The Specter and the Inspector (Призрак и инспектор)

      Едва став призраком, Майкрофт Холмс спал крепко и без сновидений. В ночь потери Гарета приснилось первое, положив начало долгим годам постоянных ночных кошмаров. Поначалу всегда как под копирку: они с Гаретом вместе сидели в библиотеке, пили чай и смеялись, как в те времена, когда оба были живы. Вопреки совершенно мирному и предельно радостному началу, к концу Гарет задыхался, как в последние дни, после чего сыновья увозили его из дома, забирая подальше от человека, который любил его больше всех на свете.              Когда Майкрофт встретил Грега, сны изменились. На какое-то время пропали, но когда вернулись, в них больше не фигурировал человек, которого Холмс потерял (за исключением отчитывания из-за отказа Грегу), а тот, кого обрёл.              Видение в ночь помолвки отличалось ото всех предыдущих: Майкрофт находился на кухне, но сразу стало понятно, что она имела отношение не к поместью, а к домику с террасой, в котором тот некогда жил с Энни. Некоторое время он стоял в шокированном молчании, не в силах понять причины своего присутствия именно здесь.              — Здравствуй, — раздался позади знакомый голос.              Повернувшись, Холмс увидел жену с сыном на руках и красиво заплетёнными волосами, ниспадавшими по спине.              — Возьмёшь его на минутку? — Она протянула Томаса, посопевшего, а затем снова уснувшего.              — Здравствуй, малыш, — проворковал Майкрофт, поглаживая редкие волосы сына. — Ты впервые мне снишься. Приятно снова тебя видеть.              — Ты прирождённый родитель, душа моя. Вам с Грегом следует усыновить ребёнка, — посоветовал Гарет с порога, тепло улыбаясь.              Энни стояла прямо у него за спиной, широко улыбаясь мужу с сыном.              — Гарет, — прошептал Майкрофт, улыбнувшись до гусиных лапок.              — Здравствуй, дорогой. Сегодня я привёл с собой несколько человек. Я подумал, что нам всем не помешает тебя поздравить.              — Даже будучи продолжением моей собственной фантазии, ты всегда столь внимателен, — пробормотал Майкрофт, приобняв Гарета одной рукой и ощутив, как жёсткие бакенбарды оцарапали щеку, как настоящие.              — Ты его заслуживаешь. Кого-то, кто настолько тобой восхищается. — Гарет поцеловал его в висок. — Мне бы хотелось, чтобы им был я, но не стоит зацикливаться на темах такого рода. Ты будешь с ним так счастлив. Это всё, о чём я когда-либо мог просить.              Гарет отступил в сторону, давая дорогу Энни, которая подошла и поцеловала Холмса в щёку.              — Он станет для тебя лучшим супругом, чем я в принципе могла бы быть, — печально усмехнулась она. — Хотя вряд ли он ещё и готовит.              — Я бы не был так уверен, он мог бы.              — Немыслимо, — фыркнула она. — Мужчина выходит за мужчину — я могу принять, но чтобы мужчина готовил лучше меня?              — У него французская кровь, Энни. Пожалуй, он знает толк в специях, — подчеркнул Гарет, ловко уклоняясь от замахнувшейся Энни.              Томас зашевелился на руках Майкрофта, открыл глаза, посмотрел на Майкрофта и тихонько пискнул.              — О, ты проснулся, золотце, — промурчал Майкрофт Томасу, зевнувшему и прижавшемуся к груди Майкрофта. — Ох, какое же ты солнышко, я по тебе очень-очень сильно скучал.              — Он вылитый ты, вплоть до самодовольной ухмылочки, — прохрипел заядлый курильщик табака.              — На мой взгляд, больше всего напоминает пухленький животик Майкрофта, — добавил чуть более высокий голос.              Майкрофту удалось на мгновение оторвать взгляд от сына и бросить игривый взгляд на двух своих братьев.              — Чем я заслужил ваш визит? — поинтересовался Майкрофт, лучезарно улыбаясь им.              — Ты помолвлен! Думаешь, мы бы пропустили маленькое причудливое торжество в твоём подсознании? — рассмеялся Шерлок, похлопав брата по плечу.              — Кто бы мог подумать, что ты единственный будешь сочетаться браком с тем, кого действительно любишь? — усмехнулся Шерринфорд, взъерошив волосы Майкрофта.              — И в самом деле, кто, — прошептал Майкрофт.              Когда слёзы наполнили глаза, Майкрофт зажмурился, а когда снова их открыл, давящей на руки тяжестью оказалась собака, а рука на плечах — греговой. Долю секунды он ожидал ощутить боль разбитого сердца, но был слишком счастлив в настоящем, чтобы грустить из-за потерь.