***
- Лурам, ещё два «Языка Сенобита»! – прикрикнул Думузид, грохоча кубиками льда в своём посеребренном шейкере в такт ревущей музыке со сцены. – И бутылку холодного шампанского для третьего столика! - Будет сделано, босс! – отозвался я, одним прыжком заскочил на лестницу к рядам бутылок и оттолкнулся копытом, прокатившись взад-вперёд, попутно собирая нужные для коктейлей ингредиенты. Убедившись, что я не забыл заблаговременно отложить пузатую ребристую бутылку из зелёного стекла с ведёрко со льдом и накрыть её полотенцем, я слетел с лестницы и заскочил на подставку для ног. Что поделать – пускай я всё уже стал подростком, и моё тело росло в длину не по дням, а по часам, и уже приходилось по утрам скоблить щёки и усы бритвой, но по сравнению с большинством посетителей и своей же барной стойкой я был смехотворно мал. «Язык Сенобита – 50 грамм красного вина сортов Merlot, 25 грамм смеси особо крепкой текилы, ликера на основе чёрной малины и жирных сливок, и буквально барная ложечка черносмородинового ликёра для тонких ноток и намёка на цвет. Подавать в предварительно охлаждённом винном бокале Совиньон и ни в коем случае не добавлять лёд, иначе грош цена твоим усилиям». - Прошу вас, госпожа Фицджеральд, ваши «Языки», - я продвинул бокалы в сторону грешницы-завсегдатая нашего заведения. Темнокожая женщина, видя, что я встал на цыпочки и изо всех сил стараюсь справиться сам, с тёплой улыбкой забрала напитки, оставив взамен несколько хрустящих купюр, едва ли не вдвое больше требуемой суммы. - Спасибо, Лурам, как всегда скор на руку и любезен, - первая леди джаза приветственно кивнула мне и поспешила обратно к своему столику. – Сдачу оставь себе, считай, что заработал немного чаевых. Я добродушно кивнул в ответ, уложил деньги в кассу, отложив чаевые себе за пазуху, и вытер руки полотенцем, попутно с гордостью оглядывая наше славное заведение, которому я дарю уже четвёртый год своей жизни. Всё-таки, мне безумно повезло перевернуть свою жизнь и теперь делать карьеру бармена «Капризного Сфинкса». В тот день за партией домашнего вина и бурбона приехал сам Думузид. Старый, даже по адским меркам, демон, повелевавший снами и ночными кошмарами, самолично лицезревший падение Вавилонской башни, по каким-то личным причинам ушёл на покой и теперь вёл скромный образ жизни простого владельца одинокого заведения. Жены и детей он не имел, а потому мог заниматься своим баром-варьете беспрепятственно. - А это мой сын, Лурам, - представил меня отец. – Двенадцатый год пошёл. Я вежливо поклонился прибывшему гостю и шаркнул копытом по земле. - Надо же, какой вымахал, - демон в облике пожилого мужчины в белом фраке оглядел меня сквозь свои тёмные очки и что-то нацарапал в своём блокноте. Думузид снова пересчитал бочки, задумчиво провёл когтем по дереву и опять взглянул на меня. – Знаете, уважаемый Набтес – раз уж мы с вами заключили сделку на эту поставку, и качество продукта меня более чем удовлетворило, то отчего же нам не заключить ещё одну? - Если это касается моего сына, то это решать не только ему, - Набтес скрестил руки на груди. – Лурам довольно умён и надёжен, но всё-таки Пентаграмм-Сити – не самое лучшее место для подростка. - Я хочу ему предложить работу в своём заведении, - вежливо, но настойчиво продолжил Думузид, поправив седые волосы на голове. – По вашим словам, он разбирается в алкоголе, обладает хорошей памятью, схватывает всё на лету и главное – порядочен и честен, а это уже многого стоит. У меня приличное заведение и самая культурная публика, и я лично послежу за пареньком. Научу всему, что знаю сам, начнёт с помощника, вскорости станет за стойку бара, а там уже и до управляющего рукой подать. Огни большого города всегда манили меня, а тут ещё была и перспектива начать обеспечивать себя и родных, и после часа уговоров и препирательств, я покинул отчий дом на строжайших условиях. По крайней мере, такими они должны были показаться – держаться подальше от вредных привычек и сомнительных компаний и не забывать о собственном образовании. Я лишь пожал плечами – табак и наркотики меня никогда не привлекали, а алкоголь хоть и был моей страстью, но исключительно с научного подхода. Мне нравилось наблюдать как работает отец на своей винокурне, учился обжигать деревянные бочки и поддерживать нужную температуру, несколько раз я даже пытался придумать что-нибудь своё на основе списанной перебродившей браги, и, судя по отзывам добровольных подопытных из числа жителей деревни – результаты моих экспериментов с травами, орехами и ягодами были более чем успешными. Более того, меня похвалил и сам отец, а это для меня очень много значило. Такого же мнения я придерживался и на работе – на перекуры я выходил исключительно с чашечкой кофе или чая и увиливал от предложенных сигарет и папирос, ссылаясь на больные лёгкие. Сам Думузид очень строго относился к распространению дурмана в своём заведении и пресекал любые попытки на корню, а весь мой опыт с алкоголем состоял исключительно из пробы сделанного коктейля при помощи барной соломинки. Буквально несколько капель на язык, чтобы оценить вкус и внести нужные коррективы, хотя к концу смены голова уже заметно кружилась – всё-таки, я был ещё молод и худощав, так что мне хватало, чтобы захмелеть. Да и гулять было практически некогда – после смены я мылся, переодевался в чистое бельё, ужинал, уходил в свою комнату-подсобку и при тусклом свете свечи садился корпеть над учебниками и книгами. Думузид одобрил и это стремление – «без образования никуда, а ты ещё и работать успеваешь, это похвально». Было непросто, глаза уже закрывались сами после тяжёлого рабочего дня, но при помощи крепкого чая и пары щипков я вновь погружался в чтение. Босс настаивал, чтобы я продолжал обучение, но и я сам не забывал о данном родителям обещании – наградой за мои усилия стал новенький раскладной телефон, который послужил мне единственным способом связи с родными и близкими, в том числе и с Табукой, которой я звонил ежедневно и не по разу, даже просто чтобы услышать её голос. Да, мне определённо нравилось работать именно здесь – Думузид время от времени отправлял меня на помощь в другие заведения к своим партнёрам, заодно позволяя мне кое-что намотать на ус. Видел я и элитные ресторации вроде «Синего круга» и «Обсидиановой короны», где коротали свой досуг разодетые в пух и прах представители высшего общества за бокалом вина, стоившего больше, чем вся моя выручка за месяц. Доводилось мне посещать и откровенные притоны, такие как «Луна-кровопийца» и «Последняя остановка». Там мне и хозяевам приходилось частенько извлекать из-под стойки потемневшую от налипшей крови бейсбольную биту, заставляя отпетых головорезов и забулдыг выворачивать карманы и платить за выпитое, выслушивая невнятные угрозы расправы, которые, к моему счастью, никогда не сбывались. Что понял я? После пары стаканов чего-нибудь покрепче переставали существовать различия между дворянами и сбродом – пьяные все были равны и одинаковы в алкогольном безумии. Так что когда очередная смена заканчивалась пьяной дракой, то в нетрезвом посетителе, перепачканном рвотой и изрыгающим невразумительный вздор пополам с винными парами, можно было угадать сословие разве что по качеству покроя подранной в потасовке одежды. Единственное достоинство таких заведений – не нужно постоянно ходить с натянутой улыбкой, если только нет желания избавиться от лишних зубов. Меньше всего мне нравились ночные клубы для вчерашних подростков – сотрясающая стены музыка в стиле техно, больше похожая на работу буровых машин, постоянная необходимость перекрикивать гигантские колонки и снисходительно-пренебрежительное отношение ко мне, как к самому младшему. Особенную антипатию вызывали две вещи – во-первых, владельцы клубов закрывали глаза на практически открытую продажу дурмана чуть ли не у барной стойки, потому как наркодилеры неукоснительно платили им ежемесячные взносы за разрешение торговать своей дрянью; я просто не понимал, почему мой босс вообще имеет что-то общее с подобными дельцами. А во-вторых, всё моё барменское искусство здесь было бесполезным. Едва оперившаяся публика желала либо зрелищности подачи коктейля с жонглированием, поджиганием и переменой цвета напитка, либо «Чтобы пилось легко и сильно давало в голову», сопровождая реплику кивком головы в сторону якобы ничего не подозревающей спутницы. С другой стороны, здесь любили сорить родительскими деньгами и не скупились на щедрые чаевые, так что приходилось глотать собственную гордость, затыкая глаза, рот и уши зелёными купюрами и золотыми монетами. "Капризный Сфинкс" был баром-варьете самого, что ни на есть, старого толка, за что я его и любил. Сюда приходила уже взрослая публика, чтобы хорошо провести время и культурно отдохнуть. Высокие стены и потолок для усиления голосовых октав, бесчисленное количество круглых столиков, усеявших помещение как грибы после дождя и само собой – сцена, на которой сейчас выступают наши музыканты из числа бесов - «чавелинщиков». Это был один из множества древних бесовских кланов с запутанным и туманным прошлым, известным лишь по устным легендам, что передавались из поколения в поколение. По преданию, их праматерь-бесовка Чавеллина родилась не из адской земли, как все прочие примогены рогатого рода, но получила воплощение из страданий последнего земного пророка-мессии, чья голова была принесена в дар танцовщице Саломее. Бесы этого клана изначально были диким, кочевым племенем, ночевавшим под открытым небом, но с ростом городов были вынуждены изменить традициям и начать вести оседлый образ жизни. В отличие от других рогатых, не обладавших никакими колдовскими чарами, «чавелинщики» несли в себе крупицы магии, воплощая волшебство в танцах, музыке и искусстве заглядывать за границу будущего. За это их побаивались, в нескольких кругах даже объявили вне закона и незаслуженно называли за глаза «бездельниками, негодяями и ворами». Но Думузид охотно имел с ними дело, живая музыка вкупе с магической аурой всегда собирала полный зал как мотыльков на огонь, особенно в выходные дни. И сегодня как раз был один из них – я уже различаю идущую ко мне парочку. Высокий смуглолицый мужчина в белой шляпе вёл под локоток приятную, но несколько усталую женщину с ухоженной шевелюрой кудрявых светлых волос. Этих двоих я тоже знаю – у нас в заведении собираются только почившие звёзды кино и музыки прошлых лет, разве может другой клуб или ресторан похвастаться таким количеством знаменитостей? - Пётр Константинович, Норма Джин, как всегда рад видеть вас в «Капризном Сфинксе». Столик №3 уже ждёт, шампанское как всегда холодное и шипящее, - я позволяю себе назвать грешницу её настоящим именем, зная, что ей это приятно. Вот и сейчас, столь рано покинувшая земной мир актриса и певица, одаряет меня своей улыбкой, что покорила тысячи мужских сердец. Я лишь слегка притворяюсь, что у меня ещё тонна незавершённых дел и заказов, но ради них, так уж и быть, сделаю исключение – покидаю своё рабочее место, провожаю эту парочку до столика и помогаю усесться, вовремя пододвинув стулья. Сопровождавший женщину певец, чьё происхождение так роднит его с «чавелинщиками», приветливо мне подмигивает и кидает монетку за очередную мелкую услугу – я ловко подхватываю кусочек золота, любезно киваю и ухожу за шампанским, на ходу подставляя зажигалку под протянутую папиросу, зажатую в пальцах лайковой перчатки. Этот посетитель мне тоже знаком – старомодный потёртый цилиндр, фрак с гигантской пушистой бутоньеркой белого цвета и желчное, больное лицо, навсегда застывшее в печальной мине Пьеро из театральной пантомимы. - Ещё шампанского, господин Вертинский? – вежливо поинтересовался я, но посетитель отрицательно покачал головой. Я тихо вздохнул про себя – ничто не было способно поднять настроение этому полубезумному декаденту, не сумевшему отделить сценический образ от реальной жизни. С другой стороны, его скорбь вносила свою изысканную нотку в общее настроение, а когда певец слышал со сцены свои же песни, то впадал в неописуемый экстаз восторга. Наверное, в эти моменты он мог почувствовать себя живым и настоящим. На сцене барабанные палочки трижды стукнули друг об друга, и как по команде взревел аккордеон, взвизгнула скрипка, а за ними вступили пианино, саксофон и гитара под перезвон бубна – играли «Бессарабянку». Сопровождавший Норму мужчина вскинул голову и гордо обвёл глазами остальных – свою песню он узнал с первых же мгновений и первым же начал хлопать в такт музыки, а вслед за ним – и все остальные посетители. Всё-таки невероятно – здесь звучали песни на всех языках земного мира, но даже без переводов и адаптаций, смысл и значения слов передавались без искажений для всех и каждого – да, Ад поистине удивительное место даже в таких мелочах! Сейчас пела дородная и приземистая Клара, чей низкий и хрипловатый голос идеально подходил для таких горячих и задорных песен и наполнял воздух сюрреалистичным магнетизмом, заставляющим даже почтенных пожилых слушателей непроизвольно перебирать ногами. Могло даже показаться, будто и свечные огоньки в гигантской люстре, и бутылки со стаканами, и даже столы и стулья отчаянно рвутся броситься в ураганный танец, поддавшись внезапному душевному порыву. Клара не просто пела – она буквально жила этой песней, вкладывая в неё всю свою безграничную широту внутреннего мира и вздымая кверху руки, украшенные множеством колец, перстней и браслетов. Ещё миг – и словно из пустоты в её пальцах появляется грохочущий тамбурин, и эта бесовка приобретает несовместимую с её полным телом лёгкость, срывается с места и фурией летит вдоль по сцене, залихватски свистя под перезвон украшений и тысячи бубенцов, пришитых к бесчисленному количеству складок её разноцветного платья. - Всё-таки они и вправду справляются со своим делом, - сказал ещё один посетитель – облачённый в дорогой синий костюм высокий и элегантный грешник с приятным профилем лица, протягивая мне сигару. Этого клиента не стоит заставлять ждать, он надменен, заносчив и вспыльчив, что не мешает ему оставаться прекрасным певцом и звездой эстрады даже в Аду. Зажигалка в моей руке щёлкает незамедлительно, с искрами извлекая язычок синеватого пламени. - Прошу вас, господин Синатра. Как обычно, «Кир-рояль»? - Нет, Лурам, плесни-ка мне лучше чистого бурбона с парой кубиков льда и капелькой амаретто. Ну ты знаешь, того самого, с клеймом фонтана и черепа. Винокурня твоего отца, если не ошибаюсь? - Вы, как всегда наблюдательны, - этот господин любит лесть в любых её проявлениях, теша своё тщеславие и память о земной вершине славы. Стакан ароматного алкоголя со скрипящими льдинками и чистая пепельница были поданы за три секунды, и я могу переключиться на подбежавших бесов из оркестра, громко дышащих как загнанные лошади. - Лурам, дружище, налей холодненького, в глотке пересохло, - первым меня приветствует длинноволосый запыхавшийся бес-гитарист со шрамом на шее, утирающий платком ручьи пота, обильно струящегося по его лбу и лицу. Это Шед, он же Шедди для друзей – бесёнок моих лет из клана «чавелинщиков» и мой настоящий друг в неприветливом Пентаграмм-сити. Он был первым, с кем мне довелось познакомиться – сначала мы присматривались друг к другу, часто вздорили, даже умудрились пару раз подраться – но, как и водится в таких случаях, в итоге стали лучшими друзьями. Что-то Шед перенял у меня, что-то я у него – первым делом бес-кочевник потребовал научить и его паре приёмов из французской борьбы и бокса, я же – игре на гитаре и умению танцевать, забив свой и без того плотный график. Но я планировал впечатлить Табуку по возвращению домой после успешно сданного Думузиду некого «экзамена» - вот уже два года босс всё грозился проверить меня какими-то туманными формулировками, так что после уроков я запоем читал выданную мне книгу по истории барменского искусства и всё ждал и ждал неизвестно чего. - Конечно, держите, - один взмах острого ножа рассекает лимон на одинаковые дольки. Думузид запрещал музыкантам напиваться во время работы, чтобы выступление не превращалось в балаган, и я следовал указаниям босса. – Минералка с лимоном. Сегодня особенно в ударе, я погляжу? - Как всегда преуспеваем, - подмигнул Шедди, неспешно утоляя жажду. Опустошив стакан, бесёнок вытер губы тыльной стороной ладони и откашлялся. – У тебя как, держишься? Народа-то много набралось? - Полный порядок, надо только боссу сказать, чтобы в следующий раз заказал побольше шампанского, - кивнул я в ответ, уложив в кассу ещё несколько купюр и монет. Выручка за субботу обещала быть более чем приличной, а чаевые приятно тяготили карман моего жилета. – В основном налегают на вина и чистые напитки, ничего сложного из коктейлей не просят. - Как будто для тебя бывает что-то реально сложное, за четыре-то года уже поднаторел, - Шед гортанно хохотнул и щелчком пальца по опустевшей посуде попросил добавки, что я тотчас и исполнил. – Когда уже Думузид тебя экзаменовать будет? И что за экзамен? - Понятия не имею, - честно признался я и пожал плечами. Чтобы не тратить время зря, занялся мытьём грязных стаканов и бокалов. – Последний год всё стращает, а что будет спрашивать, когда и как – ни словечка. Хоть бы намекнул, в самом-то деле. «Бойся своих желаний, Лурам – они имеют свойство исполняться», - голос Думузида в моей голове прозвучал столь внезапно, что я едва не выронил стакан от неожиданности. Голос демона не звучал вкрадчиво или угрожающе, босс словно был рад тому, что я наконец-то решил ему напомнить об этом загадочном экзамене, на который мне не дали ни билетов, ни вопросов, ни даже даты проведения. - Внимание, прошу тишины! – босс всего лишь щёлкнул ногтем по шейкеру, но звук раздался как от гигантского гонга. Моментально смолк оркестр, и гости прекратили разговоры. Все посетители внимательно смотрели на Думузида и застыли в ожидании. – Благодарю за понимание. Сегодня среди нас находится молодой человек, которого знаю я, и которого знают многие из вас, некоторые даже его обожают, в этом я не сомневаюсь. Лурам, поднимись-ка на сцену, о тебе ведь речь идёт! Ну же, поддержите парня аплодисментами, он этого заслуживает! Окружающее казалось нереальным – звёзды театра и кино хлопали в ладоши, свистели и кричали, подбадривая меня, пока я, красный как мак, поднимался на сцену и молился, чтобы никто не слышал перестук моих зубов, словно я метался в лихорадке. Но толпа подпитывала меня волной благодарности и уверенности, я ощущал разряды всеми порами своей алой кожи. - Как я и говорил, вы все прекрасно знаете этого бесёнка, - продолжал Думузид, возникший рядом со мной неизвестно откуда за долю секунды из облака синего дыма. – Звать Лурам, полных шестнадцать лет, способен замешивать пять коктейлей одновременно, попутно выслушивая пьяные откровения и просьбы налить в кредит, чего он, к счастью, пока не делает. Кто-то в толпе гостей хихикнул. - Этот парень проработал на меня целых четыре года, показал себя отличным работником, всегда выручал старика, работал за четверых, но вот незадача – я не знаю, делать его барменом или нет. Молод ещё, нос не дорос, как вы считаете, уважаемые гости? «И почему он не пошёл в шоумены с такими наклонностями?» я покосился на босса, уже не заботясь о сохранности собственных мыслей. Нужно было думать, что ждёт следующим – вряд ли мою судьбу доверят посетителям. - Конечно же, достоин! – первым с места вскочил Вертинский и потряс кулаком в белой лайковой перчатке. Остальные клиенты тоже согласно загудели и застучали по стаканам, бокалам и бутылкам. - Достоин! Достоин! – хором грянула толпа. Я лишь смущённо потупился, ощущая себя несколько неуютно в центре всеобщего внимания. - Хорошо, пускай будет по-вашему! – Думузид поднял руки и оскалился. – Но как нам проверить – хороший он бармен или нет? Спросить рецепт? Нет, не годится – любой осёл может вызубрить книгу коктейлей от корки до корки. Как правильно подать напиток? Да он и без меня это знает как никто другой! - Пускай сделает коктейль! – вперёд выступил один из почётнейших клиентов «Капризного сфинкса». Мистер Кэллоуэй ободряюще подмигнул мне, расправил свои тонкие усики одним взмахом пальца и продолжил. – Я знаю этого парня тоже все четыре года его работы, и до сих пор не понимаю, как он всё ещё ходит в помощниках, это просто преступно даже по адским меркам! Я берусь быть судьёй и оценю навыки Лурама по всей строгости, никто не станет возражать. - Но как оценить навыки, если сравнивать не с кем? – Думузид лишь сделал вид, что задумался – вопрос был более чем риторическим. Босс потёр подбородок, поправил свой галстук и щёлкнул пальцами, словно ему только что пришла в голову гениальнейшая идея. – Итак, дамы и господа! Только сегодня, только сейчас и только в «Капризном сфинксе», я, Думузид Вавилонский и Месопотамский, вызываюсь быть оппонентом беса Лурама в поединке барменов! В случае победы Лурам получит должность бармена в моём заведении, в случае же поражения – его судьба незавидна! Я моментально побледнел, сглотнул и сжал кулаки – хищный блеск глаз моего босса виднелся даже через его тёмные очки. Тогда я не знал, действительно ли меня ждёт страшная участь или же меня попросту пытаются запугать, и успешный для меня исход поединка был предрешён заранее, но в любом случае побег был просто невозможен. Я бы просто не простил сам себя, и мне удалось сохранить спокойствие, пускай оно и было полностью лишено здравого смысла. - Я согласен! – мой голос прозвучал едва громче цыплячьего писка, хотя мне он показался взрослым и грозным. – Я принимаю твой вызов, босс! - Великолепно! – заревел Думузид, воздев руки к потолку. – Вернись к барной стойке и готовься сразиться со мной! Оружие – на твой выбор, предмет дуэли – двухкомпонентные коктейли, срок – минута! Время пошло! Я пулей влетел за стойку, попутно заметив, как Шедди показал мне поднятый вверх большой палец и ухмыльнулся. А вот на Думузида смотреть не стоило – весь боевой задор сразу же угас, а в душу закралась предательская мысль сразу же сдаться без боя. Да, Босс был великолепен – даже несмотря на то, что готовил самую обыкновенную «Мимозу», которую может сделать совершенно любой мальчишка, который раздобыл где-то бутылку газированного винца. Даже такой процесс Думузид превратил в захватывающий дух богохульный ритуал. Льдинки в охлаждённом бокале звенели как зачарованные руническими печатями кандалы, руки демона мельтешили всполохами разноцветных огней, материализовывая свежие, налитые солнцем гигантские апельсины, чья кожура лопалась от одного лишь взгляда на них, а бутыль изысканного вина медленно и неспешно поднималась из клубов дыма, словно высвобожденный из тысячелетнего плена древнейший демон Преисподней. «Коктейль «Мимоза» - самая простая вещь, такой напиток совершенно невозможно испортить, а всё остальное – лишь пожелания клиентов и фантазия бармена. Смешать в равных пропорциях белое игристое вино и апельсиновый сок без мякоти, подавать в бокале-флейте; кто-то советует украшать четвертинкой дольки, но это небо знает что такое. Не рекомендовано выпивать больше двух бокалов, если только не ставите перед собой цель проклясть завтрашнее утро и вредного бармена». Руки уже захотели опуститься самостоятельно – разве у меня есть хоть один шанс на победу в этом безнадёжном поединке? Как я, какой-то жалкий бес, возомнивший о себе невесть что, посмел бросить вызов могущественному существу, который оттачивал своё барменское искусство многие годы, когда на свете не было ни меня, ни старшего брата, ни даже моего родного отца! Движения, выверенные тысячами часов тренировок, ни одного лишнего взмаха или пируэта, пропорции отмеряны до последней капли! Я проиграл и по «оружию» - Думузид при помощи магии призвал себе самые сладкие и спелые плоды, отбирая лишь лучшие их части, бокалы из чистейшего хрусталя, газированное вино – самое дорогое и винтажное! А у меня – всего лишь обычный барный набор алкоголя и ликёров, из которых нужно будет сделать хотя бы что-то – но я могу сделать всего лишь неплохой приемлемый коктейль, который и тягаться-то не сможет с шедевром моего босса! - Лурам, не вешай нос! – звонкий голос Нормы Джин или же Мэрилин Монро, вслед за которым в меня полетела скомканная салфетка, помог сбросить оцепенение. – Ты справишься, ты уже давно как бармен, просто сам этого не понял! Малыш, просто сосредоточься и не торопись, у тебя полно времени! Она была права – я ущипнул себя и собрался, прокручивая в голове варианты и сопоставляя их с имеющимся в наличии арсеналом. «Мимозу уже делает босс. Ром с колой, виски с содой, джин с тоником – не хочу, слишком просто и пусто. «Укус змеи» - тоже не годится, сидра нет, и я не успел поменять опустевшую бочку со стаутом. «Гарибальди» идеально бы подошёл, если бы у меня были под рукой такие же апельсины, что у босса. Может быть, попробовать «Французского связного», но взять коньяк или бренди? Ну не подавать же иконе джаза водку с энергетиком, в самом-то деле!» - Тридцать секунд до конца! Я твёрдо решил – «Французский связной», а дальше руки сделают всё сами. Бокал, три кубика льда на охлаждение, но куда же запропастилась проклятая бутылка грушевого бренди! Ага, вот она…или нет, не она? Нет, это виски с моей винокурни, первая бутылка, что я выгнал самостоятельно! И миндальный ликёр на другом конце стойки бара, у меня нет времени, чтобы добежать до него! Нет, нет, нет! Ладно, меняем план – пусть будет виски за базовую основу! Что ещё есть рядом – бутылочка горькой настойки, вскрытая банка коктейльных вишенок в сиропе и пачка сахара кубиками, мне везёт! «Олд Фешн» - то что нужно, такой коктейль, при всей своей простоте нравится всем ценителям! Я выдохнул и доверился инстинктам – даже сам судья посмотрел на меня с любопытством. Моя левая рука подбрасывает в воздух кусочек рафинада, хвост оборачивается вокруг пузырька с горькой ангостурой и сбрызгивает белый кубик, заставляя его побуреть словно от глубочайшего стыда. Биттер отправляется на своё место, хвост выбрасывает уже не нужный лёд в сторону, вода переворачивается в мерную кружку и принимает в себя сахар, уже буквально умоляющий поскорее покончить с ним. Я не отказываю сладости в его последней просьбе – пока ложечка в левой руке размешивает рафинад до полного растворения, правая рука откупоривает бутылку моего («Лично сделанного») виски и отмеряет ровно. Я честно не знаю, сколько выплеснулось янтарной жидкости – больше меры или меньше, там именно ровно столько, сколько нужно. Лишь затем в виски погружается цельный брусок чистого льда без пузырьков и мути, и чистый алкоголь, ещё не успевший опомниться от столь низкого падения температуры, принимает в себя сладкий сироп. Я не люблю наливать сироп первым и делать двойную работу, тщательно вымешивая коктейль или оставляя сладость на самом дне, тем самым портя вкус. - Десять секунд! Описать вокруг куска льда ровно четыре круга барной ложкой – теперь виски обводнён именно так, чтобы не жёг горло неподготовленному и при этом не терял своей насыщенности и вкуса. Провернуть ложку в руке и подцепить вишню из банки – да, именно такую! Два покачивания, чтобы стряхнуть лишний сироп и при этом не опрокинуть ягодку обратно. - Пять секунд! Пальцы моих рук одним движением сворачивают полоску кожуры, выпуская едва уловимое глазу облачко эфирных масел – словно отдаёт коктейлю всю свою душу, желая растворится в простынях цвета шафрана без остатка как два страстных любовника. - Три секунды! Коктейльная вишенка, хвостик вверх и вбок. - Две секунды! Снять пробу соломинкой – вроде недурно. - Одна секунда! Поставить на салфетку и пододвинуть клиенту с кивком и улыбкой. - Отложить в сторону ваши инструменты и поднять руки так, чтобы я их видел! – шутливо произнёс Кэб Кэллоуэй, глядя то на меня, то на Думузида. Босс тоже был готов преподнести на суд своё творение – от одного только взгляда на бокал я горько вздохнул, напиток даже выглядел бесподобно. Такой коктейль не стыдно подать и самому Люциферу или же выпить самому на смертном одре – разве у меня есть хотя бы шанс? Или утешать себя мыслью о том, что «Я хотя бы попытался»? Попытался опозориться, разве что – ну у тебя это точно получится, поздравляю. - Ну что я могу сказать? – грешник сделал всего один глоток «Мимозы», но всем своим видом показывал, что с большой охотой осушил бы бокал до дна и попросил добавки. – Как всегда великолепно и идеально, именно такой вкус я и ожидал от великого мастера! - Пустяки, - Думузид попытался напустить на себя скромный вид, хотя и любил лесть. Я снова вздохнул и пододвинул к Кэббэлу свой «Олд Фешн». «Игра окончена, дружок, постарайся хотя бы достойно признать поражение». Певец внимательно поглядел на меня, потом повертел бокал в пальцах, посмотрел через стакан на люстру, осторожно понюхал, немного отпил, закатил глаза, громко покатал напиток во рту и так же громко проглотил. Почувствовав, как «Олд Фешн» долетел до желудка, мистер Кэллоуэй приоткрыл веки, блаженно улыбнулся и вернул стакан на стойку. Я обмер и едва заметно задрожал – вот теперь точно конец. Не соблюдал пропорции, готовил всё на лету, плохо промешал сироп и на одном бруске льда вместо нескольких маленьких, а ведь это всё важно. - Знаешь, Лурам, мне правда нелегко сделать выбор, - сказал грешник, снова поправив свои усы - «карандаш». – Думузид сделал идеальный коктейль, взял самые лучшие компоненты, следовал строго книге и букве, такую «Мимозу» я бы пил только по праздникам и особым случаям. Но если я захочу повторить, то получу точно такой же идеальный коктейль, и так будет повторяться каждый раз. Да, будет идеальным, но без всякой индивидуальности! А твой «Олд Фешн» - уникален как и любой другой коктейль, что я пью здесь в твои смены. Я знаю, что у бесов нет магии, и вы ей не можете научиться при всём желании, но твои напитки – особенные. - Особенные, - эхом прошептал я. - Именно, - кивнул джазмен. – И может ты налил чуть меньше виски или не так уложил лёд, но знаешь что? Я с самого начала хотел, чтобы ты победил, но при всём желании бы не повернул язык отозваться плохо о «Мимозе» твоего босса. Но твой коктейль – невероятен именно тем, что я больше никогда не попробую именно такого же. И я сам не верю, что говорю такое, но эту победу я хочу присудить именно тебе. - Лурам – победитель! – воскликнул Шедди. – Поздравим юного бармена! Я уже ничего не соображал, всё ещё не понимая, как я сумел превзойти учителя – лишь на завтра я получу именной личный шейкер и узнаю, что Босс изначально хотел повысить меня при любом исходе состязания, но не мог отказать себе в мелком удовольствии устроить шоу, убив тем самых сразу нескольких зайцев. И меня проверить, и повеселить гостей, и напомнить о самом себе, разумеется. Но в тот момент я был больше озабочен тем, как мне прийти в себя и сколько мне предстоит завтра работы со шваброй в руках. Почтенные сэры и леди буквально лишились рассудка – все кругом топали, свистели, хлопали в ладоши, а сам Думузид ловко подхватил меня под мышки, усадил себе на шею и несколько раз пронёс по залу в торжественном круге почёта, а все кругом, стуча в такт кулаками по столу, хором затянули песню, поздравляя меня с победой. Лихо раскачиваясь из стороны в сторону, я сначала робко улыбнулся, потом засмеялся, и в конце расхохотался во всё горло, пока Думузид катал меня словно ребёнка и ловко огибая столы, разгоняясь все быстрее. У меня даже закружилась голова от мелькавших мимо разноцветных лиц, и я подумал о том, что никогда в жизни меня не чествовали с такой теплотой и радостью как сейчас. - Лурам! Лурам! Лурам! – кричала тысячеголосая толпа, скандируя моё имя как заклинание.***
- Спокойно, Стелла, просто успокойся и держи себя в руках, - принцесса твердила эти слова как мантру, стараясь не обращать внимания на приближение дверей главного зала, за которыми прячется её новый этап терапии. – Тебе нужно просто подойти и поговорить с новым барменом, поздороваться, узнать как у него и дела и…подружиться? Глупость какая! Стелла Гоэтия дотронулась пальцами до дверной ручки, вздрогнула от проскочившей искры и тихо выругалась себе под клюв. Ведь этот бес – просто нанятый слуга, которого она уволит через месяц или даже раньше, в зависимости от политических осложнений или иных условий. Бюджет клана и так довольно ощутимо просел, а её распроклятый муженёк ещё и пообещал платить новенькому неприлично большие деньги за какое-то смешивание алкоголя. Как можно подружиться с бесом? О чём с ним можно разговаривать, чего ожидать, нужно ли вообще ей что-то говорить? Ведь каждый дворянин знает, что голос есть только у глав клана, у дворецкого – четко обозначенные приказания, а слуга должен быть немым и относиться к нему надлежит как к инструменту или тягловому животному в зависимости от степени полезности и заменимости. А все эти рассуждения Столаса о «лишении живого существа даже тени индивидуальности» - ни что иное как глупости и вольнодумство. По крайней мере, именно эти слова вбивались в голову Стелле ещё в пансионе с такой же достоверностью, как и то, что дважды два будет четыре. Глубоко вдохнув и досчитав до десяти, Стелла нажала на ручку, открыла дверь и прошла в зал, тут же снова тихо обругав саму себя – она забыла имя бармена, даже ничего созвучного не приходило на ум. А бес был тут как тут и не терял времени впустую – уже тщательно протёр стойку и полочки, промыл стаканы и теперь со шваброй в руках мыл полы. Увидев принцессу, бармен остановился, отставил свой инструмент в сторону и поклонился в пояс со всей почтительностью и достоинством, на которые был способен. - Ваше высочество, - голос был так же тих, как и во время вступительного экзамена. Стелла в ответ изобразила на лице нечто вроде вежливого интереса, стараясь, чтобы это не выглядело до такой степени наигранно, как могло быть. - Кхм, здравствуй, эээ..., - замялась Стелла, но бес пришёл ей на помощь. - Лурам, ваше высочество. - Да, конечно, Лурам, - принцесса откашлялась в кулак, выигрывая нужные секунды и пытаясь хотя бы наметить курс разговора. – Как обустроился? Вижу, что уже расположился? - Да, ваше высочество, - кивнул бес, выпрямив спину, но всё ещё глядя в пол. – Госпожа Перулла позволила мне занять старый склад для вина. Надеюсь, вас это не смущает? - Нет, вовсе нет,- развела руками Стелла. - Как раз будешь рядом со своим рабочим местом, это разумно...а как у тебя дела? - В полном порядке, ваше высочество. Чем могу вам служить? - Просто, понимаешь, хочу узнать о тебе побольше. К примеру, на чём специализируется твоя семья? Каких политических взглядов придерживаетесь? Много ли у вас врагов? Беса эта тирада настолько озадачила, что Лурам наморщил лоб и крепко задумался - было ясно, что он даже не знал, на что надо отвечать, у бармена был такой вид, словно он только что совершил какой-то неприличный поступок и теперь сильно об этом жалеет. – Я не уверен, что правильно понял ваше высочество, но постараюсь ответить. Отец занимается виноделием и имеет собственную винокурню, мать работает учителем в местной школе – это раз. Мы преданы его величеству королю Люциферу и верховному правителю округа Сатане – это два. Что касается врагов, то не я уверен, что когда-нибудь успел нажить кого-то желающего мне смерти – это три. Стелла сначала не поняла, почему такая простая тема поставила бармена в тупик, и почему вопросы так резко расходились с ожидаемыми ответами, и тут же едва не выругалась в третий раз. Такие вопросы принцесса обычно задавала новоявленным союзникам, желающим заручиться поддержкой клана Гоэтии, будь то попытка влезть в политический бассейн с акулами местного сената или же некое взаимовыгодное предложение, для которого требовался продавец, покупатель или же посредник. Хорошо, что ещё не решилась спросить о проценте в этом деле или какой-то клановой мести, бармен бы точно провалился под пол. - Прошу прощения, ваше высочество, - осторожно начал Лурам. – Эти вопросы…несколько ближе к политической обстановке. Я ведь простой бес, не политик и не дворянин, и не смогу удовлетворить ваше любопытство. Ещё раз прошу прощения за дерзость. Может быть, я могу быть полезен его высочеству чем-то ещё? - Голова болит, - Стелла озвучила свои мысли вслух и тяжело вздохнула. Нет, доктор точно над ней издевается – да сама мысль о дружбе уже звучала каким-то бредом. У Стеллы никогда не было друзей или подруг что в пансионе, что и теперь. «Где дружба – там и предательство». «Никому нельзя доверять, можно лишь допускать к проверке». «Все предают, вопрос лишь в цене». «Предают всегда друзья, а не враги». «Чем больше доверяешься, тем больше соблазн обмануть». И тысяча других постулатов, которыми руководствовалась Стелла Гоэтия, отправляясь на очередную деловую встречу. На клюве – улыбка, в глазах – лёд, правую руку протягиваем, а за спиной в левой держим острый нож. - Конечно, ваше высочество, сейчас всё будет, - неожиданно отозвался Лурам. Бес сделал шаг к принцессе и тут же остановился, словно завис на краю пропасти. – Если вы позволите… - Позволю что? – удивилась Стелла. - Могу ли я посмотреть на вас? - Да, конечно, - принцесса подняла голову. – Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но всё-таки… Лурам всего-навсего внимательно осмотрел когти на руках и ногах, перья на груди августейшей особы, сделал у себя в уме какие-то заметки по поводу клюва и глаз - а вот сама Стелла отметила нездоровую худобу нового бармена. Первое впечатление "худощавый" было сильно преуменьшено, тут уже в свои права вступала настоящая анорексия - сквозь алые щёки отчётливо виднелись торчащие скулы Лурама, а пальцы, пускай и с аккуратно постриженными когтями, были тонкими и оттого казались острыми. Фиолетовые круги от недосыпа делали глаза беса ещё больше, но здорового вида ему не прибавили, высвечивая паутинку мелких кровеносных сосудов. "Неужели кокаинщик или морфинист? Или оба сразу? И кого мне только подыскал этот трижды проклятый доктор?" - Я закончил, ещё раз тысяча извинений, ваше высочество. - И что же скажет наш дорогой доктор-бармен? Стакан коньяка натощак и строгий постельный режим? – Стелла вспомнила о кое-каких приёмах ведения несветской беседы, и попыталась разрядить обстановку шуткой, но вот бес юмора не оценил. Лицо Лурама было непроницаемым и сосредоточенным. - Полагаю, что его высочеству придётся по душе коктейль «Щетинка» - смесь настоя из дикого шиповника и кое-каких ягод. Ещё раз извините за мою бестактность, но вы, скорее всего много волнуетесь и плохо спите. - Верно, - кивнул Стелла. Последнее время ей было тяжело даже просто вставать с постели и приводить себя в порядок - постоянные скандалы, ругань по малейшему поводу, ворох новых проблем, сомнения и подозрения, подкрепляемые проблемами возможных политических осложнений. - Тогда одну минуту, ваше высочество, - бес извлек прозрачную ампулу, наполненную измельчённой в порошок пурпурной травой, одним движением снял пробку и высыпал содержимое в небольшую пиалу. Лурам плеснул из термоса горячей воды, тщательно перемешал всё это барной ложкой, снял пробу и пододвинул посуду принцессе. - Прошу вас, ваше высочество. Стелла опустошила предложенную чашу одним глотком и прищёлкнула языком – горячий коктейль и вправду был хорош. Ароматный и душистый настой был мягок и бархатист, вкус - чуть терпкий, но ненавязчивый, а эффект подействовал моментально. Тепло приятными волнами распространялось по всему телу демона, мысли о проблемах куда-то улетучились вместе с головной болью, сердце забилось спокойно и ровно. - Благодарю, Лурам, очень вкусно. Веришь или нет - но я действительно чувствую себя гораздо лучше. - Рад, что чай пришёлся вам по душе. Настой очень хорош для сердца, для роста перьев, крепости когтей, - Лурам осёкся, будто побоялся, что своими рассуждениями он оскорбит принцессу. - И просто незаменим для общего тонуса. Вы ведь встаёте около полудня, ваше высочество? - Нет, Лурам, я поздно ложусь и рано встаю, - ответила Стелла, отметив про себя, что общение перестало доставлять какие-то неудобства или дискомфорт и даже захотелось немного пожаловаться на жизнь и просто поговорить. – Очень много бумажной работы – расчёты, контракты и прочая бухгалтерия. - Я могу вам помочь чем-нибудь ещё, ваше высочество? - Разве что приделать ко мне капельницу с твоей «Щетинкой», - невесело рассмеялась принцесса. – Просто делай для чего был нанят, ясно? - Кристально ясно, ваше высочество, - бес покорно кивнул в ответ.- В таком случае, не угодно ли ещё стаканчик? Не дожидаясь ответа, Лурам вытащил из-под стойки барный стул, протёр сиденье и спинку от капелек влаги и жестом пригласил принцессу присесть. Стелла поколебалась секунду и села, осторожно подобрав ноги и облокотившись на стол – тут же перед ней появилась новая «Щетинка», пододвинутая красной рукой бармена. - Когда ты успел? – удивилась принцесса, сделав несколько маленьких глоточков и смакуя тинктуру, открывая новые оттенки вкуса трав и соцветий. Эта порция была чуть слаще предыдущей и не так сильно вязала язык. - Ловкость рук, ваше высочество, - улыбнулся Лурам, промывая ложку и ампулу под струёй воды. – Вам нравится цвет напитка? - Необычный, - согласилась Стелла, покрутив «Щетинку» в пиале. Коктейль и вправду был удивителен, искрясь оттенками розового, фиолетового и зеленоватого цветов. – Но мне больше нравится золотой цвет. - Богатство, влияние, успешность и мудрость, - ответил бармен, задумавшись о чём-то своём с невесёлой улыбкой. – А мне по душе серый, он серьёзный и спокойный, похож на коктейль «Авиация». - Ну, я впервые слышу о таком названии, но этот цвет тебе подходит. А ты давно работаешь? Ритм общения друг с другом как-то наладился сам собой, а витавшее в воздухе неприятное чувство напряжённости быстро рассеялось. Лурам отвечал на очередной вопрос и спрашивал что-нибудь сам, при этом не повторяясь, но и не забывая о разнице в статусе – Стелла отметила эту чёрточку характера бармена как положительную. Как оказалось, Лурам был не просто барменом, который попросту зазубрил список коктейлей, а настоящим асом своего дела. Бес мог похвастаться множеством наград за конкурсы среди прочих барменов, назубок знал ресторанное дело, способы организации приёмов и тонкости этикета до мельчайших деталей и помимо всего прочего – хорошо владел неким аналогом политического «Чтения масок», угадывая настроение, желания и помыслы гостей и клиентов. Чтобы поддержать разговор, сама Стелла поделилась кое-какой не слишком важной информацией о самой себе – безукоризненное знание дворцового этикета, геральдики кланов и главный конёк – два десятка иностранных языков и политология. И хотя Стелла, в первую очередь, хотела подчеркнуть разницу между ней и простыми смертными, перечислением своих талантов, но на Лурама это не произвело особого впечатления. Нет, бармен вовсе не показывал незаинтересованность в предмете разговора, но скорее сделал себе несколько таких же заметок, как и сама принцесса несколько минут назад. - Интересно, - протянул Лурам, посмотрев на свету стекло стакана. – Я почему-то всегда предполагал, что политика основана на дипломатии и умении находить общие интересы. А вы упомянули шпионаж, сговоры и практически открытые военные действия. - Так и есть, всё основано на компромиссах, - кивнула Стелла, допив оставшиеся капельки «Щетинки», и удерживаясь от соблазна попросить добавки. – Нет, наш клан вовсе не кровожаден и даже напротив – считается одним из самых миролюбивых, но это не значит, что мы столь беззащитны. Ведь далеко не все собираются играть по тем же правилам, а потому нужно действовать на опережение. - Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом, - Лурам с усмешкой повторил чьи-то слова, и Стелла поморщилась. От этой цитаты так и несло слабо прикрытым бандитизмом, так что едва успевший приподняться из грязи бармен вновь оказался где-то внизу шкалы её уважения. - Много ли ты понимаешь в политике, - фыркнула Стелла и скрестила руки на груди. – Ты хотя бы знаешь, что такое денатурализация? Вот и помалкивай! - Потеря статуса подданного, лишение всех наград, привилегий и статусов, - спокойно парировал Лурам. – Как видите, я не совсем уж деревенщина, которой вы меня посчитали при первой нашей встрече. Да, я не очень понимаю ваш политес, но я здесь и не для этого – я ведь не спрашиваю у вас, что в Аду забыла «ангельская доля» или куда уходят два процента крепкого напитка в бочонке ежегодно? Стелла рассердилась всерьёз - какой-то жалкий бес задирает нос перед ней как перед какой-то уличной девкой! Нет, всё-таки она не ошиблась – бармен всего лишь такой же вульгарный грубиян, хам и холуй, каким она и посчитала его с самого начала. Принцесса решила высказать в лицо бесу всё, что о нём думает и выместить свою злость крепким подзатыльником зарвавшемуся нахалу, но как всегда не вовремя появившаяся боль за глазами превратила саму Стеллу Гоэтия в жалобно застонавшую от приступа мигрени слабую женщину. Такое часто случалось со Стеллой – даже несмотря на ещё довольно молодой по меркам высших демонов возраст, принцесса уже ощущала все прелести возраста. Этот приступ оказался весьма сильным – страшно заболели виски, картинка перед глазами поплыла белыми точками, в ушах засвистело. Стелла попыталась взять остатки воли в кулак и придать себе исходный царственный вид, но голова невыносимо затрещала, словно невидимый палач ввернул ей в мозг дюжину раскалённых спиц. Увидев мучения своей новой хозяйки, Лурам стремглав вылетел из-за стойки, подхватил Стеллу под локоть, помог усесться обратно на стул, бросил тихие слова извинений и снова захлопотал, звеня склянками и ампулами. - Вот, возьмите, - принцесса не глядя нащупала что-то в ладони Лурама, закинула себе в клюв, сам бармен вложил ей в руку стакан воды, моментально опустошённый Стеллой в один большой глоток. – Экстракт лечебных трав от болевых симптомов, ничего серьёзного – сейчас дам вам ещё одну тинктуру, сразу придёте в себя. - Знаешь как делать обезболивающие? – недоверчиво спросила Стелла и тут же сама подсказала возможный ответ более мягким тоном. – Тоже головные боли на непогоду? - Суставы, - невесело рассмеялся Лурам. – Разваливаюсь помаленьку, годы подходят. Говорят, что бесы в среднем живут не больше четверти века. - Можешь радоваться такой быстротечности, - мрачно пошутила принцесса, ощупывая языком остатки раскушенной капсулы. Привкус был неприятный, с сильной горечью и крепко отдавал чем-то землистым. – Есть чем запить эту дрянь? - Прошу вас, ваше высочество, «Тиара мученика», - этот коктейль был мягких медовых оттенков и пахнул чем-то знакомым с детства. – Ваш любимый цвет, если верно вас расслышал? Стелла смыла остатки лекарственных трав и ещё раз рассмотрела Лурама ясными глазами, слегка выгнув бровь и придав своему лицу исходное чуть отстранённое выражение. В первую очередь, её заинтересовала речь нового бармена – несмотря на указанное в анкете происхождение из круга Гнева, Лурам говорил безо всякого акцента или слов-паразитов, держался скромно и почтительно. Нет, тот же Бартоломью вёл себя схожим образом, но его готовили к роли утончённого и образованного дворецкого с самого рождения, вряд ли простые фермеры могли дать Лураму такое же образование. Прошло ещё несколько тягостных минут тишины, бармен неподвижно стоял навытяжку и молча ожидал дальнейших указаний – казалось, что бес даже перестал дышать, чтобы не спугнуть самих мыслей леди Гоэтии. - Хорошо, Лурам, скажу тебя прямо и начистоту, и вложи эти слова в свою рогатую голову, - вздохнула Стелла, отпив ещё немного «Тиары». Попытки как подружиться, так и показать свой статус одинаково провалились с треском. – Я не потерплю никаких промашек, проволочек и ошибок с твоей стороны, я не желаю, чтобы твои проблемы стали моей головной болью, слишком многое стоит на кону. Столас может поверить тебе и на слово, но моё доверие можно заработать лишь потом, кровью и круглосуточной добросовестной работой в любое время дня и ночи – так что можешь забыть о свободном времени, личной жизни и даже о своей семье. Отныне ты – часть моего отлаженного плана, и я не терплю, когда что-то идёт не по нему. Есть возражения? - Только одно, ваше высочество, - лицо Лурама снова сложилось в непроницаемую железную маску. – Почти всё жалование я отправляю своим родным, оставляя себе только на самое необходимое. - Трогательно, - Стелла прочистила горло и продолжила более мягким и снисходительным тоном. – Хорошо, я отдам соответствующие распоряжения Бартоломью, пусть будет так. Есть ли у тебя вредные привычки, которые могут помешать моим планам? - Только курение, - бармен постучал пальцем по крышке лежащего рядом портсигара. – Но ничего кроме табака, да и могу обойтись и без него. - Чудно, - кивнула принцесса, хрустнув костяшками пальцев. – Если ты всё усвоил, то будь готов – ровно через три дня в нашем поместье будет званый вечер для моих деловых партнеров. Это достаточный срок для тебя, чтобы подготовиться должным образом и мне бы не пришлось ударить в грязь лицом из-за тебя? - За два дня бар будет полностью готов, ваше высочество, - ещё раз поклонился Лурам. – И вы увидите, что я окупаю эти пятнадцать серебряников в день как никто иной. Вас я не подведу.