Солдат и Инфанта

Стелла ещё раз бегло перечитала последние несколько подписанных приказов, в том числе отчёт о проделанной слежке со стороны клана упырей, попыталась дотянуться до чистого бланка, но стоящий у неё за плечом Скриип издал гортанный недовольный звук, похожий то ли на попытку прочистить горло, то ли на рычание. - Леди Стелла, - голос доктора звучал извинительно, но при этом не был лишён железа. - Уговор. Принцесса послушно кивнула и откинулась назад, утонув в высокой спинке инвалидного кресла, больше похожего на трон из белого мрамора - за час уговоров она смогла выторговать у Скриипа разрешение подышать свежим утренним воздухом и немного почитать. Леди Гоэтии было бы впору разозлиться, но не хватало сил - гнев обрёл форму тоски и, объединив усилия с призраком вчерашнего пищевого отравления, плотно сдавил птичью шею с момента пробуждения ранним утром, которое началось с тщедушной и постыдной мысли о том, что Лурам зря её спас. И дело было вовсе не в неблагодарности. Стеллу многие считали излишне несдержанной и ненавидящей вообще всё: Ад, бесов, короля с королевой, грешников, плохую погоду, своего мужа, сырое мясо и разговоры на личные темы. Княгиню устраивало такое обманчивое впечатление, которое она производила на недалёких представителей разных сословий, рас и классов, с которыми ей приходилось иметь дело. Врать самой себе было куда труднее. Каждое утро Стеллы обязательно начиналось в четыре часа, и каждая проведенная в постели лишняя секунда, каждая мысль о комфорте и желании понежиться под тёплым одеялом, приравнивалась принцессой к бунту и измене самой же себе. Полчаса на утреннюю гимнастику, чтобы поддержать фигуру и не позволить столь постыдному в таком возрасте хондрозу испортить остаток изначально испорченного дня, десять минут на ледяной до дыма душ и двадцать минут на доведение собственной внешности под графу категории "Почти идеальная", потому что зоркий розовый глаз её высочества обязательно подмечал какой-нибудь даже самый незначительный недостаток, при этом со страшной небрежностью игнорируя плюсы. Да, принцесса была критична до безжалостности к мельчайшим ошибкам, которые могли допустить слуги и домочадцы, будь то нежелание Столаса поехать на важное для неё самой совещание или неправильное расположение вилки для морепродуктов. Но с себя самой Стелла всегда спрашивала втрое строже. Да и ничего страшного, что Столас отказался выполнить её приказ - всё равно бы пришлось перепроверять каждое сказанное им слово, подвергать критике мельчайшие жесты, которые должны были нести в себе определенный посыл, да и мужу бы точно не хватило мозгов просчитать всевозможные плохие варианты развития, чтобы предотвратить их. На приёмах, Столас и Октавия просто пили поданный чай, наслаждаясь напитком - Стелла же использовала чашку с жидкостью лишь для того, чтобы выигрывать паузы, отступать в разговоре или же, напротив, показывать своё превосходство, так что мирное чаепитие со стороны больше напоминало дуэльный поединок, разве что вместо острых рапир участие принимал фарфоровый сервиз и оболочки пустых слов, наполненные кремом из лжи. Княгиня подавленно положила голову на ладони и обвела тусклым взглядом её беседку и сад вокруг. В отличии от Октавии и Столаса, чьи беседки были сложены из белого мрамора, синего тюля и светлого дерева, садовый павильон Стеллы был монументальным, больше похожим на тюрьму собственного разума или мавзолей для личного счастья. Боковые ажурные балюстрады из покрытого шипами кованного чёрного железа были увенчаны замершими в прыжке большими каменными нетопырями с зелёными самоцветами на месте глаз, словно постоянно готовыми наброситься на любого незваного гостя. Справа от пандуса, по которому Стелле привозили тележки с письменной работой или скудной трапезой, был узкий, но длинный бассейн, вдоль которого росли цветы, служившие единственным источником красок в этом месте унылой кладбищенской красоты: розы множества оттенков красного и белого, похожие на крупные снежинки астры и нежно-кремовые лилии у самой кромки воды. "Интересно... когда меня положат в гроб, моё тело тоже украсят цветами? Несмотря на всё пережитое, Столасу будет приятно сделать для меня что-нибудь напоследок, чтобы скрасить процессию. Я уверена, что он пожелает для меня найти покой, которого мне так не хватало при этой жизни." Эта мысль посещала Стеллу всякий раз, когда она обращала внимания на этот след, который Столас осмелился оставить на её территории - цветы и растения были его страстью, и почему-то до сих пор княжна так и не захотела отдать приказ выкорчевать все эти благоухающие отвлекающие факторы. Наверное, всё дело было в том, что эта линия, разделяющая садовую территорию супругов клана Сидиус, служила болезненно-приятным и сладковато-горьким воспоминанием о тех счастливых и беззаботных днях, которые Стелла, при всём своём цинизме и прагматичности, так и не смогла записать в бессмысленно упущенные. Она - Стелла Сидиус, владычица махинаций и тайных сговоров, величайший кукловод, способный просчитать любую ситуацию на тысячу шагов в каждую из сторон, острейший и коварнейший ум, поднявшаяся из неизвестности интриганка, о чьём мастерстве манипуляций и тотального контроля можно писать книги. Столас - тихая серая тень, всё богатство которого было в скромном количестве ценных бумаг, бесполезных знаниях о растениях и полученной по наследству от родителей положительной репутации среди черни. Кто же в итоге оказался большей тупицей? Правильно, она сама. Стелла вспомнила, что именно Столас больше всего времени возился с Вией: высиживал яйцо чаще родной матери, тихо напевая колыбельные через скорлупу, пока Стелла затевала очередной заговор против потенциально опасного дворянского клана, которому просто не повезло оказался там, где ему не следовало быть. Но при этом, оба родителя не высыпались: Стелла считала, что заботится о будущем их ребёнка, а Столас просто делал то, что приносило ему радость и счастье. Князь сам кормил девочку, играл с ней, рассказывал ей сказки на ночь, дежурил ночами во время болезни и совершенно неслыханно позволял маленькой Вие баловаться в песке и грязи как самому обычному ребёнку, при этом самостоятельно присоединяясь к "заплыву", не заботясь ни о собственной репутации, ни о количестве работы для прачки. Княгиня исполняла роль настоящей, живой мамы, пока Октавии не исполнилось четыре года, и та впервые назвала Стеллу по имени. Пять секунд материнского счастья сменились вечностью ледяного ужаса, когда Стелла взглянула в глаза Октавии и увидела там своё прошлое - охваченное огнём поместье семьи Роктаррион, мёртвые тела слуг и родной мамы, чёрные душные стены пансиона, насмешки и издёвки воспитанниц, и её вечные спутники: голод, страх, одиночество и обида. - У тебя такого не будет, клянусь тебе. Тебя никто и никогда не посмеет обидеть, - это были последние слова Стеллы-матери, прежде чем её вытеснила Стелла-наставница, стиснув плечо маленькой Вии сильнее, чем нужно было. Птичка скривилась больше от обиды, чем от боли. - Перестань хныкать, Октавия Сидиус. Дворянка не должна плакать. Никогда. Нет, Стелла бы вырвала глотку любому, кто бы осмелился обидеть её дочь, даже если бы это стоило ей самой жизни. Но мысли о том, что все её старания и труды, направленные для наращивания власти и капитала, были ничем иным, как попытками компенсировать собственные жалкие и постыдные детские травмы за счёт ни в чём не виноватой родной дочери, бесцеремонно выворачивали наизнанку душу леди Сидиус и днём, и ночью. В эти моменты, Стелла, не теряя элегантности и грации, одним резким и сильным движением затягивала собственный корсет вдвое туже, пока в глазах не начинали мельтешить чёрные мошки, а душевные терзания заменялись удушьем и ноющей болью сдавленных внутренних органов. Ведь это она сама сломала жизнь Столасу. Князь мог жить именно так, как и хотел: небогато, но спокойно и даже немножко весело, притащив к себе в поместье этого беса, которым он так увлёкся. Стелла никогда не злилась на Столаса за походы на стороне: количество моментов их интимной близости можно было пересчитать по пальцам одной руки, да и те были только в первый год их совместной жизни. Точно так же княгине было безразлично и пристрастие князя к представителям своего пола - мало ли у кого какие способы разнообразить личную жизнь, и распутство Столаса было куда чище и здоровее изощрённого воздержания Стеллы, которую беспокоили лишь собственные амбиции, навязанные страхами из её детства. Только когда Столас был несколько раз замечен в обществе представителя низшего сословия, Стелла начала злиться и высказывать своё недовольство вслух, не стесняясь в выражениях и громкости: такой вольностью принц ставил под удар репутацию их семейства! Ладно, если бы это был бы грешник или, на крайний случай, инкуб, но это был бес! Самый низший сорт и самый худший вариант, который только можно было выбрать, и, если бы Стелла не знала своего мужа так хорошо, то точно бы решила, что он сделал это из мести. Но нет - пошли эти омерзительные заявления про любовь, понимание, родственную душу и прочий детский лепет, который Столас откопал со дна самой грязной мусорной кучи и называет всяческими дурацкими словечками с такой лаской и трепетом, какие Стелла не слышала ни разу в своей жизни... ... потому что она это не заслужила. Её так никто и никогда не назовёт. Так ей и надо, а сейчас - уже поздно, да и просто смешно, нелепо и отвратительно пошло впасть в ту часть детства, которую сама княгиня никогда и не знала. Не было ни подростковой влюблённости, ни обсуждений с редкими подружками, ни подкинутых любовных посланий - все эти вещи воспринимались как опасные для психики, вредные для собственной неуязвимости и решительно иррациональные соответственно. Столас и Октавия были бы куда счастливее без неё - это был неоспоримый факт. Но отступать поздно, нельзя давать себе слабину, особенно, если винить в сложившейся ситуации больше некого, кроме себя самой. Лурам верно разгадал её незамысловатый план: снабдить Октавию хорошим приданым и ниточками полезных связей, выдать её замуж, оставив вместо себя одного Столаса, который наверняка будет первое время горько плакать - подумать только, ещё вчера его ненаглядная Вия была маленьким яичком, а сегодня она выходит замуж за небо-знает-кого! Но потом слёзы станут радостными, когда князь узнает, что вскоре станет дедушкой. А что же сама Стелла? Тихо и незаметно начнёт убирать из поместья свои портреты, избавляться от платьев и личных вещей, будет всё реже выходить из своего кабинета, а потом, когда её присутствие в стенах дома Сидиус станет окончательно неощутимым, и даже её муж, проживший вместе с ней примерные двадцать неполных лет, не избежит проклятья памяти, княгиня достанет из потайного отделения своего письменного стола небольшой пузырёк, осушит его, ляжет на кровать, закроет глаза и, если получится, досчитает до тридцати, потому что на счёт "двадцать" у неё отключится мозг, а на "тридцать" - сердце. Но Бегемот ещё жив, а пока жив он - нельзя сдаваться. Надо пожить ещё немного. До первого внука, может быть, и не получится, но хотя бы до свадьбы Октавии надо постараться дотянуть. - Ваше королевское высочество, завтрак! - звонкий женский голос, сопровождаемый пряным, острым запахом чего-то вкусного, немного развёл густой туман тоскливых мыслей, и заставил принцессу поднять голову с ладоней. Стелле ничего не оставалось, кроме как позволить Скриипу убрать бумаги на пугающе далёкое расстояние, и напустить на себя грустную улыбку, когда живот жутко разревелся - есть хотелось ужасно и дворянским деликатным клеванием здесь не обойтись. "Учитесь жить в ладах сама с собой, направьте чувства и энергию на какие-то более интересные для вас самой дела, чем копания в бумажках - а я постараюсь вам помочь, чем только смогу." Посмотрев на появившихся двух бесовок в чёрно-белых платьях, Стелла мысленно укорила саму себя, что так и не смогла запомнить некоторых из них по имени. Бесов она не забыла: Эбрих принёс ей утром свежие донесения, Мурев любезно принёс стакан горячего чая, похожего на тот, что варил Лурам, а немолодой Игбус достал откуда-то из подвальных помещений и инвалидное кресло для прогулки, и блестяще-серое термоодеяло, которым прямо сейчас Стелла и кутала своё всё ещё подрагивающее от озноба тело. - Извините, что нарушил ваш приказ и проснулся раньше означенного времени, ваше высочество. Но кресло само себя не смажет и не починит. - Ой, прощения прошу! Но мне сказали, что там что-то очень важное, да и на одном из писем была пометка "Сверхсрочно"! А вдруг там правда что-то нужное для вас? Вы же сами приказывали приносить такие письма в любое время дня и ночи, ваше высочество! - Доброе утро, ваше высочество! Не прикажете ли чаю? Как ваше самочувствие? Может быть, чего-нибудь ещё желаете? Понял, уже испаряюсь! Стелла охотно простила такое неподчинение мужской части персонала, как и всем остальным слугам, которых она встретила за сегодня. Глава горничных помогла ей вылезти из душа, вытереться и переодеться в чистое бельё, которое принесла бесовка-прачка с короткой стрижкой и грубоватыми от стирки, но по-матерински ласковыми руками. Прислушавшись к обрывкам реплик и, напрягая собственную память, княгиня вспомнила и поблагодарила и Перуллу, и Вигорию. Белрану она тоже запомнила - сложно забыть такую длинную и ухоженную косу. Служанка помогла доктору усадить всё ещё слабую Стеллу в кресло, сопроводить во время спуска вниз по лестнице и поправить одеяло с пожеланием доброго утра и тёплой улыбкой. Сейчас же к ней пришли именно те две бесовки, которых принцесса так и не запомнила. Первая, совсем ещё девочка, умело и скоро расстелила сразу две салфетки, уложила приборы, пока вторая служанка - огромная и суровая - наливала кирпично-красный, жгучий от перца бульон в большие кружки-супницы. Суп был настолько пряным, горячим и густым, что исходящий от него дым даже не клубился, а висел в воздухе стенкой миниатюрного проливного дождя. - Спасибо, эээ... - Стелла замешкалась, когда молоденькая горничная расстелила ещё одну салфетку ей на колени. Плетение мягчайшего шёлка ощущалось множеством таких же острых булавок, какие вонзались княгине в череп во время попыток вспомнить имя служанки. - Заглитта, - бесовка тихо шепнула, словно подсказывала актёру из-за кулис. - Ничего страшного, запомните со временем. Стелла чётко помнила, что эта горничная работает здесь уже второй год, устроилась по рекомендательному письму своего отца-камергера, служившего герцогу Саллосу, но так и не смогла за эти два года службы запомнить её имя. - Да, точно, Заглитта, - принцесса непонимающе посмотрела на полную кружку напротив себя, словно видела этот предмет впервые в своей жизни: белый фарфор, расписан зелеными листьями и ярко-красными, очень реалистично выглядящими яблоками. Пока слабая рука пыталась поднять ложку с таким усилием, будто Стелла хотела приподнять королевский дворец, взгляд зацепился за точь-в-точь такую супницу, терпеливо ожидающую прибытия второго участника сытного завтрака. - А это кому? - Стелла отмеряла каждое своё движение, чтобы не нагружать себя лишний раз и экономить силы, но голос поварихи свернул голову княгини набок: вылетающие сквозь железные зубы гласные буквы прыгали обеими копытами прямо по многострадальным нейронам, выколачивая песочную крошку, любезно оседающую на горле и языке принцессы. - Если этот рогатый осёл не будет жрать, я ему суп за шиворот вылью! Невелика птица, чтобы на него лично готовить! Завтракать не ходит, на обед тоже наплевал - что же мне теперь, ежедневно на него фуа-хру готовить, ваше высочество? - почему-то Стеллу посмешило обращение, в котором половина букв была проглочена, а вторая выплюнута словно скисшее вино, в итоге получилось что-то больше похожее на "вашвыщево". - Да, пожалуйста, ваше высочество, обязательно скажите Лураму, чтобы он кушал, - голос Заглитты идеально подходил для горничной такого сорта, грустный и глубокий. - Он только один раз с нами вместе поел и... всё. Ещё и говорит, что жизнь свою не ценит - я за него волнуюсь! - О, а вот и он, лёгок на помине, - бесовка-скала проворчала достаточно тихо, чтобы не терзать и без того страдающий мозг Стеллы, но достаточно громко, чтобы появившийся Лурам одарил её улыбкой синего треугольника нижней части лица. - Как всегда очаровательны, госпожа Домино. - Кому другому уши выкручивай, пустобрёх. - И всё так же галантны. Принцесса мысленно похвалила бармена. Ещё только половина седьмого утра, а он уже на копытах, чист, свеж, безупречно выбрит, улыбается не шире, чем положено коллеге, в правой руке покачивается саквояж из чёрной кожи, а на кончиках пальцев приподнятой левой проплывает поднос с накрытым блюдом, чайником и тёмно-зелёной бутылкой портвейна. Строен, холоден и без изъянов, словно кинжал-мизеркордия, что был припрятан у Стеллы в веере, даже два сочно-пурпурных поцелуя от подружки-бессонницы под каждый жёлтый глаз придавали некое дополнительное обаяние. Идеальный бармен для идеального званого вечера. Повариха закатила глаза, но замолчала, пропустила Лурама к столу и разрешила угостить себя сигариллами. Убрав три терракотовые палочки пропитанного бренди табачного листа себе в карман, Домино что-то буркнула Заглитте низким, прокуренным голосом - с одинаковым успехом, это могло быть как что-то ласковое, так и напрочь лишённое юмора. Бесовочка кивнула, чуть встревоженно подтолкнула Лурама, чтобы тот сел и поел, при этом стараясь не навязываться - бармен вздохнул, но подчинился. Увидев, что её действие возымело хотя бы первый шаг успеха, Заглитта улыбнулась, пожелала приятного аппетита и выпорхнула из беседки как сверчок. - Ваше высочество, доктор, - Лурам кивнул каждому из присутствующих, с наслаждением прикрыв глаза, словно каждое веко весило по тонне. - Яблоки в меду, сухофрукты, чай с травяным ликёром, портвейн и кое-что из моего арсенала. Как вы, леди Стелла? Лихорадит? - Да, немного морозит. Ты очень заботлив, Лурам. - Лурам, вы все болезни лечите вином и водкой? - Скриип оглядел саквояж с плохо скрываемой неприязнью и возмущённо раскрыл капюшон как кузнечные меха, когда бармен беззастенчиво убрал стакан с лекарством из-под руки Стеллы, отодвинул от себя подальше кружку супа, приправленного чудовищным количеством острого перца, полосок сушёных водорослей и зелёного лука, и принялся что-то колдовать со своей сумкой и чистым кубком. - Иногда ещё практикую голодовку с перерывами на бессонницу, доктор. - Toujours le même sens de l'humour impeccable, - Скриип тяжело хохотнул и прошлёпал чешуйчатыми лапами по мраморному полу как сонная лягушка. - Ну что же, оставляю вас наедине - завтракайте, лечитесь, общайтесь и жалуйтесь на мою излишнюю дотошность. Я пока сварю вам ещё по порции "Volonta". Если буду чрезвычайно нужен, то я у себя в кабинете. - Чудесно, переводчик с французского нам пока что не требуется, - Лурам снова сострил и рассмеялся. Смешок был горьким, но лишённым излишней едкости - просто шутка, над которой будет обижаться только кто-то глупый. И Скриип не обиделся. Лурам первым делом кинул на дно принесённого им бокала небольшой серый кубик, не крупнее самой обыкновенной игральной кости, после чего принялся отсчитывать капли из небольшого, но толстого флакона. Насчитав ровно двадцать капель, каждая из которых принялась извлекать из кубика тонкие струйки дыма, Лурам плеснул в бокал щедрую порцию красного вина, которое сразу же принялось шипеть и пениться. - Auctus lassitudine, febrem, overstressed gulam, oculus luceat, fragilis unguibus aureis. Стелла подчеркнула для себя, что с каждым выводом и каждым словом на латыни о её состоянии, Лурам добавлял в кипящее вино щепотку порошка из разных ампул и мешочков. Закончив варить свой настой, Лурам достал засушенную веточку жимолости, с усилием перемешал содержимое кубка и поднял палочку так, чтобы рассмотреть повисшие на ней капли на свет. Рубиновое вино искрилось так ярко, словно уже было готово застыть ожерельем из драгоценных камней. Красная рука пододвинула бокал в сторону принцессы. - Выпейте, леди Стелла. Но сначала - суп, на голодный желудок может быть вредно. Почему-то Стелле неожиданно захотелось покапризничать, как самой обычной женщине. - Одна есть не хочу! - Ну что же, леди Стелла, - Лурам снова вздохнул и взял кружку с супом в обе руки. - На брудершафт не предложу, но давайте покончим с этим вместе. А то вдруг Домино решит, что плохо готовит и обидится. И Стелла, и Лурам выпили уху через край одновременно с такой скоростью, будто в кружках была водка. Рыбный суп растёкся вниз по пищеводу велюровой приятной мягкостью, вслед за которой пролетел вскипячённый сладкий портвейн, шипящий нежнее королевской кобры. - Прекрасно, Лурам, - княгиня с довольной улыбкой облизала жирные от ухи губы, позволила бесу вытереть себе клюв салфеткой, которая так невовремя выпала из ватной руки - все силы ушли на то, чтобы удержать у лица кружку рыбного супа. - Знаешь, я уже чувствую, что твоё снадобье работает. - Вижу, - улыбнулся Лурам, подавая своей хозяйке стакан зеленого чая с шартрезом. - Глаза стали яснее и чище. Эта вещь исцелит вас и телесно, и духовно. Spiritualis elixir, если можно так выразиться. - Лурам, а как ты нашёл меня? - неожиданно спросила принцесса, когда травянистый ликёр мягко стукнул её по зубам. - Как я вас нашёл? - переспросил бармен, зажав клыками сигариллу и чиркая колёсиком зажигалки. - Ну, нахожу вас charmant. Стелла снова, внезапно для себя, громко и естественно икнула, чем в очередной раз вызвала усмешку своего собеседника. В последнее время, такие натуральные маленькие вещи случались с ней куда чаще, чем обычно. В саду уже рассвело, но солнце было скрыто серыми тучами - левая голень Стеллы заныла как расстроенная скрипка, предупреждая о дождливом вечере. Теперь захотелось пожаловаться. - Какая мерзкая и тоскливая погода. Ни единого лучика солнца. - Вы заблуждаетесь, леди Стелла. Когда я зашёл в сад, оно сидело прямо в этом кресле. - Ну-ну, - принцесса тихонько рассмеялась, ощущая какой-то незнакомый, пугающий, но при этом не лишённый приятности трепет от таких праздных глупых фраз, которые она слышала впервые. Дворянская хандра рефлекторно потребовала паузы, и Стелла изобразила нетерпение, постучав пальцами по столешнице. - Где мои обещанные сухофрукты? - Уно-уно-уно-уно моменто! - шутливо пропел бармен, пододвинув ей пузатую и увесистую чашу, наполненную с горой всевозможными видами простых лакомств: курага, инжир, финики и ломтики дыни. - Уно-уно-уно-сэнтимэнто! - неожиданно поддержала принцесса. Uno uno uno complimento! Oоо sacramento sacramente sacramento! Последние две строчки они пропели вместе, после чего рассмеялись от всей души - демонической и бесовской. - Вижу, что к вам возвращается любовь к жизни, леди Стелла, - кивнул Лурам, выдув струйку дыма аккуратно в сторону, чтобы Стелле не пришлось снова мыть перья от табачного запаха. - Выглядите чуть хуже, чем обычно, но гораздо лучше отца. - Какого отца? - Отца Гамлета. Фисташковый зелёный вам не к лицу. Такой цвет подходит только долларам и докторам. Стелла снова начала смеяться и стыдливо закрыла лицо ладонью, заодно постучав когтем на наполовину опустошённой кружке - на сей раз, жест был не дипломатический, а навязанный жаждой. После того, как звук струи из носика чайника прекратился, княгиня сделала несколько маленьких глотков и, не теряя грации, закинула себе в клюв самую крупную и сочную инжирину, после чего совсем не по-дворянски облизала липкие пальцы. - А между прочим, Лурам, на тебя новый донос от Бартоломью. У него есть подозрения, что ты - шпион вражеского дома. - Вместо того, чтобы следить за мной и сочинять всякие гадости, он мог бы сказать мне что-нибудь лестное. Например, сказать спасибо, что я до сих пор не задавил его подушкой. - Лурам, будь снисходительнее. Он всего лишь старый бес, который хочет показать свою полезность в обмен на каплю моей благосклонности. - В благоразумии ему не откажешь. Любой, кто в здравом уме и твёрдой памяти, просто обязан меня подставить, чтобы стать вашим почитателем, леди Стелла. - Никогда ещё не слышала такой отвратительнейшей лести за одну минуту, а ведь я всю сознательную жизнь провела среди дворян и в женских компаниях, - клюв Стеллы тронула лёгкая улыбка, а на молочно-белых перьях щёк выступил розоватый оттенок. - Но мне приятно. Лурам чуть заметно выгнул края губ в ответ, словно слегка поддразнил свою собеседницу, дёрнул своим жутким шрамом на щеке, всколыхнув мешки под глазами, и снова сосредоточился на сигарилле. - Леди Стелла, вы позволите вопрос? - Он касается Столаса, верно? - уточнила Стелла, заложив за щеку ещё одну инжирину. - В особенности, вашей с ним утренней встречи. - Вы проницательны. Или хорошо осведомлены. Или Скриип опять оформил на меня один из своих чудо-манускриптов. - Работа у меня такая, Лурам, знать всё и обо всех. Но и без вмешательства доктора тоже не обошлось. Что же касается твоего вопроса... то задавай. У Стеллы противно запрыгал голос, словно отчаянно уворачивающаяся от шприца адская гончая, которая носится кругами по медицинскому кабинету, а нужно проставить все пропущенные за три года прививки и уложиться в один час. Несмотря на то, что проявленный в свитке разговор между Столасом и Лурамом закончился на позитивной ноте чёрного юмора, и что инструмент выяснения отношений не был заряжен, принцессе всё ещё было не по себе от неправильной мысли о том, что прямо сейчас её друг мог валяться с дырой в темени, в то время как Столас пытался бы счистить со своих перьев красно-серую жижу из мозгов и крови, окончательно в ней перемазавшись, и лишь потом осознать произошедшее и закричать от ужаса. - Вы постоянно говорите "он" и "Столас", изредка - "князь", но никогда не назовёте его своим мужем или просто супругом как символом. Столас вам настолько противен? - Нет, Лурам. Просто если есть "муж", то должна быть и "жена", а не одержимая контролем истеричная неуравновешанная стерва. - Не говорите так о себе. - Я - дворянка, Лурам. И поэтому могу говорить о себе всё, что только пожелаю. Тебе не нравится, когда я мешаю себя с грязью? - Да неужели это вам не кажется так странно? - Не хами мне. И не отвечай вопросом на вопрос. - Я стараюсь быть хорошим другом. А хорошему другу положено быть немножко хамом, уклоняться от вопросов и совать свой нос куда не следует. - Ты дурак, Лурам. - Как прикажете, ваше занудство. Взаимный поединок на остротах и колкостях подействовал благотворнее и живительней стакана микстуры. - Ещё бокал настоя, леди Стелла? Вашему голосу он идёт на пользу. - Наливай, - кивнула княгиня, поддерживая кубок обеими руками, дрожащими куда меньше, чем до начала завтрака. Наполнив посуду Стеллы до краёв, Лурам с самым безразличным видом заменил окурок на краешке своей губы новой сигариллой, выплеснул микстуру Скриипа в клумбу и налил портвейна уже себе, после чего снова закинул эти странные брикетики в каждый из стаканов. - Лурам? Что это за кубики? - полюбопытствовала Стелла, глядя на то, как прохладное вино в бокале снова начинает бурлить и пузыриться как горячая смола. - Это из-за них вино кипит? - Ничего особенного, просто спресованная трава. Начинает выделять тепло при контакте с жидкостью - у меня в саквояже много таких диковинок, на основе трав и сухостоев. - Например? - Стелле стало любопытно. - "Поскакушка" - моё личное изобретение, - Лурам продемонстрировал ампулу с неестественной, кислотно-зелёной прозрачной жидкостью. - "По-ска-куш-ка", - по слогам произнесла княгиня. - Звучит смешно. - Работает тоже потешно, - кивнул Лурам. - Тинктура, которая перерабатывает всевозможные ядовитые соединения в натуральный водород. Зачем нужна? Ну, чтобы изобличать любителей подлить яд в бокал - достаточно поднести спичку или сигаретку, чтобы превратить отравленный коктейль в маленькую бомбу. Правда, работает только с природными ядами, со всевозможными изотопами реакция отсутствует... Впрочем, едва ли вам будет это интересно. - Ты прав, я не очень разбираюсь в ядах. Но мне интересно тебя слушать. - Спасибо на добром слове, леди Стелла. Лурам сдул лишний пар со своего стакана, неотрывно посмотрел в глаза княгине, как будто выдержал воспитанную паузу или ждал коротого кивка в качестве разрешения на распитие спиртного во время рабочего дня. Потом он вздохнул, пригубил горячую влагу, не вынимая сигарку изо рта, снова вздохнул и допил стакан вина до дна. Принцесса увидела в открывшихся заново жёлтых глазах беса какое-то облегчение - хотя бы у кого-то мир вокруг стал радужнее и светлее. - Леди Стелла, ещё вопрос, - язык бармена не заплетался от выпитого, а даже напротив - окреп. - Я эти дни разговаривал с вами или со стенкой? Или я вам настолько ненавистен, что вы всё ещё хотите попасть в морг раньше меня? - Объяснись. - Пока вы не будете дружить со мной, я не вижу смысла дружить с вами, - Лурам ожесточённо выдохнул дым, словно выталкивал из лёгких пьяного в дугу посетителя. - Я стараюсь быть вам другом, а вы меняете меня на кусок сырого мяса. Надеюсь, что оно было достаточно вкусным. Стелла сделала следующие шаги жутко медленно: медленно поперхнулась, медленно отдышалась, медленно поставила кубок на стол, медленно покрутила его между ладонями вперёд-назад и медленно испортила себе настроение, медленно делясь с Лурамом итогами своей медленной утренней саморефлексии, выдавливая из себя весь этот скопившийся гной, который копился всё точно так же медленно. Но первым делом из неё вылезла всё та же агрессия - материал, из которого и было выковано её именное копьё, которым она безжалостно разила каждого, кто бы приблизился к ней. - Да, очень вкусным. Огромный, жирный и сочный ломоть. Можно сказать, что я им обожралась как самый грязный и низкий из плебеев. - Говядина или свинина? - Свинина. Вонючий, плохо обработанный кабан, смердящий как главная улица города в час пик. - Мясо было с кровью? - Разумеется. - И с прожилочками сала? - Минимум треть. Жёлтое и старое. - Ели приборами или голыми руками? - Руками, разумеется. Потом вытерла их об платье, а сальные губы облизала и сплюнула прямо на пол. - Мясо было с лучком? - Без ничего. Просто ломоть мяса. - Упущение. С луком было бы гораздо вкуснее. - В следующий раз, я обязательно попрошу у Домино луковицу покрупнее и запущу тебе прямо в лоб. - Жду не дождусь. Стелла выхватила сигариллу из пальцев Лурама, сделала глубокую затяжку, пару раз наклонила голову влево и вправо, а только потом позволила остаткам бесполезной озлобленности вылететь на крыле пахнущего вишней и грушами дыма. Она по-настоящему выговорилась и пришла в себя, а копьё переломилось об ржавую кирасу, скрытую где-то под чёрным жилетом из искрящейся ткани. - Спасибо, Лурам, - тихо сказала адская инфанта, возвращая сигарку обратно. - Не за что, Стелла, - так же тихо отозвался солдат, вернув дымящуюся палочку обратно в зубы. - Вам это было нужно. - Пойми, мне нужно доказать свою хищность Мальфасу, иначе он не захочет иметь со мной дел. Нет дела - нет денег, а они очень нужны для содержания клана Сидиус, для выплат союзникам, для обеспечения безопасности и просто для всевозможных расходов нужна очень внушительная сумма. Это состояние должно постоянно приумножаться, чтобы Октавия и Столас ни в чём не нуждались. - Я с этим не спорю. Но почему Столас этим не занимается? - Иногда он что-то делает. Иногда и что-то, разумеется. - Жаль, что князь не уделяет этому столько внимания. - О нет, как раз напротив, Столас нисколько не обделяет вниманием ни клан, ни дочь, - мрачно и сухо рассмеялась Стелла, едва не откашлявшись песком. - Ему так хочется сменить обстановку - пожалуйста, я не стану возражать. Если в поместье будет на одну взбалмошную истеричку меньше, то все от этого только выиграют. Лурам посмотрел на неё с тоской в глазах. Он выглядел старше, чем обычно, во взгляде выветрился хмель, а губы вытравили усмешку. Тонкие, печальные, но не злые губы. И никакой фальшивой и искусственной дежурной улыбочки, Лурам не забыл, как улыбаться, и напомнил Стелле, как это можно делать и ради чего. Ещё неделю назад, Стелла ни за что бы не поверила, что из всех могущественных демонов, безжалостных оверлордов и отпетых грешников во всём Аду её самым надёжным союзником станет бес-бармен, и что её подозрения и страхи окажутся для него знакомыми и разумными. Что-то острое провернулось под сердцем у Стеллы, ярчайшей кометой пролетело ввысь, вобрало в себя свет выглянувшего из-за туч солнца и скатилось вниз по щеке. - Знаешь, Лурам, - княгиня говорила с каким-то удивлением. - Я тебя знаю всего пару дней, но почему-то доверяю тебе, жалуюсь на жизнь, даже не проверяю коктейли и чай на яд, как это обычно делаю. - Леди Стелла, ваша душа для меня всё ещё темнейший лес, но кое-какие ваши тревоги я уже могу развеять, - Лурам всё ещё не исчерпал лимит вздохов на сегодня. - Мир кажется вам страшным и жестоким, вы сами кажетесь себе маленькой и слабой неоперившейся слепой пташкой, а любой, кто живёт в гармонии со своими желаниями, кажется вам великаном, даже если этот кто-то - бес ростом в метр без рогов. - Ты повторяешь слово "кажется", - подметила Стелла. Внутри, на поднятой волне свежих слёз облегчения, гордо возвышалось осознание. - Именно так, леди Стелла. Всё это лишь показное, как и ваша самооценка, которая уже давно утонула на дне нефтяного болота - дорогая смерть, я вам скажу. Да, вам приходится принимать изначально провальные решения касательно доверия к тому или иному субъекту, при этом играя вслепую. Кому-то, вроде меня, вы доверяете после пары дешёвых коктейлей, которые были подняты за знакомство, а кого-то ещё вы знаете почти всю жизнь, но так и не смогли распознать мотивы и страсти, которые их подстёгивают бежать навстречу своей судьбе. - Но ведь Октавия, - пробормотала Стелла, напрягая глаза из последних сил, чтобы не расплакаться от приближающейся развязки. - То, что я не проводила с ней достаточно времени, и что она запомнит меня как самую жестокую, холодную и бесчувственную мать... - Но вы подарили ей то, чего лишены многие дворяне - это право выбора. Благодаря вашим усилиям, леди Октавия богата, у неё будут влиятельные друзья и надёжные союзники. Круг вашего кошмара закроется, она не будет проходить через всё то, что пришлось пережить вам. Но ей всё ещё будет нужна и мать, и наставница... - Октавии уже восемнадцать. Разве ещё можно что-то исправить или изменить? - Исправить? Нет. Изменить - вполне, а самое лучшее время, чтобы что-то изменить - это прямо сейчас. Убедите вашу дочь помочь вам с приёмом гостей, как можно реже используя слово "надо" и почаще - "пожалуйста". Уверен, что и Столас согласится помочь с вашей проблемой, особенно если, - здесь Лурам постучал когтем по чайнику. - Ему будет интересно слушать. Портвейн будет перебором, но я сварю достаточно чаю с шартрезом, чтобы его высочество смог проглотить всю эту сухую бухгалтерию и не подавиться. - И всё же, Лурам, - Стелла увидела своё отражение в больших жёлтых глазах бармена. Она даже не подозревала, что может так широко улыбаться, и что её улыбка может быть лишена злорадства или радости к чужим неудачам. Но и Лурам тоже удивился и улыбнулся ей в ответ, рука бармена замерла на полпути к портсигару. - Кому я могу верить и кому не могу? Твоё мнение? - Вы правильно назвали меня дураком, леди Стелла. Я из той породы ослов, которая выбегает на улицу, когда слышит на ней женский крик, вместо того, чтобы закрыть окно поплотнее, а телевизор - выкрутить погромче. А потому, я верю в то, что одинаково неправильно как чрезмерно доверять, так и не не верить никому вовсе, и остаётся топать босыми ногами по острой проволоке какой-то форме туманности. Но в одном я могу вас заверить, леди Стелла - я говорю с вами и работаю на вас, чтобы помочь вам, вашей семье, вашему клану и всему этому трижды ненавистному Аду, потому что иначе я просто не знаю, что я здесь делаю. Даю вам честное слово, моя королева. Стелла не знала, что сделать в первую очередь - вытереть заплаканные глаза или узнать, как она сможет помочь Лураму в ответ, но спешный шаг по усыпанной галькой садовой дорожке, сопровождаемый предсмертными хрипами громкой одышки и не менее громким шёпотом проклятий в адрес своей хромоты, решил за ней. Быстро извлечь платок, промакнуть оба глаза, быстро погладить Лурама по руке в знак благодарности и принять должный вид для приёма слуг - взгляд сытого дракона. - Леди Стелла, - просипел Бартоломью, едва находя дыхание чтобы одновременно дышать, говорить и сгибаться в поклоне с протянутым свёртком. Казалось, что ещё один жуткий свист при вдохе, и лысый круглый череп подлетит как крышка перегревшейся скороварки. - Список гостей на сегодня. Стелла выхватила бумагу из дрожащей руки старого дворецкого, вскрыла когтем перевязь и принялась за чтение. С каждой прочитанной и перечитанной заново строчкой, из Стеллы уходила жизнь и накопленное за это утро хорошее настроение: задёргались веки, в глазах потемнело, углы клюва крепко сжались, а кончик подлетел кверху как подхваченный ветром флюгер. В одночасье были позабыты все её наработки и успехи как в плане богатств, так и личных качеств. "Ты - неудачница. Бесполезная неудачница. Не просчитала такой вариант." Пара жёлтых глаз двумя прожекторами разогнали тёмные легионы внутреннего критика, а правая красная рука преподнесла чай к клюву и влила креплёную ликёром жидкость, пока левая цепко держала принцессу за подбородок, чтобы не пролить ни капли. Стелла послушно проглотила содержимое кружки и заговорила тихим, но спокойным голосом, без лишней дрожи в голосе. Потому что её бармен смотрел на неё со своей фирменной улыбкой - полная жизни, азартная и тёплая, за которую не жалко повысить зарплату и в десять раз. Есть два типа существ - одни создают проблемы, а вторые их решают. Стелла всегда относила себя ко второй категории, но только что её оттуда подвинули в первую. - Лурам. - Леди Стелла? - Катастрофа. Лурам лишь хладнокровно пожал плечами и улыбнулся - с таким же успехом он мог бы улыбаться своему отражению в освящённой алебарде Экзорциста и делать вид, что совершенно не понимает, о чём речь. - Другого не ждал. Объявляйте общий сбор, а я - за новой бутылкой и новым чайником. Будем думать вместе.

***

- А ведь это конец, - с тоской заметила Перулла, держащая в руках список гостей, который, мягко говоря, оказался значительно длиннее, чем он должен был изначально. - Мы не сможем принять такое количество гостей, даже если успеем подготовиться и отправим вообще всех нас, включая Бартоломью и Игбуса. Вигория и Белрана смотрели через плечи главы горничной в список с тем же подавленным выражением лиц, пока Заглитта о чём-то размышляла, вздрагивая всякий раз, когда повариха набирала воздух в лёгкие для очередной гневной тирады. - Что это, деву Марию на шпагат, должно значить?! Уволюсь! Уволюсь! - Домино ревела, не щадя собственного голоса, и поднимая кверху свои лапы. - Их же всего-навсего десятеро планировалось! Ну ладно бы их было пятнадцать-двадцать, так нет! Сорок! И это без учёта их свит и прочих дармоедов! Поди-ка тоже жрать подавай! - Я готов понести наказание, - вытянувшись, проворчал Бартоломью, стараясь спрятаться у ног своего старого хозяина, который сидел напротив Стеллы с виноватым видом. - Это было моё предложение касательно близких друзей князя Столаса... Но рассудите сами, мы их уже не приглашали на приёмы уже трижды, нас могут неверно понять. - А где прочие слуги? - осторожно спросила Октавия, стоя рядом со своей матерью. - Их же, вроде как, было больше. - Я сама попросила Бартоломью "оптимизировать" рабочий процесс, - раздраженно процедила Стелла, то массируя виски то прикладываясь к чашке чая с шартрёзом. Или скорее шартрёза с чаем. - Это я виновата, дооптимизировалась. Новых слуг взять неоткуда, а нанимать со стороны - слишком опасно, могут подослать убийц или шпионов. - Ваше высочество, - Домино прекратила орать и теперь только хрипела. - Мне-то приготовить нетрудно, да только стол уже был расписан на десять персон. Как одного-то осетра на сорок с лишним носов разделить? В саду подле беседочного домика Стеллы кипело жаркое обсуждение дальнейшего плана действий. Теперь же, когда яростные крики горластой бесовки прекратились, неожиданно стало настолько тихо, что можно было различить кто и как дышит - едва заметно, с подсвистом, с кашлем, с рыком или громко сглатывая слюну. Игбус задумчиво поглаживал себя по редким волосам на висках, Эбрих настолько растерялся, что даже его гордость - набриолиненный помпадур как-то сник и опал. Не теряло бодрости духа лишь двое участников брифинга - бармен с чёрной прядью волос и молодой бесёнок с широко раскрытыми глазами. Первый вышагивал взад и вперёд, как раскусивший замысел своего противника опытный полководец, в то время как второй смотрел на своего наставника с трепетным восторгом, ожидая чуда. - Может быть, перенесём званый ужин на завтра, а? - неуверенно предложил Столас, пряча свой клюв в кружке и оттого звуча глухо. - Разошлём письма с извинениями, а там мы уж подготовимся должным образом... - Не выйдет, - против своего обыкновения, Стелла просто вздохнула, без криков и обвинений. - Этих гостей нельзя обманывать. Там твой кузен Мальфас, и маркиз Шакс, который может знать что-то важное... Не избежать скандала. - Лурам! - неожиданный выкрик Мурева привлёк всеобщее внимание. - Ну ты же наверняка что-нибудь придумал, а? Ну хотя бы какой-то выход есть, да? Есть ведь?! - Я не даю ложных обещаний, - бармен задумался о чём-то, улыбнулся, хозяйственным жестом налил себе полный стакан только что принесённой бесценной мальвазии, выпил вино с таким видом, будто велась съёмка рекламы этого напитка, кашлянул и продолжил. - Но... - Но?! - встрепенулась Стелла. - Ваше высочество, хоть у меня есть и копыта, и хвост, но не надо говорить мне "но", - заметив, как княгиня начинает закипать, Лурам убавил иронию и добавил серьёзности. - Но выход всё же есть, и отнюдь не офицерский. Столас неприятно поёжился от последнего слова - утренние ассоциации с защитой чести были всё ещё свежи. - Ну, говори же, Лурамушка! - обрадовалась Заглитта. "Лурамушка" тонко улыбнулся, закурил последнюю сигариллу из портсигара и продолжил свои рассуждения. Бес говорил необычно, голос больше походил на коктейль из совершенно не сочетающихся между собой компонентов - была и снисходительно гипертрофированная кротость, и темпераментный кураж предстоящих испытаний, и простая радость оказаться полезным как честному слуге и хорошему другу. - Званый ужин начнётся ровно в десять вечера, следовательно гости приедут где-то за час, пробки в городе не в счёт, - задумчиво говорил Лурам, меряя копытами расстояние между слугами и хозяевами, пока Мурев семенил у него за спиной, жадно ловя каждое слово. - Сейчас у нас ещё нет восьми часов, время у нас ещё есть - будем делить силы и планировать. Как это сделать? Здесь бармен сделал небольшую паузу, словно ожидал ответа откуда-то извне и, не дождавшись, продолжил сам. - Начнём с того, кто мне недавно хвастался самыми быстрыми копытами на весь Ад, а именно - Эбрих, - рука бармена подманила к себе модника в клетчатых брюках и вручила ему какую-то длинную бумажку. - Здесь три колонки - адрес, продавец и количество того, что мне будет нужно. Пришёл, поздоровался, зачитал с бумажки и на следующую точку - телефонный разговор не годится, все они предпочитают работать с живым лицом. Хоть я их и знаю лично, но могут и облапошить, просто потому что сочтут себя обиженными. - Лурам! - Эбрих захныкал как ребёнок, постучав пальцами по списку покупок. - Тут же сто адресов! - Всего лишь тридцать, но все нужные. И сроку тебе даю до двух часов дня. Тебе нужно-то всего лишь пройтись по маршруту и сказать одну и ту же реплику. Обернёшься до часу дня - получишь полную кружку доброго белого. - Мне же весь круг обойти придётся, я же не успею! - Для того, кто не успевает, ты слишком долго стоишь на месте и причитаешь, - елейным голосом произнёс бармен. - Так что если хочешь успеть вовремя, то отправляйся прямо сейчас, а иначе я буду поить гостей твоей кровью и кормить твоим же мясом. - А кости на холодец пустим! - подыграла Домино, зловеще захохотав вслед улепётывающему посыльному. - Закусон - во! - Теперь вы, госпожа, - Лурам обращался к поварихе. - Из крупных туш, которые планировались на малую компанию, можно будет соскоблить мясо и либо накрутить из них рулеты в тонком тесте, либо сделать тарталетки. Есть что-то особо жирное? - Конечно, - снова хохотнула бесовка. - Бартоломью. Горничные захихикали, Октавия пропустила пару смешков, и даже Столас со Стеллой не удержались от улыбок. Лицо дворецкого пошло серыми пятнами. - Нет, нам бы что-то помоложе, - от такого замечания из уст бармена, старый бес сделался совершенно серым как стенка. - Тарталетки и рулеты, Домино, всё остальное придёт вовремя, если Эбрих не будет ротозейничать. Бартоломью? - Что? - дворецкий даже удивился, что дошла очередь и до него, и поспешно постарался придать себе солидный вид. Откашлялся, оправил пиджак и разгладил бакенбарды - стало ненамного лучше. - В чём заключаются ваши обязанности на званых вечерах и балах? - голос Лурама неожиданно стал строгим и сдержанным как у эталонного слуги. Бартоломью ответил в такт, словно заново нащупал бразды правления. - Сопровождение королевской четы во время приветствия гостей, объявление отдельно прибывших лиц персонально и... - Прекрасно-прекрасно, - перебил Лурам. - По окончанию вечера, вы вручите им по бокалу очищающего тоника и поблагодарите за нанесённый визит. По всем остальным вопросам, не выходите за пределы ваших вышеозначенных функций. - Не понял? - переспросил Бартоломью. - Не лезьте под копыта простым слугам и занимайтесь своими дворецкими делами - и до ужина, и во время его. Если понравится - можете и после. Услышав новый всплеск августейшего смеха, деликатно замаскированного под неожиданный приступ кашля, бес почернел от злости как головешка и отвратительно громко скрипнул зубами - Лурам сделал вид, что не заметил такой реакции. - Перулла и Заглитта - чистота помещений и освещение. Вигория - скатерти и салфетки. Белрана и Домино - кухня. Что же касается вас, Игбус, - перед отставным сапёром Лурам выставил повышенные ставки собственного уважения. Выпрямился, застегнул все пуговицы на своём жилете и постучал когтем по фонтанчику для птиц. - Есть заготовка по вашей части. Она позволит сэкономить время на официантах. - Посмотрим, что можно сделать, - кивнул Игбус. - План звучит хорошо, Лурам. - А развлечения возьмёт на себя Скриип! Он постоянно нас выручал, занимая мужскую половину картами и костями! - подсказала Октавия. - Я тогда составлю пару маме за бриджем! - Это очень хорошая мысль, ваше высочество, - согласился Лурам. - А принц Столас пусть возьмёт на себя приглашённых друзей, это взаимовыигрышное предложение. Заодно, могут и услышать что-то важное, что точно не скажут при леди Стелле. - Ага, лихо-то как! - Мурев радовался как ребёнок. - Думали, что всё настолько тяжело, а ты пришёл, всё по полкам разложил, раз-два-три - и всё сходится! - Не всё так просто, Мурев, - Лурам покачал головой и снова повернулся к механику. - Вы ведь хотели продолжить? Извините, что перебил вас. - Ничего, - прямо сказал Игбус. - Но да, в плане есть серьёзный недостаток - нас всё ещё очень мало, даже с хорошим запасом времени мы физически не успеем. - Да-да, - Вигория развела руками. - Каждому из нас хотя бы по одному помощнику и тогда ещё был бы шанс. - Помощник будет, - кивнул бармен. - Для каждой из вас. - Кто же? - поинтересовалась Заглитта. Мурев уже знал ответ, но предпочёл промолчать. - Как кто? - с удивлением переспросил Лурам. - Ваш покорный слуга! - Но как?! - в один голос и не сговариваясь спросили все и разом, кроме Мурева - уж он-то не сомневался в способностях своего нового друга! - Да, Лурам, - кивнула Стелла. - Я не сомневаюсь в твоём трудолюбии и расторопности, но всё-таки это перебор даже для тебя. - Ставлю своё жалование за месяц против одного поцелуя, что к вечеру поместье будет готово в лучшем виде и по каждому из пунктов, - Лурам слегка осёкся, виновато улыбнулся и снова продолжил. - С восьми часов утра и до полудня я буду занят обустройством бара - это раз. С половины первого и до половины третьего я прервусь на разговор и обсуждение деталей с Игбусом - это два. Октавия лишь покачала головой. Столас с восхищением издал что-то похожее на букву "О!" и кивнул своей жене. - С трёх и до пяти я помогу на кухне с подготовкой рулетов и тарталеток, а также помочь с нарезкой рыбы и мяса - это самое оптимальное время, чтобы они не засохли, но и успели пропитаться - это триииии. Заодно и продегустирую, чтобы никто меня больше не упрекал в том, что я ворочу нос от хорошей кухни. С пяти до шести вверю себя в руки юной Заглитты, - на этих словах бесовка глупо хихикнула и прикрыла щербатую улыбку ладонью. - Мало ли, что может случиться во время уборки - это четыре. Стелла взглянула на Лурама то ли с оттенком совершенно неуместного щенячьего восторга, то ли с выражением крайнего желания осудить и отправить в комнату с четырьмя мягкими стенами на долгий срок. - А с шести и до вечера, я полностью в вашем распоряжении, моя королева. Личные дела гостей, разбор вкусов и предпочтений, а также всевозможные детали, о которых мне следует знать. И потом, дело делом, но кофе вы всё равно будете употреблять. - Спасибо... - первое слово благодарности прозвучало из Стеллы хрипло и страстно, ей пришлось срочно откашляться. - Спасибо, мой славный бармен. - Разумеется, леди Стелла. - И всё же, Лурам, в твоём замысле есть одна серьёзная промашка. - В самом деле? - бес искренне удивился. - Какая же? - Гости не будут относиться к тебе столь радушно, особенно если хорошенько выпьют. Почему ты так уверен, что останешься жив? - Потому что я знаю, до какой степени они смогут залить шары, простите мне моё просторечие. А самое главное, потому что я умею выживать. Вопросы? - Ваше высочество! - снова вперёд вылез Бартоломью, несмотря на недовольное ворчание кого-то из служанок. Старый бес бросил мстительный взгляд в сторону Мурева, испуганно спрятавшегося за ногу Лурама. - Есть вопрос! Даже несколько! Первый - кто наделил Лурама полномочиями на такие распоряжения, а второе - кто будет заниматься сбором взносов с гостей? - Прекрасные вопросы, Бартоломью, - Стелла отвечала дворецкому, но смотрела прямо на бармена. - На этот день бармен Лурам волен поступать по своему усмотрению и распоряжаться подготовкой поместья к визиту гостей. Автономно и независимо. - Независимо? - Бартоломью цеплялся за самообладание последним сломанным когтем мизинца. - Если кто-то, стоящий выше Лурама - будь то Перулла, Бартоломью или даже кто-то из семьи Сидиус - отдаст приказ, который будет расценен как ошибочный, Лурам имеет право отказаться его выполнять и не понести никакого наказания. Иначе говоря, полная свобода действий. - Уверяю вас, леди Стелла, что я не собираюсь танцевать на столах в пьяном виде или гоняться за горничными по поместью, - Лурам снова попытался отшутиться, но с удивлением засмотрелся на то, как княгиня, всё так же грациозно и идеально выверенными движениями, приподняла свою правую руку на уровень его лица. Все видели, что Стелла смотрела на Лурама искрящимися от радости глазами и даже её рука, обычно твёрдая, едва заметно трепетала, и едва ли только от напряжения и слабости. - Охотно верю, что ты не станешь злоупотреблять моим доверием, - неведомым образом принцессе удалось сохранить строгость, и лишь тончайшая улыбка намекала на то, что Стелла живо представила себе эту забавную картину погони. - Что же касается второго вопроса, то сбор денег я тоже доверяю Лураму. Если этому бесу по силам убедить меня, то с гостями он справится и подавно. - Но... - Бартоломью попытался возразить, как тут же замолчал, вспомнив, с кем он спорит. - В прошлый раз, - интонация Стеллы зазвенела острым кинжалом. - Ты ошибся с цифрой процента, чем очень расстроил нашего гостя. Наш бармен сможет собрать деньги так, что никто не обидится. Справишься, Лурам? - Разумеется, ваше высочество. Лишь одно пожелание, - Лурам вывел из-за своей спины счастливого до помешательства Мурева и положил руку ему на плечо. - Я прихвачу с собой парня, пусть смотрит за мной и делает как я, обещаю не прививать курения и распития раньше времени. - Я не возражаю. Считай это формальностью нового пункта в твоём контракте, Лурам, - принцесса внимательно посмотрела на то, как бес склонился в поклоне и деликатно, но без излишнего подобострастия коснулся губами костяшек её мелко дрожащих пальцев. Почему-то снова кинуло в жар. "Наверное, так же себя чувствовала моя мама перед дядей Набби, когда он... поклялся ей в верности. - Всего один вопрос, Лурам. - Да, леди Стелла? - Когда приступишь?! - Незамедлительно.