Отбор пяти колец

Кир не заметил, как Фрол Зерион исчез и его место заняла сестра Акилина — миниатюрная служительница, вечно казавшаяся немного сердитой из-за тонко вырезанных ноздрей и плотно сжатых губ. Она была отважной женщиной и то и дело расправляла рукава и подолы мантии дракона-императора, или поправляла заколки в его волосах. Какое-то время Андроник Великий смиренно все это терпел, но вскоре его и без того скудный запас терпения и вовсе истончился. — Отстань! Ну, что ты все дергаешь нас! — возмутился он, и отстранил ее от себя ладонью с широко расставленными пальцами. Он было похож на кота, замахнувшегося на хозяина лапой, но втянувшего когти. Видимо, такой странный жест он изобразил, чтобы случайно не поранить Акилину когтями. Кир недовольно поджал губы. С ним самим дракон-император так не церемонился. Когда он вызвал неудовольствие его величества на первом испытании, тот едва не выпустил из него кишки. Со служителями же он вел себя иначе и был куда более терпимым и лояльным, но в то же время он почти не обращал на них внимания. Словно их белые одежды сливались с мрамором стен. Впрочем, и сами служители обращались с ним так, будто дракон-император был вещью или редким животным за которым их приставили приглядывать. Отчасти так оно и было. Кир гадал, почему за сорок лет дракон-император так и не встал на крыло и не взлетел в небеса. Говорили, что раньше он любил облетать границы Империи. Среди визерийцев все еще было немало тех, кто когда-то своими глазами видел облаченное в золотую чешую тело, скользившее промеж облаков. Сам Кир очень любил летать, пусть и верхом на рухе, и с трудом мог представить, как можно отказаться от такого. Особенно, когда у тебя есть два собственных крыла, растущих из спины. Андроник Великий, тем временем, давно забыл про сестру Акилину и, дергая в такт музыки острым носком парчовой туфли, следил за танцующими парами. По анфиладе бальных залов разносилась переливчатая трель флейты и мелодия скрипки. Юные служители разносили на серебряных подносах чаши с терпким вином, сладости и закуски. Сквозь музыку доносились смех и стук каблуков об мозаичный пол. Кир смог наконец-то выдохнуть, поняв, что бал удался пышным и блистательным. Вельможи не дрожали от страха, чувствуя близость дракона-императора, напротив, радовались музыке, танцам и угощениям, которые им удалось вкусить в стенах дворца, доступ в который был для всех закрыт вот уже сорок лет. — Скучный бал! — сказал вдруг Андроник Великий, оборачиваясь к Киру. — Никакого веселья! Кир вздрогнул, казалось, его сердце пропустило удар. Когда дракону-императору становилось скучно, он делал нечто, после чего уже никому не приходилось скучать. — Раньше-то куда веселее было! — продолжал тот. — Помнится, такие хороводики водили, что дрожала земля. Так жарко было, что все скидывали одежды, а вино текло ручьем. Ну, и иногда кровь. Кир нахмурился, он не мог понять о чем толкует дракон-император. Уже четыреста лет, как в Визерийской Империи приняли веру в создателя и семь сестер и сопутствующие ей строгие правила. До этого, когда было множество богов — диких и необузданных, могли устраивать такие празднества, переходящие в оргии, а то и, что похуже, но все это давно растаяло во тьме веков, уступив место чинным танцам и вежливым разговорам. С Андроника Великого сталось бы заставить невест и вельмож обнажиться и устроить дикую пляску, подобную празднествам, почитавшим старых богов. — Такова нынешняя мода, ваше величество, — быстро проговорил Кир, опускаясь на одно колено. — Теперь на балах все танцуют сальф и лофонес, а также беседуют о тонких материях, угощаются вином и едят сладости. — И разве это весело? — с сомнением протянул дракон-император, надув губы. — Очень весело, ваше величество! — заверил его Кир. — Ну хорошо, мы тогда попробуем. Побеседуем о материях, угостимся и потанцуем! Подобрав полы мантии, он сошел с трона и откинув полог из синей ткани ринулся в бальные залы. Кир поспешил за ним.

***

Когда дракон-император откинул полупрозрачный полог, и ступил на мраморные плиты бального зала, все вокруг замерло. Прекратились танцы, смолкли разговоры. Мгновение, все смотрели на него, вглядываясь в его белое, словно выточенное из слоновой кости лицо. Первым преклонила колени графиня Дэву, беседовавшая до того с княгиней Мерй и графиней Альфино. Эта женщина всегда знала, как поступить и никогда не терялась. Ее примеру последовали и остальные. Это было похоже на огромную волну, прокатившуюся по восьми бальным залам. Один за другим, склонив головы, гости опускались на колени. Смолкла музыка, сменившись звенящей тишиной. Дракону-императору это не понравилось. — Что это они все попадали? — недовольно протянул он. — Что их коленочки не держат? Пусть кушают побольше рыбки! — Ваше величество, ваши поданные желают выразить вам свое почтение, — аккуратно заметил Кир. — А в другое время они этого сделать не могут? Мы вообще-то хотели веселиться и танцевать, а не бродить по леску из срубленных пеньков! — Если его величество желает, чтобы гости продолжали беседовать и танцевать… — Да, желает! — перебил его Андроник Великий, и даже топнул в подтверждение своих слов ногой. Служители разлетелись по залу белыми птицами, порхая между барышнями и господами и донося до них волю дракона-императора. Переливчатой трелью заиграла музыка. Вскоре все поднялись на ноги, и вернулись к прерванным танцам и разговорам. Делая вид, что все идет самым, что ни на есть естественным путем, люди беседовали собравшись в группы, плясали резво переставляя ноги, или прогуливались вдоль мраморных колонн, то и дело искоса и почти незаметно поглядывая на дракона-императора, похожего в своей расшитой золотом мантии и короне на красивую хищную рыбу, заплывшую на мелководье к перепуганным карасям. — Вот то-то же! — одобрил Андроник Великий, когда суматоха улеглась и бал возобновился, будто ни в чем ни бывало. Он прошел вперед, вертя головой и разглядывая то ли украшавшие стены, прекрасные фрески, то ли пышные наряды дам и господ. Люди расступались перед ним, словно стайка рыбешек перед акулой, но он словно не замечал, шлепая парчовыми тапочками по мозаичному полу. За ним не отступая ни на шаг следовал Кир и не меньше дюжины служителей во главе с сестрой Акилиной. Миновав третий из бальных залов, они наткнулись на длинный, покрытый изумрудной шелковой скатертью стол, уставленный золотыми блюдами с разными яствами. Здесь были всевозможные фрукты и покрытые глазурью орехи, медовые кольца, пироги, пирожные и сладости. Из разноцветного фруктового льда были вырублены лебеди и олени, а из нежного слоеного теста испечен торт в виде дворца с острыми шпилями башен и округлыми куполами часовен. Пока дракон-император восседал на троне, служители подносили ему различные яства, но он все почти отвергал и едва ли проглотил половинку миндального пирожного, но, похоже, что прогулка по бальным залам нагнала ему аппетит. Он непременно хотел, чтобы Кир попробовал каждое пирожное до него и внимательно следил за тем, как тот жует. Все сладости были выпечены с невероятным искусством и таяли во рту, оставляя нежный пряный привкус, однако, Кир, никогда не любивший сладкое, вскоре почувствовал легкую тошноту. — Ну, что? Что ты чувствуешь? — торопил его дракон-император, нетерпеливо дергая за рукав. — Сладкое, но немного кислит, — отозвался Кир. — Тогда мы такое не хотим! На вот это скушай. Помимо этого стола в просторном зале было еще три других, каждый был отведен под яства традиционные для одной четырех частей Визерийской Империи: Южных княжеств, Западных, Восточных и Срединных равнин. Они остановились у последнего, и надо же было так получиться, что именно этот стол оказался особенно популярен. Незаметно, словно прилив, его обступили вельможи в шелковых туниках и тяжелых бархатных мантиях и дамы с перьями и золотыми заколками в волосах. Выбирая угощения, разложенные на золотых блюдах, все они ненароком поглядывали на дракона-императора. Кто-то наступил Киру на плащ. Покосившись, через плечо, он увидел Страта едва не упиравшегося грудью ему в спину. Старого друга он будто и не замечал, взор его был прикован к дракону-императору. Откусив от малинового миндального пирожного крошечный кусок, Андроник Великий тщательно прожевал, поморщился отставил недоеденное угощение в сторону. Неуловимо напоминавший крысу худощавый господин в серой, расшитой серебряной нитью мантии, быстрым, едва заметным жестом, подхватил надкусанное пирожное, обернул его платком, и спрятал в рукаве. Его манипуляцию приметил не один только Кир. Сестра Акулина кивнула двум высоким широкоплечим служителям и те, бережно подхватив господина в серой мантии под руки вывели его вон. — Скажи-ка нам, о чем сейчас принято беседовать в обществе? — поинтересовался дракон-император, утолив голод. Кир задумался, он и сам не так уж часто бывал на приемах, особенно в последний год, и все же основные темы были неизменны. Визерийская Империя была весьма просвещенной страной и славилась своим искусством, литературой, философией и наукой, так что беседы среди образованных вельмож носили порой весьма изощренный характер. Наука в Визерии считалась чем-то благородным и возвышенным. Математики высчитывали сложнейшие уравнения, алхимики расщепляли материю до мельчайших частиц, а астрономы изучали далеки звезды, но никто из них и подумать не мог о том, чтобы попытаться найти для знаний практическое применение. Попытки использовать науку в быту казались чем-то вульгарным и низким, присущим лишь андалурцам. Для упрощения жизни у визерйцев было колдовство, а наука оставалась развлечением и досугом богатых господ. Помимо высоких материй, безусловно, всех интересовали сплетни и вести из жизни других господ, знакомых и не знакомых. Всем было любопытно, кто кому выказал знаки внимания или, напротив, кто кем пренебрег. Помолвки, роды, свадьбы, смерти, банкротства и расставания неизменно интриговали вельмож. Кир попытался довести это сведения дракона-императора, и тот слушал его склонив голову набок, как умный охотничий пес. — Раньше мы были очень хороши в поддержании бесед, — чуть взволнованно выдохнул Андроник Великий, когда Кир закончил. — Что же, не пора ли нам вновь расправить крылья? — спросил он и тут же сам себе ответил. — Кажется, самое время! Кир едва не скончался от остановки сердца прежде, чем понял, что дракон-император говорит образно, и всего лишь имеет в виду, что готов вернуться к светской жизни. Когда он пришел в себя, Андроник Великий уже ушел далеко вперед, шлепая парчовыми туфлями по мозаичному полу, и пришлось его нагонять, неловко подбирая полы длинного плаща. Когдадракон-император подходил к очередной группе беседовавших господ, то многие терялись, бледнели, краснели, а некоторые, наиболее впечатлительные, даже падали без чувств, и их незаметно уносили прочь служители. Дамы глядели на его величество, сверкая глазами из-за шелковых вееров, господа важно дули щеки, крепко сжимая дрожащие пальца в кулак. Однако были и те, кто не терялся в обществе дракона-императора и даже был способен поддержать с ним беседу. К удивлению Кира, Андроник Великий весьма успешно проявил себя в обществе. Если сперва он молчал, и только глядел на говоривших мыслителей и философов, то затем, переходя от одной группы к другой, он вставлял все больше умных слов и уместных замечаний в разговор. Слушая его, Кир вскоре понял, что дракон-император запоминает фразы сказанные одними и повторяет их другим, возможно, даже не всегда понимая, что они значат. Когда они добрались до шестого по порядку зала, где отдыхая на обтянутых шелком кушетках и бархатных подушках, восседали наиболее искушенные в диспутах вельможи, Андроник Великий вступил в спор с одним весьма выдающимся философом, рассуждавшем о бессмысленности красоты. — Нет смысла думать о прекрасном, коль оно недолговечно, — важно рассуждал философ, вертя в длинных тонких пальцах чашу с вином и масляно поглядывая, на, окруживших его, очень даже красивых дам. — Важен лишь талант, благочестие и острый ум! Подкравшись к философу со спины дракон-император с умным видом изрек: — Но ведь красота, это тоже талант, такой же, как дар к музыке, математике, или к могущественному колдовству! — этот тезис они услышали от другого мыслителя в соседнем зале. Философ побледнл, осознав, кто к нему обращается. Он нервно глянул на Кира и тот незаметно ему кивнул, показывая, что тот может продолжать беседу. Он понимал, как все присутствующие рискуют, однако видел и то, что раз дракон-император хочет насладиться беседами, то скорее рассердится если люди от страха не захотят говорить и отвечать ему, чем если кто-то вступит с ним в дебаты. Не будучи дураком, философ многословно расхвалил его величество за остроту ума и нестандартное видение проблематики и, все же, осторожно заметил: — Красота, безусловно, талант, но в отличие от других умений она вянет также быстро, как и цветы. — А другие таланты, что не вянут? — скептически поинтересовался Андроник Великий. — Острый ум будет с его обладателем всю жизнь… — Ничто не вечно, кроме нас, разумеется, — дракон-император снисходительно похлопал философа по руке. — Любой может стать дурачком в один миг, если неудачно ударится головушкой о камушек или просто от старости. Неважно красив ты, умен или даровит, все равно с годами все развеется, и обернется пылью. Так что все придут к одному и тому же. Возможно, философ и мог бы поспорить, но не хотел. Он красноречиво рассыпался в восхвалениях ума и мудрости дракона-императора, но тот уже потерял к нему интерес, как и к разговорам. Развевая подол мантии, он быстро шел следующему залу. — Ох, пожалуй, что нам надо почаще устраивать балы, да, Кир? Или вот можно еще пикники, катания на лодочках, и… и… прогулки по лесу, игры в прятки, да, Кир? Киру не слишком нравилось то, что дракон-император становился все более общительным и тянущимся к обществу. Ведь сидел же он себе почти полвека на Лунном острове и сидел. Что же случилось такого, что сперва он возжелал созвать отбор невест, затем устроить бал, а теперь и вовсе ввести увеселения в привычку? Андроник Великий замер, заставив Кира также резко остановиться. В зале все готовились танцевать сальф — весьма популярный танец, казавшийся многим пожилым вельможам слишком уж фривольным, и не удивительно, ведь во время танца кавалеры обнимали барышень за талии, а те клали руку им на плечо, и в такой позиции они кружились под музыку, словно сорванные ветром лепестки. Собравшиеся в зале господа, в основном молодые и статные, или хотя бы моложавые и холеные, приглашали на танец девушек. Вокруг наиболее востребованных барышень царило столпотворение. Сперва Кир не понял, что так привлекло внимание дракона-императора, тот застыл, став почти неотличим от своих изваяний, украшавших святилища. Глаза его широко раскрылись, казалось, что он не дышит и не моргает. Голова его чуть заметно дернулась, задрав подбородок вверх. Черты стали четче и будто острее. — Кто она? Почему мы раньше ее не видели? — прошептал он, схватив Кира за предплечье и сжав едва ли не до хруста костей. Кир проследил за его взглядом, легко догадавшись о ком он говорил. Девушка красивая и нежная, как полевой цветок, с глазами в пол лица, и сияющими, как светлое золото волосами, свободно ниспадавшими до талии. Ее окружало множество господ, их было на два порядка больше, чем возле других юных госпожей и все они жаждали урвать танец с ней. — Это госпожа Магда Теру, одна из ваших невест. — Мы не помним, чтобы давали ей кольцо, — нахмурившись пробормотал дракон-император. — Впрочем, это неважно. За одними следуют тени, по жилам других течет огонь, а третьим сопутствует удача. Заиграла музыка. Решительно шагнув вперед, дракон-император протянул ладонь, приглашая госпожу Магду на танец.