Crossroads Converging in a Paradox

      Было уже поздно, когда группа мехов вернулась в Цитадель Прайма. Пока основная группа выстроилась вокруг Мегатрона и выкатывалась, Парадокс отправился в полёт и позволил болтовне Праймуса, Праймов, Куба и Матрицы омыть его процессор. А также мысленно шлёпнул себя по штурвалу.       — Думаю, всё прошло лучше, чем ожидалось, — несколько бодро сказал Алхимик.       — Это было дерьмовое шоу. — возразил Нексус, не обращая внимания.       — Я понятия не имел, чего ожидать; это помогает не разочароваться в результате; однако не думаю, что это считается. — Пробормотал Вектор, обращаясь к Льеж Максимо, который пожал плечами, но ответил:       — И как, черт возьми, это объяснить? Эй, я здесь из будущего, и всё настолько испорчено, что меня отправили назад, чтобы я всё исправил? У нас должна быть стратегия.       Послышались возгласы согласия.       — Всё могло закончиться смертью Мегатрона слишком рано, и это нарушило бы тонкий политический климат. Оптимус не мог смириться с тем, что Мегатрона убили прямо сейчас...— начал Прима, но его прервал Квинтус:       — Не думаю, что он справился с этим и в другой временной шкале, за исключением Чикаго... Оптимус был в ярости.       Снова раздался ропот согласия.       — Странно, — сказал Парадокс/Сэм, пролетая над головой и наблюдая за группой, едущей внизу.       — Что такое, Парадокс? — с любопытством спросил Микронус.       — С тех пор как я их встретил, они всегда были такими сплочёнными. Даже когда в команду добавились новые боты и несколько людей. Но видеть это на месте с теми знаниями, которые у меня есть... это странно, но в хорошем смысле, — ответил Сэм/Парадокс.       Глубокий вздох, а затем:       — Ты в уникальном положении, дитя. Тысячелетия знаний на кончиках твоих сервоприводов, но только сейчас ты можешь видеть вещи такими, какими они были. Я так понимаю, что ты не очень... осведомлён об отношениях Оптимуса и Мегатрона? — спросил Праймус.       — Не совсем. Я знал только то, что Оптимус любил его как брата и в конце концов был огорчён его потерей. А ещё жалеет, что порой не слушал его, — ответил Сэм/Парадокс.       Затем последовал ещё один глубокий вздох:        — Все гораздо глубже, Сэм.       Если бы Сэм/Парадокс мог остановиться, он бы это сделал, но смог только замедлить шаг:       — Что ты имеешь в виду?       — У них есть общая связь. Узы братьев, — мягко ответил Праймус.       На лице Сэма появилось недоуменное выражение:       — Эппс и Леннокс? Или близнецы?       — Это глубже, чем поверхностная связь, хотя есть и хорошие примеры. Это выбор, сделанный двумя ботами, что они открывают свои искры друг другу и формируют семейные узы, в данном случае как братья. Это связывает их, иногда они могут чувствовать эмоции друг друга или определять местоположение друг друга, а также смерть, — продолжил Праймус. — Это не похоже на связь близнецов, когда один умирает, а другой следует за ним или впадает в безумие, чтобы быть убитым. Однако это близко и все равно крайне неприятно.       — Но Оптимус, кажется, не испытывал боли, когда Мегатрон умер в первый раз в Мишн-Сити или в Чикаго? — спросил Сэм, снова посмотрев вниз и увидев, что Оптимус едет очень близко к тягачу, перевозившему Мегатрона. — Я знаю, что он сказал, что сожалеет о нём в Мишн-Сити, но... — Сэм попытался продолжить, но был прерван.       — Он действительно что-то почувствовал в первый раз, когда был ребёнком, — грустно сказала Солус. — Он закрылся от большинства ответных ударов и только потом сломался. Рэтчет не мог понять, в чём дело, но когда Оптимус рассказал ему...— Она вздрогнула, как бы ища разрешения продолжить.       — Что сделал Оптимус? — нерешительно спросил Сэм.       — Скорее, что он не сделал, малыш. — хмыкнул Льеж.       — Он не разорвал и даже не ослабил связь во время войны. Поэтому он ощутил всю силу этого позже, когда остался наедине с Рэтчетом. — печально продолжила Солус.       — Но разве Мегатрон не прервал её или что-то в этом роде?! Я не понимаю! — закричал Сэм, он летел прекрасно, но теперь гораздо медленнее.       — У Оптимуса была надежда, дитя, — мягко сказал Праймус, и Сэм вспомнил лишь несколько случаев, когда надежда - это всё, что у тебя оставалось, чтобы продолжать жить.       — Он надеялся, что его брат вернётся. Ведь так? — ответил Сэм, глядя Праймусу в глаза.       Праймус кивнул, грустно улыбаясь:       — Он - одно из моих лучших творений. Он способен любить и прощать, у него достаточно надежды, чтобы продолжать. Я не сам создал всё это, это действительно Оптимус Прайм.       — Связи могут быть разорваны одной стороной и остаться на другой, однако это редкость. Чтобы поддерживать связь в таком состоянии и так долго, нужен большой крутящий момент... Хотел бы я, чтобы у нас было столько веры, — сказал Оникс.       Остальные подумали о своём павшем брате. Однако его уже поздно спасать.       — Падший сделал свой выбор, и когда я найду его, он сгниёт за это, — сказал Парадокс/Сам, ускоряя полёт, чтобы догнать остальных, которые были уже далеко впереди и почти долетели до Иакона.       — Мы знаем, малыш. Правда, знаем, — печально ответил Льеж.       На несколько километров воцарилась тишина, пока Праймус не заговорил снова:       — Надежда - сильная вещь, и теперь впереди лучшее время и лучшая жизнь. Проблемы, конечно, придут, и дни станут мрачнее, поскольку должны произойти определённые вещи; однако ты рождён, чтобы пережить бури, и у тебя будет много помощи на этом пути. Наличие семьи станет ключевым фактором в достижении конца этого пути.       Сэму/Парадоксу стало легче, и да, дальше будет темнее, но в конце всего этого есть прекрасный свет. Свет под названием надежда.