***
Они вернулись в Святилище темной кости на спине руха. Брат Ауриций сказал, что лучше Андронику пока не возвращаться в драконье обличие и остаться в человеческом. Андроник весил совсем немного, как и сама Селена. Вдвоем их вес сравнялся бы весу одного мужчины и белый рух брата Ауриция вполне выдержал такую ношу. Оказавшись в Святилище, Селена закрылась в своей опочивальне вместе с Андроником. Брат Ауриций их оставил, сказав, что ему нужно обсудить случившееся с Советом, и скоро он все уладит. Селена попросила слуг принести им побольше грибной похлебки, медовых колец, фруктов, орехов, хлеба, сыра и ненужные старые одежды. Андроник ел с аппетитом, присущим ребенку, чьи кости все время растут, пока Селена перешивала рубаху и штаны, чтобы те стали ему впору. Пока же он был в мантии брата Ауриция, она была ему велика и он все время запинался о длинный подол. Он крутился вокруг нее, жуя медовое кольцо, и то и дело норовя ухватить ее липкими ладошками. Сначала ей показалось, что три его сознания слились в одно, но чуть позже она поняла, что нет — три головы по очереди занимают в его разуме место. — Не лезьте под руки, вы же не хотите, чтобы я уколола вас иголкой? — урезонила она совсем уже разбаловавшегося Андроника. — А как это ты так делаешь? Ты прям иголкой тыкаешь, да? — Да, сядьте и посидите спокойно. Я сошью для вас куколку из обрезков ткани, когда закончу. — Куколку? Ну ладно, тогда. Андроник забрался на стол, и уселся сложив на коленях руки. Он быстро освоился в своем человеческом теле, и понял, как им управлять, хотя его движения, и казались все еще странными, слишком быстрыми и резкими, словно у ящерицы. Он горбил спину, и крутил шеей так будто та была на шарнирах. Селена быстро закончила с рубашкой и штанами и помогла ему одеться. Затем, как обещала, принялась за куколку. Таких в детстве для нее шила бабушка. Андроник все время сидел рядом, наблюдая за ней. У него были змеиные глаза с узким вертикальным зрачком и длинные загнутые когти, но в остальном он был все равно, что ребенок — резвый и любопытный, худой и изможденный на вид. Ей хотелось гладить его по волосам и сытно кормить. Дверь с треском распахнулась. Щеколда, которую она закрыла, отлетела в сторону. — Это он и есть? — спросил, Кас входя в комнату. Селена вскочила на ноги, пряча за спиной Андроника. С Касом были и другие люди, но все они остались в коридоре. Он же прошел в опочивальню и закрыл за собой дверь. — Это дракон, Селена? — повторил Кас. — Да, это Андроник, — вздрогнув, ответила она. — Ты уже знаешь? — О том, что старый император восстал из мертвых, чтобы напялить на него корону и снова умереть? Знаю, по крайней мере, эту сказку рассказывает всем Ауриций. — Это правда, — подтвердила Селена. Ее взгляд скользнул в сторону, туда, где лежали брошенные на сундук императорская мантия и корона. Кас тоже уже их заметил. Подойдя к сундуку, он подцепил корону, и принялся крутить ее в руках, рассматривая потемневшее золото и крупные жемчужины, идущие по краю. — Какие глупости, — протянул он. — Я давно слышал, что старый император обезумел. Должно быть, он совсем сошел с ума после покушения сына. Разве можно принять на веру то, что он говорил? Это, конечно, если ты не выдумала все вместе со своим любовником и не притащила откуда-то безродного уродца, чтобы выдать его за дракона. Кстати, куда вы дели настоящего? — Брат Ауриций не мой любовник, — выдавила сквозь зубы Селена. — А Андроник — истинный дракон Он огонь, пепел и ветер, принявший человеческое обличье. Разве ты не видишь его глаза? Кас сощурившись посмотрел на Андроника, выглядывающего из-за ее плеча. — Что же, может ты и права, глаза и правда змеиные. Семь сестер говорили, что глаза это отражение наших сердец, не так ли? Это даже хорошо, — заключил он, откладывая в сторону корону и кладя руку на эфес меча. — Это все упрощает, — он шагнул к ним и Селена вздрогнула от мрака в его глазах. — Дракон должен вернуться обратно в подземелья, а нового правителя выберет Совет — того, кто этого достоин, кто много лет вел за собой Сопротивление. — Нет! Нельзя возвращать его в пещеры! — воскликнула Селена. — Он же ребенок, разве ты не видишь? Нельзя так обращаться с ним. — Он чудовище и монстр, — заключил Кас, нависая над ней и глядя на нее сверху вниз. — Он за мгновение обратил в ничто целое войско. Он опасен и ему не место среди людей, и уж тем более, он не должен никем править. Страшное осознание пронзило ее сердце. Андроника вновь бросят в пещеры, его пленят и будут мучить, и это после того, как она обещала его освободить, а он поверил ей. Кас потянулся к Андронику, и она вцепилась в его руку, едва понимая, что делает. Так мать могла бы защищать свое дитя. Он откинул ее в сторону, и она отлетела с глухим стуком ударившись головой о край стола. Кожа лопнула, на лицо потекла горячая кровь. Она ничего не видела, все вокруг кружилось. На ощупь она поднялась, и пошла вперед. Обхватила Каса за спину, но он снова ее оттолкнул. Она упала, отчаянно пытаясь встать. Откуда-то издалека доносились крики, топот, звон стали, но в этой комнате они были одни и никто кроме нее не мог защитить Андроника. Он взобрался на стол с ногами, и сидел на корточках, недвижимыми змеиными глазами следя за Касом. Тот снова потянулся к нему, такой огромный, по сравнению с тощим ребенком. Андроник перевел взгляд на Селену. Она путалась в юбках, пытаясь встать. Ее тошнило, а голова немилосердно кружилась. Он снова посмотрел на Каса. — Мы дракон-император, — тихо сказал он. — Никто больше не будет нам приказывать и никто больше не запрет нас в пещерах. Теперь нам все можно и все дозволено, и мы будем править! — Это мы еще посмотрим, змееныш, — холодно проговорил Кас, и протянул к нему руку. Андроник так резко дернулся вперед, что едва можно было заметить это быстрое и легкое движение. Когтями он пронзил насквозь грудь Каса и потянув, вырвал из нее сердце. Все вокруг залило горячей алой кровью. Тело Каса со стуком упало на пол. Мгновение Селена смотрела на него, а потом к ней вновь вернулись силы. С трудом, хватаясь за скамью, она поднялась на ноги, и достав платок, который и так уже был перепачкан кровью, принялась вытирать лицо и щеки Андроника. — Ну вы, что? Вы что? — шептала она. — Разве же можно убивать людей? Разве можно? — Он ударил тебя и чуть не убил, а нас хотел бросить в пещеры, — оправдывался Андроник, крутясь на месте, и пытаясь увернуться от платка. Двери с треском распахнулись. В комнату хлынула толпа людей. Их длинные волосы были всколочены, а белые одежды обагрены кровью. Впереди всех шел брат Ауриций. — Простите госпожа Селена, кажется нас обдурили, — признался он. — Кас удумал, поднять новое восстание, едва пыль от старого успела осесть. Всех, кто воспротивился его коронации, попытались прирезать его головорезы. Хорошо, что мы оказались проворней, и сами их одолели… О, я смотрю, вы и без нас неплохо справляетесь, — заметил он, переступая через тело Каса. Следом за ним и другими последователями Культа, в комнату вошел князь Алман, взволнованный и бледный, следом просочилась Авила и члены Совета. Все взгляды устремились к Андронику, он все еще сжимал в окровавленной ладошке смятое сердце. — Бросьте, бросьте, — зашипела на него Селена. Он разжал пальцы, и сердце упало в лужу крови. Селена тяжело дышала, не зная, что делать. Как она сможет защитить Андроника, если все эти люди обратятся против него? Первым на колени опустился брат Ауриций, ему вторили и остальные последователи Культа. Следом, пачкая полы роскошных одежд в крови, преклонил колени князь Алман, со вздохом это сделала и Авила. Члены Совета, суетясь, падали на колени. Осознав, что происходит, Селена отступила в сторону и путаясь в юбках, все еще покачиваясь от головокружения и тошноты, встала на колени. Андроник смотрел на них склонив голову. Впервые люди чествовали его, как дракона-императора.***
Мягкий золотой свет проникал в комнату минуя персиковые занавеси прикрывавшие окна. Он играл бликами на золоченой резной спинке кровати, где в ворохе подушек лежала иссохшая, побелевшая старуха. Ее волосы словно паутина стекали на тощие плечи едва угадывавшиеся под сорочкой. В выцветших глазах, провалившихся губах и крупном все еще курносом носу с трудом угадывались черты Селены — девушки с красными волосами, умевшей говорить со змеями. Возле нее, забравшись с ногами, обутыми в парчовые тапочки с загнутыми носами, сидел мальчик лет четырнадцати на вид. Пряди золотистых волос падали на зеленые глаза с по кошачьи вытянутыми зрачками. Его пальцы с длинными когтями нежно сжимали тонкую, как птичья лапка, руку старухи. — Все будет хорошо, ты обязательно выздоровеешь, и мы снова будем гулять по саду возле дворца, — сказал он. — Андроник, от этой болезни нет лекарства. Ею болеют все люди. Это старость вот и всего. Я вряд ли уже смогу встать с постели, но это не страшно. Это ничего. — Нет. Не правда, ты не умрешь! — Все умирают. Вы это знаете. Обещайте, что когда меня не станет, вы не забудете всего, чему я вас учила, и будете добрым и милостивым драконом-императором, будете защищать Империю от врагов, но сами не станете затевать новых войн. Губы мальчика задрожали. Он сильнее сжал ладонь старухи. — Ты была единственной, кто нас любил и, кто был рядом не смотря ни на что. Ты всегда видела и знала, какие мы на самом деле, но не боялась нас. Как мы будем жить одни без тебя? — Вас будет любить еще множество людей. Уже сейчас все жители Империи преклоняются перед вами и дарят свою любовь. К тому же, рядом останутся служители, мои дочери и сестры. Они заменят меня… Вы никогда не будете одни… Старуха прикрыла глаза, словно безмолвная беседа ее утомила. Повернувшись на бок, мальчик обнял ее, обхватив руками, ссохшееся субтильное тело. Он закрыл глаза, и вскоре уснул. Солнце медленно гасло. Постепенно стало совсем темно, а затем забрезжил рассвет. Первые лучи упали на прикрытые веки. Он потер глаза и сел. Затем испуганно обернулся. Кроме него на кровати никого не было. Там, где лежала Селена остались лишь скомканные простыни. — Ваше величество, вы проснулись? — к нему подошла юная девушка в одеждах из белого шелка, с звенящими серебряными браслетами на руках. Ее волосы были алыми, как всполохи рассвета за окном. — Октавия, мы тебя не заметили… А где Селена? — Бабушки не стало, — девушка опустила глаза. Он сжал пальцами подушку. Когти прошли сквозь тонкую ткань, и та взорвалась, осыпав все кругом гусиными перьями. Октавия слегка заметно нахмурилась. Она не выглядела испуганной, скорее сосредоточенной и настороженной. Впрочем, все ее чувства едва проглядывали сквозь маску спокойствия и безмятежности. — Бабушка не хотела бы, чтобы вы печалились или злились. Пойдемте, я отведу вас на трапезу, а потом мы выйдем в сад. Склонившись над ним, она протянула ему руку. Мгновение он смотрел на предложенную ему ладонь, затем дернул головой, хрустнув шеей. — А нам дадут медовых колец? — спросил он. — Да, но не слишком много. Сладкое для вас вредно. — Как это, у нас горе, а нам даже сладкого не дадут? Она спрятала игравшую в уголках губ улыбку. — Я подумаю, что тут можно сделать. — Подумай, пойдем. Он спрыгнул с кровати, нашел свалившиеся на пол туфли, обулся и взяв девушку за руку вышел из спальни, захлопнув за собой высокую резную дверь.