Разъедая сердце

— Сестра, — пискнула Темис, зажав раненый глаз рукой. Персиа растерянно замерла у дверей зала. Наверное, чего-то такого стоило ожидать: отец давно был не в себе, и Персиа уже год как перехватила на себя полное управление королевством (а он, в моменты просветления, так и не сказал ей ни слова), он давно уже видел и слышал то, чего не было на самом деле, уже давно мать стала жертвой этих выдуманных голосов. Но Персиа ни разу не думала, что второй жертвой может стать мачеха, и сейчас она смотрела во все глаза не на отца — на неё. «Уходи», — почти беззвучно шевельнулись губы той. («Уходи, я разберусь», — захлопнула мать двери детской.) Никто из стражи не рисковал вмешиваться — никто не может пойти против короля. Кроме будущей королевы. *** Персиа — больше не принцесса, но ещё не королева. Персиа — убила своего отца. Персиа заперлась ото всех, и это, пожалуй, неудивительно, но что-то надо было решать, и Медея вполне понимала, что, в общем-то, рискует, вскрывая замок в покои магией, не выдержав беспокойства на второй день, держа в голове заученную речь про то, что нельзя тянуть эту неопределённость, но внутренне беспокоясь совершенно о другом. Замок наконец щёлкнул, заставляя фоново отметить, что стоит наложить на него какую-нибудь защиту, но дальше не успела ничего додумать — просто краем глаза уцепив что-то, летящее прямо в неё, вскинуть руку и рассыпать вещь осколками. — Я же сказала! Никому н-не… Как ты это сделала? — Персиа, тянувшаяся к тумбочке, явно планируя запустить ещё что-нибудь, замерла. — Я испугалась, — сердито заметила Медея, наклоняясь и подбирая осколки. Какая-то статуэтка. — Между прочим, я могла не среагировать… — Я не знала, что это ты, — невозмутимо повела плечами Персиа, словно это что-то меняло. Медея поняла, что спорить сейчас бесполезно, и сменила тему: — Ты в порядке? Все ждут тебя, но, если тебе нужна помощь, может, я… Персиа вздрогнула и осела на кровать, и Медея испуганно кинулась к ней, опасаясь, что станет хуже, но злость и страх наконец прорвались истерикой, скорее всего, сдерживаемой всё это время. — М-мне было пять! В пять я смотрела на казнь своей матери! А он уже через пару дней притащил эту… Я делала всё, чтобы он мною гордился! Я ненавидела эту д-девку, а не его, лишь бы он на меня посмотрел! Всю жизнь угробила на попытки заслужить его расположение! Да я бы этих двоих голыми руками удавила, если бы это значило его признание! — Персиа захлёбывалась в слезах, уткнувшись лбом ей в плечо. — А в итоге сама выбрала их! Медея, растерянно замерев, нерешительно подняла руку, чтобы погладить Персиа по волосам в знак утешения. Она не знала, может ли вообще сейчас что-либо сделать, кроме как находиться рядом. Душевная рана вскрылась, и она оказалась глубже, чем Медея предполагала. — Не уходи! — взмолилась Персиа. — Хоть ты… оставайся рядом. Я дам тебе, что захочешь, я… — Тшш, тише, — прервала её Медея. Они тут, конечно, вдвоём, но негоже почти королеве разбрасываться такими словами — придёт в себя, ещё и пожалеет, с её-то гордостью. — Я здесь. Персиа всхлипнула. — Я с-серьёзно. Только попроси. — Всё хорошо, — проговорила Медея несколько дежурную фразу. — Я… если тебе ещё нужно время прийти в себя, я попытаюсь его протянуть… Персиа засопела ей в плечо, так и не отстранившись, но через некоторое время всё-таки заговорила: — Нет, не надо. Если ты обещаешь… — Обещаю, — вздохнула Медея. Меньшее, что она могла сейчас сделать, большее — попытаться разобраться с последствиями так, чтобы никто не поставил кандидатуру Персиа под сомнение. Через ещё два дня Персиа Тефия Анна стала королевой, и никто более не посмел ей возразить. (Принцесса Темис вскоре была выдана за принца соседней страны, а вот мачехе Персиа, к удивлению Медеи, позволила спокойно доживать во дворце.)