——————————
Я
Можешь сказать, во сколько ты родилась?
Корин Где-то в два часа дня А зачем тебе?——————————
– Она спрашивает, зачем, – на выдохе прошептала я и схватилась пальцами за переносицу. – Ну так скажи правду! – ответила Рене. – Ну, не про влюблённость, конечно... Просто скажи, что... Я попросила, чтобы набраться опыта в разборе натальных карт. И мне нужен был живой пример. – Окей.——————————
Я
Подруга попросила. Сказала, будет на живых людях учиться разбирать что-то астрологическое.
Корин А, окей Жаль, что я в это не верю :) Но чем бы дитя ни тешилось——————————
Здорово, не только у меня сохранился рассудок и критическое мышление. Я сообщила необходимые данные Рене и отложила телефон. – Хорошо. А теперь всё то же самое, только с тобой! – она мило заулыбалась. – Ахуеть. Ты на меня кредит оформлять не будешь? – Не буду, честно-честно! – затараторила она с прежней улыбкой. В очередной раз я спросила себя, зачем я на это подписалась. Посмотрела на Рене и вспомнила. – Так, ладно... Четырнадцатое января, Таррс, шесть вечера. – Таррс? Ты деревенская, получается? – Попрошу! – я в шутку пригрозила ей пальцем. – Это, вообще-то, маленький городок с высокоразвитой инфраструктурой и даже со своим собственным вузом! – Да, и с одним продуктовым магазином, – Рене закивала. Я закатила глаза. Да, у нас действительно был только один продуктовый магазин, а численность населения еле-еле достигала десяти тысяч человек. Но зато был вуз. Зачем он там был нужен – я не знала, но в любом случае была рада уехать из этой дыры. Особенно в столицу. – О-о-о-о, какая красота! – воскликнула Рене, когда всё загрузилось. Я взглянула на экран её телефона. Какая-то сетка с зелёными и красными линиями, по кругу расположены знаки зодиака... Ахуеешь, как красиво. Совру, если скажу, что эта фраза оставила меня равнодушной. Я улыбнулась краешками губ, а в груди сразу что-то затрепетало. Но ладно, если это заметит Рене, то обязательно подумает, что я воспринимаю всю эту херню всерьёз. А это не так. Это просто... Влияние чувств, наверное. Я задала вопрос так равнодушно, как только могла: – И что тут красивого? Рене хрустнула пальцами и откинула дреды назад, как будто показывала, что её звёздный час настал. – Так, смотри, она Рак, а ты Козерог. Это два противоположных знака, так что у вас могут возникнуть недопонимания из-за довольно разных характеров. Но у неё Луна в Козероге. В соединении с твоим Солнцем это довольно хорошо. Ты будешь понимать её эмоции, а она – твою личность в целом. – Да мы и так понимаем. Мы вообще довольно похожи. Рене ехидно улыбнулась, радуясь, что я признала правильность её мыслей. – У вас обеих Венера в Козероге. Вы обе привязываетесь к людям медленно, но сильно, выражать чувства открыто вам довольно тяжело. Вы привыкли больше отдавать, чем получать. Я знала это. Мы открывались друг другу очень медленно, и мне от этого было хорошо. Я не чувствовала вину за свою закрытость, ведь имела дело с таким же замкнутым человеком. Единственная сложность заключалась в том, что я хотела разгадать личность моей подруги. Хотела понять её больше, услышать больше историй о её прошлом. И о прошлой любви, конечно. – У тебя Марс и Луна в Овне, да и в целом у тебя планеты... Как бы сказать... Более агрессивные и напористые, чем у неё. Ты хочешь, чтобы всё случилось как можно быстрее, не любишь ходить вокруг да около и всё-таки сможешь признаться первой, как бы тяжело тебе ни было это сделать. Корин, напротив, мягкий человек. Ей нужно время. Много времени. И обязательно понимание. Так что не спеши, пожалуйста, иначе ты её напугаешь. – В этот раз я как-то построилась под неё, – отметила я. – Не хочу торопить события, потому что знаю, что ей будет тяжело. – То, о чём я и говорила, – Рене кивнула самой себе. – Соединение твоего Солнца с её Луной. – Пока достаточно, – мягко сказала я. – Я всё поняла. – И ты даже поверишь? – Ну... Все качества, которые ты назвала, действительно присущи Корин и мне, но я об этом давно знала. Просто совпадение. Я видела, как Рене захотела это оспорить, но в последний момент сдержалась и саркастически улыбнулась. – Именно это я и ожидала от тебя услышать. – Скажу тебе честно, – продолжила я, – астрология – это хуйня. Я всё-таки человек с рациональным мышлением, так что... – Знаю я, насколько у тебя там срациональное мышление, – перебила меня Рене, – но я чётко видела радость в твоих глазах, когда я говорила что-то хорошее про возможные перспективы. Блять, всё-таки заметила... Она посмотрела мне прямо в глаза, как будто только что раскусила меня и озвучила то, о чём я сказать не решалась. – Ну... Да, – призналась я. – Я согласилась на вот это всё только ради внутреннего успокоения. – Готова услышать любые подтверждения того, что вы сможете быть вместе? – Да, – сдавленно ответила я. – Просто она... Такая мягкая, милая, добрая, живая в конце концов! А я... Ну... Я не такая. Я часто думаю, что могу быть слишком грубой для неё. Или «задавлю» её своим темпераментом. А я не хочу причинять ей боль. Любую, даже самую незначительную. Рене покачала головой и села ко мне чуть ближе. – Слушай, я не видела вас вдвоём со стороны, не знаю, какая Корин на самом деле, но могу сказать одно: она точно заслужила человека, который говорит о ней с таким трепетом и восторгом. Это дорогого стоит. Я подняла голову и ещё раз взглянула на неё. По её глазам я поняла: она была полностью уверена в том, что говорила. Как будто она только что заглянула в будущее и увидела там нас с Корин, мирно лежащих в обнимку на диване в нашей общей квартире. Хотелось бы, чтобы это было правдой. – Я... Спасибо, – запинаясь, выдавила я. – Да не за что, – Рене вернула себе прежнюю лёгкость и некую несерьёзность. – Ты сначала узнай её ориентацию, а потом поговорим. – Как-нибудь спрошу. Найду подходящий момент. Не буду же я ни с того ни с сего в лоб вот так... – Ну, знаешь, когда меня ты об ориентации спрашивала, тебе ничего не помешало сделать это прямо в лоб, – с широкой улыбкой парировала она. Я рассмеялась. – Ты – это другое! Ты бы и сама мне сразу рассказала, я уверена. – Не могу отрицать очевидное, – с непринуждённой усмешкой ответила она. – Сколько тебе там до художки? Я взглянула на часы. – Уже пора выходить. Странно. Время так быстро пролетело, хотя я, по ощущениям, зашла к Рене только пять минут назад. Мы обе встали, прошли в прихожую. Под радостным взглядом Рене я надевала берцы. – Могу я попросить тебя кое о чём? – спросила она. – Проси, – я пожала плечами. – Если вся эта ситуация сдвинется с мёртвой точки, – не важно, вперёд или назад, – обязательно говори. Мне интересно. Я выпрямилась и взглянула на неё максимально серьёзно. – Хорошо. – Я не принуждаю, если что! – внезапно затараторила она. – Если можешь и если тебе не трудно. Просто знай, что я буду рада выслушать. – Я буду стараться, – успокаивающим тоном произнесла я.***
В художку постепенно начали приходить люди. Каждый раз, когда я слышала звон колокольчиков на двери, вздрагивала и смотрела на вход, желая увидеть там Корин. И вот, спустя какое-то время в здание наконец зашла она. Капюшон её куртки был весь в снегу, а её щёки были бордовыми. Очки мгновенно запотели, да ещё и покрылись каплями из-за растаявших снежинок. Это не помешало Корин дружелюбно поздороваться со всеми присутствующими. Я часто удивлялась, откуда в ней столько доброты, и думала, способна ли она вообще на агрессию. Наверное, нет. Корин зашла в главный зал и по традиции села рядом со мной. Засмотревшись на неё, я растерялась и не сразу сообразила, что нужно с ней поздороваться. – Рада наконец-то видеть тебя вживую, – с внезапной смелостью выдавила из себя я. – Я тоже! – моя подруга улыбнулась мне в ответ. Разговор в компании снова завязался очень быстро. Все обсуждали, как они провели новый год. Мы с Корин молчали и даже между собой не переговаривались. Я прекрасно знала, как у неё дела, знала, как она провела новый год и что ела вчера на завтрак: мы обсуждали это в ежедневной переписке. Я знала и то, что она почти каждый день ходила на просмотр квартир, но ни одна ей пока не понравилась. То цена не устраивала, то внутреннее обустройство. Переезд затягивался, но она как обычно старалась не раскисать. Корин также знала, как я живу сейчас, знала, что сегодня я сдавала экзамен, но не спешила об этом спрашивать. – Ру, у тебя что нового? – поинтересовалась Энн. Ладно, Корин даже не пришлось задавать этот вопрос. Сейчас она всё узнает. Она и ещё четыре человека. Это очень плохо. – Экзамен сегодня сдавала, – нехотя произнесла я. – И как? Я замялась. Понимала, что меня начнут жалеть и успокаивать, если я скажу правду. А неправду выдавить не получится. Не могу ведь я с кислой миной и дрожащим голосом сказать «Сдала». Это совсем неправдоподобно. – Пересдача, – наконец ответила я и отвела взгляд, чтобы не видеть печальные лица девушек. По помещению пронеслись грустные вздохи, и я поняла, что уже не могу это терпеть. – Только без жалости, – твёрдо выпалила я. – В этом нет ничего страшного. Нет никаких проблем в том, чтобы пересдать экзамен. Наверное, эти слова прозвучали так, как будто я пыталась убедить не их, а себя. – Здо́рово, что ты так к этому относишься! – похвалила меня Энн. – Хоть переживаний меньше. Я криво улыбнулась и снова взялась за рисование. – Ты уверена, что всё в порядке? – шепнула мне Корин. – Нет, – призналась я. – Но, пожалуйста, не развивай эту тему. Я не хочу... – Синдром отличницы, да? – перебила меня она. – У меня тоже. Я несколько удивлённо вскинула брови и медленно кивнула. – И ты понимаешь, что я чувствую. – Более того, я была на твоём месте когда-то. В конце одиннадцатого класса мне пришлось пересдавать один из обязательных школьных экзаменов. И, хотя поступать я никуда не собиралась и эти экзамены никак бы на меня не повлияли, мне было очень хреново. Как будто я жизнь свою уничтожила. Я задумчиво вглядывалась в лицо Корин. Было жаль, что она тоже переживала это отвратное чувство, но в то же время я радовалась, что мы нашли ещё одну точку соприкосновения. – Но я поняла, что надо позволить себе ошибаться и признать, что я не могу быть идеальной. – Я понимаю это, – сказала я, – но в подобных ситуациях эмоции часто берут верх, и... – Знаю. Проходили такое, – спокойно ответила она. – Я не специалистка, но могу поделиться тем, что мне помогало. – Было бы славно. – Представь, что кто-то из твоих близких завалил экзамен. Как ты отреагируешь? Я задумалась, но Корин тут же меня перебила: – Ты скажешь этому человеку, что он неудачник? Что он до конца жизни будет таким и ничего не добьётся? – Нет, ты что? – несколько испуганно ответила я. – Это ведь не так. – Тогда почему вдруг эти утверждения становятся верными, когда речь идёт о тебе? Я опешила от того, насколько точными в этот раз были её слова. Мы посмотрели друг другу в глаза. Корин ждала, когда я сделаю выводы и озвучу их. Ей искренне хотелось, чтобы я прислушалась к ней. Она понимала, каково это – жить с установкой на то, что каждое твоё действие должно быть идеальным. Она понимала, как это паршиво и как сильно это мешает. А я в очередной раз поняла, насколько мы похожи. Так вообще бывает? – Я-я-я... Буду думать об этом, – пролепетала я. – Спасибо. – И я настоятельно рекомендую тебе сходить к психологу, – добавила она. – Советы от подруги – это одно, а от квалифицированного специалиста – другое. – Я как раз сегодня об этом думала. Сдам все экзамены и, наверное, сразу же запишусь, чтобы меня это уже не грузило. Корин одобрительно кивнула. Мы продолжили работу. Сегодня я решила испробовать новые простые карандаши, которые заказывала на днях. Они не оправдали моих ожиданий: крошились постоянно, да и работа с ними ощущалась так, будто я ногтями по мылу вожу. Один карандаш, не выдержав моего напора (хотя я старалась не давить на него), вдруг сломался. Ровно пополам. – Китайская хуйня! – прошипела я и обратилась к Корин: – У тебя не будет запасного карандаша? – Какой тебе? – Твёрдо-мягкий, – я показала на потерпевшем буквы HB. Корин порылась в косметичке, затем в рюкзаке, но поиски ничего ей не дали. – Прости, у меня мягкие только. Не подойдут? Я отрицательно покачала головой. – Может, тебе точилку лучше дать? – предложила моя подруга. – Спасибо, я уж лучше другой карандаш у кого-нибудь возьму. У этих отвратительное качество. Я воспользовалась тем, что все голоса внезапно стихли, и спросила уже громче: – У кого-нибудь есть запасной твёрдо-мягкий карандаш? – Держи, – Тина тут же протянула мне свой. – Не забудь вернуть только. – Да, спасибо. Я со спокойной душой принялась дорабатывать своё творение. Почему-то вспомнила случай из школы и решила поделиться этим. Это один из немногих школьных случаев, который я могу рассказывать без горечи в груди и неприятных ассоциаций. – Мы так как-то всю школу на уши подняли из-за карандашей, – протянула я. – На черчение внезапно понадобились, и, как на зло, ни у кого не было нужных. Пошли даже к учительнице рисования, а у неё их навалом было: и мягкие, и твёрдые, и твёрдо-мягкие – всякие разные. Она любезно согласилась одолжить несколько, открыла пенал с этими залежами, а они все рассыпались. Она встала, принялась их поднимать и поскользнулась так, что руку вывихнула. Странно было осознавать, что меня слушали все. И в конце моего рассказа все присутствующие девушки жалостливо охнули. – Зачем я представила?! – И что с ней потом было? – А вас не обвинили? – Да нет, в чём нас обвинять? – бросила я. – Мы ж просто рядом стояли. А она месяц где-то уроки не вела. Грустно без неё было. Она мне любовь к рисованию привила. А вместо неё уроки вела какая-то манда ушастая, у которой вазы были «недостаточно живыми». – Ты как будто описала мою первую преподшу из художки! – выпалила Корин. – Что бы я ни делала, всё ей не так было: картина не дышит, яблоку на рисунке тесно. Так я взяла и ушла. Сама хоть развивалась нормально. – Мне кажется, что у каждого художника в жизни были такие преподы, – пожала плечами Алекс и откинулась на спинку стула. – У меня адекватных в художке можно было по пальцам пересчитать. Так мы целый час обсуждали наше прошлое как художниц. Благодаря этой беседе я узнала, что Корин – единственная самоучка среди нас. Все остальные, включая меня, лет пять минимум провели в стенах художественной школы, чтобы научиться рисовать «достаточно живые вазы». Когда уже стемнело, мы разошлись. Корин согласилась проводить меня до остановки, но потом внезапно спросила: – Что ты делаешь сегодня вечером? – Ничего, – после небольшой паузы, во время которой я вспоминала о своих планах, ответила я. – Давай ко мне, – предложила Корин. – У меня, на удивление, тоже никаких дел. А я по тебе уже соскучиться успела. Я опешила. Это было максимально неожиданное, но безумно приятное предложение, о котором я, наверное, и мечтать не могла. На моём лице растянулась глупая улыбка; я молилась всем богам, чтобы Корин её не увидела. – Только дома ещё Тейлор и мама, – моя подруга прервала мои размышления. – Ты не против? Они нам мешать не будут, мы будем в моей комнате сидеть. – Да-да, хорошо, – протараторила я. Мне было всё равно, будет с нами вся её семья или вообще ни одного человека. Мне также было плевать на собственную усталость и желание полежать в одиночестве дома. Я просто была безмерно счастлива, что проведу с Корин больше времени и даже увижу место, где она живёт. Может, когда-нибудь мы регулярно будем устраивать посиделки в её отдельной квартире. Если, конечно, она её выберет.