Порочное дитя

В день пира в честь выздоровления Визериса I       Велия была несказанно рада вернуться в родные стены замка. Несмотря на не столь великое время, проведенное здесь в последний год, она до сих пор называла его своим домом. Юная принцесса помнила, как, приезжая с отцом ненадолго в Королевскую Гавань, она, с мальчишками — детьми дяди, короля Визериса I — носилась по коридорам. Они играли в догонялки, и если бы не длинное платье, которое наказал ей носить отец в стенах замка, она бы не проигрывала бы им, путаясь в подоле.       Улыбка не сползала с ее лица, узрев дядю, оправившегося после долгой болезни. И пусть он бы уже не молод, а его лицо обезображено, она любила его и совершенно не испугалась, узрев отмершие ткани. Еще большая улыбка озарила ее лицо, когда она встретилась с двоюродными братьями: Эйгоном и Эймондом. К слову, те были тоже неимоверно рады ее видеть, в особенности после того, как им «посчастливилось» столкнуться с сыновьями Рейниры — Веларионами. Их встреча по обыкновению закончилась стычкой, на удивление в сей раз без потерь… — Брат, ныне я готов не обращать внимание на снующих по замку Стронгов, — хмыкнул Эймонд, замирая пред девушкой, что поспешила опустить взор свой на свои руки, теребящие рукава наряда. После случившегося между ней и вторым сыном короля она совершенно не знала, что делать. Если бы только она тогда задержалась в Королевской Гавани, они бы поговорили.       Сей неловкий момент был разрушен налетевшим на девушку Эйгоном. Старший из братьев поспешил заключить кузину в крепких объятиях. — Не узнаю тебя, моя дорогая сестрица, — произнес принц, отраняясь. — Ранее ты была рада подобному. — Годы идут, мы становимся старше, и… — она замялась. — И сии демонстрации могут сказаться на нашей репутации. Верно подмечено, кузина, — подхватил ее слова Эймонд, скрещивая руки на груди. Он будто бы закрывался от ее взгляда, коим она мимолетно одарила его. — Вы такие занудные, — фыркнул Эйгон. — Какие есть, — Велия улыбнулась старшему из принцев. — Ты занята? — спросил ее Эймонд отрешенно. Она лишь мотнула головой, тогда он продолжил: — Не согласишься ли со мной пройтись до моих покоев? Я, признаться, не ожидал столь скорой встречи с тобой и позабыл твой подарок. — Да, конечно, мой принц, — девушка уж было ступила за юношей, как ее поймал за запястье Эйгон. — Если уж тебя начнет тошнить от его лекций по философии и военному искусству, то ты знаешь, где меня сыскать. Я покажу тебе истинное наслаждение. — Эйгон! — в голосе одноглазого принца зазвенела сталь. — Думается, не лишним будет напомнить о жене и детях твоих. Оставь ее и навести близнецов и их мать, — в последних словах его скрывалась злость и истинное недовольство. Как только он посмел предложить ей подобную затею!       Старший поморщился. Он и брат были настоящими противоположностями. Один предпочитал потискать баб и выпивку, другой — общество книг и проводить долю свободного времени с сиром Кристоном Колем, совершенствуясь в искусстве фехтования. Велия же была ближе к Эймонду, она любила книги, а еще любила слушать истории своего отца, Деймона, и его уроки валирийскому, однако, сейчас те практически сошли на нет, ведь девушка знала его свободно.       До покоев они дошли молча. Сия тишина угнетала девушку, все же за год разлуки многое могло случиться и случилось… отчего же Эймонд не желал ей рассказать о своей жизни? Неужели виной тому та ночь? Неужели вместо того, чтобы сблизиться, они отдалились? Этого боялась Велия. Однако… и верила в то, что принц решил поведать ей обо всем, оставшись наедине. Все же они оба не любили показываться вместе на публике, дабы не давать пищу слухам.       И стоило двери закрыться и замку щелкнуть, как девушка ощутила спиной тепло, исходящее от юноши. Он обнял ее, толкнул к стене, не позволяя развернуться. Его уста коснулись ее шеи, после и основания. Велия вздрогнула, мурашки пробежали по спине. Он замер, вдыхая ее аромат. — Прошу простить меня, моя леди, — он вновь коснулся ее кожи устами, а его руки обвили ее стан. Сделав очередной вдох, он слегка отстранился, позволяя девушке развернуться. — Нам не дали возможности поговорить тогда… — Эймонд приник к ее губам в требовательном поцелуе, однако, Велия не ответила ему. Ее кулачки уперлись в его грудь. Это насторожило его. — Неужели ты обещана другому или же уже являешься женою? А может влюблена? — его единственный глаз сузился. Он попытался узреть правду в ее фиалковых глазах, но те лишь усложнили все, ведь в оных раскрывался весь калейдоскоп чувств, на которые была только способна юная барстардша Таргариенов. — Сие неправильно. И мне показалось, что ты пришел к подобному же выводу, — только сейчас она ощутила, как лицо горело. Подобное «приветствие» принца смутило ее, она не ожидала. — Неправилен твой брак с любым другим, — резко произнес он. — Ты принадлежишь мне. И помнится, услышав сие впервые ты была не против. В тот самый миг с неимоверной страстью с твоих губ слетало мое имя, лишь подтверждая слова. Что изменилось с тех пор? Я прежний, а ты? — Ты волен выбрать любую. Любая будет благороднее и милее меня, мой принц.       Эймонд оскалился, толкнул девушку вглубь комнаты, а после и на кровать. Нависнув над ней, уперевшись кулаками по обе стороны от ее головы, он ухмыльнулся своим воспоминаниям. Год назад она также была вжата в постель его телом, но совершенно нагая. С ее губ слетало снова и снова его имя. Каждый новый толчок был полон удовольствия, которого он так и не смог достичь с теми девицами из дома наслаждения. Слова брата — бред… У каждого есть своя пара… у каждого ключика своя замочная скважина, как бы пошло то ни звучало. — Порочное дитя… — принц опустился на локоть правой руки, его левое колено уперлось в постель, задирая ее юбку. Девушка сглотнула, а алая краска коснулась и кончиков ушей. — Мы оба хотим этого, признайся. И я повторю вопрос: ты обещана уже кому-то? — Никому. Отец не нашел мне еще мужа, — едва слышно ответила ему Велия. — Да и кому нужна дочь танцовщицы из Лиса? — вопрос был риторическим. — Тем лучше. Я надеюсь, что ты останешься в Королевской Гавани, — он с интересом следил за ее мимикой. Вот сейчас между ее бровей появилась едва заметная складочка. Его слова заставили ее задуматься. — Зависит от воли отца… — девушка закусила губу. И это стало подобно арбалетному крючку, спустившему болт. Он приник к ней. Коснулся устами щеки, после мочки уха, а затем и шеи.       Эймонд не позволял себе ничего такого даже со своей любимицей с Шелковой улицей — в отличие от брата он был чересчур избирателен в подобных связях. Он никогда не целовал шлюх, никогда не смотрел им в глаза — взгляд их пуст. Любимицей же стала одна лишь благодаря стройному телу, молочной коже и белесым волосам. Каждый раз он вдалбливался в нее со спины, дабы не видеть ее лица, так непохожего на Велию. Лишь тогда он мог представить пред собой ту, что грела ему сердце и душу. — Ты станешь моей женой? — Ты говоришь это дочери шлюхи, Эймонд! — Велия резко оттолкнула от себя юношу, и если бы не его на то желание, попытка отстраниться была бы тщетною. Пойдя у кузины на поводу, он перекатился на спину и звонко засмеялся. — Порочное дитя порочно во всем? — принц внимательно следил за каждым ее движением. Она поднялась с постели, поправила платье. Попыталась вернуть выбившиеся пряди обратно в прическу, только тщетно, та была испорчена. — Я бы не стал на себя распространять пороки родителей… — Эймонд привстал на локтях. — Ты разве что дочь своего отца. Остальное не важно. В тебе больше крови Таргариенов, я в этом уверен. Погляди на бастардов Рейниры… и они достойны титула! Проклятые отродья Стронгов! — Эймонд… — она умоляюще взглянула на него. — Твой отец не скрывал твоего рождения. И более того он добился того, чтобы ты была равной нам, — юноша уселся на краю кровати. — Деймон укоротил языки всем тем, кто смел говорить о тебе, как о незаконнорожденной. А что сделала моя горячо любимая сестрица? Наплодила бастардов, что носят имя рода Веларион! Еще один из них и вправду завладеет Дрифтмарком! — Мой принц… — Велия неспеша подошла к нему, с опаской коснулась тонкими пальцами его здоровой щеки. Она желала успокоить его. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — Эймонд не спеша поднялся и приобнял ее, — как и знаю то, что тебе сейчас желанно. Я могу поклясться, Велия, что не учиню вреда отпрыскам Стронга и не начну драки с ними. — Обещаешь? А что потребуешь взамен? — Велия слишком хорошо знала его, а потому столь щедрое предложение стоило дорого. — Тебя. Твое присутствие в замке. Однако… после семейного ужина я потребую лишь твоей компании, — он приблизился к ее уху, перешел на шепот. — Я не прочь повторить то, что было меж нами год назад.       Юноша хищно улыбнулся, а в следующее мгновение наконец-то коснулся ее губ, сумел ими овладеть — сопротивления более не было.

***

      Богороща — любимое место Велии. Здесь под Чардревом она находила покой.       Листая пестрые страницы увесистого фолианта, девушка напевала лишь ей одной ведомый мотив. Сию книгу принцесса уже прочла не раз, знала наизусть, однако, она была в числе тех, что запали ей в душу. Неподалеку зашуршала трава. Кто-то двигался к дереву, под которым и расположилась девушка.       Велия совершенно не была удивлена, узрев Эймонда. — Не изменяешь своим привычкам? — усмехнулся второй сын Визериса, подходя ближе. — Не изменяю, мой принц, — Велия ловко закрыла книгу и отложила ее, опустив подле себя. — Что привело тебя? Кажется, ты всегда был редким гостем здесь. — Был. — Диалог их с трудом завязывался. Оба опасались быть услышанными. И вероятно не зря. — Вскоре начнется семейный ужин, ты не желаешь принарядиться? Хелейна уже вовсю докучает Эйгона сим вопросом. — Красивая жена разве не услада для очей мужа? — уголки ее губ дрогнули в преддверии улыбки. Эймонд же усмехнулся — ее правда. — А для кого мне наряжаться на семейную трапезу? — Для меня? — шепотом произнес Эймонд свое предположение после того, как уселся рядом с девушкой. Его пальцы коснулись переплета книги. Ее предпочтения всегда были ему любопытны. — Эймонд… и у стен есть уши… — она прикусила губу, оглядываясь. Принцесса поистине надеялась, что их разговор оставался незаметным для других, однако, надежды пали, когда она узрела в тени колонн сира Лариса Стронга. Мужчина пугал ее. — Принцесса, принц, — глава дома Стронгов склонил голову, узрев восседающих под древом. Хромая, он двинулся к ним. — Чарующая погода, не правда ли? — Вы правы, сир, чарующая, — Велия натянуто улыбнулась мужчине. Она постаралась совершенно незаметно для Лариса найти руку Эймонда. Принц в этом помог ей, сплетая их пальцы. — А что скажете Вы, мой принц? — Стронг взглянул на небо. Ни облачка. Ясное светило медленно катилось за горизонт, а на небе уже проявился ночной лик луны. — Минутою ранее была она куда лучше. Вы же ощущаете сей морозный ветер, сир Ларис? — юноша подобно ему взглянул на небо. Он не раз замечал, как глава дома Стронгов был у матери. Эймонд не знал наверняка, что связывало Алисенту с этим типом (иначе он не мог назвать Лариса, тот был чересчур загадочен, хитер и странен), однако, он знал точно, что мужчина вызывал в нем только недоверие. — Мой принц, чувствую, — произнес он, погода, к слову, была безветренная, — и думается мне, что Вам и леди стоило бы скрыться в стенах замка. Найти более теплое и уединенное место.       Эймонд оскалился. Все же и вправду и у стен есть уши, а эти донесут информацию еще и до его королевы-матери. — Я и кузина учтем Ваш совет, сир Ларис. И мы вынуждены оставить Вас, ведь торопимся на семейный ужин, — юноша поднялся и подал руку Велии, что она поспешно приняла, попутно подхватив книгу.       Принц потянул ее прочь от лорда. Он желал поскорее избавиться от его общества и вновь оказаться наедине с девушкой. Эймонд вел ее под руку, не сбавляя шаг, что Велия не сразу поняла, куда направлялся юноша. — Эймонд, мне в другую сторону, — тихо проговорила она, поравнявшись. Ей было тяжело поспевать за принцем. — Я так и не отдал тебе подарок. И сейчас лучшее для того время, — он аккуратно завел ее внутрь и по обыкновению защелкнул замок двери. Так хоть рождалась какая-никакая уверенность, что их не услышат и не увидят. Велия замерла, не смея ступить и шагу. Она с несокрытым любопытством следила за принцем, что двинулся к комоду. Отворив ящик, юноша выудил из него сверток, коий опустил на постель. — Подойди, — в нем смешалась и просьба и приказ.       Принцесса подошла, ее тонкие пальцы коснулись ленты. Она начала не спеша открывать подарок. Для принца сии мгновения были подобны вечности, однако, оно того стоило. Улыбка расцвела на лице девушки, как только она увидела содержимое. То было необычайной красоты платье цвета крови, украшенное золотой вышивкой. — Я знаю твой нрав и понимаю, что навряд ли ты встанешь на чью-либо сторону, посему мой выбор пал на сей цвет. — Эймонд… не стоило, — в эмоциональном порыве девушка обняла юношу, осторожно коснулась устами части шрама, видневшейся из-под его повязки. — Велия, я не хотел бы, чтобы в сей вечер ты была облачена в черные тона. Это не твоя война, и… — он замялся. Правда жгла изнутри. — Кхм… Я знаю, чью сторону ты примешь, если не будет возможности блюсти нейтралитет… я хотел бы оттянуть сей момент. — Если предо мною встанет выбор таков, я предпочту не выбирать, — уверенно ответила Велия, отстраняясь и поворачиваясь спиной. — Поможешь? Уж мне нечего скрывать от тебя… — она покраснела, произнося сии слова.       Эймонд усмехнулся, его пальцы с несвойственной ему нежностью коснулись шнуровки корсета. — А если б встал выбор быть моей женой или того, кого выберет твой отец? — Боюсь, в таком случае выбора не будет — все решат за меня. — А чего ты бы хотела? — спросил он, однако этот вопрос остался без ответа. Велия предпочла хранить молчание… вплоть до семейной трапезы. Лишь там она позволила себе вновь произнести слово.

***

      Стол ломился от предложенных яств. Король поистине был рад воссоединению семьи и своему выздоровлению, были рады и другие члены. Вино лилось рекой, повисшее напряжение медленно сходило на нет, особенно после слов Визериса. Старик просил позабыть о былых разногласиях, просил не как король, а как брат, как отец, как дядя и как дед. И пусть и временно, но настало примирение.       Соседи разговаривали между собой, шутили и веселились. На лице Визериса застыла улыбка, что стала шире, когда внуки и дети его пустились в пляс. Джейкерис под хмурый взгляд Эйгона пригласил на танец Хелейну. Девушка с неимоверной радостью выпрыгнула из-за стола, видимо была в предвкушении и ждала сего момента. Однако знала, что муж не решит пригласить ее. Следом поднялся и Люцерис. Мальчишка решил попытать свое счастье, пригласив свою сводную сестру, однако, стоило ему встать и ступить несколько шагов, как его остановила рука дяди. — Думаю, что твоей сводной сестре партнер нужен под рост, — хитрая улыбка застыла на лице Эймонда. Взгляд его был прикован к принцессе, наблюдающей за ними со своего места. Он знал: она, безусловно, согласится и подарит ему не один танец. Ведь только в нем они могли быть настоящими.       В танце они позволили себе сблизиться: позволили лишние касания, ведь те были не столь заметны. Взрослые списывали их на тянущуюся из самого детства дружбу (быть может исключением была Алисента, имеющая такого информатора как лорд Стронг, что узрел сегодня их вместе). Что же до сыновей и дочерей, так те догадывались об истинной причине, Эйгон же и вовсе знал о связи брата и кузины.       Стоило музыке кончится, как вновь все вернулось в прежнее русло. А там уже и ужину пришел конец. Обессиленный Визерис отправился в свои покои отдыхать, улыбка не сползала с его лица. Следом уже потянулись и другие члены семьи. Сперва покинули обеденную сыновья и дочери Черных, а после разошлись и Зеленые. Правда не все… Быть точнее не все дошли до своих покоев.       Юная принцесса, связанная обещанием, облаченная в плотный темный плащ, двигалась по уже знакомой дороге к покоям Эймонда. Принц, безусловно, ждал ее. Дверь была приоткрыта, и Велия тихонько юркнула внутрь и затворила ту. — Я уж думал, что ты не придешь, — Эймонд улыбнулся. На нем не было уже кожаной куртки. А шнуровка рубахи и вовсе была распущена. Он был поистине расслаблен. — Я держу свое слово, мой принц. — Я говорил с дядей… с твоим отцом, Велия.       Девушка замерла. Ее пальцы сжимали ткань плаща, которые мгновением ранее она уже хотела повесить на спинку резного стула. Ее взгляд был красноречивее всех слов, а потому продолжение не заставили себя долго ждать. — Если ты желаешь, ты можешь остаться в Королевской Гавани, однако если с тобою что-то случится, Деймон выколет мне второй глаз. — Ты многое ставишь на кон… — Моя леди, я сам выколю себе глаз, если не услежу за тобой, этой чести дяде я не предоставлю, — он хмыкнул. — Так как ты теперь под моей протекцией, то я хотел бы взять с тебя одно обещание, Велия. — Принцесса наконец-то отпустила свой плащ и уселась подле юноши. — Пообещай мне, что не станешь лезть в политику… Это не твоя война. — А чья, Эймонд? — Вел… просто пообещай блюсти нейтралитет, — с нажимом произнес он, не желая отвечать на ее вопросы. Пальцы Эймонда коснулись ее острого подбородка. — И все же… каковы твои мысли насчет моего разговора с твоим отцом. Что скажешь? Быть может, мне стоило поднять тему о твоем скором замужестве? — Ты безумец! — сии слова соединили в себе ее недовольство и ее смех. Его одержимость заставила ее рассмеяться.       Уста одноглазого принца растянулись в хитрой улыбке. Он приблизился, не поднимаясь с постели. Его губы замерли напротив ее уха. — Безумие овладело мной лишь дважды… когда я оседлал Вхагар и после потерял глаз, моя дорогая кузина, и когда я был в тебе. И последнее желанно мне повторить.       Лицо Велии загорелось, однако она — дочь своего отца — сумела ответить принцу, прошептав: — Мой принц… будьте осторожны в словах своих, если отец мой услышит их, то опасаюсь, вы лишитесь зрения раньше. Тогда история повторится, оседлав меня, а не дракона… вы потеряете второе око.       Будь на месте Велии другая, Эймонд бы поставил девку на место. Однако сии слова, сорвавшиеся с губ дочери Деймона, лишь раззадорили его. Он ловко повалил девушку на кровать, нависнув, одна рука властно сжала ее талию. — Повторишь? — он засмеялся. — Оседлав тебя? Кажется, это было год назад. И никто не посмел подвергнуть сомнениям мои притязания на тебя за это время. — А кто-то узнал?       Одноглазый принц ныне засмеялся в голос: — Вскоре узнают, — он подсунул под нее руку и нащупал завязки платья кузины, поспешил дернуть за них. Платье вскоре сползло его стараниями с хрупких плеч и скользнуло вниз, оголив младую грудь. — Я скучал по тебе, — он приник к ее шее, после уста юноши скользнули на острые ключицы, а затем и ниже. Желание застилало пеленою глаза, что вскоре одеяния их красно-черной лужей растеклось у кровати.       Эта ночь связала их нити судеб натуго. Они двигались в унисон. Сбившееся рваное дыхание — одно на двоих. И сердцебиение. Девушка цеплялась за его плечи коготками, оставляя рваные следы на его белоснежной коже. Он рычал, сильнее вжимая возлюбленную в дорогие шелка с каждым новым толчком. С каждым новым толчком они ощущали друг друга все чётче, все ярче. — Скажи это, — прохрипел он на ухо, ощущая скорую разрядку. Движения стали чересчур рваными. — Скажи… — повторил он у самого ее уха и прикусил ее мочку. Ему не нужно было уточнять, она поняла все без лишних слов. Ее тело выгнулось дугой, пальцы с плеч принца скользнули на простыни. Она сжала ткань. — Люблю… тебя…       Таргариен поймал ее следующий вздох в поцелуе. Эймонд ждал этих слов. Ждал целых два года. Сперва, конечно, желал вытеснить девушку девкой с Шелковой улицы, но позже, осознав, что сделать сие невозможно, он попытался разобраться в себе. Разобрался… Она была ему необходима. И плевать на ее происхождение. Плевать на то, что подумают другие.       Он опустился рядом, тут же притянул леди к себе, не желая терять тепло ее тела. Вдыхая ее запах, Эймонд прикрыл единственный глаз. В то время девушка начала осторожно вырисовывать какой-то витиеватый узор на его груди. На душе обоих стало неимоверно спокойно.

***

      Под утро по приказу принца мейстер принёс отвар, избавляющий от последствий. Старику было приказано хранить молчание. И не дай Боги он его не соблюдет.