— Да Томо уже пропал! Мы его все равно не найдем!
— Нормально, — Горо трет шею, засунув вторую руку в карман брюк. Каэдехаре достаточно одной секунды, чтобы понять, что он врет. — Как там Кокоми? — взгляд против цепляется за светлую фигуру девушки, сидящей на втором ряду. Горо тоже на нее смотрит и в это же мгновение хмурится. — Мы... с ней не общаемся. — Понятно. Сохранять невозмутимый вид получается, на удивление, легко. Только на задворках сознания Кадзуха слышит голос своей совести, которая молит его остановить это издевательство. Но Горо сдается первым. — Скажи честно, ты на меня обижаешься? — в его глазах что-то меняется. Что-то как будто трещит, медленно сыпется на осколки. И Каэдехара сдается вместе с ним. — Нет, все в порядке, — получается даже нацепить на лицо улыбку. — Ты просто тогда сказал, не подумав. Я не сержусь. Каэдехара прислушивается к себе, и понимает, что даже не врет. Он бы хотел высказать Горо, насколько ему было обидно и больно в тот момент, когда тот так неосторожно обронил слова, которые, видимо, вертелись у него в голове. Насколько Кадзуха хотел его ударить, сломать об стену какой-нибудь стул или просто закричать. Что угодно, только не то, как он отреагировал тогда. Но, когда все эти мысли вереницей проносятся в голове, Каэдехара просто приходит к тому, что он не злится на Горо. Не может злиться. Не может злиться, смотря в эти потрескавшиеся изумрудные глаза. — Рад это слышать, — Горо полуоблегченно выдыхает, приложив руку к груди, видимо, для большего драматизма. Потом смотрит на Кадзуху и делает пару шагов назад, собираясь уходить. — Только помирись с Кокоми, — бросает Каэдехара ему, сохраняя невозмутимый вид. Парень смотрит на него, недоуменно вскинув брови. — Горо, я серьезно. Просто поговорите. — Хорошо, — после недолгого молчания бросает Горо и уходит на свое место, оставив Кадзуху наедине с самим собой, за что ему огромное спасибо.***
Когда Скарамучча сказал, что заедет за ним, Каэдехара не думал, что он буквально за ним заедет. На огромном черном автомобиле, от которого веяло пафосом за километр. Сначала Кадзуха было подумал, что его нашли какие-то национальные агенты, которые приехали его арестовать. Или казнить, не меньше. Но потом открылась задняя дверь и из нее высунулась темная макушка. Парень покрутил головой по сторонам, сосредоточенно кого-то ища. Когда его взгляд пересекся со взглядом Каэдехары, тот коротко кивнул в знак приветствия, а потом кивнул на машину, призывая подойти сюда. Кадзуха, неловко сжав лямку рюкзака пальцами, поплелся к автомобилю. Против воли чувствовал, как в спину ему впиваются чужие удивленные взгляды. — Доброе утро, — сухо бросил Скарамучча, даже не глядя на него, и ловко уселся обратно на заднее сидение. Когда же он не заметил никакого движения, то наконец обратил на Кадзуху внимание. — Ты в машину будешь садиться или пешком пойдешь? — спросил он, подняв бровь. — Д-да, доброе утро, — растерянно отозвался Каэдехара, едва не подскочив на месте. К горлу подступил знакомый страх, сердце постепенно ускорило темп. Будто к его голове снова приставили пистолет. Он беспокойно залезает в машину. Щелчок закрытой двери звучит как спущенный курок, заставляя Кадзуху сглотнуть. — Чего ты опять боишься? — недовольно говорит Скар, скрестив руки на груди, когда они выезжают на дорогу. Каэдехара даже сразу не понимает, что вопрос адресован ему. — Ничего я не боюсь! — он едва не огрызается, но сам отчетливо чувствует, как голос находится на грани дрожи. — Я просто не ожидал... — Такого эффектного появления? — Скарамучча усмехается, кинув на Каэдехару косой взгляд. Кадзуха молчит, и это звучит красноречивее любого ответа. — Куда мы едем? — бросает он небрежно больше от злости, чем из любопытства. Хочется как-то заполнить образовавшуюся в салоне тишину. Водитель, который до этого вовсе казался декорацией, странно зыркает на него через стекло заднего вида. Взгляд у него острый и сложный, как лезвие ребристого ножа. Но Каэдехара поспешно отводит взгляд в окно, невольно задержав дыхание. А потом смотрит обратно на Скарамуччу. — На черный рынок,— тот жмет плечами, скрестив руки на груди. — Зачем? — На органы тебя продавать будем, — с легким вздохом отвечает Скарамучча, беззаботно переведя взгляд на Кадзуху, у которого сердце, кажется, только что вывалилось из машины. Что? Проходит мучительно долгая секунда, прежде чем на лице Скарамуччи медленно расползается улыбка и он заходится в приступе хохота. — Архонты, ну я же пошутил! — говорит он сквозь россыпь смеха, закрыв рот ладонью. — Ну и лицо у тебя было, ты бы видел! — он смотрит на Каэдехару, вытирая мелкие слезинки из глаз. — Ну ты чего? — задор медленно сходит на нет, на лице остается только легкая улыбка. — Не смешно? Да он сумасшедший. — Больше не шути так, — отвечает Кадзуха, насупившись и скрестив руки на груди. — Я и без этого тебе слабо верю. — Неженка, — бормочет Скарамучча, откидываясь на спинку сидения. — Неужели забыл, о чем мы вчера говорили? Каэдехара тут же поворачивается обратно, непонимающе изогнув брови. — О чем? — Архонты, как же с тобой сложно. А это, между прочим, была твоя идея, — страдальчески тянет парень, закинув голову наверх. А потом поворачивает ее к Кадзухе. — Мы вчера говорили о сторонней помощи, — Каэдехара округляет глаза. — То есть, мы сейчас едем... — Я договорился с детективом. Кадзуха давит в себе удивленные восклицания. Вместо этого лишь сдержано спрашивает: — Так быстро? — Я думал, что тянуть времени нет. Я ведь прав? — Каэдехара рассеяно кивает, опустив взгляд себе под ноги. — Что за детектив? — Много ли ты их знаешь? — насмешливо спрашивает Скарамучча. — Мы едем к...***
— Сиканоин Хейздо?! — Архонты, прекрати ты паниковать. Сколько бы раз Скарамучча ни повторял эти слова, Кадзуха паниковал только больше. Потому что он не мог поверить в правдивость его слов. То есть, Скарамучча просто взял и просто договорился с величайшим детективом Инадзумы? Просто попросил о встрече на следующий день? И Сиканоин просто согласился? Кадзуха бредит или он уже умер? Когда они подъезжают к отделению полиции, Каэдехара думает, что лучше бы он, конечно, умер. — Ты специально, да? — говорит он обреченно, неотрывно глядя в окно. — Что — специально? — Скарамучча непонятливо выгибает бровь, а через секунду уже растекается в издевательской улыбке. — А-а-а-а. Проблемы с законом? — Кадзуха стреляет в него взглядом исподлобья, поэтому парень вскидывает руки в примирительном жесте. — Да ладно тебе, не надо на меня так смотреть, — улыбка резко спадает с его лица, отваливается, как маска. — Как еще, по-твоему, мы должны были встретиться с Сиканоином? — Мы могли бы найти другого детектива, который бы не был связан с полицией... — Хейдзо и не связан, — просто говорит Скарамучча, а на негодующий взгляд Каэдехары только сухо усмехается. — Он неофициальный работник полиции, поэтому не является ее прямым сотрудником. Однако большую часть времени проводит здесь. — Но почему? — Если бы не Сиканоин, Инадзума была бы самым преступным регионом Тейвата, а полиция бы не имела такого влияния на общественность. Кадзуха растерянно кивает, но тремор в руках унять все равно не получается. — Он нужен нам, если мы хотим разоблачить мою мать, понимаешь? — Каэдехара снова кивает, как болванчик. — Так что перестань трястись, как осиновый лист, — более назидательно говорит Скар, хлопнув его по плечу. Ощущение такое, что ему только что сломали кость. — Или ты не хочешь найти своего друга? — две кости. Кадзуха ему ничего не отвечает, только хмурится, опустил голову вниз. Машина медленно останавливается.***
— Здравствуйте, чем могу... о Архонты, — страдальчески тянет девушка, закрыв ладонью лицо, на что Каэдехара только неловко потирает шею. В принципе, он заслужил. Потому что Кудзе Сара, которой и так уже полгода приходится отбиваться от толп репортеров, достаточно натерпелась компании Кадзухи. Странно, что она не выгнала его из отделения еще во время третьего визита. Потому что она могла. Потому что она всегда так делала. Только Каэдехаре почему-то повезло. На него она реагировала лишь усталым раздраженным вздохом, но все равно отодвигала все свои бумаги и складывала руки домиком. — Д-да, здравствуйте. — Ты зря пришел, у нас нет никакой новой... — О, дорогая, сомневаюсь, что он к тебе, — до жути приторно раздается где-то за спиной. Девушка мрачнеет с каждой секундой, ее глаза медленно стекленеют. — Тебя еще не хватало, — цыкает она, сжав одну из рук в кулак. Такой знаете, не из желания ударить. Скорее, от бессилия. — К чему такой прием, Сара? — Скарамучча наконец появляется из-за левого плеча Кадзухи. Пафосно и эффектно, как актер на сцене. — К тому, что я устала от твоих визитов сюда, — Кудзе втирает свое раздражение пальцами в переносицу, но тут же возобновляет зрительный контакт. — Что вам нужно, да еще и вдвоем? — она слегка наклоняется к Каэдехаре, но говорит специально не тихо. — Как ты вообще мог с ним познакомиться? — Ну, долгая история... — Правильно, а времени у нас катастрофически мало! — Скар хлопает в ладоши и ехидно улыбается. — Так что возрадуйся, Сара Кудзе, сегодня ты не будешь обременена нашим присутствием! — но весь пафос в секунду из него исчезает, когда он подходит к ее столу и опирается на него рукой, держа с девушкой ожесточенный зрительный контакт. — Пропусти нас. — Что? — Сара едва не подскакивает со стула, но вовремя сдерживает презентабельный вид, лишь немного округлив глаза. Видимо, опешила от такой наглости. — Вы, надеюсь, шутите... — Серьезнее некуда, — Кадзухе показалось, или Скар ей только что подмигнул? — Какова цель вашего визита? — ее тон холодеет на несколько градусов. — Думаю, это тебя касаться не должно, — Скарамучча мило улыбается, но от его взгляда тоже становится зябко. Кажется, еще секунда — и они разорвут друг друга на кусочки. Но пока они только смотрят друг на друга, и их зрительный контакт — как отчаянный бой. Как самые опасные гляделки. Не на жизнь, а на смерть. — Не забывай, что разговариваешь с полицейским, — цедит Сара, сложив руки на груди. — Я имею право знать причину вашего визита сюда. — К чему этот официоз? — парень как бы невзначай машет рукой в сторону Кадзухи, отчего сердце пропускает удар. — Ты только посмотри на этот эталон невинности! — и падает в нокауте. — Неужели ему не веришь? — Честно, — Кудзе щурится сначала на Каэдехару, которому, впрочем, было вполне себе комфортно быть предметом интерьера, потом на Скарамуччу. — Нет. — А как же я? — А тебе и подавно, — она цокает языком, раздраженно постукивая пальцем по сгибу локтя. Наверное, сигнал SOS. — Комиссия ведь все о тебе знает. — О, поверь, не все. — Не паясничай, — одергивает она его, как маленького ребенка. — Каждое сказанное тобой слово может быть использовано против тебя. Сколько ни старайся, мы не будем слушать твои бредни про Охоту и твою мать! Каэдехара тут же оживает. (Что, вообще-то, больно и неприятно) — Так Райдэн Эи имеет какое-то отношение..? — врывается он в диалог с резкой и обрывистой фразой. Две пары глаз медленно переводятся на него, будто и вовсе только вспомнили о его существовании. — Нет, Каэдехара, даже не начинай, — Сара вскидывает ладонь, призывая остановиться. — Скарамучча не имеет никаких весомых доказательств и просто пытается обратить на себя внимание общественности. — Ты не знаешь всей правды, а делаешь такие поспешные выводы, — парень раздосадовано качает головой, будто опечален этим фактом до глубины души. — В общем, его доводы ни к чему никогда не приводят. К тому же, ты уже давно израсходовал доверие комиссии. — Когда это? — вырывается у Кадзухи против воли, но Скарамучча тут же просит его не вмешиваться, испепелив прицельным аметистовым взглядом. — Каэдехара, если ты пошел за ним, то тебе это не принесет никаких результатов, — девушка в упор смотрит на него, и в ее глазах чистая уверенность. Страшно. — Поэтому, если это не что-то важное, то вам лучше не тратить время и... — Эй-эй, Сара! — Кадзуха вздрагивает от нового внезапно возникшего голоса. Скар напрягается, но виду не подает. Сара смотрит за плечо Каэдехары так, будто увидела там еще десяток Скарамуч и Кадзух. — Разве можно так встречать моих клиентов?