Кипарисовая веточка

Близился рассвет. Мягкие розоватые лучи проснувшегося солнца едва пробивались в ветхую постройку, надежно укрытую высокими зданиями неблагополучного района и несуразными полотнами брезента темно-зеленого цвета. Внутри , за сколоченными вручную деревянными досками, можно было разглядеть фигуру невысокой девушки с бледной веснушчатой кожей , стоявшую, полусогнувшись, у огромных полотен с портретами, почти одинаковыми. В одну секунду стержень , который держал ее худое , тряпичное тело будто переломился надвое, и из зелёных глаз ее брызнули слезы. Прозрачные , будто хрустальные, капли падали на пышные хвойные ветви, уложенные ровными рядами вдоль портретов. Почти с каждой картины на нее устремила взгляд некто в черном атласном ципао, ее острые черты впивались в душу, глаза манили поближе и отпугивали одновременно. Прихожанка начала судорожно, полушёпотом читать свою страстную молитву, стоя на коленях, сложив руки у груди и не смея поднять глаз на портреты. В одну секунду, глаза дамы с картин вспыхнули ярко-алым огнем, с таким треском и искрами, словно кто-то пропустил через нее электричество. Прихожанка в ужасе вскрикнула, но не остановила молитвы, напротив, говорила все громче, заливаясь слезами и вздрагивая от внезапной волны ужаса от происходящего. Воздух кругом задышал какой-то леденящей прохладой. Сотни глаз , написанных рукой человека знающего, изящными штрихами, впились в женщину, сжигая её изнутри. Расписанные полотна стояли вдоль не очень длинных стен, но изображения ими не ограничивались. На потолке, этом импровизированном куполе, искусный художник вывел Себека , окружённого кипарисовыми ветвями , словно Победоносец венком из оливы. Алые глаза вспыхивают с новой силой, и прихожанка теряет последние надежды быть услышанной и прощенной, когда все огни вдруг затухают. Храм Кипариса погружается в абсолютную тьму - кто-то перекрыл путь солнечным лучам брезентом. Девушка все еще дрожит в испуге , не зная , что ее ждет. Так далеко она ещё не заходила. Откуда-то сверху, из под самого "купола" до нее доносится совершенно спокойный, размеренный голос той, кто внемлет просьбам положивших свою душу на алтарь. Жаль, не известно прихожанам, что алтарь этот всецело принадлежит науке. -Я слышу твои молитвы. Я чувствую твое отчаяние. Вижу тебя насквозь. Мои глаза повсюду, и мне видно, что ты боишься великой силы. Договор между культом Кипариса и явившими добродетель смирения выгоден и мне, и им. Я исполню любую твою просьбу, но сперва мы заключим союз на крови. Голос разносился по всему храму с каким-то гулким эхом, казался оглушающе громким , звенел под черепом, но при этом успокаивал. Новой прихожанке больше нечего терять. Все , кто хлебнули нелегкой участи знают : культ Кипариса - последнее убежище , в которое , в прочем , мало кто решается сунуться. Так велика ,по слухам, плата за милосердие Божества. Дрожащим голосом она отвечает : - Прошу вас, скрепите наш союз на крови и примите в дар эти священные ветви.