Сердце зверя

      Голова раскалывалась на сотню кусков, в затылок забивали тупой гвоздь, в грудь кто-то вгонял по самую рукоятку острый нож. Сергей попытался поднять руку, чтобы вытащить лезвие, но не смог пошевелить даже пальцами, рука была словно чужая. Тогда он попробовал хотя бы открыть глаза, но, лишь приподняв веки, вновь зажмурился: полоснуло светом, вызвав новый болезненный спазм в затылке и висках.              Крикнуть, может, боль вышла бы через этот крик, но во рту не оказалось ни капли слюны, язык, сухой и шершавый, как кора, прилип к нёбу, горло саднило. Сергей жадно хватанул воздух и закашлялся на разрыв тут же. Застонал хрипло, заскулил, завыл почти, захлебываясь — боль охватила все его тело, от макушки до пяток.              Словно кто-то разом выкручивал все суставы, ломал все кости, тянул за все жилы, рвал мышцы и сосуды: болел и живот, и грудь, и пах, и руки, и ноги. Прежний «нож» превратился в сотню кинжалов. Если так пришла смерть, то лучше бы поскорее все кончилось, не было сил терпеть эту муку! Очередной вопль боли сорвался с губ, потрескавшихся и покрытых свежей кровью, вкус ее Сергей ощутил языком, жадно слизав появившуюся на губах влагу.              — Тише-тише, — чей-то мягкий голос прозвучал совсем рядом, резануло новой болью в висках. И еще сильнее, когда чьи-то руки потянули за плечи, видимо, чтобы помочь лечь повыше. Сергей почти не мог шевелиться, мышцы не слушались совершенно, но он дернулся, повинуясь кому-то невидимому, застонал еще громче и тут же замолчал, почувствовав прикосновение чего-то прекрасного к своим губам. Что-то похожее на жизнь дотронулось до них, что-то прохладное, пахнущее лесом.              Вода! Кто-то лил ему на губы воду. Сергей жадно хватанул каплю кончиком языка, уже забыв про боль, разрывающую каждую клеточку. И еще, еще, высовывая не слушающийся нисколько язык, пытался лизать влагу.              — Тише! — повторил тот же голос. — Не спеши. Вот так, потихоньку…              Тоненькая струйка потекла по языку в горло. Сергею хотелось большего: пить жадно эту воду, эту жизнь, все лицо окунуть в нее, но голос был прав, спешить не стоило, даже маленькие глотки причиняли боль. Сергей покорно хватал капли по одной, наслаждаясь каждой, смакуя их, пока не напился вдоволь и не смог уже пробормотать хриплое «спасибо» принесшему жизнь. И следом сразу же впал в забытье.              Вновь выплыв из темноты, ощутил он себя гораздо более живым. Уже не так болела голова, да и кинжалы превратились обратно в ножи, даже маленькие ножички, воткнутые лишь в грудь и поясницу. Сергей на пробу пошевелил пальцами — послушались. Попытался сглотнуть — горькая и вязкая слюна проползла по горлу. Открыл глаза, осторожно, боясь, что его ослепит, как в прошлый раз, но нет, вокруг была сплошная темнота, лишь узкая бледная полоска света мерцала вдалеке, и то насчет нее Сергей не был уверен, что она ему не чудится.              Он сглотнул опять, осторожно повел руками, — мышцы еще ныли, но теперь боль от движений была тупой, — ладони ощутили густой мех, похоже, одеялом служила какая-то шкура. Сергей принюхался: пахло деревом, землей и травами. Напоминало запах его дома, но он определенно точно был не там. Но где? И что с ним случилось? Боль хоть и ушла, но вот в сознании не слишком прояснилось: он помнил дом, городок, травы, что собирал, книги, что читал, людей, но не почему он в таком состоянии и как попал сюда. И куда это — сюда?..              Грохот где-то за спиной заставил напрячься еще сильнее, вцепиться в мех, что даже заныли пальцы. Сергей замер, пытаясь дышать ровно, чтобы угомонить сорвавшееся в галоп сердце. Проскрипела протяжно дверь. Яркий свет залил все вокруг, полоснул по глазам, Сергей машинально зажмурился, но тут же заставил себя открыть глаза и… вскрикнул: прямо на него шел великан.              Великан пригнулся, входя в комнату, заполнил ее собой почти целиком, так широки были его плечи. Выдохнул с шумом, Сергей подумал, что одним разом незнакомец смог бы разжечь сразу три кузнечных горна. Прошел к Сергею, почти царапая темноволосой макушкой потолок, присел на край лежанки рядом, уставился пристальным взглядом темных глаз из-под нахмуренных бровей, поскреб густую бороду. Положил огромную, загорелую, мозолистую руку на бедро Сергея, скрытое шкурой, судя по всему, медвежьей. Сергей вжался спиной в постель сильнее. Сесть бы, чтобы иметь хоть какую-то возможность дать отпор, но тело вновь не слушалось, он лишь сильнее впился пальцами в шкуру, словно она способна была стать его щитом, сглотнул.              — Очнулся? — спросил великан густым, чуть хриплым голосом. Прищурился, и Сергей заметил в темных глазах какой-то огонек: не то отблеск от принесенной лучины, не то что-то иное, дикое. Сергей повел плечом, тут же поморщился от тянущей боли в нем:       — Д-да, — выдохнул почти неслышно, неуверенный, что язык будет слушаться его. И добавил уже чуть громче: — Где я?.. — Наверное, следовало бы начать с этого, а уж потом попытаться разузнать, что с ним случилось и как он сюда попал.              Великан провел рукой рядом с плечом Сергея, но не коснулся его, склонил голову чуть набок, словно внимательный пес:       — В безопасности. Не знаю, как ты оказался в лесу в таком состоянии, но теперь ты в безопасности. И для начала верное дело — выпить лекарство и поесть. А уж потом…              В безопасности — это не ответ! Сергей хотел было возразить, он не терпел, когда ему указывали, что делать, но поймал суровый взгляд великана — похоже, сейчас у него нет иного выбора, кроме как повиноваться, — и лишь кивнул. Великан хмыкнул, поднялся, подсунул споро руки Сергею под лопатки, выдохнул куда-то в висок «придется потерпеть» и, не успел Сергей даже сообразить, что с ним хотят сделать, дернул его вверх. Сергей вскрикнул: боль пробила опять от груди до пяток, но тут же отступила, когда великан убрал руки, подсунув Сергею под спину что-то мягкое, по всему выходило, сенную подушку, так от нее душисто пахло травой и летом.              Сергей облизал сухие губы:       — Как зовут тебя, скажи хоть... — попросил хрипло. Это тоже было бы очень неплохо знать: не только где, но и с кем он оказался, имя незнакомца могло бы хоть что-то прояснить, раз лицо его и дом Сергею были совершенно незнакомы.              Великан поправил укрывающую теперь Сергея до пояса шкуру, легко коснулся его обнаженного предплечья, — Сергей только сейчас заметил, что совершенно ничем не прикрыт, не считая холстины, которой туго была перетянута его грудь и еще одной — на левой руке, и этой самой шкуры, — буркнул:       — Олег, — и споро вышел прочь, оставив гостя одного.              Сергей задумался: Олег... Нет, имя ему было тоже незнакомо, как и дом. Он осторожно повернул голову, чтобы осмотреть комнату: низкий потолок, вот почему Олег казался таким великаном, на самом деле едва ли он был выше Сергея, разве что шире в плечах, конечно; пол, устланный соломой, ни единого окна не было, полоска света, что Сергей заметил ранее, была, видимо, маленькой щелью между бревнами стен.              Вдоль противоположной стены низкая лавка, маленький стол и полка над ними, на полке — какая-то утварь, отсюда не разобрать. Под потолком в углу — травы, Сергей по запаху, едва ощутимому, но ему хорошо известному, понял: мята, зверобой и земляника. А больше ничего тут и не было. Судя по всему, Сергей лежал в небольшой избушке, скорее даже — землянке. Значит, не в Лучистом, там не было таких домов. Что ж, хотя бы это он выяснил. Он вновь смежил веки...              Кажется, он немного задремал, потому что касание к плечу было неожиданным. Он вздрогнул, распахнул глаза: Олег стоял, склонившись к нему, его рука касалась Сергеева плеча, а в другой был деревянный ковш:       — Вот, отвар целебный. Тебе выпить надо, чтобы поскорее все затянулось, на тебе места нет живого...              Это Сергей чувствовал и сам, но принимать что-то от чужого человека, пусть он и уверял, что это лекарство и что он не желает зла... Только вот он уже решил, что нет у него иного выбора. Он облизал губы, принюхался, пытаясь все же разобрать, чем его собираются поить. Олег, похоже, понял его без слов:       — Боль-трава там, зверобой да рогоз. Меду немного. И вода ключевая.              Это все Сергею было известно: и травы, и их целительные свойства, и он кивнул вновь, соглашаясь принять лекарство. Олег поднес осторожно ковш к его рту, наклонил, чтобы Сергей мог напиться. Воды немного протекло мимо, и Олег тут же чистой холстиной вытер Сергею подбородок, коснулся и груди осторожно, собирая капли.              Сергей допил все, поблагодарил, откидываясь на подушку. От воды и горьких трав стало намного лучше, он даже смог поднять руку, чтобы убрать свисающую на лицо прядь волос. Олег встал с лежанки вновь:              — Сейчас бульона принесу. И еще лучше станет… — он как-то внимательно глядел, и Сергей не сразу понял, чего он ждет, ведь ему уже сказали спасибо. Но после понял, залился краской, — как он мог про это-то забыть? — и уже почти в спину Олегу ответил на его невысказанный вопрос:       — Сергеем меня зовут, Сергеем Разумовским. Из села Лучистого…              Олег обернулся, посмотрел внимательно и вновь молча куда-то вышел, а Сергей принялся вспоминать, что с ним произошло, что он оказался в этом доме да в таком состоянии. Но увы, ничего конкретного, лишь какие-то обрывки в памяти: слов, лиц, предметов круговерть, цветной хоровод, словно на летнем празднике, когда белое, красное, синее, зеленое мешается, туманит сознание. Крик чей-то, полный боли. Не его ли голосом?.. И потом еще лес. И боль во всем теле: в руках, в груди, в спине, в висках — вот как сейчас точно. И еще смех чей-то издевательский, победный. А потом, кажется, волчий вой. Или это уж болезненный бред? И страх, что до сих пор сидел где-то в животе вместе с болью.              — Вот, из кролика. Только сейчас сварил, — попытку вспомнить прервал вернувшийся в комнату Олег. Прошел опять к постели, присел на край. Варево в миске в его руках еще дымилось, приятный сладковатый аромат мяса, кореньев и трав заставил желудок заурчать.              Сергей почувствовал, что краснеет. От пронзительного Олегова взгляда, словно он заглядывал в самое нутро, хотелось спрятаться, прикрыться, но увы, Сергей был слишком слаб, а пальцы еще не очень слушались, и подтянуть шкуру повыше не вышло. Олег сделал это сам, одной рукой, держа миску в другой, и это получилось у него так легко, что Сергею подумалось, будто он не ошибся в своем первом мнении о хозяине, пусть он даже и не великан, но все же и не простой человек.              — Сам ложку удержишь или помочь? — Олег подсел чуть ближе, протянул Сергею миску. Сергей посмотрел на грубо обточенный прибор, поднял слабую руку, тут же уронил ее обратно на колени. Олег все понял, сам подцепил немного супа на ложку и поднес ее прямо Сергею к губам. — Давай. Осторожно, горячо еще...              Сергей подул на варево, открыл рот. Стыдно, немощным быть таким — стыдно. Противно от себя самого, никто его не кормил с ложки с младенчества! А тут… Но Олегу, кажется, было это безразлично, да и с чего бы ему переживать, конечно, он споро подцеплял ложку за ложкой бульон с мелко порубленным в него мясом и кореньями, подносил ко рту Сергея. Если Сергей не был аккуратен, подтирал холстиной губы и подбородок.              Ложка заскребла по дну миски, и Сергей понял, что наелся. Последнюю ложку проглотил уже с трудом, поблагодарил Олега и за угощение, и за помощь, и даже улыбнулся. Хоть стыд и злость на себя не делись никуда, но все же стало немного лучше. Да и боль ушла почти совсем, то ли от еды, но скорее — от целебного варева.              — Целитель ты? — спросил у Олега Сергей, когда с едой было покончено, пристально посмотрел на мужчину. Пришло время поговорить толком, наверное. Олег покачал головой:       — Нет, не целитель. И не колдун, если боишься. Я… никто. В лесу вот живу, охотой и собирательством занимаюсь. Отшельник.              Сергей нахмурился. Отшельник, значит. Никогда он о них не слышал дома. Далеко, значит, он оказался от своего селения. Но как? Наверное, вопрос этот был в его глазах, потому что Олег отставил миску, поправил лучину в плошке, чтобы свет не резал Сергею глаза, и начал рассказ глухим голосом:              — Дом мой от людей далеко, почти день пути от Лучистого, в лесу глубоко, в чаще. Только звери сюда иногда забредают дикие, люди — никогда, я и удивился, когда на тебя наткнулся совсем недалеко. Три дня прошло, как нашел тебя под деревом без памяти. Места живого на теле не было: весь в крови, в синяках, почти без одежды, лишь лохмотья какие-то. Грязный. Я хоть и не целитель, но кое-что в этом понимаю, научили, осмотрел, чую: ребра сломаны, внутри кровь стоит. И явно голову повредили, шишка с мой кулак была. А рядом — никого. Потому, спросишь, кто с тобой такое сотворил — не скажу, не знаю.              Все же соседи: день пути только. Пути, которого Сергей совсем не помнил. Хотя вот… Были какие-то факелы, кажется. И звяканье металла. А еще, еще голоса. И... Картинка в голове внезапно стала четкой, подробной. Сергей рвано выдохнул, зажмурился: вот оно! Перетряхнуло, он услышал собственный стон. Как же он?..              Кто-то коснулся плеча осторожно. Не кто-то — Олег. Великан, что его спас.              — Спасибо, — поблагодарил Сергей его в очередной раз, распахнув глаза и пытаясь поймать чужой взгляд, слабо улыбнулся. — Век благодарен буду!              Олег нахмурился, хотя, похоже, это было обычное выражение его лица, кивнул, убирая руку:       — Сочтемся после, когда поправишься. А теперь если до ветру не надо — спи. А понадобится что — зови. Я за стенкой буду, сразу приду.              Сергей лишь покачал головой, сполз пониже по подушке и смежил веки. После разговора стало немного спокойнее, а от еды и лекарств опять потянуло в сон. Шаги Олега он услышал уже сквозь охватившую его дрему.