***
Чимин прижимается носом к свитеру Юнги — там ещё есть его запах, едва ощутимый, ускользающий из-под пальцев. Крошка в животе, словно чувствуя волнения омеги, толкается, пытается успокоить, но по правде ещё больше волнует Чимина. Его волнует тропа. Глупой ли была мысль? Может быть, она появилась, потому что он носит под сердцем маленького альфочку или же потому что Юнги давно нет. Неизвестность пугает, особенно когда шею не греет брачная метка, а та, небольшая, которая осталась после проведённой вместе течки, тает с каждым прожитым днём. Чимин касается её кончиками пальцев, ощупывая, перебирая вмятинки от альфьих клыков, вспоминая, каково это было. Жар их тел, сплетающиеся в любви губы, тихие стоны и признания в любви. Стоит закрыть глаза, и Чимин видит взгляд Юнги, чувствует его нежные пальцы, ощущает дыхание на шее. Клыки вонзились бы в шею и- Фантазии прерывает громкий стук в крепкую дверь дома. Неохотно выбравшись из уютного гнезда их с Юнги постели, Чимин, шлёпая босыми ногами, спускается. Он зябко ёжится, вспоминая, что не разогрел камин на ночь, и кутается в меха. Гостя он не чует, словно за дверью никого нет. Осторожно, не убирая защелку, Чимин выглядывает через узкую щель и видит, что там и правда пусто. На крыльце нет ни альфы, не омеги, ни ускользающего запаха гостя. Только коробка. Затащив её внутрь, Чимин с любопытством возится: внутри оказываются игрушки, разные поделки из дерева, детские вещи. Всё это пахнет свежестью и немного лесом. Чимин перебирает дары, гадая, кто мог бы оставить их. Тэхён не стал бы разводить таинственность, как и мать. А вот другие омеги могли. Между ними не принято дарить подарков, а альфы точно оставили бы запах. Чимин перебирает их все, пока на самом дне не находит короткую записку:«Для моего одуванчика»
В дрогнувших пальцах она не выпадает из рук, только потому что Чимин наоборот крепче сжимает тонкую бумагу. Перевернув и рассмотрев её со всех сторон, он не находит ни подписи, ни других слов. Ответ ему всё равно не нужен, так называл его только один человек в мире: отец. — Папа, — Чимин подносит записку к носу, но запаха нет и на ней, хотя альфе сложнее всего убрать свой феромон, особенно когда он пишет записку. Чимин любит отца. Воспоминания из детства полны тепла: ласковые колыбельные, поцелуи в лоб на ночь, интересные сказки. Мама всегда оставалась немного в стороне, не проявляя слишком много любви, но вот папа… Он учил Чимина стрелять из лука, тепло посмеиваясь, когда у маленькой омеги ничего не получалось, показывал, как ловить рыбу, как её разделывать и готовить. Именно он был тем, кто провёл беседу о течках и убеждал не подпускать к себе альф, как бы сильно природа ни звала. В какой момент всё потеряло теплоту, Чимин не знает. Вот они возвращаются из леса с венками из цветов, а вот отец покидает селение после законного убийства. Чимин помнит горькие слезы матери, помнит, как её окружили старейшины, но совершенно не помнит, что сам делал в этот день. Он ощутил пустоту, такую же, как ощущает сейчас, когда Юнги нет рядом. Сжав в ладошке записку, Чимин решительно идёт собираться на прогулку. Если записку оставил отец, тогда он обязан быть неподалеку, чтобы ответить на некоторые важные вопросы. Из-за беременности Чимин всё время мёрзнет, так что одевается он тщательно: шерстяные носочки, такие же тёплые штаны и свитер Юнги, который хранит остатки феромона альфы. Чимин накидывает на плечи меховую шубку и выходит из дома. Полагаясь на интуицию, он следует в сторону тропинки в лес. Он плох в том, чтобы видеть следы, даже собирая грибы всегда находит только самые яркие шапочки ядовитых, но сейчас… Словно кто-то его ведёт за собой: сломанная ветка, оставленный кусочек ленточки, промятая ботинком грязь. Чимин, неосознанно положив ладонь на живот, останавливается. Его не охватывает страх, но нервное ожидание чего-то плохого не даёт сделать шаг вперёд. — Тише маленький, — Чимин гладит живот, успокаивая встрепенувшегося и толкнувшегося щенка, — всё хорошо. Я не дам тебя обидеть. Хрустнувшая сбоку ветка заставляет нервно обернуться, но Чимин замечает только смазанный тёмный силуэт, сбежавший куда-то вглубь леса. — Юнги? — Чимин делает шаг вперёд, едва не оступаясь. — Юнги, если это ты, не пугай меня, пожалуйста. — Чимини, — хриплый, малознакомый низкий голос раздаётся сзади, но, обернувшись, Чимин никого не видит. Только ещё больше удаляющихся следов волчих лап и никакого запаха. Словно этого мало: вдалеке звучит протяжный волчий вой. — Папа… Чимин не до конца уверен, что это его отец, не уверен, что ему не показалось, но следы никуда не исчезают. Присев, он касается их подушечками пальцев, желая на мгновение прикоснуться к эху встречи.***
День, когда альфы возвращаются с охоты, Чимин решает пропустить. Там нет Юнги, и его начинает это несколько волновать. Может быть несколько дней назад он и пошёл бы к старейшинам, чтобы те озаботились поисками альфы Мин, но сейчас Чимин настроен не привлекать внимание ни к себе, ни к своему маленькому семейству. Пустив небольшой слух, что ему надо уединение, Чимин принялся собираться. Он отправится на тропу, но нельзя идти сразу за альфами — те его учуют. Нельзя отставать, потому что её закроет шаман, нельзя прийти первым, потому что его заметят. У Чимина слишком много не зависящих от него факторов, которые помешают отправиться на безумную авантюру. И все же он не может остаться дома и просто ждать. После тропы он обернется волком и сможет отправиться в лес. Чимин чувствует себя немного безумным, когда думает об этом совершенно неоправданном риске, но Юнги… ему нужен Юнги. Малыш пинается, а гормоны бушуют так, что Чимин находится где-то между желанием расплакаться и спрятаться в домике, пока альфа не вернется, и желанием пойти против всего мира. Набрав достаточно еды, Чимин осматривает дом. Его надо хорошо протопить перед уходом, убрать все продукты в подвал, чтобы те не попортились, и прибраться. Делать это сложно, пусть живот не слишком большой, но от нагрузки Чимин устаёт и отдыхает каждые несколько часов. Посылок больше не было, как и попыток матери отправить к нему альф. Тэхён полностью ушёл в прогулки с альфами, доводя Чонгука до тика и попыток не бросить вызов каждому второму альфе. Джин принял выбор Чимина — Феликс кажется мягкой и уютной омегой, который будет заботиться о крошках, пока их мамы занимаются домашними делами. Чимин чувствует себя готовым лишь наполовину, когда вместе со всеми отправляется провожать альф на тропу.***
— Там Чонгук, — Тэхён удивлённо вскидывается, когда замечает среди толпы знакомую макушку, — а он не слишком мал для тропы? — Не отпускают того, кто слишком мал или не готов, — Чимин старательно кутается в мехах, скрывая от всех взятые в дорогу припасы, — и он был вторым, кто принёс большую добычу. — Тебя даже не было на встрече альф после охоты, откуда ты знаешь, — Тэхён подозрительно косится, но быстро возвращает взгляд на Чонгука, — я вот был, присмотрел себе немного мехов. — Чонгук заглядывал ко мне, — Чимин рассказывает неохотно, потому что с самим альфочкой он не виделся — только собрал свежее мясо и переложил его в подвал. Острый, немного жесткий запах сдал его лучше любых слов. — Меня больше веселит, что ты за ним следишь. Как же там, как его… — Ынху? — Тэхён быстро понимает о ком Чимин. — Ох, он кажется сватается к дочке одного из старейшин, но мы изначально просто развлекались. Чимин хмыкает и сосредотачивается: шаман рассказывает, как добраться до тропы. Из года в год он не обращал внимания на эти сказки, но сейчас, будучи одним из тех, кто хочет ступить на неё, слушает внимательно. — Альфы, — шаман, старый, покрытый морщинами и шрамами шаман, тяжело поднимается со своего места. От него несет запахом трав, заменяющий волчий феромон. Тот, кто решается занять место шамана навсегда отсекает от себя волчье начало, но связывает судьбу с Великой Волчицей — их матерью. — Эта дорога проверит вашу храбрость, вашу стойкость, вашу память, — голос у шамана сильный, не под стать его виду, — если вы оступитесь хоть раз, то навсегда покинете этот мир и станете частью стаи Великой Волчицы, но если пройдёте до самого конца, то приведёте одного из её волков к нам. Чимин гулко сглатывает и утешающе поглаживает себя по животу. Он тоже справится. — На дороге вас будут преследовать видения, — Чимин хмурится, силясь вспомнить слышал ли он об этом от Юнги, — они будут казаться вам истиной, но не давайте разуму вас обмануть. Они будут вести вас по ложному пути, но не дайте волку учуять неверную дорогу. Следуйте интуиции, прислушивайтесь к себе, но не считайте шёпот, разносящийся по горам, правдивым. Вы волки. Так и действуйте как волки. И тогда ладонь Матери коснётся вас. Те, кто умел оборачиваться, для поддержки приняли волчий вид и завыли, отпуская молодых альф в дорогу. Чимин помнит, что в прошлом году, когда ушло больше тридцати альф, вернулась едва ли половина. Некоторые смогли доползти домой спустя недели — живые, но истощённые. Никто не клеймил их на неудачу, но найти пару после такого позора воистину сложная цель. — Идём, — Тэхён тянет его за рукав, пока Чимин внимательно следит за тем, куда отправились альфы, — теперь осталось только ждать. Юнги всё ещё нет? — Он возвращался, — Чимин врёт, но надеется, что поймать его на обмане не смогут, — ненадолго, сказал, что в лесу есть что-то ещё, для сборов, и ушёл опять. — Главное, что с ним всё в порядке, — утешающе поглаживает по плечу Тэхён, — я боялся, что он совсем пропал. — Всё нормально, — Чимин запоминает дорогу альф до самого конца, пока они не скрываются среди деревьев, — я пойду домой, Тэтэ, что-то устал. — Тебя провести? — Нет, я сам, — Чимин мягко улыбается и перехватывает ладонь омеги ему хочется сказать: «я люблю тебя, ты знаешь, да? Чтобы не случилось, помни обо мне», но это повлекло бы за собой ещё больше вопросов. — Встретимся завтра? Тэхён обнимает его, целуя в лоб и потираясь кончиком носа о нос. Это чувствуется горечью на языке, потому что кажется, что они прощаются навсегда. Чимин гонит неправильные мысли прочь и провожает взглядом удаляющегося Тэхёна. На площади, где собирались все, чтобы проводить альф, пустеет. Остаётся шаман, Чимин и ещё несколько омег, смеющихся и переговаривающихся неподалёку. Он готов ждать до тех пор, пока не останется совсем никого, но вместо этого ловит на себе внимательный взгляд старческих глаз. — Иди сюда, омега, — шаман подманивает его жестом, — давай-давай, я вижу, что тебе нужна компания. — Компания? — Чимин переспрашивает, когда подходит ближе. — Для чего? — Разве ты не хочешь отправиться на тропу? — шаман даже замирает, когда спрашивает, но, прочитав что-то на лице Чимина, кивает. — Хочешь, маленькая омега, и я тебя проведу к началу. — Почему? — Великая мать принимает на тропу не только альф, — шаман начинает двигаться в сторону, куда ранее ушли альфы, рассказывая на ходу, — раньше туда ходили и омеги, но старейшинам не нравится, когда омеги могут оборачиваться волками. Поэтому постепенно начали отваживать от этого. Мол, тропа опасна, на тропе могут погибнуть. — Разве это не так? — Чимин подстраивается под ход шамана. — Не все возвращаются. — Не все хотят возвращаться, — шаман качает головой, — Волчица касается ладонью каждого, она решает кто будет частью её стаи, кто будет частью стаи тут, кому нельзя быть волком, кому нельзя быть в племени. Никто не погибает, маленькая омега, но иногда они просто не хотят жить той жизнью, которой жили. Чимин сжимает ладони в кулачки. Он не даст себе не вернуться. Он пройдёт тропой, чтобы найти Юнги, чтобы они вновь жили вместе в своём уютном логове, чтобы просыпались вместе и засыпали вместе. Они проходят по дороге альф, с каждым шагом отдаляясь от дома и давая лесу сомкнуться за спиной. Чимин не чувствует страха. Вдохнув полной грудью запах, он чувствует свободу. — Некоторые вещи нам предначертаны судьбой, маленькая омега, — шаман сжимает его сухонькой ручкой, поддерживая, — мы пришли, тут начинается тропа. Когда перед тобой загорится голубой огонёк — иди, но до тех пор, не двигайся с места. Иначе будет беда. — Чтобы не случилось? — Чимин переспрашивает, но шаман пропадает. Лес шумит, скрывая в ветвях стрекотание птиц, а за толстыми стволами — шорох зверья. Чимин прикрывает глаза, вспоминая тёплую улыбку Юнги, его руки, его нежные поцелуи. В душе растекается тепло. Когда Чимин открывает глаза, то на месте шамана появляется огонёк. Полыхающий, словно его обдувает со всех сторон, огонёк манит следовать за собой. И Чимин следует.