот идиот ногу повредил во время тренировки, на восстановление уйдёт не меньше месяца, а скоро осенний фестиваль среди университетов.
— Почему у меня такое чувство, что выбора все равно нет, и этот разговор – всего лишь формальность из вежливости? — с нескрываемым подозрением смотрит Чонгук на тренера Чана.
— Вот не зря ты лучший студент университета, все на лету схватываешь!
— Разве мог я отказаться от такого? — усмехается Чон, переведя взгляд с травмированного парня на подбегающего к ним Тэхёна. Свободная темно-синяя ветровка была уже наполовину распахнута, открывая вид на тяжело вздымающуюся грудь. Когда он скользит взглядом выше, их глаза сталкиваются, из-за чего Чон тянет язык за щёку и ухмыляется, видя в ответ раздражение. Кажется, начало учебного года на вечеринке не очень понравилось Тэхёну, потому что тот скривил губы, чего не скажешь о Гуке.
— Что он здесь делает?
— Замена Ынчоля на этот осенний фестиваль. Вам надо будет вместе потренироваться для передачи эстафеты и определиться, кто будет бежать последний до финиша, — тренер Чан потёр ладони, предвкушая явно что-то интересное, потому что о соперничестве двух лучших студентов университета знали все. Знали и наслаждались, ведь каждый пытался перепрыгнуть другого и сделать все намного лучше, а что же будет тогда с этими двумя, если они объединят свои силы во благо университета?
— Он ведь пловец, он не может заменить Ынчоля! — Тэ смотрит на мужчину, но тот лишь улыбается. — У нас большая атлетическая сборная, неужели никого нет вместо него?
— А чем Чонгук плох? Он лучший в любом виде спорта, который у нас есть, а на открытие года нам нужна стопроцентная победа, без осечек.
— Сынмин? Или вы забыли про второго лучшего атлета?
— Он и так побежит. Ты, Сынмин, Даниэль и Чонгук. Ты будешь прыгать через барьеры, Сынмин — средняя дистанция, Даниэль — спринт, а Чонгук пойдут на длинную дистанцию. Сынмин за лето расслабился, нужно будет устроить вам сборы, а то слишком много отдыхали.
— Чонина можно поставить на спринт, а Даниэля на длинную дистанцию, — не унимался Ким, от чего Чонгук уже откровенно хихикал, постоянно отворачиваясь в сторону.
— Чонин отказался выступать.
— Чего?! — Чон удивлённо посмотрел на тренера, потому что этот же вопрос крутился на языке, но Тэхён опередил его. По лицу тренера было видно, что тот начинает злиться, особенно при упоминании Чонина, ведь тема была довольно свежей.
— Тэхён. Хватит со мной спорить. Чонгук нужен для длинной дистанции, эстафеты и бега по пересечённой местности. Ты либо принимаешь этот факт, либо уходишь, потому что ты уж слишком много наглости набрался, я смотрю, что оспариваешь мои решения, — сдержанно, но не без раздражения произносит тренер Чан. Чонгук переводит взгляд на атлета и видит, как тот явно тушуется, опустив руки вдоль туловища и сделав небольшой поклон.
— Простите, тренер. Такого больше не повторится.
Дождавшись в поклоне, когда тренер отойдёт и развернётся, Тэхён выпрямляется и смотрит на Чона.
— Иди и переодевайся, нам предстоит большая работа. Я не собираюсь проигрывать из-за твоей неподготовленности.
— К чему столько враждебности, Тэхён-и? У нас ведь одна задача, разве нет? Надо быть командой.
— Переодевайся, а потом поговорим о команде.
И вот он снова убегает. Чонгук направляется к раздевалке и уже через десять минут возвращается лёгкой трусцой сразу на дорожку. Пробежав парочку разминочных, он останавливается на поле и немного тянется, готовый работать в команде. Тренер подходит к дорожке, где уже стоял наготове Тэхён у своих стартовых колодок, поэтому Чон присоединяется к ним. Когда дело доходило до тренировок, то пловец откидывал в сторону любые чувства, полностью погружаясь в работу. Отключать эмоциональную часть для него никогда не было проблемой.
— Становитесь на позиции. По сигналу рывок, и возвращаетесь на места, бежать до конца не надо, — тренер Чан берет свисток и держит таймер, готовый нажать в одну секунду. Упираясь ладонями в покрытие, Чонгук отрывает колени с дорожки и смотрит вперёд, срываясь за долю секунды. Он не смотрит на Тэхёна, но чувствует, что у того рывок был быстрее, а потом видит по самодовольному лицу парня, что да. Тот обогнал. Повторив ещё несколько раз этот рывок, они сравняли счёт и уже снова стояли на старте, готовые решить, кто из них будет первым. Старт. Рывок. Буквально через долю секунды Чонгук шумно выдыхает, сорвавшись раньше, и замедляется спустя несколько метров, посмотрев на тренера.
— Чонгук будет бежать последним, поэтому, Тэхён, бери палку, и давайте тренироваться в передаче. Поставьте отметки, с которых должны будете стартовать, а потом начнем.
Ким, кажется, в эту секунду готов уничтожить взглядом, если бы имелась такая способность. Новость о том, что Чонгук оказался быстрее Тэхёна, разлетится за считанные дни, стоит хоть единой душе узнать. Он и сам устал от этого вечного соперничества, но сдаваться не было его привычкой. Ким абсолютно не любил проигрывать, скорее даже не умел, потому что спортом занимался с самых юных лет. Он перепробовал все — от гимнастики до стрельбы из лука, но тем не менее выбор пал все равно на легкую атлетику. Возможно, все дело было в семье: отец был атлетом, а мать гимнасткой. Старший брат, Сокджин, долгое время занимался под руководством матери спортивной гимнастикой и был даже чемпионом, но все же со временем бросил, поскольку учёбу поставил в приоритет. Его младшая сестра, Дженни, тоже спортсменка, но занимается, к большому сожалению, плаванием, из-за чего Чонгука приходилось видеть порой больше обычного. Ведь, в отличие от него, сестра очень хорошо общалась с ним и даже не собиралась прекращать их дружбу из-за Тэхена.
А что сам Тэхён? Средний ребёнок, который долгое время не мог найти свое призвание, но в какой-то момент, кажется, жизнь сама определила за него вид спорта и всю последующую жизнь. Просто однажды что-то так сильно тебя пинает в спину, заставляя упасть на колени посреди дороги, и у тебя вдруг становится критически мало времени, чтобы изменить и выбрать другой путь. Тебе нужно просто встать и бежать, пока силы все еще с тобой, а Тэхен всегда хотел бежать так быстро, словно старался догнать кого-то. В других видах спорта он не ощущал того удовлетворения, когда поднимался за первым местом: все казалось чужим, не трогало внутри ни одной струны чувств, в отличие от бега. Особенно с препятствиями. Когда перед тобой стоит несгибаемая преграда, и у тебя нет возможности обойти ее или перешагнуть, остаётся только мчаться так быстро и прыгать так высоко, насколько вообще способен, иначе разобьешься.
Перехватив палку и встав на нужный отрезок, они с Чонгуком начинают одновременно бежать. Подбираясь ближе, Тэхён даёт команду и протягивает к его руке эстафету, но та летит мимо. Он молча поднимает её и снова идёт на свое место, игнорируя крики тренера. Нужно было сосредоточиться и откинуть все ненужные мысли в сторону, но это было тяжело из-за нового участника их команды. Почему вообще пловец участвует в легкоатлетическом забеге и фестивале? Да, может Чон Чонгук и лучший во всех видах спорта, где хотя бы пару раз был на тренировке, но тем не менее это было нечестно по отношению к другим спортсменам. Многие здесь из года в год стараются, выступают, участвуют на соревнованиях, но вместо них берут пловца? Да, он может участвовать во всех видах спорта, но он ведь состоит в сборной по плаванию, зачем ему атлетика?
Откинув мысли прочь, он продолжил тренировку и попытку передать эстафету, но в очередной раз вышел провал. Тэхён сбился со счёта, в какой раз они начали пробовать снова и снова, пока не получат результата, но удалось лишь единожды за все сто попыток. Тренер Чан уже махнул рукой и начал собираться, поскольку прошло больше часа. Сам Чонгук, честно говоря, выглядел тоже уставшим, но так же усердно продолжал работать, лишь иногда отвлекаясь на глоток воды. Когда тренер ушел по завершению тренировки, Ким упал на газон и прикрыл глаза.
— Хватит валяться, заболеешь так, — кричит со скамейки Чонгук, закрывая бутылку и подходя немного ближе. — У меня есть предложение.
— Надеюсь, не руки и сердца? — все ещё лёжа с закрытыми глазами, произносит атлет.
— Мне мои органы пока самому нужны, но буду знать, — с насмешкой отвечает Чон, сев рядом и щелкая по носу парня. — Нам надо попробовать ещё раз.
— Естественно. Мы не уйдём отсюда, пока десять раз подряд у нас не получится сделать чистую передачу, — шумно выдохнув, он вытягивает ноги вверх и рывком поднимается через мостик, готовый снова к старту, однако не все оказалось так просто, как он подумал изначально. Чонгук забирает у него эстафетную палку и остается стоять на месте.
— Попробуем наоборот. У нас проблема не в передаче, а в том, что ты постоянно вылетаешь вперёд, поэтому давай поменяемся.
— Но тренер нас поставил не так, — удивленно смотря на парня, произносит Тэхён.
— И давно ты тренера начал слушать? — ухмыляется Чон, подкидывая палку и видя ответную ухмылку.
— Ладно, давай попробуем. Терять все равно нечего.
Тэхён встаёт на позицию, упираясь одной рукой в землю, а вторую вытягивая назад. Когда Чон начинает бежать, он резко срывается с места следом и по команде вслепую тянет к нему руку, ощущая пальцами холодный металл, который легко был пойман. Тэхён не перестал бежать, ускоряясь и добегая круг, в конце которого стоял улыбающийся Чонгук.
— Ещё раз, — он перехватил палку и встал на позицию.
И вот они снова и снова бегут, но в этот раз каждый забег заканчивался лишь улыбкой, потому что у них наконец-то начинает что-то получаться. Когда время начало приближаться к обеду, Чонгук уже изрядно устал, ощущая слабость в теле: живот болезненно крутило от голода, из-за чего он явно бежал не так резво и активно.
Чон останавливается, допивая свою воду полностью, и садится на скамью. Тэхён уже собрал свои волосы почти полностью в небольшой пучок – из-за тяжести под потом его кудряшки осели и мешали ещё больше. Он часто замечал, как атлет выходил на старт с собранным хвостиком, в то время как на учебе всегда была идеальная укладка, которая вызывала тягу запустить пальцы в эту копну и испортить все. И его образы. Каждый день Ким Тэхён приходит в университет так, словно все чёртовы коридоры — красные дорожки или подиумы, а он открывает очередной показ. Дженни ему тоже не уступала в этом, но у младшей явно были разнообразные вкусы в одежде, а вот Тэхён предпочитал современную классику с кэжуалом, и всегда, абсолютно всегда, на нем были украшения. Он не встречал ещё никого, кто так изысканно и модно одевался, при этом не теряя своей мужественности под жемчужной подвеской или золотыми серьгами с изумрудами.
— Всё, сдох? — ухмыляется Ким, прокручивая в пальцах палку.
— Я не ел с шести утра, а это уже вторая моя тренировка, поэтому чувствую себя неважно как-то, — Чонгук поджимает губу, закинув полотенце на шею. — Бегать я не способен, пока не поем.
— Во вторник следующая тренировка, не опаздывай. Нам нужно будет поработать со всей командой, — беря свои вещи, Тэхён даже не смотрит в его сторону. Чон ничего не отвечает, скинув со лба капли пота и пытаясь понять, когда и как он успеет со своей тренировки по плаванию добежать до сюда. Совмещать несколько занятий для него не было проблемой, но когда на носу стоит важный отборочный чемпионат, а на другой чаше весов легкоатлетический фестиваль, в котором на него возложили ответственность — Чонгук пытался здраво оценить свои возможности. Раньше тренировки могли занимать по полтора часа, но чем старше ты становишься и чем выше поднимаешься в рейтинге, тем больше нужно тренироваться. И тогда полтора часа превращаются в три, а в выходные дни порой и четыре. Большой спорт требовал и больших сил, которых сейчас у Чона могло просто не хватить.
Взяв свою сумку, Чонгук молча кивает на слова и уходит в раздевалку, собираясь как можно скорее принять душ и зайти пообедать. Выходной день должен был пройти не лучше, как минимум, он собирался встретиться с друзьями, но все были заняты.
— Дженни, ради Бога, я не собираюсь идти на двойное свидание ни с кем, — в раздевалке раздаётся голос Кима, который открывает свой шкафчик, не обращая внимания на Чонгука. — Даже ради приличия. Мне теперь, что, ради приличия встречаться со всеми, кому я нравлюсь? Мы тогда сможем год прожить на бесплатных обедах.
Прикусив губу, чтобы сдержать смех, Чонгук обращает на себя внимание атлета, из-за чего оба смотрят друг другу в глаза, пока в телефоне продолжает говорить Дженни.
— Вот прямо передо мной стоит твой друг, с ним и иди на двойное свидание, а я в душ, — Тэхён всовывает трубку прямо в руки Чона, как можно быстрее прячась в душевой кабинке, из-за чего пловец был вынужден продолжить разговор с Ким-младшей.
— Привет, Дженни.
« — Чонгук? Что ты делаешь на тренировке с моим братом в субботу днём?» —, он уже закрытыми глазами видел, как девушка хитро смотрит на него, хихикая.
— Тренировался, Джен. Я теперь участвую на фестивале, поэтому мы сейчас пробовали эстафетную передачу. Так что ты там хотела?
« — Представляю, какой ты уставший, поэтому забей. Тебе сейчас явно не до свиданий.»
— Я голодный, а на свиданиях кушают. Меня все устраивает.
« — Так ты пойдёшь?! О боже, спасибо! Я тогда напишу Сану, что все в силе! Я тебя обожаю, Гукки!»
— А во сколько? Где? С кем? — почти до конца раздевшись, Чонгук уже одной ногой был в душе, но прерывать разговор не хотелось, поэтому пришлось сидеть в одних трусах на скамейке и слушать на громкой связи подругу.
« — Часа через два-три, когда Сан тоже освободится с тренировки. Почему меня окружают одни спортсмены?»
— Потому что ты сама спортсменка? — не без сарказма произносит Чон, наблюдая, как из душа выходит Тэхён в одном лишь полотенце. Тот явно не обращал внимания на него, а вот Чону было сложно игнорировать стекающие капли по рельефному кору, широкие плечи и идеальные линии косых мышщ живота, которые прятались под полотенцем. В висках запульсировало, а тело словно окатило горячей волной, заставляя вздрогнуть. Неужели вид Ким Тэхёна умеет так действовать на него?
« — Гук, ты меня слушаешь? Вытащи бананы из ушей! » — словно затрещина по его голове, голос Дженни отрезвляет и заставляет посмотреть на экран.
— Не ори так. Я не глухой, — потирая рукой свои виски, произнёс Чон.
« — Тогда какого черта молчишь, когда я с тобой разговариваю?! К семи будь готов, адрес скину тебе позже. И, ради Бога, пожалуйста, не надевай свои чёрные джинсы!»
— А что с моими джинсами не так? — хмурится Чонгук, поднимаясь на ноги и почти протягивая телефон обратно Тэхёну, чтобы завершить разговор.
« — Я хочу, чтобы мой парень остался моим, а не залипал на твою задницу! У меня уже иммунитет к ней из-за того, что я вижу её на каждой тренировке, а вот у него этого иммунитета нет. Поэтому даже не смей надевать те джинсы и рубашки!» — громко произнесла Дженни, а парни молча переглянулись. Тэхён выглядел удивлённым, а вот Чон ощущал смущение, потому что подобный диалог явно не рассчитан на уши старшего брата, который стоял напротив.
— Может, ему тогда вообще голым пойти? — перехватив телефон, Тэ окидывает Чонгука взглядом с головы до ног, после чего отворачивается и продолжает собираться, пока Чон пользуется моментом и идёт в душ, краем уха слыша диалог брата и сестры. — Дженни, ориентация не меняется из-за чьей-то задницы, поэтому твой Сан либо гей, либо просто ценитель чужих задниц. Ты думаешь, в его баскетбольной команде их мало?
« — Почему мы вообще говорим про задницы?»
— Потому что это единственное, в чем наши вкусы совпадают и не вызывают споров. И ты сама, между прочим, начала говорить о задницах.
Тэхён скидывает полотенце, вытирая свое тело, и начинает собираться, пока сестра активно продолжала возмущаться его отказу от свидания, на котором давно хотели познакомиться лично с самим Тэ. Он мог бы пойти, ведь одно свидание ни к чему не обязывает, но это было не в его принципах. Он не видел смысла в одноразовых свиданиях, на которые приходится тратить время, когда этого времени у тебя и так вечно не хватает. Пустая трата ресурсов – и никакой пользы.
— Дженни, я уже успел искупаться и собраться, пока ты болтаешь. Все, отключаюсь, мне ещё волосы сушить, — Ким сбрасывает звонок, подходя к фену, который был прикреплен к стене возле большого зеркала. Пока он сушил волосы, из душа вышел Чонгук, и взгляд ненароком упал на его зад, о котором не раз упомянула сестра. Он не особо следил за мужским плаванием, приходя лишь на соревнования Дженни, поэтому оценить мужские тела пловцов у него не было возможности. Но вот стоящий перед ним Чон Чонгук, который был его вечной занозой из-за такой же отличной успеваемости, выглядел действительно отлично. Его увлечённость спортом давала свои плоды, и нельзя было не оценить этого, потому что все тело Гука было безупречно подтянутым.
Отвернувшись, пока его не заметил Чон, Тэхён досушил волосы и аккуратно уложил их назад, взяв свою сумку. Пловец одевался и выглядел явно уставшим, а звуки пустого желудка только подтверждали такой поникший вид. Тот даже не язвил и не шутил как обычно, в отличие от Тэхёна, который, пока не поест, похож на озверевшего волка.
— Ты не грохнешься по дороге? А то выглядишь говняно, — прокручивая телефон в своих пальцах, Тэхён наклоняет голову немного набок, разглядывая Чона.
— Даже так я выгляжу лучше тебя, не стоит беспокоиться за меня, — тихо отвечает парень, закидывая вещи в сумку.
— Айщ, как грубо, — цокнул языком Ким, прищурив глаза. Нет, он не собирался ожидать его, но вот стоило тому пошатнуться и ухватиться за шкафчик, Тэ напрягся. — Ты пил?
— Нет. Здесь душно очень, — отодвигая ворот от шеи, Чонгук прикрывает глаза и закидывает сумку на плечо, двигаясь в сторону выхода.
— Здесь все окна нараспашку, а ты вышел из душа, — Ким перекрывает собой путь, касаясь лба парня и чувствует сильный жар, из-за которого пловец даже глаза открыть не мог. — У тебя температура.
— У меня не может быть температуры, со мной все хорошо, — отодвигая от себя ладонь, Чонгук выходит из раздевалки, стараясь не обращать внимания на слабость, пока перед глазами не оказывается лестница, вид которой теперь пугал. Он осторожно поднимается, крепче цепляясь пальцами за перекладину, но его продолжает шатать на ватных ногах.
— О нет, даже не смей тут падать, потом ещё тебя не хватало больного, — успев подбежать на лестнице, Тэхён свободной рукой упирается в спину и подталкивает вперёд. — Идём.
Ким перекидывает свою небольшую сумку через плечо и помогает Чонгуку выйти на улицу, ощущая даже через одежду его температуру. Добравшись до машины, он аккуратно открывает заднюю дверь и сажает пловца внутрь, а сам садится за руль.
— Ты один живёшь?
— Да. Тут несколько остановок проехать надо...
— Если один, то это уже не имеет значения, — шикнув, Ким выезжает с парковки и едет в сторону своего дома, пока Чонгук сзади пытается принять сидячее положение и хоть как-то сфокусировать взгляд.
— Ты решил меня в лес отвезти, раз я один живу?
— Если бы я хотел убить тебя без следов, то отправил бы тебя на дно моря, потому что в лесу часто бывают собаки и бегуны, — не отвлекаясь от дороги, спокойно ответил Тэ, чем вызвал не особо сильное доверие. — Или подстроил самоубийство, что в твоей одинокой квартире было бы самое то. Мол, не выдержал нагрузки, конкуренции с Ким Тэхёном, и бла-бла-бла. А хотя, нет, не надо меня упоминать в своей записке, не хочу быть потом подозреваемым.
— У меня всего лишь температура, а ты меня уже убил в своих фантазиях, — закатив глаза, он замечает, как они уже достаточно далеко отъехали от университета, но спокойнее от этого не становится. Спустя двадцать минут подъехав к двухэтажному светлому дому, Тэхён остановил машину у ворот и вытащил ключи, а Чон постарался осторожно выйти, как минимум, чтобы не стукнуть двери о ворота, а как максимум – чтобы не грохнуться самому. Атлет уже стоял возле входа, придерживая калитку, и поэтому Чонгуку не оставалось ничего, кроме как пройти внутрь.
— Братишка, ты дома?! — поднимаясь внутрь, кричит Тэ, из-за чего Чон морщится. Голова болела жутко, хотелось просто спрятаться под подушку и ничего не слышать.
— Чего орёшь-то? — раздаётся откуда-то со стороны, а после появляется и Сокджин. Чонгук знал его косвенно, видел несколько раз на соревнованиях, когда они приходили болеть за Дженни вместе с матерью. Широкие плечи сейчас казались еще больше из-за свободной футболки с V-образным вырезом, а светлые спортивные штаны хорошо вписывались в общий стиль, словно он оделся так специально. Волосы были чуть растрепаны, но выглядел он не менее красиво. Статный, крепкий, даже несмотря на брошенную спортивную гимнастику. Его тело было все еще в хорошей форме. Когда взгляд Джина встретился с Чонгуком, то тот немного прищурился. — Это Чон Чонгук же, да? Золотой пловец из мужской сборной и друг Дженни?
— Прекрасно, что ты его знаешь. Меньше проблем, больше понимания, — скинув обувь, улыбается Тэ и закрывает дверь.
— Здравствуйте, аджосси, — Чон делает поклон, болезненно застонав, когда затылок словно кувалдой ударило от резкого поклона.
— Обращайся ко мне просто «хён», — улыбнулся Сокджин, переведя взгляд на младшего брата. — Так, а теперь ты мне что-то собираешься объяснить?
— Чонгук заболел, во вторник у нас тренировка, а в следующем месяце фестиваль, поэтому нужно твоё суперлечение, чтобы поставить его на ноги за два дня, как ты умеешь, — очаровывая брата своей улыбкой, младший сжимает его широкие плечи и смотрит своими глазами так, что отказать явно было невозможно. — Обратно мы не можем его отправить. Он живёт один на другом конце города, и о нем совершенно некому позаботиться, поэтому он вылечится только через неделю. Спасай, братик.
— Разве он не пловец? Причём тут твой фестиваль?
— Он у нас универсальная личность и в каждой жопе затычка, — не без раздражения произнёс Тэхён, но тут же шумно выдохнул. — Но сейчас его поставили со мной в одну команду, а для меня важно выиграть фестиваль, и если для этого мне нужно работать с ним, значит, я буду работать с ним. Поставь его на ноги за два дня, и я буду мыть посуду всю неделю.
— Две.
— По рукам, — победно улыбается атлет, поворачиваясь к Чонгуку. – Куда мне его?
— В гостевую на первый этаж уложи и померь температуру, я скоро подойду. Мне нужно кое-что доделать ещё, — дал указ Ким-старший, направляясь заканчивать свои дела, а Тэхён повёл парня в комнату.
Внутри было просторно и светло, как и во всем доме, но Чонгук особо не смог разглядеть остальное, чтобы полностью оценить вкус семейства Ким. Он более чем уверен, что тут все так же красиво и изысканно, как в одежде атлета, который успел сходить за градусником и просунуть под руку. Услышав писк, Чон достаёт из-под подмышки кончик и протягивает Тэхёну.
— Тридцать девять и два. Как тебя так угораздило? Сам мне сегодня бурчал «не заболей», а теперь валяешься как зомби, — тихо возмущаясь себе под нос, произносит спортсмен, доставая одеяло. — Джин сделает свою волшебный эликсир, которым нас лечит, и будешь в порядке.
— Мне надо позвонить Дженни, я ей обещал... — шепчет Чон, вздрагивая и съеживаясь в позу эмбриона на постели.
— Я ей сам позвоню и объясню все, не болтай много, — кинув сверху одеяло, словно на приведение, Тэхён вышел из комнаты, но лежать долго в одиночестве Гуку не пришлось, потому что на пороге появился Сокджин.
— И давно ты себя так чувствуешь? — отодвинув край одеяла, он смотрит в глаза пловца, который еле мог открыть веки.
— Сегодня на тренировке стало что-то не очень. На первой нормально, а вот на второй...
— Всё понятно, — усмехается, вставая с места. — Я тебе сейчас принесу покушать, а потом лекарства. Тебе отоспаться хорошо после этого нужно будет.
Чонгук кивает, зарываясь под одеяло, и прикрывает глаза. Ему даже стараться не нужно было, чтобы попытаться уснуть, ведь от слабости и температуры тело само просилось спрятаться от реальности. Потребовалось две минуты тишины, чтобы уснуть, потому, когда Джин вошёл с подносом, ему так же молча и пришлось уйти обратно.