Сладкие поцелуи и горькие пересдачи

После переговоров водителей нам всё-таки позволили зайти в автобус. Что решили делать с нашим, я не знала, но надеялась, что его не оставят просто так в лесной глуши. Автобус из Конна́ти был довольно просторным. В нём, на удивление, была куча свободных мест, как будто водитель потерял половину студентов по дороге. Или специально их высадил. Как только я зашла, то сразу принялась искать глазами Рене. Она сидела в середине и, высунув голову в проход, тоже пыталась найти меня. Мы одновременно улыбнулись друг другу, когда встретились глазами. Она энергично помахала мне рукой и жестом позвала к себе. – Как вас так угораздило? – сразу спросила она. – Да чёрт знает, – призналась я, усаживаясь рядом. – Хоть не остались посреди леса на ночь, и на том спасибо. Внезапно для себя я обнаружила, что была очень рада её видеть. На этом, видимо, сказалась не только наша близкая дружба, но и целый день, проведённый в окружении нежеланных людей. Наконец-то я сидела с кем-то, кто не просто был мне хорошо знаком, а ещё и казался родным. Люди продолжали заходить в автобус. Я поняла, что у нас ещё есть время для короткого разговора, так что заговорила первой: – Как всё прошло? – Замечательно! – воскликнула она. – Было интересно побывать в моей старой школе. Я ещё и к родителям зашла. – И как они? – Всё хорошо. Хотят во Францию переехать, – Рене сказала это с какой-то светлой грустью. – Я за них рада: они давно мечтали о Франции, но видеться теперь будет ещё более проблематично. Я сочувственно кивнула. – А у тебя как? Она точно помнила о том, как я жаловалась ей накануне, помнила мои слова о том, что я готова поехать куда угодно, кроме родного города. Даже в темноте я видела её беспокойные глаза. Мысль о том, что кому-то небезразличны мои проблемы, очень меня согревала. – Всё в порядке. Гораздо лучше, чем я думала. Даже встреча с родителями прошла хорошо. – И даже с мамой? – удивилась она. Я выдохнула с улыбкой. – Ты никогда не поверишь, что произошло, – произнесла я и зашептала ей на ухо: – Она сказала, что принимает мою ориентацию. Рене зажала рот рукой и посмотрела на меня огромными глазами. – Нихуя себе! – прошептала она. – Я за тебя очень рада! – Спасибо, – я широко улыбнулась. Автобус начал двигаться гораздо медленнее, чем наш. Меня радовало то, что мы хотя бы сдвинулись с мёртвой точки. Разговоры в автобусе медленно затихли, и мы с Рене поняли, что заводить новый разговор будет слишком неловко, так что обе вставили наушники в уши и начали заниматься своими делами. Темнота успокаивала, до невозможности медленная езда клонила в сон. Уснуть я не могла, во-первых, из-за музыки, а во-вторых, из-за страшно неудобных сидений. Хотелось срочно положить что-нибудь под шею, чтобы она не болела, но под рукой не было ничего подходящего. Рене легонько коснулась моей руки. Это не было похоже на случайное прикосновение, поэтому я вопросительно посмотрела на неё. – Можно я у тебя на плече посплю? – сонно прошептала она. – Ложись, – внезапно сказала я. Она благодарно кивнула. Я обратила внимание на её левое ухо, в котором красовалась длинная серёжка. – Давай только поменяемся, – предложила я. – У тебя же прокол. – Точно, – кивнула она, как будто забыла о том, что когда-то прокалывала индастриал. Мы неуклюже встали и, пытаясь развернуться в маленьком пространстве как можно тише, всё-таки поменялись местами. – Тебе точно комфортно будет? – спросила Рене. – Ты же не любишь тактильность. Я всё это время пыталась найти причину, по которой я согласилась. Желание помочь подруге хоть чуть-чуть выспаться? Странная тяга к прикосновениям после визита к родителям? Собственная сонливость? Ни одна причина не подходила. – Нормально всё, – бросила я. – Ложись. Рене пожала плечами и легла на меня. Ощущение чьей-то головы на моём надплечье было слишком непривычным и странным. Что удивительно, я могла подобрать любое прилагательное, кроме слова «неприятный». Сначала мне было всё равно, а затем я стала немного переживать. Ей удобно? Мои кости не слишком твёрдые? От этих мыслей я стала чаще дышать и вдруг подумала: «А не слишком ли я часто и глубоко дышу? Ей комфортно?». Мои мелкие тревоги без особого повода, наверное, выглядели забавно. А ещё они очень напоминали моё состояние в момент нашего знакомства после её внезапной щедрости. Я заулыбалась воспоминаниям и общей комичности ситуации и стала смотреть в окно. Через некоторое время, когда весь плейлист был переслушан четвёртый раз, а уши от наушников уже побаливали, я поймала себя на мысли, что уже совсем клюю носом. Я попыталась облокотиться на спинку сиденья сильнее, но из-за этого у меня только прохрустел позвоночник. Лучше не стало. Тогда я скосила взгляд на Рене, которая уже полчаса спала на мне. Долго не думая, я положила голову на неё. Она слегка вздрогнула, но после расслабилась, щекоча своими пушистыми волосами мою щёку. Я в который раз подумала о том, что волосы ей подходили гораздо больше, чем дреды. Мне, на удивление, быстро удалось задремать. Проснулась я в тот момент, когда поняла, что меня успокаивает тепло кожи Рене. «Мне не противно? Я чувствую себя хорошо? Что со мной?» – подумала я, сквозь сон скептически выгибая бровь. Решила списать это на усталость из-за длинной дороги и слишком большого количества событий за день. Думать и анализировать было слишком лень. Сейчас главной моей целью было выспаться, а Рене прекрасно выполняла роль подушки и помогала мне достичь цели. Проснулась я из-за криков снаружи. Мы снова стояли на месте. Среди мужских голосов я узнала нашего водителя и сообразила, что он материт водителя автобуса из Коннати. – ...Старый пидорас!... Всё ломается, когда ты здесь! – кричал тот. Я тряхнула головой, чтобы проснуться. Рене неспешно потянулась. – Мы снова сломались? – спросила я. – Похоже на то, – протянула Рене, не убирая головы с моего плеча. Напротив нас как нельзя кстати села Алекса. Я позвала её. – Что происходит опять? – Ты будешь угарать, – сказала она. Судя по её интонации, смешного в ситуации было мало. – Мы всем автобусом уже угараем. – ...Надо не ебалом щёлкать, а чинить! – бросил один из водителей. Из-за голосов студентов я уже не понимала, какой из водителей говорил. – И этот сломался? – я резко подалась вперёд. Рене от неожиданности чуть не упала на моё сиденье. – Да. Он последние полчаса ещё медленнее ехал, вы не видели разве? – Мы спали, – подала голос Рене. Алекса понимающе закивала. – Тогда доброе утро, котёнок, – льстиво протянула она с широкой улыбкой. – Очень доброе, бусинка, – Рене послала ей воздушный поцелуй. Всё происходящее по степени абсурдности напоминало тупую американскую комедию или историю с сайта с анекдотами. Я отказывалась принимать тот факт, что я уже не спала. – Да какого хуя мы не можем просто доехать домой? – вскрикнула я. – Сука, задача была максимально лёгкой! – Согласен! – крикнул кто-то из середины автобуса. Я упёрлась лбом в сиденье передо мной и закрыла лицо руками. Спустя ещё несколько перепалок, поломок и жалоб, которые в общем заняли примерно полтора часа и чередовались с временем в пути, мы смогли приехать домой. Мы с Рене пытались уснуть: сил ни на что больше не было, а во сне время проходило гораздо быстрее. Наши попытки не увенчались особым успехом, поэтому нам оставалось просто переминаться с ноги на ногу, сидя в ожидании последней и очень желанной остановки. Гнева и раздражения больше не было; их вытеснила усталость. Я открыла карты в телефоне. Мы проезжали как раз рядом с моим домом. До этого я спрашивала у Алексы, могут ли меня высадить не на университетской остановке. Она почему-то ответила отрицательно, и это было невероятно удручающе. Ещё год назад я смогла бы дёшево и без проблем доехать до своей улицы на общественном транспорте, но после изменений в расписании такой возможности мне не предоставлялось. Оставалось только надеяться, что цены на такси не сильно поднялись. И вот, оказавшись на остановке в пяти минутах ходьбы от университета, нам позволили выйти и разбрестись по домам. – Большое спасибо, что высадили прямо у моего дома, – пробормотала я. – Сервис ахуенный. Физически я ощущала себя как старый грязный мешок с неизвестным содержанием, который дети по приколу кидали со второго этажа заброшки. В таком состоянии хотелось зайти в универ, помыться там водой из-под крана и лечь спать где-нибудь в лаборантской. – Сколько тебе добираться ещё? – спросила Рене, подбегая ко мне из толпы. Я начала считать в голове. На троллейбусе или маршрутке обычно около часа, значит, на такси где-то... – Долго, – устало бросила я. – У меня нет сил считать. – Ты могла бы у меня переночевать. Тут же пешком минут десять. Я выпрямилась и открыла глаза шире. Палец сам закрыл приложение для вызова такси. – У тебя кофе есть? – Только растворимый. – Похуй, пойдём. Я решительно пошла куда глаза глядят и потащила Рене за руку. Она заливисто рассмеялась и дёрнула меня на себя. – Нам в другую сторону! Я тихо выругалась, хлопнула себя по лбу и резко развернулась. – Прикинь, это ведь будет наша первая ночёвка, – воодушевлённо проговорила Рене. – Угу, на которой мы будем весело и интересно проводить время во сне, – я закатила глаза. – Зато вместе! Спорить не было смысла. Когда я сблизилась с Рене, то поняла, сколько всего упускала раньше. Совместные прогулки с подругами и разговоры ни о чём по пути, походы в кафе и на природу, да вообще любые вещи, которые можно было делать вместе, я, оказывается, очень ценила. Ещё в начале года я бы с трудом согласилась на то, чтобы пойти к ней домой вместо возвращения в свою квартиру. Полжизни я упускала неприлично много возможностей получить новые приятные впечатления. Сейчас было самое время всё наверстать. Я с облегчением выдохнула, когда мы зашли в квартиру. Рене не стала включать свет, за что я была ей очень благодарна. Ничего не било в глаза и не заставляло щуриться. Рене сразу начала решать, как мне будет комфортнее переночевать у неё. – Гель для душа найдёшь на полке в ванной, зубная паста стоит около зеркала. Запасной щётки у меня нет, так что как-нибудь справишься, – она неловко хмыкнула. – Спать можешь в моей домашней футболке. Потом выберешь, в какой. – Ты думаешь, мне не всё равно, в чём спать? – я выгнула бровь. – Мне главное выспаться наконец. – И то верно, – она пожала плечами. – Ты есть хочешь? – Нет. Я в душ пойду пока. – Тогда подожди! Рене метнулась в свою комнату. Я пошла за ней. Она стала рыться в шкафу. – Во-первых, вот футболка. В меня полетела чёрная длинная футболка с какой-то надписью на английском. Я развернула её и приложила к себе; от неё приятно пахло лавандой и лимоном, а ещё она едва ли доходила мне до середины бедра. Возможно, это была самая длинная домашняя одежда в гардеробе Рене. – А во-вторых... Рене встала на кровать, пытаясь достать с самой верхней полки шкафа полотенце. – Ты зачем их туда кладёшь? – улыбнулась я. – Ну а куда ещё? – она улыбнулась мне в ответ. – Тут удобно: встала на кровать или на табуретку и достала. – Я вижу, – закивала я и сложила руки на груди. Через пару секунд на кровать упало большое жёлтое полотенце. Рене спрыгнула и отдала его мне. – У тебя всё пахнет лавандой и лимоном, – заметила я. – Кондиционер новый купила. Нравится? Я кивнула. – Из-за цвета твоих волос у меня ассоциируется с тобой всё лавандовое. Рене заулыбалась. На секунду мне даже показалось, что я увидела на её щеках лёгкий румянец. Мои уличные вещи отправились на вешалки. После принятия душа (гель, к сожалению, был с запахом арбуза, а не лаванды) и чистки зубов с помощью пальца я надела ту самую футболку. Она действительно слегка закрывала моё бельё и заканчивалась примерно на первой трети моей ляжки. Дискомфорта мне это не доставляло, но я всё-таки скучала по своим огромным домашним вещам. В любом случае мне очень нравилось снова ощущать на себе свежесть и чистоту. Я как будто заново родилась. – Я не долго? – спросила я, как только вышла из ванной. – Ты слишком быстрая, – удивилась Рене. – Не хотела задерживать тебя, – я пожала плечами. – Куда полотенце повесить? – Давай я, – она взяла у меня из рук полотенце и пошла на балкон. Я обвела глазами комнату и поняла, чего мне точно не будет хватать во время сна: Эдгара. Я привыкла обнимать его каждую ночь и просыпаться, смотря в его бездонные акульи глаза. – У тебя есть что-то, что я могу обнимать ночью? – спросила я, когда Рене вернулась с балкона. – Вообще я бы предложила себя, – протянула Рене с лукавой улыбкой и заправила прядь волос за ухо, – но ты откажешься. Поэтому... Она подняла своё одеяло и с гордостью достала оттуда длинного – размером, наверное, с половину меня – кота. – Пользуйся на здоровье. – Это же Итан тебе на день рождения дарил, – вспомнила я. – Да. Правда классный? – Итан или кот? – усмехнулась я. – Оба, – рассмеялась Рене. Я ощупала его лапы и длинное тело. Кот был невероятно мягким и пушистым и этим даже немного напомнил мне Эдгара. Я сразу прижала его к себе. – Да. Оба очень классные. Рене пошла принимать душ и оставила меня наедине с котом. Я села на свою сторону кровати. Постель уже была расстелена для нас обеих; её одеяло и подушка были с ромашками, а мои – с авокадо. Запах свежего белья заставлял голову кружиться. Я легла на подушку, не укрываясь одеялом. Она была в меру твёрдой и очень приятной на ощупь. Обняв кота покрепче, я закрыла глаза и почувствовала невероятную усталость. До этого момента я и не подозревала, что переутомилась настолько сильно. Веки были слишком тяжёлыми, поднять их казалось чем-то нереальным. Я не стала сопротивляться желанию поскорее уснуть. Шум воды в ванной совсем расслабил меня, и я вздрогнула, когда через некоторое время услышала щелчок выключателя. Он показался мне крайне громким. Я перевернулась на спину, почувствовав, как всё тело болит. Рене отнесла своё полотенце на балкон и пришла ко мне. – Ляжем спать? – Да, было бы прекрасно, – сонно протянула я. Она кивнула и легла рядом. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы привстать и накрыться одеялом. Мы лежали спиной друг к другу. Я уже и забыла, каково это – спать не в одиночестве. – Доброй ночи, – бросила Рене. – Доброй ночи, – повторила я таким же сонным, как у неё, голосом. Уснуть удалось очень быстро.

***

Открыв глаза утром, я удивилась смене обстановки. Вместо Эдгара я сжимала в объятиях длинного кота. Комната, в которой я спала, была подозрительно похожа на комнату Рене. Только через пару секунд, вспомнив события предыдущего дня, я поняла, что происходило сейчас. Я обернулась; Рене всё ещё спала. На часах было девять утра. В выходные я обычно просыпалась на час-полтора позже, но и засыпала примерно в час ночи, а не в одиннадцать, как это произошло вчера. Я осторожно встала с кровати и поняла, что чувствовала себя удивительно бодрой. Тело не ломило, спать больше не хотелось. На душе была лёгкость и желание поскорее начать день. Даже на каникулах я не испытывала такого по утрам. По квартире я передвигалась максимально тихо, чтобы не разбудить Рене. Аккуратно достала расчёску из шоппера и зашла в ванную. Волосы за ночь спутались совсем чуть-чуть. Когда я умыла лицо, то услышала, как дверца холодильника открылась. Всё, на что я надеялась, – это то, что Рене проснулась не от шума воды или моих шагов. Я поспешила выйти из ванной. Рене встретила меня вопросом: – Ты выспалась? – Да. Мне даже жить захотелось. Этого никогда не бывает утром. – Это всё кондиционер с лавандой и лимоном, – рассмеялась она. – Видимо, да, – я улыбнулась ей. – Я ванную тебе освободила. – Спасибо. Кофе на столе, чайник скоро закипит. Кружку возьми любую. Я кивнула и осталась на кухне в одиночестве. Ненадолго, потому что довольно быстро в дверном проёме показалась голова Рене. – Ты патчами пользуешься? – спросила она. – Раньше пользовалась. Сейчас – нет. – Хочешь? – Рене показала мне баночку с патчами. – Давай, – я пожала плечами, показывая, что мне в принципе всё равно. Рене подошла ко мне и поставила баночку на барную стойку, за которой я сидела. Пинцетом она достала оттуда предмет, который по виду напоминал кусок медузы. Это прозрачное влажное нечто плюхнулось мне под глаз и приятно охладило кожу. Под вторым глазом оказалось то же самое. Рене осторожно поправила оба патча пальцами. – Уже хорошо, правда? – Да, – расслабленно протянула я. – Голову ровнее только держи, эти сползают часто, – бросила Рене и снова убежала в ванную. Чайник закипел. Я случайным образом выбрала кружку, засыпала туда содержимое пакетика и залила его водой. Запах не напоминал кофе у меня дома, но всё равно внушал доверие. Светлая кухня казалась ещё светлее из-за редких солнечных лучей, которые освещали её. По прогнозу день обещал быть солнечным. На удивление, это меня не расстраивало, хотя я очень хотела наслаждаться серой дождливой осенью. Рене вернулась ко мне с расчёсанными волосами и с патчами под глазами. Меня улыбнуло то, что с патчами были мы обе. Как лучшие подруги из подростковых американских сериалов. – Ты что на завтрак будешь? – Кофе. – Это понятно, – кивнула она. – А из еды? – Я не завтракаю. – Правда? – она искренне удивилась. – И давно? – Лет шесть уже, – непонимающе ответила я. Рене удивлённо вскинула брови и поставила сковородку на плиту. – Прикинь, мы уже год общаемся, – начала она, попутно наливая масло на сковородку, – а я такие вещи о тебе впервые слышу. – Иронично, – с улыбкой заметила я. – Я в принципе тоже не знала, что ты на завтрак ешь. Хотя, казалось бы, это базовая информация. Рене закивала. На сковородке оказались два яйца. После короткого молчания последовала фраза: – Давай обменяемся неочевидными фактами друг о друге. – Только бы вспомнить что-нибудь интересное, – я завела руку за голову. – Пока ты вспоминаешь, я могу начать, – предложила Рене. Я согласно кивнула. – Я никогда не видела вживую свою бабушку. Она сначала жила во Франции, и у моей семьи не было возможности к ней приехать. А потом, когда я стала чуть постарше и возможность появилась, она улетела в Канаду. – Звучит так, будто она вас избегает и постоянно улетает подальше, – ответила я со сдавленным смехом. – И правда! – Рене рассмеялась. – Но на самом деле она очень классная. Мы часто созваниваемся по видеосвязи, она приглашает меня к себе. С ней комфортно разговаривать. – Она знает о твоей ориентации? – Нет, но, думаю, если бы узнала, то не осудила бы. Я задумчиво, даже с некоторой завистью кивнула. – Вспомнила что-нибудь? – спросила Рене, облокотившись на кухонную тумбу. – Да, но это не так уж и интересно. – Не важно, насколько интересная эта информация, – заверила меня она. – Важно то, что мы открываемся друг другу и узнаём друг друга с новых сторон. Рене была абсолютно права. Мне самой было всё равно, насколько необычными были её истории; я хотела постоянно их слушать, потому что они были от неё. Узнавать о близком человеке что-то новое оказалось довольно увлекательным. После своего кивка я начала рассказывать: – Я никогда не видела ни своих бабушек, ни дедушек, но по другой причине: они все умерли до моего рождения. Я даже не знала, что значит поехать в деревню к бабушке, поесть от неё домашние огурцы и блинчики. В младшей школе все так восторженно об этом рассказывали, а я не понимала прикола. – Звучит грустно, – протянула Рене. – Возможно, – я покачала головой. – У меня эти пробелы заполняли родители. Когда мне было лет восемь или десять, мы часто всей семьёй ездили на природу. – Мне Итан рассказывал, – она закивала. – Он ещё говорил, что во время одной такой поездки он съел твои любимые зефирки, чтобы побесить тебя, а ты ему сказала, что он приёмный и вы его нашли в канаве под мостом. Я закатила глаза и рассмеялась. – Было дело. Я рада, что он тогда на меня не обижался. Рене сняла яичницу со сковороды и села с тарелкой напротив меня. Её завтрак выглядел довольно аппетитно, так что я даже засмотрелась. – Я и тебе могу приготовить, – сказала она, когда заметила мой взгляд. – Мне же не сложно. – Не нужно. Я не из вежливости отказываюсь. Она кивнула и начала есть. – Мне вообще очень нравится, что с тобой ни о чём догадываться не нужно, – сказала Рене, как только прожевала кусочек еды. – В смысле? – Если тебе что-то не нравится, ты говоришь. Если ты чего-то хочешь, то тоже говоришь. Я очень ценю честность в словах. Я улыбнулась краешками губ. Недовольство я всегда высказывала открыто, но вот с тем, что мне нравится, обычно были проблемы. Сейчас с этим обходилось немного проще, но я всё равно прикладывала немало усилий, чтобы выразить благодарность или сказать человеку о его значимости. Рене об этом знала. – Просто слова – мой основной язык любви, – продолжила Рене. – Мне нравится, когда меня хвалят, говорят о том, как много я значу для кого-то, и я делаю то же самое. – Я предпочитаю выражать чувства действиями. – Практичный подход на самом-то деле, – она одобрительно кивнула. – Многие люди говорят, что действия гораздо надёжнее слов. Я отхлебнула кофе из своей чашки. Вернее, из чашки своей подруги, которая на это утро стала моей. – Насчёт языка любви... Ты удивишься, но в романтических отношениях я очень тактильная, – смущённо сказала я. – Да? – переспросила Рене с искренним удивлением в голосе. – Да. Странно, правда? – Я бы никогда не подумала! – воскликнула она. Следующий час мы потратили на разговоры. Рене быстро позавтракала, а я допила кофе. Темы появлялись сами собой, мы цеплялись за какие-то незначительные слова и благодаря этому рассказывали целые истории. Обсуждение постепенно перешло к отношениям. Так Рене узнала о том, что на втором курсе я часто искала партнёров на один раз, и очень забеспокоилась за то, что я могла что-нибудь подцепить. Я успокоила словами о предохранении даже с девушками и справках. – Честно, для меня это шок, – заключила она со сдавленным смешком. – У тебя ведь тоже достаточно свободное отношение к сексу. – Да, просто я бы не смогла с рандомным человеком. Мне хотя бы неделю его знать надо. – Ну, раз для тебя моя история – шок, – протянула я, – то ты теперь имеешь полное право шокировать меня. Рене сначала задумалась, а потом неловко рассмеялась. – Ты уверена, что хочешь это услышать? – робко уточнила она. – Это связано с Итаном. Я напряглась, но не показала этого. – Если ты хочешь рассказать, то я выслушаю. – Я просто боюсь твоей реакции, – призналась Рене. – Это ж не кто-то там, а твой брат. – Ты меня пугаешь, – полушёпотом сказала я. Рене рассмеялась. – Ладно, достаточно интриги. Я хотела предложить Итану секс по дружбе. Я подавилась слюной и прокашлялась, а затем настороженно спросила: – И-и-и... Что в итоге? Он ведь против такого вида отношений. – Я знаю. – И ты всё равно об этом задумывалась, – с лёгким осуждением в голосе продолжила я. – Да ты видела вообще его тело?! – воскликнула Рене. – В мои увлечения не входит разглядывание обнажённого брата, – хмыкнула я. – Ну... Хотя бы мельком? Это же ахуеть можно! Ещё чуть-чуть – и он станет решёткой для гриля! Я издала сдавленный смешок. – Для меня бы в наших отношениях ничего не изменилось. Ну да, занялись бы сексом один раз, ну, может, два. Может, на постоянке бы занимались. Какая разница? Я в недоумении выгнула бровь и пристально смотрела на Рене, пока она это говорила. Я уважала её позицию, конечно, но совсем не разделяла её. Для меня секс существует либо на одну ночь и без обязательств, либо на много ночей и с обязательствами в виде романтических отношений или брака. Я не представляла, как моя подруга может так легко к этому относиться. – Но ему-то не всё равно, – продолжила Рене. Теперь её голос звучал как-то мягче, спокойнее и... Осознаннее? – Он мне много раз об этом говорил, хотя я даже не предлагала. И я сразу приняла его позицию. И уважаю её больше, чем позицию остальных похожих на него людей. Он ведь мой лучший друг. – Так что в итоге? Предложила? – Слушай, – она откинулась на спинку стула и поменяла интонацию на саркастичную, – я всё ещё считаю его невероятно сексуальным, но, по-моему, думать половыми органами – это очень плохая идея. Отношений друг с другом мы не хотим, поэтому я никогда в жизни не предложу ему такого, – Рене снова посерьёзнела. – Не хочу рушить то, что у нас есть сейчас. Наша дружба для меня очень ценна. Я с облегчением выдохнула. Из-за её реакции я ожидала совершенно другой истории, готовилась чуть ли не к чему-то из ряда вон выходящему, но всё оказалось не так страшно. – Я очень рада, что в жизни моего брата появилась такая подруга, как ты, – призналась я. – Он о тебе с таким восторгом рассказывает. – А что рассказывает? – Рене резко придвинулась ближе ко мне и заинтересованно посмотрела прямо в мои глаза. – Много хорошего, – я лукаво улыбнулась. – Ценит тебя очень. – Ещё бы он меня не ценил! – бросила она. Я взглянула на настенные часы. Время близилось к полудню. – Мне бы домой вернуться, – протянула я. – Да? Уже? – встрепенулась Рене. В её голосе чётко слышалось разочарование. – Хочу поработать, – пояснила я и встала. Рене кивнула. Я подумала, что мои слова её задели: она привыкла долго находиться со своими друзьями, принимать их у себя даже не на один день и заботиться о них. Мне же хватало нескольких часов, чтобы удовлетворить потребность в общении. – Мне хорошо у тебя, – бросила я, глядя на неё. Она тут же подняла голову. – Ты гостеприимная, щедрая, с тобой уютно. Просто я не люблю у кого-то задерживаться. Домой тянет. – А ты говорила, что тебе тяжело выражать чувства словами, – она горько усмехнулась, но явно повеселела. – Ну... Да, – я смутилась. – Всё ещё тяжело. Просто я подумала, что сейчас эти слова были необходимы. – В какой-то степени да, – после короткого обдумывания бросила Рене, а затем оживилась: – Видишь, ты всё-таки умеешь говорить. Не всё потеряно. Я рассмеялась. Теперь и она улыбалась, и я больше не беспокоилась о том, что она чувствовала себя плохо. Я переоделась в уличную одежду, собрала вещи и, предварительно проверив, какой транспорт доставит меня домой, покинула квартиру Рене. Сделала я это с осознанием того, что где-то в глубине души я хотела остаться с ней на весь день. Просто сейчас было важнее оправдываться перед Эдгаром за своё долгое отсутствие. Я была рада оказаться в своей квартире, особенно после сорока минут езды в маршрутке. Было чувство, что я не приезжала сюда целую неделю. Здесь даже пахло по-особенному, здесь я чувствовала себя дома во всех смыслах. Любимая домашняя одежда наконец-то оказалась на мне. Я растянулась на кровати, взяла под бок Эдгара и полежала так минут пять. Взяв телефон в руки, я заметила на экране сообщение от Рене.

——————————

Рене Ты доехала?

Я

Да

——————————

Никто никогда не спрашивал у меня такого. Вернее, такие сообщения мне приходили только от бывшего, и я по глупости считала это желанием контролировать меня, поэтому отвечала очень грубо. Сейчас мне было даже приятно, что Рене обо мне беспокоится. Но следующее её сообщение заставило меня рассмеяться в голос: «Точно? Скинь нюдсы, чтобы я убедилась и не волновалась» На глазах даже выступили слёзы. Такого мне точно никогда не писали. Тем более подруги. Это ещё и произошло слишком неожиданно, так что никакой другой реакции от меня и не могло последовать. Дрожащими от смеха руками я напечатала «Я ведь реально могу», отложила телефон и продолжила смеяться. Обычный смех превратился в истерический, когда на экране появилось «Так кидай». Она наверняка написала это в шутку, чтобы просто поддержать диалог. Возможно, научилась от меня саркастически отвечать на всё. Я сейчас тоже могла бы скинуть ей какой-нибудь мем, отшутиться и забыть, но что-то внутри меня говорило, что отступать нельзя. Это что-то заставило меня остановиться и замолчать. – Скинуть обнажёнку лучшей подруге? Что за бред? – сказала я самой себе вслух, а затем, склонив голову, продолжила: – А что в этом такого? В голове начали выстраиваться аргументы. Я всё утро ходила перед ней в футболке, которая еле-еле до середины бедра доставала, а потом переодевалась при ней. Она и без этого пару раз видела меня в белье. Я не чувствовала себя некомфортно, Рене не смущалась и вела себя вполне расслабленно. Она один раз кидала мне фото из примерочной, когда пыталась выбрать новый бюстгальтер, и я, как самая лучшая подруга в мире, посоветовала ей тот, который, по моему мнению, подходил ей больше. Именно из-за этого идея скинуть ей фото интересного характера сейчас не была для меня такой уж сверхъестественной. – Пусть поймёт, что иногда не стоит разбрасываться словами, – лукаво протянула я. Напечатав «А вот возьму и скину», я открыла камеру и поставила телефон на стол. Домашняя футболка и штаны оказались на полу. Мягкие волосы щекотали лопатки. Я села на стул так, чтобы моего лица на фото не было видно, повернулась правой стороной в кадр и немного выгнулась в талии. Левая рука прикрыла сосок, правая аккуратно легла на бедро с татуировкой листьев. Я оценивающе прошлась взглядом по кадру в камере. Меня всё устраивало. «Когда я делала такие фото для потенциальных любовников, то старалась гораздо меньше», – промелькнуло у меня в голове, пока я слышала щелчки камеры. Я начала рассматривать получившиеся кадры. Из-за мягкого утреннего солнца моя кожа казалась ещё бледнее, чем в жизни; благодаря этому чёрное кружевное бельё и чёткие контуры листьев на бедре смотрелись невероятно соблазнительно на фоне моего тела. Аккуратные волны приобрели оттенок холодного блонда. Я даже залюбовалась общей картиной, но быстро одёрнула себя и отправила фото с подписью «Будь осторожна со своими желаниями». Ответ не заставил себя долго ждать.

——————————

Рене ЕБАТЬ Я ЖЕ ШУТИЛА

Я

Я же говорю, осторожнее надо с этим

——————————

Я самодовольно отложила телефон, а затем поняла, что я сделала. Возможно, ей некомфортно. Возможно, я слишком её смутила. В конце концов, я просто сотворила хуйню. Осознание пришло слишком резко и, что самое главное, слишком поздно. – Скинуть обнажёнку лучшей подруге? Я чем вообще думала? – прошептала я и хлопнула себя по лбу. – Не кому-то там, а Рене, блять! Ладони мгновенно вспотели, дыхание участилось. Сердце как будто облили кислотой. Я крыла себя матами вслух и держалась за голову. В моей жизни точно не было более неловких ситуаций. Телефон быстро оказался в моих руках. Я понимала, что нужно было срочно написать что-то Рене, но не знала, что. Руки тряслись.

——————————

Рене ВОТ ДОПРИКАЛЫВАЛАСЬ

Я

Я заставила тебя чувствовать дискомфорт

Прости, пожалуйста

Я не знаю, чем я думала в тот момент, но явно не головой

Блять, я сквозь землю провалюсь сейчас

——————————

Рене мгновенно прочитала написанный мной текст. Мне почему-то уже было не так страшно за её реакцию. Я хотя бы извинилась после этого. Если она начнёт негативно высказываться в мою сторону, то это будет абсолютно заслуженно. Я даже поддержу её.

——————————

Рене Нашла из-за чего переживать! Это просто очень неожиданно было А так... Ну скинула и скинула. Мне не впервой видеть такое, и для меня это норма Что мне теперь делать? Я могу только осыпать тебя комплиментами по поводу фигуры

——————————

Я замерла. Где-то в глубине души я понимала, что это было довольно предсказуемо. Сердце перестало колотиться, я с облегчением выдохнула. Неприятный осадок от моего необдуманного и до безумия тупого поступка всё равно оставался, но я была рада, что хотя бы с моей подругой всё в порядке. Отправив «Хорошо», я перечитала последнее сообщение от Рене. Ей нравилась моя фигура. Она наверняка могла рассматривать меня и любоваться. Осознание того, что кому-то в принципе может эстетически нравиться моё тело, всегда очень смущало меня, но если представить Рене на месте рандомного человека... Что ж, мои порозовевшие щёки были вполне естественной реакцией. Я отбросила телефон на кровать и тряхнула головой, чтобы забыть об этом позоре. Пришло время хоть немного поработать.