Будь моим приближённым

— Малыш Джисон, как ты себя чувствуешь? — Уже лучше, Минхо-хён, не переживай! Ван Минхо сидел на кровати друга, держа Хан Джисона в объятиях, гладил его, положив голову на плечо, и слушал его слабый голосок, который хоть как-то успокаивал. Правителю необходимо было ощущать присутствие своего приближённого почти всё время – так было значительно легче. — Рассказать тебе сказку? — тихо спросил он у Хана, на что тот лишь слабо кивнул. — Что ж, поведаю тебе историю о молодом короле До Ёпхо и его служащем Мин Кохю. — Ты часто рассказывал мне сказки про любовь, но эта не похожа на одну из них, — произнёс Джисон. Минхо вздохнул. Он только недавно понял, что его чувства к Хан Джисону, проснувшиеся ещё пять лет назад, – далеко не выдумка, что нужно принять их и, возможно, стараться показать объекту обожания. Но как бы ни старался король, всё было бессмысленно. Поэтому он, ничего не ответив на замечание друга, продолжил: — Жил однажды правитель До Ёпхо. Он был умный, добрый, честный и смелый. — Прямо как ты... — Да, малыш, прямо как я, — сказал Ли, слабо улыбнувшись. — Как ты знаешь, рано или поздно молодому королю подбирают невесту. Ёпхо был не в восторге от таких новостей, свалившихся на его голову в 15 лет. Он жаждал свободы, не понимал, зачем ему все эти «невесты», которые, к слову говоря, были либо не очень-то и красивые, либо с ужасным характером. В один из дней гулял он по своему дворцу, любуясь цветением вишни, камелии, как вдруг он заметил мальчика лет тринадцати, сидящего на камне при воротах, что вели на территорию владений До. Ван выбежал из дворца и направился к незваному гостю. «Эй, ты! Ты кто?» — спросил король у мальчика, на что тот ответил, что он бежал сюда из другого города и что имя его Мин Кохю. — До Ёпхо и Мин Кохю похожи на нас с тобой, — слегка приподняв уголок губ, сказал Джисон. «Знал бы ты, — подумал молодой Минхо, — насколько сильно похожи... Знал бы ты, что эту историю я придумал, опираясь на нашу жизнь, малыш». — Правитель не стал оставлять Кохю одного, — продолжил Ли. — Он взял его под своё крыло, накормил, выдал одежды и предложил работу во дворце. Никто ещё не видел Мин Кохю таким счастливым. Но все взрослеют. Через четыре года, когда Ёпхо было уже девятнадцать лет, а Кохю – семнадцать, ван начал понимать, что творится с ним нечто странное. Он боле не смотрел на девушек государства, а своё свободное время всегда проводил со служащим Мин Кохю, который выглядел просто прекрасно в его глазах. Грамотный Ёпхо решил прочитать, что с ним может быть не так, что это за странное чувство, появившееся из ниоткуда. — Он мужеложец? — Ты так и будешь меня перебивать, Сонни? — тепло спросил Минхо у друга. — Ты хочешь, чтоб я остановил рассказ? — Нет, это что-то новое, я хочу дослушать. — Тогда сиди тихо. Так вот, молодой До действительно увидел в книге то слово, что ты произнёс. Он очень испугался, когда увидел, что смерть ждёт того парня, что первым влюбится в другого. Но делать было нечего. Во время очередной прогулки с Мином смелый король, взяв его за руки и посмотрев в черные, как ночь, глаза, рассказал Кохю обо всём. Но тот лишь отшатнулся от нежного и такого беззащитного в тот момент правителя и произнёс: «Ты противен, До Ёпхо! Ты не достоин быть ваном, а также не достоин жизни! Я видеть тебя не хочу». Правитель был настолько разочарован, что добежал до дворца и, взяв острый рубиновый кинжал, не медля вонзил его себе в сердце. Жалел ли Мин Кохю о сказанном, о смерти былого друга? Лишь немного. Иногда он говорил себе, что не следовало бросать До Ёпхо, но тут же вспоминал разговор на прогулке. У каждой сказки есть конец, но не у всех он счастливый, Джисон... — Кохю поступил ужасно..., — раздался голос Хана. — Что? — Ёпхо помог ему, дал абсолютно всё, но Мин Кохю сказал такое? Это ведь некрасиво. Даже если правитель оказался одним из «таких», это не повод, чтобы вычёркивать его из своей жизни, когда ты получаешь своё «долго и счастливо» лишь благодаря ему. — А ты? Ты бы не стал говорить такие вещи? — тихо спросил Минхо. — В зависимости от того, что за человек мне признается в чувствах. Может быть... Может быть, я бы даже согласился. Минхо не мог поверить своим ушам. Он взглянул на Хана, а его сердце застучало ещё сильнее. Ему не показалось? — А не боишься? — уточнил он. — Чего? — Осуждения со стороны окружающих. — А... Боюсь, разумеется. Но, знаешь, лучше уж слышать огромное количество нехороших слов, «плюнутых» в тебя, чем не понимать всю жизнь, что такое «настоящая любовь». После сказанного Джисон аккуратно вылез из объятий молодого Ли, что до сих пор продолжал сидеть, осознавая слова друга, и лёг в постель, укрывшись одеялом. Вместо «доброй ночи» он вновь получил лёгкий королевский поцелуй в щёку, который стал некой традицией в последнее время. * * * Глубокой ночью ван Минхо снова не мог уснуть, сидя рядом с Джисоном к нему спиной, – в этот раз он обдумывал всё то, что сказал ему Хан. Неужели приближённый действительно готов ответить взаимностью на эти странные чувства? Внезапно король почувствовал, что его друг не спит. Шёлковое одеяло вмиг оказалось на полу, а Хан извивался так, будто его телом управляли тёмные силы. Он хватался за горло и пытался сделать хоть один глоток воздуха. Удушье охватило малыша Джисона прямо на глазах у правителя. — Джисон! — вскрикнул Ли и, потянув друга за руки, поднял его с кровати, поставив прямо перед собой, держа за плечи и стараясь успокоить его. По щекам приближённого катились слёзы страха. Он прижался к самому близкому для него человеку, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но вану Ли Минхо тоже было нехорошо. Зажмурившись, он хватался за ханбок Хана и даже не пытался остановить истерику, начавшуюся так не вовремя. Подумать только, сейчас он чуть было не потерял навсегда того, с кем был бок о бок все восемь лет! «Я хочу забыть эту ночь..., — думал Ли, утирая слёзы. — Пускай всё это окажется лишь самым ужасным кошмаром в моей жизни. Уж слишком я люблю тебя». * * * Через год молодой двадцатилетний ван ни на секунду не отходил от восемнадцатилетнего приближённого Хан Джисона. Эти двое всё время были рядом друг с другом, расставались на некоторое время лишь тогда, когда у короля были неотложные дела. — Минхо, вы почти как попугаи-неразлучники, — говорил его друг Хёнджин. — Те, про которых ты нам читал. — На себя с Феликсом посмотри. — Мы хотя бы можем объяснить нашу близость, — промолвил Ли Феликс. — А вот вы... — Ты хочешь остаться без ёт? — А я что? Я молчал. — Минхо! Минхо-хён! По тропинке к молодому Ли бежал его приближённый Хан. Он сиял, словно солнце, и явно бежал с хорошей новостью. — Минхо-хён! Япония привезла новый ёт! — воскликнул он. — В этот раз есть со вкусом зелёного чая и персика! — Неужели? — оживился правитель. — Мы обязаны их попробовать! Хёнджин, Феликс, вы идёте? — Естественно! Только парни побежали к ларькам, навесам, под которыми стояли столики с различными сладостями, напитками, солёными закусками, как вана Минхо окликнули. Остановившись и обернувшись, он увидел своего советника, который подошёл к королю, держа в руке скрученный лист бумаги. — Что-то случилось? — задал вопрос молодой Ли. — По правде говоря, да, — ответил советник. — Как Вы знаете, уважаемый ван Минхо, государству нужен не только честный правитель, но и наследник. Вы долго оттягивали это, но ждать нельзя. Мы подобрали невесту для Вас, и в ближайшее время, когда всё будет готово, Вы должны сыграть с ней свадьбу. Внутри короля всё обвалилось. Невеста? Свадьба? Что за чепуха? — Но так нельзя! — сказал он. — Я не готов играть свадьбу с девушкой, чувств к которой у меня нет. — Это обязательно, господин ван Минхо. Ждём Вас сегодня вечером в гостевой комнате. Лишь как только советник скрылся, правитель Силлы опустил руки. Ему перехотелось идти за ёт, перехотелось гулять с друзьями. Его отрывают от той самой свободы, которой он дорожит больше всего. — Минхо! — послышался голос за спиной. Хван Хёнджин подбежал к другу и крепко обнял его. Гладя по спине, он старался показать Ли, что он рядом, что он не бросит. — В чём дело? — задались вопросом Феликс и Джисон. — Нам с Минхо-хёном необходимо отойти и решить один важный вопрос, — проговорил Хёнджин. — Вы скоро вернётесь? — поинтересовался Ликс. — А как же палочки ёт? — Сегодня без ёт, Феликс... Вопрос действительно важный. — Хорошо, будем ждать. Услышав это, Хван кивнул и, взяв Минхо за руку, быстрым шагом пошёл к небольшой поляне, скрытой кустами, чтобы поговорить с другом вдали от посторонних ушей. * * * — Минхо, я видел, как быстро опустошение настигло тебя, — держа за запястья, говорил Хёнджин вану, смотрел ему в глаза. — Ты не хочешь свадьбу, я это понимаю. Но почему? Молодой Ли молчал. Руки дрожали, в голове был беспорядок. Он боялся сказать правду Джину, но тот, будто бы о чём-то догадываясь, произнёс: — Разговор... — Что? — Наш с тобой разговор, когда я рассказал тебе о чувствах к Феликсу... Помнишь, как я спросил у тебя, такой же ли ты, как я? Ты не ответил... Сказал, что не хочешь об этом говорить. Минхо, ты действительно влюблён в парня? — Если отвечу честно, ты абсолютно точно не захочешь, чтобы Силлой правил кто-то вроде меня. — Почему ты так решил? — воскликнул Хёнджин. — Разве ты меня бросил после моего признания? Нет. Так и я тебя не брошу. — Всё слишком сложно, — тихо произнёс Хо, упав в объятия Хвана. — Кто он? — Джисон... Он произнёс это имя дрожащими от страха и безысходности губами. Как много значат для него эти шесть букв: доброта, жизнерадостность, искренность, смелость, отзывчивость, нежность – все эти качества скрывались в том, кому Ли посвятил половину своей жизни. — Ты должен ему сказать, Минхо, — сказал Джин на ухо вану. — Признайся, пока не поздно. — Это невозможно... Я неправильный! — Почему? Ты сам мне говорил, что любовь не может быть неправильной. — Не может. Но не тогда, когда влюблённый человек – правитель королевства. Хван вздохнул. — Всё равно скажи. Я не хочу видеть то, как ты страдаешь. А вопрос о свадьбе мы решим общими силами. Клянусь! — А если что-то пойдёт не так? — Я помогу. — Спасибо тебе, Хван Хёнджин... * * * Через некоторое время Ли Минхо шёл по коридору дворца с надеждой, что сейчас он зайдёт в почивальню своего приближённого и обо всём расскажет ему; с надеждой, что не получит от него осуждения, хотя это было маловероятно. Вдруг послышался стук каблуков обуви об пол. Этот звук невозможно было не узнать. В ту же секунду из-за угла вышел Хан Джисон, который, увидев короля, тут же засиял и, подбежав к нему, крепко обнял. — Минхо! Я уж думал, что случилось что-то нехорошее, — воскликнул он, но тут же оказался прижатым к стене. Поставив руки по обе стороны от плеч Сона, Минхо стоял прямо перед ним, смотря в глаза и сотый раз мысленно проклиная себя за все действия. Он лишь смог тихо произнести: — Прости меня. В этот миг Джисон ощутил, как его губы опалило чем-то горячим; чем-то, что было так незнакомо, но так приятно, как бы странно это ни звучало. Всё будто заволокло туманом, что согревал одного и морозил до дрожи на кончиках пальцев другого. Оледеневшие от страха ладони держали щёки Хана, нежно и бережно поглаживая их большими пальцами, словно то была не кожа, а дорогой и очень хрупкий хрусталь. Невозможно было поверить, что эти руки, губы и зажмурившиеся глаза, из которых текли маленькие капельки солёных слёз, принадлежат вану Ли Минхо. Тому самому Ли Минхо, который помог своему Сонни в 9 лет спастись от матери и от жизни на улице, который назначил его своим приближённым, который помогал Джисону в любовных делах, хотя сам, видимо, был влюблён не меньше. Но славный миг закончился, когда Минхо, отстранившись, посмотрел заплаканными глазами на Хана. — Минхо, — тихо произнёс его друг, — что это значит? — Ничего..., — только и сказал правитель и, выпустив парня из «темницы», убежал прочь. «Он влюблён в меня, — осознал Хан, коснувшись пальцами губ, которые только что были награждены великолепным теплом. — Я, дурак, и не замечал. Минхо забрал мой первый поцелуй... Не Уён, не кто-то ещё, а мой Ли Минхо-хён, который с самого детства читал мне сказки на ночь, который заботился обо мне все эти девять лет». * * * Правитель государства Силла стоял на берегу реки Хёнсанган, перекатывая камни ногой. Он смотрел на водную гладь и думал о том, что только что сделал. Поцеловать Хан Джисона? Это конец. Конец всего: правления, беззаботной жизни, дружбы и общения с «его малышом». — Глупая река Хёнсанган, — произнёс молодой король Силлы, — никакого от тебя толку. Ты не смыла с меня этот злосчастный порок, который мне только вредит, и не соединила наши с Хан Джисоном сердца. Всё, что о тебе говорили, было ложью! С этими словами он пнул камень в реку и сел прямо перед ней, опустив голову и закрыв лицо руками. Никогда в жизни ему не было настолько плохо. Но вдруг за ним послышался стук мелких камешков друг об друга, и через несколько секунд чьи-то нежные пальцы оказались на талии вана Минхо. Ещё миг – и шею обожгло лёгким поцелуем любимых губ. — Минхо, всё хорошо, — раздался еле слышный голос Джисона. — Я рядом. Правитель положил свои ладони на обвившие его пояс руки и поддался ласкам. Через силу он проговорил: — Это моя вина, Джисон. Я не хотел, но и скрывать бесконечно чувства тоже нельзя. Особенно тогда, когда тебя уже сегодня познакомят с будущей невестой. — Ты из «этих»? — Да, я из «них», — признался молодой Ли. — И мне очень стыдно за это, Хан-и... — Пообещай, что не умрёшь из-за меня, любимый. Минхо взглянул в глаза Сону. Он не мог понять, что его поразило больше – просьба не умирать или же новое прозвище, что так ласкало уши? — Я помню ту сказку про До Ёпхо и Мин Кохю... Обещаешь, что не умрёшь? — Обещаю... — Я хочу понять, что такое «настоящая любовь». Поможешь мне узнать её чуть лучше? — Да. Да, помогу. Всё сделаю для тебя, мой Джисон. Отпустив Минхо, Хан переместился со своего положения и сел перед любимым. Нисколько не думая, он взял его лицо в свои ладони и наградил вана Силлы горячим и таким сладким поцелуем.