Будь моим приближённым

— Суён, Вы хоть понимаете, чем Вам грозит такое отношение к сыну? — Но он же не работает! Я надеялась, что если я ненадолго заберу у него вещи, то он будет служить так же, как и все. — То есть Вы хотите сказать, что Вам всё равно на возраст малыша Джисона? — взгляд Минхо становился всё строже с каждым словом. — Ему девять лет, он самый простой мальчик, который может наслаждаться детской жизнью! А Вы такими действиями лишаете её своего сына! Да и ко всему прочему он теряет доверие к Вам, Суён. Это подло с Вашей стороны. — Но я... — Слышать ничего не хочу! Если такое снова повторится, я буду вынужден выписать Вам наказание! — Я поняла, господин Ван Минхо, прошу прощения... — Я надеюсь, что Хан Джисон больше не пожалуется мне на Ваше поведение. * * * — Джисон! Сынок, подойди сюда. — Уже бегу! Подобрав низы своего ханбока, Хан забежал в комнату своей матери. — Матушка, ты звала? — Да, — ответила А Суён, и непринуждённое выражение её лица сменилось яростью. — Вот, значит, как ты думаешь о своей матушке? Лишь она хочет, чтобы ты работал во дворце, так ты бежишь к королю всё рассказывать?! Сердце Хана ушло в пятки. Дрожащими от страха голосом он начал: — Он требовал правды... Мамочка, прости меня, пожалуйста... — Надеюсь, через несколько минут ты будешь молчать. Сказав это, женщина со всей силы ударила мальчика, от чего тот вскрикнул, но тут же его рот оказался закрыт рукой матери, а вторая продолжала бить Джисона по спине и плечам. Он плакал, но был не в том положении, чтобы позвать кого-либо на помощь. «Ей нужны лишь деньги для её благосостояния, — стараясь заглушить боль мыслями, думал мальчик. — Я ей не нужен…? Она меня не любит по-настоящему, так ведь?» * * * Мальчик вышел из комнаты спустя минут пять, прикрывая синяки и ссадины, появившиеся в некоторых местах, одеждами, и направился к Вану Минхо: уж он-то знает, что нужно сделать для того, чтобы убрать эти тёмные пятна с тела. Подойдя к двери в королевскую почивальню, он слабо постучал три раза, утирая слёзы рукавом ханбока. — Кто? — послышался голос из комнаты. — Хан Джисон... Через пару секунд из почивальни выглянул Ван Минхо; взгляд его был направлен на малыша Хана, который с некой тревогой в глазах стоял перед ним. — Джисон, малыш, что случилось? — с этими словами король встал на колени перед другом и взял его за руки. — Ты не знаешь, как избавиться от тёмных пятнышек на теле? — Тёмных пятнышек? А откуда они у тебя? —Я... Я упал, — соврал Джисон для собственной же безопасности. — Давай-ка я осмотрю тебя. Сними ханбок, пожалуйста. Я только взгляну на эти пятна и решу, что с ними можно сделать. Джисон, кивнув, развязал пояс, фиксирующий его одежды, и показал Вану Минхо спину, сплошь покрытую синяками. Король легко провёл пальцами по ним, ясно осознавая, что невозможно было упасть вот так. — Говоришь, что упал? — уточнил он у Хана. — А не дело ли это чьих-то рук, малыш? — Нет! — выкрикнул мальчик, быстро закрыв спину. — Нет, меня не избивали! — Тогда почему ты так сильно отрицаешь это? — король задумался. — Давай поступим так: мы будем говорить друг другу только правду, никакой лжи. Так будет лучше для нас обоих. Ты ведь веришь мне? Джисон не знал, что сказать. Да, он верил правителю Силлы, но рассказать о том, что синяки ему сделала родная матушка, он не мог. Как отреагирует на такое Минхо? Или, может, А Суён узнает, что её сын вновь проболтался? Что же тогда будет? — Хан Джисон, я жду чёткого ответа. — Я боюсь..., — наконец подал голос мальчик. — Да? Чего же? Или ты меня боишься? — Я боюсь свою матушку, — с явным страхом в душе ответил Хан. — Значит, это она сделала, я правильно понимаю? — К сожалению... Минхо, я умоляю тебя, не рассказывай ей о том, что я всё разболтал тебе! Она с меня шкуру спустит! — В таком случае, — сказал Минхо, нахмурившись, — я спущу шкуру с неё! Какое она имеет право избивать тебя? — Может быть, потому, что я её сын? — Это ничего не меняет, Джисон-и. По-твоему, столь безрассудное поведение этой женщины можно каким-то образом аргументировать? Да это же полнейший бред! Я иду к ней разбираться. — Нет, пожалуйста, Минхо-хён! — Джисон, хватит! — сказал молодой Ли и, встав с кровати и выйдя за порог почивальни, быстрым шагом двинулся к А Суён. * * * Девушка же в это время сидела у себя в комнате и перебирала рис и куски серебра, выданные ей за работу. Как ей было радостно от того, что такие богатства у неё на руках. И подумать Суён не могла, что в эту минуту к ней без стука ворвётся Ли Минхо, король Силлы. — А Суён, я требую вернуть всё то, чем Вас наградили за работу во дворце. — Что? — растерялась она. — Но... зачем? Что я сделала, господин Ван Минхо?! — Те тёмные пятна на теле малыша Джисона... Это ведь Ваших рук дело! Разве не известно Вам, что детей ни в коем случае нельзя обижать и бить? Я же ясно говорил, что если издевательства над мальчиком продолжатся, я буду вынужден принять меры. После таких действий я не могу Вам верить, Суён. — Вы собираетесь меня прогнать? Господин Ван Минхо, пощадите, не надо! — взмолилась женщина. — Мы с моим сыном не сможем остаться целыми за стенами дворца! — Во-первых, раньше же как-то выживали... А во-вторых, я не говорил про Вас и Джисона. Джисон ничего такого не сделал, чтобы быть выставленным за порог, — выдал король. — Мой сын не будет оставаться здесь без меня! — Давайте у него это и спросим. Минхо был непоколебим. Казалось бы, мальчику одиннадцать лет, но мыслит он по-взрослому, как самый лучший правитель. — Я Вам помог, Суён, — говорил он, — я дал вам кров, одежды, рис и серебро, так почему Вы считаете, что имеете право отбирать что-то у малыша Джисона и избивать его?! Это так низко с Вашей стороны! Из-за спины правителя выглянул сам Хан. Он был невероятно напуган, и старался держаться подальше от матери, которая, как он думал, могла напасть на него в любой момент. Малыш крепко держался за пояс ханбока своего друга-короля и лишь изредка поглядывал на Суён. — Малыш Джисон, если твою матушку выставят из дворца Силлы, — начал Минхо, — ты останешься тут, рядом со мной, или пойдёшь вместе с ней. — Ты собираешься выгнать маму? — непонимающе спросил Хан. — Он с ума сошёл, сынок! Не слушай его! — Я с ума сошёл?! Избивать собственного сына – вот, что значит «сойти с ума»! Я был благороден с Вами, но взамен получил лишь то, чего честный правитель не хотел бы желать! А Суён, я абсолютно точно выгоняю Вас, но пойдёт ли за Вами Джисон? — Пойдёт! Он мой сын! — А вот и не пойду! Джисон, что наблюдал за этой перепалкой своей матери и Вана Силлы, наконец выдал то, из-за чего Суён впала в ступор, а Минхо прижал его к себе. — Я помогал тебе, — говорил малыш, — вспахивал поле, собирал чайные листья и рис, которые не замечали остатки жителей Когурё, я воровал ради тебя, хотя и не хотел этого делать! Ты ужасная мама, и я останусь с Минхо! — Слово младшего – закон, А Суён. * * * — Я плохо поступил, да? Джисон плакал, лежа в объятиях друга, который гладил его по голове, тем самым успокаивая. Подумать только... Хан не ушёл из дворца вместе с матерью! — Малыш, иногда необходимо сделать тот выбор, который будет правильным. И в таких ситуациях очень трудно понять, плохо ты поступил или хорошо. — Она меня не любила? Я был не нужен ей? — Вероятнее всего, — сказал Минхо и только крепче обнял Хана. — Но ты нужен мне. Я же не эгоист, я дорожу каждым своим другом, — немного подумав, Ли перевёл тему диалога: — Ты действительно вспахивал поля? — Ага, — шмыгнув носом, ответил мальчик. — Через каждые три-пять месяцев, ночью, чтобы не заметили те, кто остался после эпохи Когурё. — Трудно тебе, наверное, жилось. — Немного. Рис и чай оставались в малых количествах, и то, если их не замечали, а происходило такое редко. В итоге начали воровать. — Теперь всё будет по-другому, — Ван Минхо заправил за ушко прядь волос друга и произнёс: — Хочешь расслабиться и посмотреть на звёзды? — Ой, очень хочу! А можно? Улыбнувшись, Ли Минхо сказал: — Разумеется * * * Мальчики лежали под открытым небом допоздна, высматривая различные созвездия. Джисон, наконец-то успокоившись, внимательно слушал рассказы короля о небе, что скрывает множество тайн. То и дело к Ли поступали самые разные вопросы. — А можно попасть к звёздам?! — В нашей жизни можно всё, если очень сильно захотеть.