Будь моим приближённым

Через год, когда вану Минхо было уже девятнадцать лет, когда он перестал быть тем наивным юношей, руководящим страной, государство Силла настигла неизведанная болезнь, которую подхватывали в основном юные горожане в возрасте до восемнадцати лет. Сколько же хлопот легло на плечи правителя! Лишь только стало известно о первом случае заражения, он немедленно приказал своим друзьям, Джисону, Хёнджину и Феликсу, стараться не выходить на улицу. Сам же король ежедневно заглядывал в каждый дом города, чтобы узнать, кто и как себя чувствует. — Ван Минхо, помогите, пожалуйста! — Ван Минхо, моему сыну плохо! — Ван Минхо, моя дочь страдает! — Уже бегу! — отвечал им всем Минхо, обходя каждый двор с мешочком, наполненным лечебными травами, в руках. Он, уже будучи в доме больного, садился перед ребёнком, юношей или девушкой, брал за руки и тепло разговаривал с ними, пока матушка или отец жертвы злобной заразы делали чай из трав. — Ван Минхо, мне нехорошо, — говорил мальчик лет восьми, лёжа перед правителем. Глядя на него, молодой Ли вспомнил малыша Джисона, которого он взял под своё крыло восемь лет назад. Как давно это было! Но тот день навсегда запомнился Минхо. Глазки Хана, из которых чуть ли не всё время катились слезинки, его пухлые щёчки и взгляд, которым он одаривал Ли, – всё это ван видел перед собой так отчётливо, будто их встреча произошла только вчера. И прямо сейчас на него смотрели точно такие же глаза-бусинки, а сам король держал в своих руках маленькие ладошки, которые так напоминали о Хан-и. — Малыш, как тебя зовут? — спросил правитель у мальчика. — Сонхын. Кан Сонхын. — Сонхын, послушай меня. Я обещаю, я сделаю всё, чтобы в Силле не было человека, который скончается от этой страшной болезни. И ты не исключение. Ты так молод, у тебя всё впереди, и я уверен, что именно ты быстрее всех одолеешь заразу. Сейчас ты должен выпить чай из целебных трав, чтобы тебе стало легче. Сможешь? — Но я не люблю чай, — робко ответил Сонхын. — Он необходим, чтобы ты скорее поправился, — произнёс Минхо. — Выпей чашечку ради тех людей, которыми ты дорожишь больше всего на свете. — Матушка, отец и Ченмо? — Смотря, кто для тебя Ченмо. — Ой, — улыбнулся Сонхын, — он замечательный! Он мой лучший друг, готовый всегда прийти на помощь людям! — Ух ты, здорово! — сказал король и засиял. — Я загляну к нему и проверю, всё ли с ним хорошо, а ты выпей чай, договорились? — Хорошо, ван Минхо! — протараторил малыш Кан и принял из рук мамы чашку. — Спасибо Вам большое! — Не за что, — произнёс правитель, погладил Сонхына по голове и, встав с коленей и повернувшись к выходу, увидел в открытом окне Джисона. Он тут же вспомнил свой наказ, который дал Хану перед уходом. «Ни в коем случае не выходи из дворца, ведь ты можешь подхватить эту болезнь!» Но разве парня это остановило? Выйдя из дома малыша Сонхына, Минхо тут же поймал своего друга за запястье и прижал его к стене. Грозно смотря в глаза Хану, он сказал: — Я же говорил тебе оставаться во дворце! — Такой заботливый..., — произнёс Джисон. — Ты не говорил, что тебе нравятся дети! — Ты ведёшь себя сейчас как ребёнок! Прекращай сейчас же и иди во дворец! — Если я веду себя как ребёнок, значит ли это, что я нравлюсь тебе? — Чего? Минхо застыл. Он почувствовал, как его щёки и кончики ушей опалило огнём, от чего они стали такими красными, как китайский шёлк. Ван отошёл от Хана и попытался понять, в чём же причина такого поведения его тела. — Минхо, всё хорошо? Ты такой красный. — Да, всё чудесно. А сейчас беги во дворец, я не хочу, чтобы ты подцепил эту заразу. — Только ради тебя, — сказал парень, улыбнулся и, подмигнув другу, убежал. «Он меня в могилу однажды сведёт...» — подумал Минхо и, вздохнув, отправился к дому Ченмо. * * * Он возвращался во дворец поздно ночью, пиная камень, лежавший на тропинке, держа в руках опустошённый мешочек из-под целебных трав. Каждую минуту король думал, как бы поскорее лечь спать, ведь завтра его ждал очередной обход. Но сначала необходимо проверить, как поживает его друг Джисон и всё ли с ним хорошо? Ли подошёл к дверям, ведущим в почивальню своего приближённого, но когда он постучал по чёрному дереву, то услышал в ответ лишь слабое «Войдите». Потянув дверь на себя, правитель увидел бледного, лежащего на постели, своего Хан Джисона, который еле-еле держал глаза приоткрытыми. Юный ван тут же подлетел к нему, сел рядом и положил ладонь на лоб. Обеспокоенное выражение лица будто приросло к Минхо. Он рылся в карманах и тумбах, стараясь найти лишний мешочек с травами, которые могли ослабить болезнь, но его как назло не было. — Джисон-и, я скоро вернусь! — воскликнул король и вскочил на ноги. — Я найду травы и заварю тебе чай, что избавит тебя от недуга. Я сделаю это как можно быстрее! С этими словами он стрелой вылетел из комнаты своего друга и побежал искать травы. * * * Когда сидишь рядом с больным человеком, а он тебе дороже всего на свете, на ум невольно начинают приходить ужасные вещи. Вспоминаются потери, которые когда-то уже произошли. И сейчас, в этот самый момент, правитель государства Силла Ли Минхо мысленно проводил параллели между Джисоном и пятнадцатилетним Сынмином, который точно так же лежал на кровати, еле двигался и говорил, а потом покинул этот свет. А Хан, по-видимому, будто мог слышать всё то, о чём думает его друг. В один момент он лишь глазами взглянул на Минхо и произнёс: — Чай из тех трав поможет? — Поможет, — тихо отвечал ему ван, гладя по голове и снимая с Хан-и ханбок, чтобы убрать жар. — Со мной не случится того же, что и с Сынмином? На этот вопрос король не мог ответить. Он лишь поджимал губы и продолжал заниматься делом. Молодой Ли не отходил от Джисона ни на шаг. Он пытался сделать всё возможное, чтобы продолжать ощущать Хана, его дыхание. Даже когда луна в небе поднялась высоко-высоко, он всё ещё сидел рядом с другом, приговаривая: — Ты поправишься, малыш Джисон. Я сделаю для этого абсолютно всё. * * * Ночная тишина, душившая спящего Хан Джисона, прерывалась, когда в ней раздавались чьи-то всхлипывания, а самого парня разбудило мокрое пятно на груди. Приоткрыв глаза, он заметил прижавшегося к нему, рыдающего Ли Минхо, сжимавшего ткани ханбока друга. Сквозь слёзы он бормотал: — Не покидай меня, мой милый Джисон... Я не отдам тебя другому миру... Невыносимо больно слышать эти слова. Джисон почти не мог поднять руку, но понимая, что Минхо необходима поддержка, пересилил себя и положил ладонь ему на голову. Ван, казалось, нисколько не удивился. Он лишь взял руку в свою и крепко сжал её, тем самым давая понять, что он всегда будет рядом. «Почему же сердце так колотится? — думал Джисон. — Это из-за сочувствия или дружбы? Из-за звуков плача или вида, в котором предстал Минхо сейчас? Или, может, из-за каких-то чуждых чувств, что я испытывал раньше, но к глупой и жестокой Уён? Кто бы мне ответил...»