Этот неловкий момент, когда...

      На самом деле все не так печально, как выглядит. На самом деле его… хм… дыра в груди болит не так сильно, как все думают, и, разумеется, ему на самом деле надоело торчать дома в лежачем состоянии.       Не то чтобы он не мог уйти, но просто он уже давно привык, что в подобных делах, пойти наперекор Алеку, означает добавить в свою копилку обиду дня на три, нотаций, примерно, восемь по поводу безопасности, бессмертия, неуязвимости и что-то там такое, Магнус уже даже не запоминает.       Нет, разумеется, он может понять Алека, в конце концов, его ранили, а его сладкий нефилим переживает и все такое, но рана не настолько серьезная, чтобы так о ней печься…       — Она серьезная, Магнус! Если бы это была царапина, я бы и слова не сказал, но она заживает уже третий день! — резко говорит Алек, выходя с кухни. В его руках поднос, на котором стоит небольшой керамический чайник, чашка и тарелка с сухофруктами.       — Ты что, мысли читаешь? — протягивает Магнус, закидывая голову назад на подлокотник дивана.       — Да у тебя все на лице написано, — недовольно отвечает он и кладет поднос на журнальный столик. Он скрещивает руки на груди, а Магнус приподнимается на локтях и начинает ухмыляться.       — Ты знаешь, может быть, если бы ты надел фартук, взял в руки щеточку для пыли, я бы меньше думал об этом, — Алек хмыкает и разворачивается, чтобы опять пойти на кухню. — Сладкий, ну ты просто подумай над этим!       — Пей свой чай, — доносится с кухни, и Магнус опять откидывает голову назад. Пить чай не хочется, тем более, в этом чае опять какая-нибудь настойка, которая на вкус, как грязь.       Дело даже не в том, что Магнусу нравится вести себя, как четырехсотлетний ребенок, отказывающийся пить лекарства, хотя то, как раздражается Алек – действительно забавно. Дело в том, что его магия до сих пор до конца не восстановилась, и из-за этого лечить себя он может только слегка, чтобы не вырубаться, и это действительно раздражает.       Алек же вообще не дает пользоваться ему магией, а каждый раз, когда ловит за этим делом, начинается спор, и в итоге Алек уходит в Институт на часа два, а потом возвращается, чтобы опять проверить его состояние, потому что волнуется.       Вообще Алек очень милый, когда ведет себя, как назойливая мамаша, но это просто потому, что он всегда жутко милый.       По своим прогнозам, Магнус предполагает, что придет в норму только через дня три, а полностью выздоровеет через пять, а это значит, что еще как минимум неделю он должен терпеть тиранический режим одного прекрасного голубоглазого нефилима, что очень удручало его, в принципе, и так печальную ситуацию.       — Ты выпил? — слышит Магнус и поворачивает голову к Алеку. Сейчас Алек выглядит довольно-таки мило, потому что на нем светлая рубашка Магнуса и его же широкие светлые джинсы, которые чуть спадают с его бедер. И это выглядит сексуально, хотя Магнусу кажется, что у него сейчас встанет и на дерево, потому что Алек динамит его уже третий день, а за три дня до этого они почти не виделись еще три дня, то из-за охоты Алека, то из-за работы Магнуса.       — Иди ко мне, сладкий, — говорит Магнус, садясь на диване по-турецки. Он скидывает два пледа, в которые его закутывал Алек, и широко улыбается, протягивая одну руку. Алек вздыхает, но вымученно улыбается, подходя к нему и беря его за руку.       — Магнус, выпей хотя бы чашку, — говорит Алек, садясь около него. Он сводит брови, смотря на Магнуса, который наклоняется к нему и берет его вторую руку. — От этого тебе станет лучше.       — Это мерзко, а мне и так лучше, — Магнус наклоняется к его уху и мягко целует щеку. — Ты ведь рядом, — Алек вздыхает и мягко отстраняет его руки.       — Я не поведусь на твои комплименты снова, ты все равно выпьешь это, сейчас.       Магнус облокачивается головой на спинку дивана и вздыхает, смотря, как Алек наливает ему «чай». Алек поглядывает в его сторону, а потом обратно на чашку.       — Не обижайся, я просто хочу, чтобы ты поскорее выздоровел, — быстро говорит Алек и берет в руку чашку. Он пододвигается к Магнусу и протягивает ее, а тот хмурит брови и отворачивается.       — Нет. Это даже пахнет мерзко, не знаю, что тебе там твои нефилимы посоветовали, но я не буду это пить.       — Мне дала это Катарина, — устало повторяет Алек, а потом поворачивает голову Магнуса за подбородок. Это немного непривычно, видеть Магнуса без грамма косметики, но на самом деле Алеку и дела нет, единственное, что ему сейчас нужно, так это то, чтобы Магнус наконец выпил этот чай. — Если ты не возьмешь чашку в руки, я буду сам тебя поить этим! — раздраженно говорит Алек, недовольно смотря на него, а Магнус фыркает, а потом начинает ухмыляться.       — Начинай.       — Что?       — Начинай, сладкий, — Магнус кладет руку на его поясницу, чтобы тот придвинулся ближе, а Алек, недоверчиво глядя в хитрые ярко-зеленые глаза, пожимает плечами.       Он подносит к губам Магнуса чашку и наблюдает, как тот короткими глотками выпивает светлую жидкость. Алек чуть прикусывает нижнюю губу, а Магнус не отрываясь смотрит на его реакцию.       — Впервые вижу, чтобы у нефилима тряслись руки. Это от нервов, или я так на тебя действую? — Алек резко краснеет и недовольно смотрит на него.       — Они не тряслись! Тебе показалось!       — Не показалось, — спокойно отвечает Магнус, начиная усмехаться еще шире. — Думаю, что ты соскучился по мне так же, как и я по тебе, — он забирает из рук Алека чашку и ставит ее на журнальный столик. Он наклоняется к Алеку, кладя свою руку на его колено и ведя ей вверх.       — Магнус… — начинает Алек, но тот не слушает, начиная целовать его скулы. — Ты ведешь себя, как ребенок.       — Думаю, мои мысли сейчас далеки от детских, мой сладкий нефилим, — Магнус поворачивает лицо Алека к себе и прикасается к его губам, спуская тихий довольный стон. За эти три дня он даже не целовал Алека, потому что тот все время убегал за очередной отравой, что должна ускорить процесс его лечения.       Алек отвечает на поцелуй и закрывает свои голубые глаза. Он перемещает руки на плечи Магнуса, стискивая пальцами домашнюю черную футболку.       — Катарина сказала… — говорит Алек между поцелуями, — что рана может открыться…       — Пусть, — тихо отвечает Магнус, опять углубляя поцелуй. Он забирается руками под рубашку Алека и тянет его на себя, собираясь опрокинуть на диван, но Алек отстраняется и встает с дивана. Его щеки раскраснелись, губы опухли от поцелуев Магнуса, а глаза горят возбужденным блеском. Магнус просто невероятно любит этот блеск в голубых глазах Алека.       — Это нечестно так поступать, Магнус, я не хочу навредить тебе, тем более не тогда, когда мы занимаемся сексом! — говорит он и отходит еще на два шага.       Магнус приподнимает брови, а потом откидывается на спинку дивана и начинает улыбаться, видя взволнованный взгляд Алека. Тот опускает голову вниз, и его черная челка прикрывает голубые глаза.       — Ты спрашивал у Катарины, можно ли нам заниматься сексом? — спрашивает Магнус, начиная тихо смеяться, а Алек краснеет еще сильнее, впрочем, уже от стыда, а не от возбуждения, и Магнус начинает еще громче смеяться. — Серьезно?       — Прекрати, будто бы мне нравится не заниматься сексом! — Магнус разрывается еще более громким смехом, отчего рана на груди начинает болеть.       — Я тебе когда-нибудь говорил, что ты самый милый нефилим на свете? — спрашивает Магнус, едва ли отсмеявшись. Алек выглядит злым.       — Это вообще не я спрашивал у Катарины, так что прекрати смеяться!       — А кто же? — приподнимая брови, спрашивает Магнус. Улыбка не сходит с его губ. Алек отводит взгляд, а потом вздыхает.       — Джэйс. Я накричал на него, когда мы были у нее в больнице, а он сказал, что из-за того, что у меня… ну из-за того, что мы… — он развел руками, — я имею ввиду, не занимаемся сексом, я агрессивный и на всех срываюсь, — Магнус хмыкает, а потом бросает тихий смешок.       — Я могу тебя понять, дорогой, — Алек запрокидывает голову.       — Так что не надо меня целовать, иначе ты доиграешься, и мне придется изнасиловать тебя, — Магнус видит на его губах улыбку.       — Я не против изнасилования, — отвечает Магнус и наклоняет голову вбок, а Алек прикусывая губу, подходит к нему и садится рядом. Он обнимает Магнуса за плечи, утыкаясь в его волосы, вдыхая привычный запах сандала, а сам Магнус, зарываясь рукой в черную копну волос, чувствует, что Алек улыбается.       — Пей все лекарства, и я обещаю, что как только ты поправишься, — Алек осторожно отстраняется от него и касается своими губами его подбородка. — мы проведем с тобой ровно три дня в кровати. Без перерывов. При условии, что ты будешь пить все, что я тебе даю, — он коротко целует Магнуса в губы, и заглядывает в его довольные кошачьи глаза. — А еще я обещаю зайти перед этим в секс-шоп, — Магнус смеется и тянет Алека обратно на себя, касаясь своим лбом его лба.       — Маленький ненасытный нефилим, — шепчет он в его губы, а Алек отстраняется и встает с дивана. Он поднимает с пола два пледа и кидает их в Магнуса.       — Еще какой. Так что прекращай сверкать и провоцировать меня, — говорит он с широкой улыбкой. — И выпей этот идиотский чай, — добавляет Алек, и Магнус вновь начинает смеяться, не сводя с него взгляда. Алек усаживается на кресло и, скрестив руки на груди, начинает выжидающе на него смотреть.       Магнус, впрочем, по-честному допивает весь чайник с лекарством.