People Convey Truth in Jokes

Белоснежная медицинская форма сидит как влитая, выгодно подчёркивая все достоинства фигуры и освежая внешний вид. И это бесит Маккоя ещё сильнее, ведь одет он в эту форму сейчас не для того, чтобы выступить на какой-нибудь сверхважной конференции (что, вообще-то, никогда не любил делать) и не для особо важного приёма для старших офицеров Флота. А для участия в ненавистных ему переговорах, в которых он ещё и выступает в роли «морковки под нос». В голове полнейший сумбур, лихо замешанная каша из прочитанной перед сном информации о тех, с кем предстоит вести дипломатический диалог, Леонарду приходится ещё трижды активировать ПАДД, дабы повторить имена ключевых членов делегации от Дивалии (да что там, он название планеты-то всего полчаса назад запомнил), включая кронпринца. Отдавая себе полный отчёт в том, что при всём отвращении к этой миссии, если он сделает что-то не так, и станет причиной провала, и его самого по головке не погладят за это, и Джим, как капитан, огребёт по полной программе. А подставлять друга в его планы не входит. Поспать как следует Маккою не удалось, несмотря даже на то, что «захватывающее чтиво» срубило его не хуже тех седативных, что хранятся в его чемоданчике экстренной помощи. Он проснулся посреди гамма-смены от до жути реалистичного кошмара, в котором его почему-то продают в рабство неизвестным гуманоидам, выручая нехилые деньги, а у Кирка разве что рожа по швам не расходится от счастья, что на них он купит себе новый супернавороченный байк. Спок так и не пришёл. И до самого утра Леонард старательно убеждал себя, что вообще-то он коммандера и не ждал. Получилось не особо успешно. Он расхаживает по своей каюте в течение часа, то и дело поглядывая на себя в зеркало, в ожидании нужного времени. Но как только на комм поступает звонок от Джима, оповещающего о том, что «пора», доктор испытывает жгучее желание прикинуться тяжело, нет, смертельно больным и всё-таки соскочить с высадки. Приходится эти мысли задавить, и Маккой, захватив заранее приготовленную медицинскую сумку, покидает свою каюту, направляясь в транспортерную, где его уже ждут остальные участники встречи. Первым делом Леонард окидывает взглядом стоящих на платформе Кирка, Спока, Ухуру и Декса, одного из офицеров по науке, одетых — повезло, гадам, — в стандартную униформу для высадки, и обречённо вздыхает. Так громко, что не заметившие его до этого вышеперечисленные тут же переключают всё своё внимание на доктора. Джим, окидывая его театрально масленым взором с головы до ног, от всей души присвистывает. — Чёрт, Боунс, я и забыл, как ты шикарен в этой форме. Может, пропустим по бокальчику мартини по окончании миссии? — в довершение картины он играет бровями, и Маккой, имея на это полное право, показывает ему средний палец. — Фу, как грубо. Вы только что оскорбили меня в самых чистых чувствах, доктор Маккой. — Оскорблять я ещё не начинал, капитан Кирк, — подчёркнуто слащаво отвечает СМО и поднимается на платформу. Ухура шлёт ему весёлую усмешку. — Как же я не сообразил? Ведь в своём «всех-ненавижу-порежу-на-ленточки» настроении, да плюс в этой форме ты ещё шикарнее, — если бы закатывание глаз не было ограничено физиологически, Маккою думается, что его глаза оказались бы сейчас где-то в районе второго позвонка. Или ниже, потому что Джим, склонившись к его уху, добавляет так тихо, чтобы никто из присутствующих этого не услышал, кроме прямого адресата (но всё равно до дрожи томным голосом), — вчера тебе удалось избежать этого, но как только мы закончим со всей этой дипломатической тягомотиной и вернёмся на «Энтерпрайз», ты мне расскажешь во всех подробностях, что это вчера такое было в столовой, — он отклоняется и как ни в чём не бывало переключает внимание на Нийоту, к которой у него имелась пара вопросов относительно языка принимающей их делегацию стороны. Краем глаза Леонард замечает, как смотрит на него Спок — потемневшим, чуть подёрнутым пеленой взглядом, но вот эмоция, что кроется за ним, остаётся загадкой. Возникает спонтанная идея воспользоваться тем, что они стоят рядом, и дотронуться до его руки, но Маккой разве что не морщится, осознавая, о чём подумал. Он бы никогда не стал намеренно использовать контактную телепатию, пусть и не свою, подобным образом, без согласия и желания второй стороны. А в том, что старпом вряд ли хочет сейчас чего-то подобного, он уверен на все сто. Откровенно говоря, по нынешнему выражению лица Спока вообще не очень-то понятно, чего он хочет. Но то, что сегодняшний образ Маккоя не оставил его равнодушным, как и липовые подкаты Джима, сомнений не вызывает. Вопрос остаётся лишь в том, расслышал ли он то, что сказал ему Кирк на грани слышимости. — Вы ознакомились с материалами, которые я отправлял вам, доктор? — неожиданно спрашивает вулканец. — Как будто у меня был выбор, — сдержанно дерзит в ответ Леонард, вынужденно переключая внимание на тему, которая его глубоко раздражает. — А у нашего капитана ты то же самое спросить не хочешь? — Спрашивал уже, Боунс, — встревает Джим, отвлекаясь от разговора с лейтенантом Ухурой, — и, поверь, все нюансы, которые могут спровоцировать проблемы для нас, я изучил. Как и все участники миссии. — Поверить тебе… — доктор хмыкает. — Да ты, наверное, шутишь. Кстати, а почему в составе нашей группы нет ни одного безопасника? Думаешь, собрал команду из супермощных боевых единиц, которые могут обойтись без прикрытия? — Наша задача показать дивалианцам, что мы настроены мирно, доктор, и готовы им доверять, и она не предусматривает наличие в делегации боевых офицеров. — Но предусматривает наличие у тебя и Джима фазеров, — парирует Маккой. — Это просто мера предосторожности, в конце концов, не можем же мы прям на все сто процентов им доверять, ни разу с ними не пообщавшись, — капитан пожимает плечами. — Потрясающее наблюдение… Тихий комментарий Леонарда тонет в отданном Кирком приказе запустить транспортацию. И уже через несколько секунд он, вместе с остальными, обнаруживает себя стоящим в нескольких десятках метров от внушительной высоты здания, являющегося, как помнит из записей Маккой, чем-то сродни администрации, если у живущих здесь гуманоидов есть такое понятие. В целом, картинка просто поражает своей минималистичностью и «вылизанностью» — всем деревьям и кустам по обеим сторонам дороги, на которой они стоят, придана идеально овальная форма, сама дорога безупречно ровная, без швов и трещин. Как и виднеющееся впереди строение — ни единого украшения, барельефа, колонны или ещё чего-то подобного, единый нежно-бежевый цвет, все окна по одной линии, что по вертикали, что по горизонтали. Всё выглядит так, будто тот, кто строил и облагораживал это место, отмерял всё с точностью до миллиметра. — Да это просто рай для перфекциониста, — высказывает общее мнение Нийота, оглядываясь, как и все, по сторонам. Увлечённые осматриванием местности, они не сразу замечают, как к ним приближается группа из семи инопланетян, одетых, под стать экстерьеру, во всё светлое. А когда замечают, то обнаруживают для себя сходу две детали. Во-первых, дивалианцы значительно выше, чем было указано в информации, что предоставило адмиралтейство, и навскидку средний рост их составляет около двух метров. Но это скорее просто любопытное наблюдение, не в пример второй детали — судя по выражениям их лиц, они чем-то недовольны. «А ведь даже разговаривать не начали ещё», — мрачно думает Маккой, неосознанно отступая на пару шагов назад, чуть скрываясь за спинами капитана и первого помощника. Момент своего вступления в переговоры он будет стараться оттянуть до последнего. Делегация останавливается в паре метров от них, и вперёд выходит неприлично высокий мужчина — даже Спок, будучи самым высоким из группы, оказывается ему примерно по плечо. У него, как и у всех представителей расы, бледная кожа с нежно-фиалковым оттенком, глубоко посаженные выразительные почти прозрачные серые глаза и очень высокий лоб с ярко выраженной линией бровей. Тонкий витой ободок на голове стоящего прямо перед ними мужчины, такой же лаконичный, как и всё здесь, однозначно указывает на то, что именно он является кронпринцем и правителем. — Переводчики у всех настроены? — тихонько интересуется Кирк, но инопланетянин ошарашивает и его, и всех остальных, начиная достаточно бегло говорить на стандарте. — Вы сообщали, что в делегации будет четверо, — он указывает рукой на офицеров, — я вижу здесь пятерых. Это грубое нарушение договорённостей, мы не терпим подобного. «Ну, вот, блять, и веселье началось», — Леонарду стоит огромных трудов не произнести это вслух, а просто подумать. На его памяти, такого, чтобы они с самого порога новой миссии, не успев сделать и шага, оказывались в жопе, ещё не было. Тянет на новый рекорд. — Я приношу вам наши искренние извинения, Ваше Высочество, — Кирк достоверно изображает раскаяние, оставаясь при этом максимально дипломатичным, даже голову чуть склоняет, демонстрируя уважение, — к большому сожалению, мы до последнего не были уверены в том, что один из членов нашей делегации сможет присоединиться, поскольку был чрезвычайно занят на своём посту… — И посчитал, что эта занятость превыше аудиенции с нами, которую мы согласились предоставить? Это ещё большее оскорбление. «Да для меня собаку покормить было бы куда более важным делом, чем торчать тут с вами, самовлюблёнными мудилами», — Маккой сжимает руки в кулаки, проклиная Джима, а попутно и Спока, за то, что потащили его за собой, да ещё и безопасников не взяли. Если так и дальше пойдёт, они могут влипнуть в серьёзные неприятности. Опасно иметь дело с гуманоидной расой, имеющей такое высокое мнение о себе и своём обществе. — Ни в коем случае, Ваше Высочество, напротив, он приложил все усилия, чтобы быть сегодня здесь, но, думаю, вы как никто другой, способны понять, насколько занятым и увлечённым может быть доктор, поэтому… — Доктор? — взгляд и тон голоса принца так радикально меняются, как и общий настрой его сопровождающих, что на мгновение можно подумать, что это параллельная реальность. И да, Джим был чертовски прав в своих выводах и сделав ставку на СМО, — эти ребята, похоже, и правда помешаны на медицине и всем, что с ней связано. Это, к слову, легко объясняет их страстную любовь к светлым тонам и маниакальное внимание к деталям. — Да, позвольте вам представить, — Джим отходит в сторону, выставляя Боунса, постаравшегося насколько возможно смягчить выражение лица, на всеобщее обозрение, и указывает на него рукой, — доктор Леонард Маккой, наш старший медицинский офицер и лучший хирург в Звёздном Флоте. — Последнее было лишним, капитан, — цедит Маккой, пытаясь при этом натянуть на лицо дружелюбную, в его понимании, улыбку. Под пристальными взглядами дивалианцев он на негнущихся ногах выходит вперёд, оказываясь теперь впереди остальных. — Будь котиком, Боунс, и не засри нам переговоры, — почти беззвучно выдыхает ему в ухо Кирк, когда доктор проходит мимо него, и приходится подавить ещё и желание зарядить ему локтем под дых. На это у него будет уйма времени на безопасном борту их звездолёта. Если, конечно, не случится что-нибудь непредвиденное. В последнем уверенность начинает таять и у него, и у Джима сразу же, как только Леонард попадает в поле зрения всей делегации инопланетян. Судя по всему, охи-вздохи никто даже не пытается сдерживать, как и вперившиеся в него липкие взгляды. Вишенкой на этом вызывающем холодок по спине торте становятся следующие действия дивалианцев — они начинают буквально кружить вокруг Маккоя, облизывая его взглядами со всех возможных ракурсов. Кроме кронпринца, стоящего в паре шагов от творящегося цирка и наблюдающего за ним так пристально и настойчиво, что глазами пытается либо прожечь в нём дыру, либо раздеть. И первый вариант куда более заманчив, в свете обстоятельств. Они перешёптываются друг с другом, на своём языке, и делают это слишком тихо, чтобы переводчики офицеров могли уловить речь и перевести, и от невозможности ничего понять напряжение усиливается кратно. Особенно, разумеется, напряжение Леонарда. Он, помимо прочего, не имеет никакой возможности обернуться и посмотреть на товарищей в поисках хотя бы моральной поддержки, потому что весь обзор загораживают высокие гуманоиды. Однако даже так он всё равно чувствует их сочувствующие взгляды. И один напряжённый. Что ж, хоть что-то позитивное в происходящем — ему приятно знать, что Спока эти «смотрины» не очень устраивают. Что вдвойне забавно, если вспомнить, что он был одним из тех, кто настоял на участии Маккоя в этих переговорах. — Скажите, в Федерации все доктора такие, или только ваш? — вдруг подаёт голос один из инопланетян, переходя наконец-то на стандарт и заглядывая Маккою прямо в лицо, едва не касаясь его носа своим. Даже с учётом того, что они все достаточно похожи между собой, можно уловить особенное сходство этого конкретного с кронпринцем. Вероятно, они родственники. — Какие «такие»? — интересуется Ухура, единственная из всех набравшаяся смелости подать голос. Звучащий, к слову, донельзя спокойно. Это Леонарда не слишком удивляет — эта женщина уже давно обзавелась стальными яйцами и без тени страха смотрит в лицо любой проблеме и опасности. — Авантажные, — с придыханием отвечает стоящая с другого бока дивалианка. Её глаза приобрели неестественный фиолетовый оттенок, а вся поза буквально кричит о том, что она бы не только смотрела на доброго доктора, но и не без удовольствия пустила в ход длинные тонкие руки. И она тоже очень напоминает своего владыку внешне. — Весьма… изысканный комплимент, благодарю, — заставляет себя сказать это Маккой, заодно испытывая прилив любопытства, откуда они в принципе вытащили такое древнее слово. — А что значит «авантажный»? — доносится до его уха довольно громкий озадаченный шёпот Декса. Инопланетяне в ответ снисходительно посмеиваются. Ещё бы, они, живя на отшибе от Земли, знают слово из земного языка, а самый настоящий землянин — нет. — Максимально упрощая, это значит «привлекательный», — в своей типичной манере «я-ходячий-справочник» поясняет невдупляющему младшему офицеру Спок. А Леонард очень хочет знать, один ли он слышит нехарактерные для вулканца нотки. Он бы, вероятно, даже рискнул назвать это «ревностью», но развить мысль не успевает, поскольку кронпринц считает нужным вновь вернуться в беседу и переключить внимание своих людей на себя. Доктор предельно счастлив, что они перестают виться вокруг него, как пчёлы. — Совершенно верно, господин… — Спок, коммандер звездолёта «Энтерпрайз». — Господин Спок. Господа, позвольте представить вам, — он указывает руками на ту самую парочку, так на него похожую, — это мои отпрыски, Онда и Керес. Они всегда прямолинейны, порой чересчур. Но не в этом случае, безусловно, — он улыбается уголками губ. — Для нас большая честь познакомиться с вашими наследниками, Ваше Высочество, — режим «Кирк-дипломат» снова выкручивается на максимальный уровень. — Пожалуй, я тоже должен представить вам своих… — Это необязательно, — кронпринц выставляет ладонь перед собой, призывая капитана замолчать. И, пусть даже произносится это нарочито вежливым, просто приторным, тоном, звучит всё равно оскорбительно, и Маккой жалеет, что находится в центре внимания — чертовски хочется поморщиться в отвращении. Слишком много эти сиреневые шланги о себе возомнили, с его точки зрения. — Думаю, нет нужды более находиться здесь и тянуть время, пора переместиться в каструм. И, используя слово «переместиться», кронпринц действительно подразумевал это — как только он заканчивает говорить, между командой с «Энтерпрайза» и принимающей делегацией появляется ещё один инопланетянин, чуть ниже всех остальных, с небольших размеров прибором в руках. Спок достаточно быстро идентифицирует его как портативный транспортер. Значительно меньшего размера, чем тот, что использовал в своё время Хан, чтобы сбежать на Кронос. Откуда у этой расы подобная технология, пока остаётся загадкой. Их всех захватывает луч, в теле появляется знакомое чувство, будто все внутренние органы закинули в центрифугу и запустили на предельной скорости, а потом резко остановили, и офицеры обнаруживают себя уже в помещении, просторном, но заставленном большим количеством столов со всякого рода аппаратами, пробирками, девайсами и планшетами. На одной из стен в идеально ровный ряд развешаны снимки, судя по их детальности, сверхточного рентген-аппарата. Всё это выглядит, как медицинская лаборатория, но с точной уверенностью сказать никто из них не взялся бы, включая Маккоя. Но он всё равно не может сдержать себя, когда осознаёт количество и качество всего, что здесь видит. — Это невероятно впечатляюще, — не скрывая восхищения, проговаривает он, чем тут же привлекает внимание инопланетян. — Вы так считаете? — вопрос кронпринца риторический, но Леонард всё равно согласно кивает. Откровенно говоря, он бы с радостью изучил пару-тройку приборов, что наблюдает здесь — они очень напоминают те, на которых он сам не раз работал, но в то же время явно модифицированы. Возможно, под нужды этой конкретной расы, а возможно, эти улучшения подошли бы для любой. — В таком случае, можете осмотреться здесь, будет весьма освежающе послушать мнение доктора, служащего в Звёздном Флоте, о наших медицинских технологиях. О, да, это определённо звучит как проверка. Правда, Маккою не дано понять, в чём её цель, и зачем она вообще нужна. Словно они допускают мысль, что Боунс врёт, да и вся делегация. Но любопытство склоняет весы на свою сторону, и он, получив прямое разрешение, первым делом движется по направлению к аппарату, похожему на 3D-принтер. При детальном рассмотрении, именно им и оказавшимся. Доктор не рискует лезть в настройки, но даже навскидку может без сомнения сказать, что этот прибор способен «напечатать» любой внутренний орган, сосуд, мышечную ткань, кожу, и даже кровь и плазму — достаточно лишь загрузить в него несколько клеток того, кому требуется то или иное. — Не скажу, что придушил бы кого угодно за такой, но я близок к этому, — бормочет, забываясь, себе под нос Маккой, ласкающим жестом касаясь кончиками пальцев цифровой панели, предельно аккуратно, чтобы ничего не нажать ненароком. — В нём можно вырастить практически любую ткань. — Да, доктор Леонард, и очень быстро, — вступает в разговор Керес, которого явственно забавляет такая искренняя реакция на оборудование, давно ставшее для них рутиной. — Он может воспроизвести…. кажется, на вашем языке это называется почкой — за пять с половиной минут. — ТАК быстро? — вскидывает брови СМО. — А качество органа при этом не страдает? — Нисколько. Каждая созданная в нём клетка безупречна. — Наверное, вас тоже создали в одном из таких, доктор Леонард, — дочь кронпринца, думает Маккой, явно умудрилась мистическим образом где-то разжиться терранским сборником самых стрёмных подкатов века двадцать первого — проблематично как-то иначе объяснить то, что она своими репликами уже второй раз вводит его в дичайшее замешательство. Не говоря уже о том, что такой пошлой банальщины в свой адрес он не слышал прежде никогда. Но, будучи «лицом» этой дипмиссии, он поднапрягается и с чрезмерным энтузиазмом выдавливает из себя улыбку, не осознавая, что этим лишь усугубляет для себя ситуацию — на его щеках появляются ямочки, делающие его по-настоящему очаровательным, что в данном случае, работает ему только в минус. Остальные офицеры стоят чуть поодаль, наблюдая за происходящим исключительно со стороны. — Напомните мне, что мы тут делаем? — тихонько вопрошает Декс. — Могли бы отправить одного Маккоя, и всё… — Нет. — Неприемлемо, — в голос отвечают ему Кирк со Споком, после чего коротко переглядываются. — Мы ничего не знаем о них и их «особенностях», и отправлять кого-то в такую миссию в одиночестве было бы очень рискованно. Кстати, говоря об особенностях… — произнесённый Ондой комплимент, если можно его так назвать, слышали все. — Мне всё это не нравится, — чуть склоняясь к старпому, ещё тише шепчет Джим. — Подписывая Боунса на эти переговоры, я не думал, что они прям так сильно начнут на него наседать. Тот кивает, не произнося ни слова, да это и не требуется — весь его вид даёт понять, что крайне солидарен в этом с капитаном. С той лишь разницей, что Спок прекрасно ознакомлен с так называемыми «особенностями» дивалианцев и, в отличие от Джима, уже догадывается, к чему всё идёт. К великому сожалению, пока у него нет вариантов решения этой проблемы, если она всё-таки возникнет. Леонард за это время успевает бегло осмотреть ещё один прибор — синтезатор искусственной крови. И хотя даже у них на борту есть похожая машина, она не может похвастаться таким высоким качеством синтезируемого материала. Это вызывает прилив зависти. Впрочем, кронпринцу удаётся мастерски и быстро его затушить. Внезапно перед глазами Маккоя появляется снимок, который фактически суют ему под нос. — Обсуждать медицинские приборы достаточно скучно, если это длится более десяти минут, Леонард, — его едва не корёжит от того, как собственное имя звучит из уст инопланетянина. Память, стремясь восстановить его душевное равновесие, тут же подкидывает ему воспоминание о том, как тягуче-сладко оно звучит, когда его произносит Спок. Один на один. Становится чуть легче. — Взгляните лучше на это. Мне чрезвычайно интересно ваше мнение, как доктора, что можно было бы сделать при таком инциденте. Маккой смотрит на представленный ему снимок около десяти секунд, вникая, анализируя и мысленно возвращаясь к не самым приятным на этот раз воспоминаниям. — Разрыв шейной артерии… Атланто-затылочная дислокация… — негромко говорит он и, поймав озадаченный взгляд кронпринца, объясняет, — так это называется на стандарте. Внутреннее обезглавливание, другими словами. Чудовищная травма, большинство получающих такую умирают на месте. Большинство тех, кого всё же удаётся спасти, остаются парализованными на всю жизнь… — Что бы вы сделали в этой ситуации, Леонард? — голос гуманоида становится настойчивым. Терпение этой расе, видимо, незнакомо. — В первую очередь, сшить артерию, это дело пары минут. Соединить обломки позвонков с основанием черепа, лучше всего пластинами из титана, регулярно проверять наличие импульсов в нервах, чтобы пациент не остался парализован. Спондилодез первого и второго позвонков будет действенным вариантом, опять же, с постоянным контролем импульсов — на миллиметр мимо, и катастрофа. Следить за церебральным давлением, скорее всего, придётся его понижать медикаментозно. Убедиться, что мышцы не повреждены. Как-то так. На несколько мгновений в лаборатории повисает гробовая тишина. Кронпринц и его свита смотрят на Маккоя, не моргая, и по их взглядам нереально понять, какое впечатление он на них произвёл. До тех пор, пока правитель не начинает говорить. — Мои лучшие врачеватели опустили руки, когда её доставили к ним на стол с этим, — он опускает глаза на снимок, — при всей продвинутости нашей техники они посчитали, что за эту травму даже браться не стоит. Полагаю, если бы в тот момент среди них были вы, доктор Леонард, она имела бы шанс выжить. — По правде говоря, не уверен, — вздыхает Маккой, впервые будучи искренен в сегодняшнем общении с инопланетянином. — Точность ваших описаний говорит о том, что вы делали подобные операции и хорошо разбираетесь в вопросе. — Благо, подобные травмы очень редки, но вы правы, однажды довелось. Пять часов в операционной. — Что стало с вашим пациентом? — Прожил сорок три часа. Повреждения были слишком обширны и оказались несовместимы с жизнью. — Вы знали, что такое может случиться, когда начали оперировать? — Да, — Леонард кивает. — И всё равно взяли его на стол. Почему? Именно этот вопрос расставляет всё по местам для Боунса. Может быть, их медицинские технологии превосходят земные, их улицы и здания вылизаны до блеска, они каждый уголок выстраивали с линейкой — за этим фасадом нет ничего. Потому как настоящий врач никогда не задал бы подобного вопроса. — Я — доктор, и я спасаю жизни. При любых обстоятельствах, даже если со стороны кажется, что шанс нулевой, — неприятно колет в области сердца, и Леонард на автомате кидает беглый взгляд на Джима. Самое большое его достижение как медика, и самое невыносимое воспоминание — две недели как в аду. — Я буду пробовать всё, чтобы сохранить жизнь. Иначе зачем вообще идти в медицину. — Вы и в самом деле удивительны, Леонард, — кронпринц сдержанно улыбается. Эмоция за улыбкой почти нечитаема. — Это стандартный подход любого земного доктора, осознающего, что от него напрямую зависят жизни других. — И я признаю, что с большим удовлетворением получил бы возможность познакомиться с докторами, подобными вам. Полагаю, предлагаемое вами соглашение такой шанс предоставит. То, что он всё это время в своей привычной манере активно жестикулировал, Маккой понимает в тот миг, когда его руку вдруг перехватывают в воздухе, и она оказывается в цепкой хватке дочери кронпринца. Девушка начинает поглаживать тыльную сторону его ладони прохладными кончиками пальцев, смотря ему в глаза из-под полуприкрытых век. Зрачки становятся ещё более фиолетовыми, хотя казалось, что дальше некуда. Леонард вопросительно поднимает бровь, как будто эти гуманоиды могут понять значение данного жеста, и оборачивается на своих друзей, ища у них поддержку. Следит за тем, как Джим с не меньшим недоумением спрашивает у вытянувшегося в струну Спока «что сейчас происходит?». А потом коммандер что-то шепчет ему на ухо, и Кирк вскидывается так резко, что стоящая рядом Нийота вздрагивает. Его сдавленное «вот дерьмо» предельно чётко даёт понять, что настоящая жопа начинается только сейчас.