Ещё один шанс

      — Ходи, Том, твоя очередь, — Драко был предельно серьёзен, когда дело касалось всего, что связано с борьбой за первенство.       В этот раз он взялся обучать Тома игре в волшебные шахматы, скупясь на поблажки и беспочвенную похвалу. Он был строгим, но справедливым учителем, не терпящим бахвальства без заслуженных побед. Гермиона впервые наблюдала за тем, как Драко взаимодействует с Томом, чувствуя себя при этом третьей лишней. Со стороны казалось, будто эти двое знают друг друга настолько хорошо, понимая с полуслова ещё до конца не озвученную фразу другого.       Ещё тогда, наблюдая за боем Малфоя против двух амбалов, Гермиона заметила блеск восхищения в глазах Тома, когда он смотрел на Драко. Она не стала зацикливаться на этой мысли, решив, что ей показалось, но увидев перед собой их связь вживую, сомнений не оставалось. Том восхищался Драко.       — Не хочу больше играть! — взбесился Том из-за проигранной партии, отбрасывая чёрные пешки в сторону. Он был импульсивен, напоминая этим Малфоя.       — Ты, конечно, можешь сдаться, но тогда ты не почувствуешь сладкий вкус победы, — Драко потянулся за разбросанными пешками, чтобы собрать их в шахматную коробку.       — Сыграем ещё? — остановил его Том, не желая прослыть перед Драко слюнтяем.       Они продолжили обучение, а Гермиона следила за процессом, в тайне всегда болея только за Тома. Камин, не переставая, согревал их в морозный январь, пока они весь день безвылазно провели в башне старост.       — Мерлин, как же я скучала по магии, — каждый раз восхищалась Гермиона, когда перед ними появлялась еда на столе в привычные часы приёма пищи. Дамблдор позаботился даже об этом. Несмотря на то, что действующий директор школы был оповещён министерством о временном пребывании троицы в стенах школы, их бесцельное хождение по коридорам Хогвартса не одобрялось.       Только у Гермионы была привилегия, пока она посещала больничное крыло. Пользуясь этой возможностью по полной, она прогуливалась до больничного крыла замедленным шагом, наслаждаясь тишиной в стенах любимого Хогвартса. Когда медсестра справлялась с перевязкой ран быстрее обычного, Гермиона бежала в класс трансфигурации, где её ждали Драко и Том для занятий по окклюменции.       — Окклюменция, Том, это умение мозга ограждать себя от проникновения извне, то есть от легилименции других волшебников, — Драко строго взглянул на Тома. — Записывай!       Том нехотя взял в руку перо, выводя в тетради услышанную информацию.       — Грейнджер, для тебя особое приглашение? — перевёл внимание Драко на хихикающую гриффиндорку.       «Если бы ты только знал, как меня это сейчас заводит, Малфой, ты бы не останавливался» — подумала Гермиона, демонстративно откашлявшись. У девушки вспыхивали щёки румянцем, когда он вёл себя так властно и строго, надевая на себя образ настоящего учителя.       — В окклюменции вы можете не только выстраивать стены, пряча нужные воспоминания, но и подменять их выдуманными образами. За неделю вам не удастся подчинить весь ваш разум окклюменции, но определённые воспоминания вы в силах спрятать за стенами.       — Когда мы приступим к практике, мистер Малфой? — спросила Гермиона, подняв руку, как в школе.       — Сейчас. Легилименс!       По сравнению с Морфином, Драко был искусным легилиментом. Он вошёл в её сознание плавно, тут же найдя воспоминание о первом разговоре с Дамблдором.       — Слишком легко, Грейнджер, — это был его неутешительный вердикт её способностям в окклюменции.       — Попробуй нафантазировать себе другую реальность, заставив себя поверить в неё.       Применив легилименцию к разуму Тома, Драко удивился его сопротивлению. Ему пришлось повозиться с его воспоминаниями, прежде чем он добрался до нужного.       — Том, у тебя здорово получается выстраивать стены, хоть и хрупкие, но теперь воздвигни их вокруг воспоминаний о разговоре с Дамблдором и сделай стены устойчивее.       — Грейнджер, — перевёл он внимание на хмурую волшебницу, — с тобой придётся помучиться. Легилименс!       К концу трёхчасового урока, Том научился выстраивать стены на выбранных им воспоминаниях, а Гермиона только смешила Драко своими нелепыми попытками подсунуть ему ложные воспоминания. Каждый последующий день она задерживалась в классе дольше остальных, чтобы попрактиковать полученные знания в тишине и одиночестве. По возвращению в башню старост, она ловила неразлучных Тома и Драко за очередной партией в шахматы.       На третий день обучения, Том смог одержать победу над своим учителем и чуть ли не прыгал от радости.       — И как тебе вкус долгожданной победы? — спросил его Драко, искренне радуясь за мальчика.       — Приятное чувство, хочу испытать его ещё раз.       Их троица теперь всегда ужинала вместе, переговариваясь между собой на разные отвлечённые темы, не касающиеся предстоящего слушания. Гермиона и Драко каждый день обменивались многозначительными взглядами, но физически друг друга не касались даже пальцем. Что это была за игра в гляделки, было известно только Малфою. Он всячески избегал момента, когда мог остаться с Гермионой наедине. Сталкиваясь ненароком в тесных проходах, он отскакивал от неё, как ошпаренный, но его порочный взгляд выдавал его с потрохами. Гермиона чувствовала, как горит её кожа, нуждаясь в его прикосновении. Они оба внутренне с ума сходили от нахлынувших чувств, но боялись выпустить их наружу.

***

      На четвёртый день пребывания в башне старост, Дамблдор навестил их с хорошей новостью. Директор Армандо Диппет временно отсутствовал в Хогвартсе, поэтому их перемещения по школе отныне могли не ограничиваться только башней старост. Вместе с этим, профессор позволил Драко расширить список уроков для Тома, добавив туда полёты на метле и беспрепятственное посещение библиотеки.       — Грейнджер, ты идёшь с нами, — заявил Малфой, когда Гермиона категорически отказалась от полётов на метле.       — Лучше проведу этот день в библиотеке.       — Я уже украл для тебя гриффиндорскую форму для квиддича. Загляни в свой шкаф.       — Что ты сделал? — возмутилась Гермиона, чуть не подавившись завтраком.       — Взял взаймы, — исправился Малфой. — Ждём тебя на поле.       — Я же сказала, что не пойду.       — Даю тебе двадцать минут. Если не придёшь сама, я тебя вынесу из библиотеки.       Малфой не блефовал. В её шкафу действительно висела форма для квиддича и, как назло, идеально подходящая ей по размеру. Грейнджер поплелась на поле, надеясь отделаться от Малфоя одним своим присутствием, но он задумал усадить её на метлу.       — Если ты не забыл, я не особо подружилась с метлой во время обучения в школе.       — Просто тогда не я был твоим учителем, Грейнджер, — почти шёпотом сказал Драко, протянув Гермионе и Тому по одной летающей метле.       Мальчики были облачены в слизеринскую форму зелёного цвета, идеально подходящую им обоим. Том ловил каждое слово Драко, запоминая правила игры в квиддич, а Гермиона тем временем слушала его вполуха.       «Надеюсь, он не заставит меня ловить снитч», — зазвучал в голове её настороженный внутренний голос.       — Твоя задача, Том, поймать снитч быстрее Гермионы.       «О Мерлин, только не это…»       — Я не буду гоняться за снитчем, — воспротивилась гриффиндорка.       — Сегодня я только научу тебя летать. Ещё не хватало, чтобы ты свалилась с метлы и сломала себе что-нибудь.       — Я умею летать!       — Да? Тогда покажи нам с Томом свои умения.       Гордо задрав подбородок вверх, Гермиона забралась на метлу и взметнула в небо, трясущимися руками держась за ручку летящей метлы. Следом за ней полетел Том, впервые оседлав волшебный транспорт. Даже с первого раза у него получалось гораздо лучше, чем у Гермионы, управляющей метлой далеко не впервые.       Драко выкрикивал им что-то с земли, но она слышала только своё тяжёлое дыхание и звук колотящегося сердца. Приземление всегда давалось ей с трудом, как и в этот раз. Вместо того, чтобы терять скорость, метла разгонялась ещё больше, приближаясь к земле.       — Тяни ручку на себя, Гермиона! Плавно! — скомандовал Драко, взлетев на своей метле к ней навстречу.       — Я сейчас упаду, — запаниковала она.       — Не упадёшь. Посмотри на меня.       Гермиона повернула голову вправо, встречая уверенный взгляд Малфоя.       — Я рядом, расслабься, — он успокаивал её как истеричного ребёнка. — Медленно потяни ручку на себя и иди на снижение. Не торопись.       Она делала всё в точности так, как он говорил.       — У тебя получается, — прокомментировал Драко.       Как только ноги плавно коснулись земли, Гермиона выдохнула.       — Хватит с меня полётов на сегодня.       — Ты слишком паникуешь, Грейнджер. Летать на метле также просто, как кататься на велосипеде.       Том в этот момент успешно приземлился с ними рядом.       — Вот видишь, у Тома получилось с первого раза, — сказал Малфой, пожимая ему руку. — Молодец, дружище.       — Лучше проведу оставшееся время до обеда за прогулкой по территории Хогвартса, — фыркнула Гермиона, бросая метлу.       Размахивая кудрявыми волосами в разные стороны, она направилась переодеваться в башню старост.

***

      Долгожданная прогулка Гермионы оказалась не самым приятным времяпрепровождением из-за январского мороза, щиплющего её за нос и за щёки. Мальчики уже покинули поле для квиддича, согреваясь у камина, а она всё ещё бродила по излюбленным местам Хогвартса, предаваясь тёплым воспоминаниям былых лет.       Перед обедом она заскочила в больничное крыло за выпиской. Сегодня был последний день перевязки и окончательный вердикт врача: Здорова! Осталось только зайти в класс трансфигурации за книгами по окклюменции. Последнее время она засиживалась в классе допоздна.       Дверь в класс открылась без усилия.       «О чёрт…»       — Вот где вы прячетесь всё время, мисс Грейнджер.       Драко Малфой, собственной персоной, сидел за учительским столом, расслаблено развалившись на стуле. Между пальцами его правой руки дымилась ментоловая сигарета.       — Что ты здесь делаешь?       — Разве так принято разговаривать с учителем? Боюсь, за такую дерзость, вам придётся долго передо мной извиняться.       Гермиона не сдержала нервный смешок. Драко прищурил глаза и поднёс к губам сигарету, вдыхая в себя ментоловый дым. Он медленно прошёлся взглядом по фигуре Гермионы, делая вторую глубокую затяжку, а затем, затушив сигарету о подошву ботинка, направился к ней.       — Что ты делаешь? — успела спросить Гермиона до того, как губы Малфоя обрушились на неё с поцелуем.       — Принимаю твои извинения, — прошептал он ей в губы.       Его тёплые руки на её шее то притягивали к себе ближе, то поглаживали, то сжимали сильнее. Поцелуй становился всё глубже и чувственнее, а горячее дыхание опаляло кожу везде, где касались его мягкие губы. Драко не спеша снял с Гермионы платье, с опаской рассматривая оголённые части тела, как тогда в комнате. На этот раз раны были почти незаметны.       — Поэтому ты избегал меня все эти дни? — догадалась Гермиона по его облегчённому выдоху.       — Да.       Гермиона прильнула к нему всем телом, позволяя делать с собой всё, что ему вздумается. Когда его руки коснулись талии, усаживая её на парту, она ахнула.       — Мне продолжать? — спросил он.       Гермиона кивнула, не в силах отвлечься от его рук, поглаживающих её спину. Получив согласие, Драко уже не мог остановиться. Сняв с неё верх нижнего белья, он ласкал языком и губами её тонкие плечи и красивую грудь, доставляя Гермионе ещё неизведанные ранее удовольствия.       — Драко… — его имя прозвучало надрывно, когда он спустился с поцелуями на живот. Мурашки уже бегали повсюду.       — Тише, мисс Грейнджер, нас могут услышать.       Когда он вернулся к губам, его рука прикоснулась к интимному месту между ног. Гермиона напряглась, почувствовав смущение. Заметив это, Драко прошептал ей на ухо:       — Ты само совершенство, — его рука отодвинула в сторону нижнее бельё, прикоснувшись пальцами к влажной плоти. — Тебе нечего стесняться.       Его слова действовали на неё опьяняюще, как бокал хорошего огневиски.       — Я хочу касаться тебя, — осмелела Гермиона, стягивая с него пиджак и рубашку.       Пока он ласкал её чувствительное место, она целовала его бледную кожу, упиваясь соблазнительным ароматом прекрасного тела Драко. Внутренней частью бедра она чувствовала его возбуждение, и это ещё больше сводило её с ума, увеличивая силу желания. Гермиона выгибалась навстречу его жарким поцелуям и прикосновениям, ощущая приближающуюся разрядку.       — Ты уверена, что хочешь сделать это здесь… — хрипло спросил Драко, выдыхая в её шею, — со мной?       Гермиона подняла его голову за подбородок, ловя встревоженный взгляд.       — Я хочу тебя, — проговорила она чётко, — Здесь и сейчас.       Освободившись от брюк, он медленно вошёл в неё, не отводя взгляда. Гермиона давно была готова к тому, что будет больно в первый раз почувствовать в себе мужчину, но ощущения были скорее тягуче приятными, чем болезненными.       — Всё хорошо, продолжай, — ответила Гермиона на пытливый взгляд Малфоя.       Ускорив темп, их прикосновения друг к другу стали яростнее, а стоны перестали быть сдержанными, несмотря на место их пребывания.       — Смотри на меня, Гермиона, я хочу видеть твои глаза, — прорычал он перед тем, как достичь пика удовольствия.       Гермиона хотела слезть со стола, чтобы прикрыться платьем, но Драко остановил её, касаясь пальцами между ног. Он продолжал смотреть ей в глаза, увеличивая скорость движения пальцев.       — Доверься мне, — шептал он ей на ухо.       Его голос был недостающим паззлом в мозаике. Как только эти слова коснулись её ушей, она растворилась в неповторимых ощущениях испытанного удовольствия.       — Кажется, мы стали друг другу чуточку ближе, — не удержался Драко от шутливого комментария.       — Надеюсь, извинения приняты, мистер Малфой? — подыграла ему Гермиона.       Драко громко засмеялся, обнажая свои идеально ровные зубы.       «Как можно быть настолько идеальным, чёрт тебя дери!» — мысленно восхищалась Гермиона его очаровательным и искренним смехом.

***

      Драко задержался в классе трансфигурации ради нескольких затяжек последней сигареты в пачке, а Гермиона, не желая снова вдыхать в себя противный сигаретный дым, поплелась в башню старост. Окликнув Тома несколько раз, она поднялась к нему в комнату, но там его не оказалось, как и ни в одной из других комнат башни.       — Его нигде нет, — запаниковала она, хватаясь за локти Драко, когда он, вдоволь накурившись, вошёл в гостиную.       — Грейнджер, ты забыла про кольцо? Дай мне время его почувствовать, не мельтеши.       Гермиона уселась на диван, нервно подрагивая коленкой.       — Иди за мной, — привлёк её внимание Драко, почувствовав, наконец, притяжение кольца.       Грейнджер почти бежала по коридорам Хогвартса за быстро несущимся длинноногим Драко Малфоем. Магия кольца вела его в сторону библиотеки. Бешеное сердцебиение Гермионы успокоилось почти сразу же, как только она увидела Тома, притаившегося за столом между книжными стеллажами.       Они с Драко молча пододвинули свободные стулья и сели по обе стороны от него. На столе перед Томом лежал пыльный фолиант, раскрытый на странице потомков Салазара Слизерина. Он угрюмо вглядывался в фотографии на фамильном древе, не оборачиваясь на пришедших Драко и Гермиону.       — Это моя мама, — сказал он, указывая на фотографию миловидной женщины с именем Меропа Мракс. — Дядя говорил, что она была бестолковой волшебницей и полезна им была только в быту.       — Я бы не стала верить Морфину, — вступилась Гермиона.       — Знаете, почему моего отца нет на семейном древе?       Разумеется, они знали, но оба промолчали.       — Он магл, — заговорил Том. — Самый обыкновенный человек, не имеющий никаких способностей к магии. Моя мать предала семью, связавшись с ним, а он бросил её сразу же, как узнал о её беременности мной. Дядя Морфин говорил, что она опоила его любовным зельем, иначе он никогда бы даже не посмотрел в её сторону.       — Том… — Гермиона порывалась что-то сказать, но он продолжил.       — Она бы не умерла, если бы он её не бросил, если бы не оставил одну, когда все от неё отвернулись. Ничтожный магл! Он поплатится за это своей головой, я обещаю. Дядя Морфин хотел убить его, но не успел довести дело до конца, поэтому это сделаю я, — Том вцепился обеими руками в фолиант, не отводя от фотографии взгляда. — Как он посмел смешать нашу чистую кровь со своей грязью? Как она посмела выбрать его? Я их ненавижу!       — Я расскажу тебе кое-что о моём отце, — вдруг заговорил Драко, привлекая к себе внимание раздосадованного мальчика. — Люциус был худшим отцом, какого только можно себе представить. Я ненавидел его так же, как ты сейчас ненавидишь своего отца. Он был себялюбив, безжалостен, жесток и эгоистичен. Я был для него никем иным, как мальчишкой для битья. Иногда я думал о том, что лучше бы его вовсе не было в моей жизни. К сожалению, Том, семью не выбирают, как и многочисленных родственников, от которых тошнит, но кое-что мы всё-таки можем изменить.       — Что же? — Том ловил каждое слово Драко.       — Мы можем выбирать свой путь, не оглядываясь на семью и их пороки. Мы можем создавать своё окружение из тех людей, кто будет нам новой семьёй, — Драко окинул взглядом Гермиону. — Настоящей и любящей семьёй.       — И ты не виноват в том, какой выбор для себя сделали твои родители, — поддержала Гермиона. — Не месть сделает тебя лучше них, а твоё прощение.       — Она права, — признался Драко. — Я совершил много ошибок, слепо следуя законам своей чистокровной семейки и, если бы только можно было всё изменить, я бы давно послал их всех к чёрту.       На какое-то время они погрузились в тишину, переваривая услышанное.       — Мои родители маглы, Том, но разве это имеет значение, если внутри меня течёт магия, как и в тебе? Разве чистота моей крови делает меня худшим человеком или бездарным волшебником?       — Нет, — ответил Том, не задумываясь.       — Важна лишь чистота твоей души и помыслов, — Гермиона смело положила руку на плечо Тома, — а никак не чистота крови и родственные связи.       Том закрыл фолиант с семейным древом и отодвинул его в сторону.       — Предлагаю заявиться на кухню за тремя чашками горячего шоколада, — предложил Драко, разряжая обстановку.       — Какое сегодня число? — вполголоса спросила Гермиона у Драко.       — Кажется, второе января.       — Мы пропустили день рождения Тома.       — С чего ты так решила?       — Ты видел дату смерти Меропы Мракс? 31 декабря. Его мать умерла сразу же после рождения сына.       — Придётся как-то выкручиваться, — задумался Малфой. — Отведи его обратно в башню старост, а я пока проберусь на кухню и попробую найти нам что-нибудь съедобное.       Пока Гермиона отвлекала Тома разговорами, полулёжа на диване в их общей гостиной, Драко Малфой стащил с кухни половину морковного торта, оставшегося в холодильнике после празднования Нового года.       — Закрой глаза, Том, — выглянул Драко из-за двери, пряча торт за спиной.       — Зачем? — насупился мальчишка.       — Иначе не произойдёт волшебства, — подключилась Гермиона.       Том по очереди смерил их настороженным взглядом, но глаза всё же послушно закрыл.       Драко тихо подкрался к Грейнджер и водрузил на её колени тарелку с тортом. Пожав плечами, он ждал её дальнейших указаний.       — Можно уже открывать глаза?       — Нет, — хором ответили они.       Гермиона наколдовала небольшую зажжённую свечку, аккуратно установив её на торт.       — С днём рождения, тебя, — запела она мелодичным голосом.       Том не просто открыл глаза, он их вытаращил, услышав непривычную для его слуха песню.       — С днём рождения, дорогой Том! С днём рождения тебя, — Гермиона поставила торт на стол перед мальчиком. — Загадывай скорее желание и задувай свечу.       — Задувать свечу?       — Мои родители говорили, что так желание непременно сбудется.       — Все мои желания уже сбылись, — сказал Том, задувая свечу.       — Из нас получились хреновые опекуны, Том, — заговорил Драко, наблюдая за дымком от потухшей свечи. — Прости, что твой день рождения прошёл с опозданием и без подарков.       — Да, нам ужасно стыдно, — добавила от себя Грейнджер.       — Я никогда не задувал свечи на торте. В приюте боялись, что я их заживо сожгу, если окажусь рядом с огнём или спичками, поэтому они приносили мне маленький кусок торта на тарелке и ставили его на стол, — Том рассказывал об этом довольно отстранённо, будто вовсе не о себе. — Сегодня вы мне позволили задуть эту свечу, поэтому этот день рождения можно считать самым лучшим.       Гермиона направила палочку на торт.       — У тебя есть ещё одиннадцать шансов на исполнение всех твоих желаний, — подбодрила она, зажигая свечу снова.       Так они проделали ровно одиннадцать раз, хлопая в ладоши и свистя каждый раз, когда Том задувал свечу.