***
Три дня, оставшиеся до суда, были самыми незабываемыми и счастливыми для троицы бывших врагов. Искренняя улыбка на лице Тома появлялась теперь намного чаще, чем обычно. Драко тоже иногда радовал Гермиону своим заразительным, звонким смехом. Больше они не прятались в своих комнатах, избегая компании друг друга, предпочитая отныне проводить всё свободное время вместе. Три самых упёртых человека в мире сталкивались в споре лбами, часами обсуждая любую новую тему, и в конце концов отдавали лавры победителя Гермионе и её дотошности к деталям. Шахматы, обучение Тома новым заклинаниям, полёты на метле, уроки окклюменции — дни были расписаны поминутно. Гермиона полюбила полёты на метле благодаря Драко, а он в свою очередь сдерживал своё недовольство, когда она обучала Тома бесполезным заклинаниям. На завершающем уроке окклюменции Гермиона получила долгожданную похвалу от мистера Малфоя: — У вас получилось обмануть меня, мисс Грейнджер. Экзамен сдан успешно. Пока Том практиковал новые знания с помощью палочки Гермионы, Малфой подкрадывался к Грейнджер сзади и шептал на ухо всякие вольности, заставляя её краснеть и смущаться. — Малфой, мы здесь не одни, — отвечала Гермиона на его грязные приёмы. — Меня это не волнует, ты же знаешь, — шептал он ей в ответ, дотрагиваясь кончиком языка мочки уха. — Я буду касаться тебя, где захочу и когда захочу. И он всегда сдерживал своё слово, целуя Гермиону, когда ему вздумается. Никто из них не анализировал свои чувства, не обсуждал происходящее, не задумывался о будущем или прошлом. У них было только здесь и сейчас, и этого им было достаточно. Они позволяли себе быть собой, не думая о последствиях проявленных чувств и эмоций. Гермиона теперь каждую ночь провожала Тома в царство Морфея нежным поцелуем в щёку; Драко разрешал себе проявлять нежность и заботу к тем, кого когда-то считал своими врагами, а Том наконец-то позволил себе быть ребёнком, доверившись двум неопытным взрослым. Седьмой день их изоляции начался с победного возгласа на квиддичном поле. Том забил квофл в кольцо, охраняемое Драко. Гермиона видела с трибун, что слизеринец поддался, но эта долгожданная радостная эмоция на лице Тома стоила того, чтобы немножко ему подыграть. — Ты видела? — ликующе спросил он у Гермионы, размахивая рукой в сторону кольца. — Это было потрясающе, Том! Драко чуть с метлы не свалился, — поддержала его она. — Он сегодня в ударе, — присоединился Драко. — В таком случае, предлагаю отметить победу походом в Хогсмид. — Куда? — переспросил Том. — Увидишь, — заинтриговала Гермиона. Маленькая деревушка, расположенная недалеко от Хогвартса, была излюбленным местом всех учеников школы. На выходных там можно было пропустить по стаканчику сливочного пива с друзьями, прогуляться по местным магазинам и закупиться сладостями на предстоящую учебную неделю. Всё лучше, чем торчать весь день в гостиной своего факультета. Теперь и Том был осведомлён о всех прелестях жизни в Хогвартсе. Гермиона вместе с ними повторила свой обычный путь до Хогсмида и обратно, обязательно заглядывая в паб за сливочным пивом и посещая магазин сладостей в конце пути. И пока они с Драко спорили о том, брать ли лакричные конфеты, Том набирал в отдельный пакет приглянувшиеся ему сладости. — А давайте поиграем в «угадай вкус конфеты»? — предложила Гермиона, удобно располагаясь на диване в гостиной. — Я первый, — протянул Драко по одной конфете Тому и Гермионе. — Это чёртова лакрица! — запищала Грейнджер, скривившись от нелюбимого вкуса. — Ещё одна такая подстава, Драко, и я подсуну тебе конфеты со вкусом соплей. — Теперь моя очередь, — вызвался Том, передавая конфеты из своего загадочного мешка. — Да вы сговорились! — воскликнула Гермиона, распознав очередную лакричную конфету во рту. Драко хохотал как ребёнок, отбивая ладонь довольного Тома. — Слизеринцы, — сдалась Гермиона, закатив глаза.***
Вернувшись после душа в свою спальню, на Гермиону набросился Драко, чуть не сбив её с ног. Он целовал её так страстно и пылко, что даже в перерывах не удавалось сделать полноценный вдох. — Что с тобой? — спросила Гермиона, восстанавливая дыхание. — Последний день, помнишь? — его взгляд был наполнен тоской и сожалением, когда он озвучил то, что давно терзало их обоих. — Да… — Хочу запомнить тебя такой — в огромном белом халате, с запутанными мокрыми волосами в пучке и с этой твоей милой улыбкой на лице, творящей со мной странные вещи, — он протянул перед ней руку, покрытую мурашками. Гермиона поцеловала Драко в губы, скрывая за этим жестом мокрые от слёз глаза. Их страсть переходила то в нежность, то в чувственность. Никто из них не спешил, отдаваясь друг другу без остатка. Каждое прикосновение хотелось навсегда запечатлеть в памяти, смакуя реакции податливых тел. Все чувства ощущались телом. Его поцелуи, её вздохи, его шёпот, её прикосновения, его движения, её нежность. Всё слилось в единый симбиоз удовольствия и невыраженных чувств. — Ты потрясающе красивая! — шептал Драко, целуя каждую родинку на животе Гермионы. Она сводила его с ума мягкостью своей кожи и этим уже полюбившимся ему запахом полевых цветов. — Я буду скучать по тебе, Драко, — голос Гермионы был пропитан горечью. Отдаваясь всем своим телом надвигающемуся взрыву эмоций, она уже не контролировала свои слёзы и надрывные стоны. — Тише, милая, всё будет хорошо, — успокаивал её Драко, крепко сжимая в своих сильных руках. Они не отрывались друг от друга ни на минуту, занимаясь любовью несколько часов подряд. Для них это было прощанием, которое никогда больше не повторится. За окном уже светало, когда Драко потянулся к карману своего пиджака, висевшего на стуле. — Дай мне свою ладонь, — сказал он Гермионе, пряча что-то в руке. Драко сначала поцеловал ладонь там, где пересекаются линии жизни, а затем переместил на это место маховик времени и, не дожидаясь реакции, заговорил: — Ты отправишься в будущее одна, Гермиона. Я останусь здесь с Томом и сделаю всё возможное, чтобы твоё будущее было без войны, счастливым и беззаботным. Гермиона неожиданно рассмеялась, не дав ему закончить заготовленную заранее речь. — Драко, но я не собиралась возвращаться в будущее. Мне казалось, что это ты принял такое решение, когда сказал мне о последней неделе, и я уже смирилась с тем, что мы с Томом останемся одни. — То есть мы, два взрослых человека, избегали разговоров об этом целую неделю, потому что неверно истолковали намёки друг друга, — объяснил себе Малфой. — Именно так. — Я всё равно хочу, чтобы ты вернулась, Грейнджер. Так ты сможешь избежать заточения в Азкабане, если правда вскроется. — А я хочу, чтобы мы справились со всем этим вместе! — Мне не уговорить тебя, да? Гермиона кивнула головой, давая понять, что ничто не изменит её окончательного решения.