Отбор пяти колец

Глядя на творившееся на улицах, Кир теперь отчасти понимал, почему князь Артес так не хотел отдавать приказ вывести людей из города. Вместо того, чтобы бежать, жители решили, что в первую очередь им нужно спасти все свое имущество. И все-таки, несмотря на всеобщий хаос, все больше людей покидало Альтору. Кир малодушно радовался, что хлопоты по спасению людей с его плеч переместились на плечи генерала Эйрана, руководившего Городской стражей, и на остатки старой Верхней ложи — Страта, княгиню Мерай, князя Костера и князя Эйриса. Он же был озабочен другим. Первые лучи солнца не успели коснуться земли, как он потревожил мертвых. В Визерийской Империи с телами умерших поступали по разному. В Западных княжествах и на Срединных равнинах их хоронили в земле, в Южных сжигали, развеивая прах, в Восточных, где протекало множество рек и озер, их опускали на воду, соорудив небольшой плот. В окрестностях Альторы почва была слишком скалистой, чтобы рыть ямы, огонь и пожары традиционно недолюбливали, а выпущенные на воду залива плоты, упорно прибивало обратно к берегу. Так что для мертвецов построили настоящий небольшой город на окраине, состоявший из тянувшихся рядами гробниц. Это место так и называли — Деревня мертвых. — Разве ее не должны были упокоить в семейном склепе Хайро? — поинтересовался Кир, у идущего рядом генерала Тару. Они были только вдвоем на затянутом дымкой тумана кладбище. Солнце еще не встало, но в сизых сумерках было достаточно светло, чтобы идти не подсвечивая путь огненным камнем. — Знаете, как-то было не до того, и так полно хлопот, чтобы еще заниматься упокоением дочерей опального рода, — пробубнил Тару, опасливо оглядываясь, и вжимая голову в плечи. — К тому же, никто не знал, что Ива Хайро осталась в живых, так что пусть уже никто и не догадывается о том, как и когда она умерла. А то представьте, придет кто-нибудь в склеп Хайро, а там лишний скелет. Неловко будет. Тару остановился у одной из гробниц неотличимых от всех предыдущих, мимо которых они проходили. Эта часть Деревни мертвых была отдана под упокоение бедняков и безродных — тех у кого не было родового склепа. Дверь оказалась не заперта и они вошли в, пахнувший пылью, плесенью и тленом, узкий коридор, вдоль стен которого тянулись ниши, занятые телами, прикрытыми белой тканью. Где-то погребальные саваны почти истлели, а где-то казались свежими, точно только сорванные с веревок выстиранные простыни. На полке у двери они позаимствовали свечи в медных плошках, и воспользовались лежавшим там же огненным камнем, чтобы их зажечь. Должно быть, все это принадлежало смотрителям, присматривающим за порядком в гробницах. Кир прижал к носу, смоченный в духах, платок, и, проходя мимо ниш, старался не присматриваться к тому, что там лежало. — Вот, это здесь, — сказал Тару, останавливаясь и отнимая от лица платок. Кир предусмотрительно надел перчатки. Протянув руку, он стянул саван с тела. Ему не впервые приходилось видеть мертвых. Смерть меняла, делая людей непохожими на себя прежних. И все же, в тонких чертах, в острых скулах и пухлых, точно искусанных губах, легко узнавалась прежняя лжекняжна Мира. Отчего-то, глядя на нее, Кир вспоминал не дерзкую, самоуверенную девушку, которую почти не знал, а ее мать — жену генерала Хайро. Когда-то, задолго до восстания, их семьи были дружны, и она была близкой подругой его матушки. Приходя в их дом, она всегда гладила его по голове и дарила сладости. — Так, что это она, генерал? — поинтересовался Тару, вырывая его из воспоминаний. — Теперь вы мне верите? Никто не мог похитить лжекняжну и заменить ее на мертвое тело, как мы с вами сделали с госпожой Пинной. Плотнее прижав платок к лицу, Кир склонился над телом. В гробницах всегда было не тепло и не жарко, и потому тела дольше не были подвластны тлену. И все-таки признаки разложения уже коснулись смуглой кожи. Поборов омерзение, Кир коснулся ее волос, пропустил между пальцами черно-белые локоны. — Что вы так смотрите? — поторапливал его Тару, нервно косясь на соседние ниши. — Она, что же была вашей возлюбленной? — Спасибо семи сестрам — нет, — отозвался Кир. — И, думаю, вы правы, ее подменили еще до того, как она успела умереть. — Что?! — Видите ее волосы? Белые пряди должны расти сами собой — это седина, вызванная применением дара. У ее отца, вся голова уже белая, а у нее пока только пряди. У… этой девушки волосы явно покрашены. Они были высветлены настойкой и успели отрасти на пол ногтя, до того, как она погибла. Думаю, что ее подменили, где-то между Лунным островом и тем, как она попала в ваши руки. — Вы хотите сказать, что это не лжекняжна Мира? — Выходит, что так. Это не дочь генерала Хайро, а другая девушка, которой придали ее обличие. Забыв о своем страхе перед мертвецами, Тару склонился над нишей, едва не ткнувшись в лоб девушки носом. Свеча капала воском ему на рукав, но он этого не видел. — И правда, у мертвецов не растут волосы, — протянул он. — А дочь рода Хайро не нуждается в том, чтобы высветлять локоны, они и так будут белыми. Кстати, почему вы сразу не догадались, что она из рода Хайро, когда увидели ее? — В Восточных княжествах есть такая мода — высветлять пряди волос. Я думал, что она всего лишь одна из многих, кто ей следует. — Так значит, ее и правда подменили, — протянул Тару. — И когда только ухитрились? — его голос звучал почти восхищенно. — Думаю, что это и правда было, когда ее перевозили на корабле с Лунного острова. Все случилось ночью, в темноте к борту пристала лодка. Все держалось в строгой тайне, и потому на корабле было всего несколько человек. Княжну особо не охраняли, она и так была ранена, да еще и закована в кандалы, с иглами в местах силы. Несколько человек могли незамеченными подняться на борт, но как они тащили раненное тело? — Полагаю, что тело шло своим ходом и не было тогда ранено. Ее ударили кинжалом, уже в каюте. — Вполне может быть, — протянул Тару. — После того, лжекняжна оказалась у нас ей неожиданно стало хуже, а раны вновь закровоточили. Она кричала, как безумная, а спустя пару дней умерла. Какой дерзкий план провернул верховный служитель! — Не думаю, что за всем стоял один лишь Фрол Зерион. У него есть сообщники, и похоже, что их немало. Ее похитили, потому что только потомок рода Хайро может воспользоваться кольцами и управлять морским драконом. Скорее всего, для этого ее и выследили и заманили в Ониксовый дворец, а затем заставили оставаться на Отборе. Ей все же удалось сбежать, но она все равно оставалась заперта на Лунном острове. Пряталась в подземельях и думала, что там дух верховного служителя ее не достанет. Тогда, как на самом деле, он все время был рядом, следил за ней и выжидал подходящий момент. Дышать затхлым воздухом гробницы стало совсем невозможно, и они вышли наружу. Свежий ветер ударил в лицо, а лучи поднимавшегося солнца поцеловали кожу. — Вам так и не удалось выследить посла Андалур? — поинтересовался Кир. — Увы, пока нет. Лорд Лейн сбежал позапрошлой ночью. Будто, кто-то его предупредил. — Он наверняка знал о готовящейся атаке. Едва ли в его планы входит утонуть или умереть под обломками. Они вышли на площадь, зажатую между склепами и с неба мягко спикировал Арай. — Полетите со мной? — спросил Кир. — В седле можно уместить двоих. Тару был бастардом, и поэтому собственного руха ему не досталось. Тем удивительнее, что он сумел дослужиться до генерала. — Нет, благодарю, меня ждет ферналь.

***

Арай пронесся над городом, и плавно спикировал на насестную башню Святилища золотого дракона. Скоро должен был начаться военный совет, и Киру следовало поторопиться. Спустившись вниз, он направился к комнатам дракона-императора. Увы, но пришло время признать и смириться с тем, что он был поломан. Одна из трех голов уснула, и это значило, что Визерийская империя останется наедине с врагом. Врагом страшным и вооруженным не только морским змеем, но еще и могущественными, неведомыми машинами. Технический прогресс Андалур шагал всегда быстрее, чем в Визерии, и неудивительно. Зачем визерийцам были нужны все эти шестеренки, когда есть колдовство? За последнюю четверть века разрыв между ними стал особенно огромен. Андалурцы научились создавать механизмы, способные поднять их в небеса, или опустить под воду, а также пушки и самое разнообразное оружие с которым визерийцам еще не приходилось иметь дела. Во время стычек на Вольных островах происходили лишь легкие касания, подобные робким прикосновениям неопытных возлюбленных. Теперь же колдовству и механизмам предстояло схлестнуться в полную силу. Кир был недоволен тем, что Андроник Великий оставался в Альторе, да еще и в Святилище золотого дракона, стоявшего на берегу залива. Он бы предпочел, чтобы еще вчера, сразу после заседания Верхней ложи, закончившегося переворотом и принесением присяги, его вывезли из города и отправили в безопасное место, как можно дальше от любых водоемов, но тот наотрез отказался и приказал отвезти его в Святилище золотого дракона. Поступить вопреки его прямому приказу ни Кир, ни служители не могли, и им пришлось подчиниться. В дверях комнат Андроника Великого, Кир столкнулся с Еленой. — Ты давно здесь? — спросил он. — Только прибыла. — А, где госпожа Агата? — Повела ферналь в птичник. Что-то она задерживается, иду, как раз за ней. В груди у Кира, что-то сжалось. Со странной тоской он подумал, что нужно было все-таки прогнать Агату еще на первичном смотре, тогда сейчас она была бы в безопасности в родной глуши, а так простая купеческая дочка оказалась в круговороте интриг и противостояний. Она не могла даже покинуть Альтору, как остальные, и сама даже не заикнулась об этом. Завтрашний рассвет она могла и не увидеть, как и все они. И все же, именно сейчас ее дар был особенно полезен и необходим. Когда он вошел в вытянутую залу с мраморными колоннами и покрытыми золотистыми фресками стенами, дракон-император сидел за столом, накрытом блюдами с фруктами, сырами, орехами, оливками, медовыми кольцами и прочими лакомствами. Опустив привычные церемонии, Кир коротко поклонился, не опускаясь на колени, и, не дожидаясь приглашения, сел подле дракона-императора. — Какой у тебя хмурый вид. Что-то случилось? — поинтересовался тот, выковыривая косточку из спелого персика. Кир порадовался, что успел сесть. От безмятежности и равнодушия в его тоне, у него вполне могли бы подкоситься ноги. — Ваше величество, боюсь, что новости неутешительные, — признался Кир. — Но давайте обсудим их на военном совете. Я пришел к вам с просьбой, пожалуйста, выслушайте меня. — Той же, что и вчера? — поинтересовался дракон-император, скосив на него глаза, прежде, чем укусить персик. — Какой ты скучный. — Умоляю, позвольте увезти вас из Альторы. Каждое мгновение, оставаясь здесь, вы подвергаете себя опасности. — Мы же сказали — нет. Мы никуда не поедем. — Но почему… — Кир никак не мог понять. Он оглянулся на стоявших вдоль стен служителей, и, потянувшись к Андронику Великому, прошептал ему почти на ухо. — Ник спит. Без него вы не сможете принять истинное обличие и будете беззащитны перед Цицелией. Она убьет вас. — Когда придет время мы обратимся, и земля содрогнется, а враги… — Вы этого точно не знаете, — перебил его Кир. Еще совсем недавно он бы скорее умер, чем так поступил, но сейчас в нем не осталось ни капли страха перед ним. — Ведь вы раньше никогда еще не были в таком положении. В ответ дракон-император надул губы, как обиженный ребенок. Глядя на него, теперь Кир понимал, что он не просто выглядел молодо, но, в отличие от Иренеуса, и правда был очень юн. В видении госпожи Агаты, когда он воцарился, то был, как мальчик десяти — двенадцати лет, это значило, что сейчас ему восемнадцать — двадцать, если пересчитать, прожитые года на человеческий возраст. Сперва он находился в рабстве и услужении, а затем превратился в обернутую шелком драгоценную куклу, от которой все скрывали, и за которую принимали решения служители, Совет и семь сестер знает, кто еще. Его желание созвать Отбор невест — стало его первым самостоятельным шагом. Он едва выходил во взрослую жизнь и пока еще не умел ни рассчитывать риски, но нести ответственность за свои поступки. Андроник Великий был самонадеян, горделив и без меры хвастлив. По крайней мере, такими были те две головы, с которыми Кир успел познакомиться. Наверняка, он не мог признать, что что-то у него может не получиться, и что он способен проиграть. Наверняка, надеялся, что в последний миг, что-нибудь случится, Ник пробудится, он обернется драконом и испепелит всех врагов. К тому же, как и многим юным созданиям, ему было присуще ощущение собственного бессмертия. Он думал, что уж он-то никогда не умрет и ничего плохого с ним никогда не случится. Когда-то Кир тоже так думал, но судьба мгновенно подрезала ему крылья. Покончив с персиком, дракон-император отпил из чаши, и потянулся к медовому кольцу. — Какой ты странный, — тихо заметил он, с набитым ртом, и когда Кир удивленно уставился на него, продолжил. — Два дня назад ты сжимал в руках кинжал из темной кости — единственное во всем свете, что может убить нас. Ну, не считая другого дракона. Ты вспотел, твое сердце билось так быстро — мы слышали каждый его удар. Признайся, ведь ты хотел заколоть нас, да? Кир впился пальцами в край стола. Андроник Великий жевал медовое кольцо, лукаво глядя на него. В его взгляде не было ни злости, ни ярости, лишь любопытство. — Так почему ты этого не сделал, а? Почему ты нас не убил? Все вокруг замерло. Самое омерзительное было то, что он угадал верно. Даже сейчас Кир помнил тяжесть кинжала и исходившее от него тепло, коловшее пальцы. На краткий миг в его голове промелькнуло желание, одним ударом все это прекратить. Когда-то, будучи мальчишкой, он слушал тайные разговоры отца и его друзей, и впитывал их ненависть и презрение к дракону-императору. Если бы тогда, кто-то дал ему в руки тот кинжал и поставил его перед Андроником Великим, то он бы не колеблясь убил бы его и чувствовал себя героем, но с тех пор многое изменилось и Кир составил свое мнение, отличное от мнения отца и его друзей, один из которых его же и убил. — Ваше величество, я никогда бы не причинил вам зла, — тихо сказал Кир. — Почему? — поинтересовался дракон-император, вытирая пальцы салфеткой. — Потому что мы — золотой щит, закрывающий Империю от врагов? — Вы и есть Империя, — ответил Кир. — Без вас и других драконов — нас никогда бы не было. — Только поэтому? — Нет. — А что еще? — Вы… не человек, но вы живое существо, наделенное разумом. И вы имеете право жить, так же, как и все. — За время нашего существования мы убили множество людей. Сжигали целые города и оборачивали в пепел армии. — Но вы также и спасли многих. И спасете еще больше, если позволите спасти вас самих. — Как трогательно. Мы почти расплакались. Если хочешь знать, ты бы и не смог нас убить. Ни один человек не двигается быстрее нас. Ну, может быть, только крошка Лидия и наш милый Роло, но вот и у Лидии не вышло. Ну, или вот Мира тоже могла бы попробовать, если бы ей хватило решимости. Лишь другой дракон, приняв человеческое обличье, мог бы воспользоваться кинжалом, чтобы заколоть нас, или мы его. Но, ни один дракон так бы не сделал. Дело чести для нас сразиться — по настоящему, приняв свой истинный облик. Теперь, когда проснулись другие драконы, мы должны доказать, что мы — трехглавая гидра, золотой, огненный, небесный дракон — огонь, пепел и ветер — змеиный царь, который будет править всеми драконами. Мы сразимся с Цицелией и одержим победу, а Иренеус подчинится нам и так. — Ваше величество, вы не сможете обратиться. Значит, вы не сможете победить, — словно маленькому втолковывал ему Кир. Андроник Великий тяжело вздохнул, как будто это он говорил с ребенком, успевшим его утомить. — Приди к нам вечером и ты узреешь нашу суть. Внутри Кира все тонуло в отчаянии, и в глубине темных чувств вдруг подняло голову восхищение и почитание, никогда раньше не свойственные ему.