Амплерикс. Книга 3. Полет ласточки

Вода быстро проникла в легкие Тайреса. Пожалуй, то инстинктивное желание скрыть от Альвары свою истинную ступень было самым лучшим решением Тайреса за всю его жизнь. В противном случае владыка Гальтинга приказала бы Джеаме умертвить юношу более надежным для Мастера воды способом. Рана, нанесенная ему Джеамой, была неглубокой. По правде говоря, Джеама намеренно била несильно. Пусть именно вода заберет жизнь Тайреса, но не рука Джеамы с зажатым в ней булыжником. Быть может, хотя бы это позволит ее совести если не спать, то погружаться в зыбкую дремоту время от времени. Сознание Тайреса вернулось к нему в компании с сильной головной болью. Он пытался пошевелиться, но понимал, что руки и ноги связаны, а тяжелые камни прижимают его прямо ко дну глубокого озера. Но он был в воде, в родной и естественной для него стихии, которая могла восстановить его силы лучше самого редкого зелья травников Гальтинга. Даже на такой глубине глаза Тайреса, быстро приспособившиеся к воде, могли разглядеть песчаное дно озера, водоросли и редкие камни, окутанные склизкими зелеными наростами. Без порывов воздуха Тайрес мог прожить сколь угодно долго. С чем ему предстоит сражаться, так это с голодом. Впрочем, пройдет неделя, а может, и больше, прежде чем силы начнут покидать Тайреса. А значит, на спасение есть и время, и надежда. — Отчего-то я так и думала, что смогу найти тебя в Эрзальской долине, — послышался в воде знакомый голос. Тайрес всмотрелся в пучину и увидел в ней, как в окне, лицо Оды. — Моя госпожа, — со страхом произнес он. — А тебе долго удавалось скрываться от моего взора. Думаю, ты нарочно не приближался к водоемам, пока наслаждался свободой в Гальтинге. Я права? — Вы правы, владыка. И за это я прошу вашего прощения. — Знаешь, а Эрви очень переживал, когда, вернувшись в Триарби из Аладайских озер, не обнаружил тебя в столице. — Он отыскал Лерию? — О, конечно, он ее отыскал. Горячее сердце влюбленного юноши способно отпереть любую дверь, едва ли не Темное крыло в Королевской библиотеке. Впрочем, союзу их не дано было заключиться. — Где сейчас мой друг? — Это так важно? Важнее, чем то, что сейчас ты, связанный, лежишь на дне? Интересно узнать, чем же ты так разгневал Альвару? — Тем, что ненароком постиг одну тайну, которая должна была стоить мне жизни. — И что это за тайна? — Вам полезно будет знать, моя госпожа. И я готов поведать вам о ней. — Я слушаю, — звучал голос Оды. — Сначала смею просить вашего разрешения вернуться в Марьяни. И вашего слова, что вы не заберете мою жизнь. — В моем разрешении нет нужды. Ты сын Эр-Нерая, не мой. И не в моей власти чинить Мастеру воды препятствия к возвращению в белый водоем. А что до моего слова — я не привыкла давать обещаний, покуда не осведомлюсь об их стоимости. — Тогда я вернусь в Марьяни и расскажу вам о том, что узнал от Альвары Лаплари. На ваш суд останется решить, насколько ценна для вас та информация. — Будем считать, что на этом этапе мы с тобой договорились. Я бы помогла тебе расправиться с путами, но, видишь, я сейчас в Марьяни. — Я справлюсь сам. Этих слов Ода уже не услышала, ибо лик ее растворился в водных пучинах озера. Вдалеке от Тайреса, на дне, лежало несколько камней. Если голод не лишит его сил раньше времени, он сможет подползти к одному из них и начать тереть о него промокшие путы. *** Дорога от Гальтинга, где Эльзахир освободил патриция из плена его сестры, в сторону Маударо показалась Шаю бесконечной. Первые дни патриций пытался вести счет тому, сколько раз небесные сферы затухали ночью и возносились в небо следующим утром, но на исходе второй недели пути утратил к этому интерес. Ноги распухли, ступням было тесно и больно в стоптанной обуви, и Шай уже много дней шел босиком. Лучше ранить ноги о камни и коряги, чем смотреть, как ботинки пропитываются кровью сквозь стертую до мяса кожу. Эльзахир же, казалось, не думал о боли. Вероятно, он и вовсе ее не испытывал. Эльзахир ел и пил мало, а говорил еще меньше. Ягоды и съедобные корни, попадающиеся им на пути, они не делили поровну. Отправив в рот пригоршню брусники, остаток пищи Эльзахир отдавал Шаю, который жадно набивал щеки, стараясь вспомнить вкус еды. Слева до взора Шая доходили очертания хлопковых полей. Значит, где-то там Вар-Гум, родина лучшего хлопка планеты. Патриций вспомнил, как в позапрошлом году в Гальтинге он провел целые сутки в ожесточенных переговорах с мэром Вар-Гума, который отказался продлевать контракт на продажу хлопкового сырья на прежних условиях. Когда эспир горит красным и опускается ночь, продолжать переговоры бессмысленно. Мэр был утомлен торгом, но столь же сильно был вымотан и патриций. А потому он предложил мэру Вар-Гума продолжить беседу утром за чашкой чая, а не за бокалом вина. Мэру была отведена роскошная опочивальня, точно это могло бы склонить мэра к согласию на сделку на нужных Шаю условиях. Мэр, однако, знал, что даже ночь по соседству с Королевой не изменит его решения. Знал это и патриций. Поэтому он не позволил мэру коротать ночь в одиночестве, приказав двум умелицам явиться в опочивальню к высокому гостю. Высокому буквально — ростом мэр Вар-Гума превышал Шая на две головы, что давало мэру хотя бы такое преимущество. А когда ставки высоки, любое преимущество стараются использовать в свою пользу. И мэр поступил именно таким образом — на переговорах Шай сидел за столом, а мэр стоял над ним, давя ростом и возрастом, пусть и не положением в иерархии ступеней. На следующее утро Шай встретил опечаленного мэра. Неужели дорогие наложницы не удивили его ночью? На поверку оказалось, что не удивил их именно мэр. Быстро все поняв про деликатную проблему мэра, Шай переговорил с ним с глазу на глаз. Он пообещал дать мэру особенные капли, которые были способны налить мужской силой даже мертвое тело. Предложив мэру провести в Гальтинге еще одну ночь и подослав к нему тех же наложниц, на следующее утро Шай увидел гостя светящимся от радости. Тем же утром контракт на закупку хлопкового сырья был продлен на три года на прежних условиях в обмен на ящик мужского снадобья. Воистину, ни одна из земель не могла состязаться с Гальтингом в искусстве творить чудеса из сока диетр. Ни одна из ступеней не могла конкурировать с ангалийцами в искусстве вести дела. И ни один ангалиец не мог соперничать в этом искусстве с Шаем Лаплари. В пути патриций и Эльзахир спали только под открытым небом, обходя стороной редкие деревни, что лежали между Эрзальской долиной и Песочными рукавами, за бескрайними дюнами которых брала свое начало недосягаемая пиратская территория. На лице Шая нарисовалось блаженство, когда его огрубевшие мозолистые пальцы ног нащупали нежный, нагретый сферами песок. Вдали виднелись очертания тюрьмы. Еще ни разу Шаю не доводилось видеть знаменитые Песочные рукава так близко. Он подумал, что Эльзахир решит обойти тюрьму стороной. Но Маг не сменил курс. «Обход отнимет у нас не менее пяти лишних дней. Но у нас их нет. Мы не сворачиваем», — пояснил патрицию Эльзахир. Примерно в миле от Песочных рукавов был выставлен кордон надзирателей. Пройти на территорию, прилегающую к тюрьме, мимо зоркого периметра охраны было невозможно. История Амплерикса знала немало случаев, когда заключенные пытались бежать или когда их родственники, жаждая свидания с плененными братом или матерью, делали попытки проникнуть в тюрьму незамеченными. Каждый, кто вторгался на территорию Песочных рукавов, подвергался тщательному обыску, и то лишь в том случае, если заранее направлял в тюрьму прошение о свидании, которое почти всегда оставалось без удовлетворения. Когда Шай и Эльзахир приблизились к тюремной охране, патриций приготовился к тому, что стража выставит перед собой железные щиты, а то и пронзит непрошеных гостей копьями. Но стражники не удостоили патриция и Мага даже взглядом. «Не бойся. Они нас не видят, — сказал Эльзахир изумленному Шаю, — и не слышат». Патриций боязливо обернулся и увидел, что надежный кордон остался у них за спиной, не шелохнувшись. Дорога к тюрьме через густые рассыпчатые пески была уложена досками. Идя по узкой тропе, путники уверенно приближались к двум высоким, смотрящим друг на друга входам в тюрьму — те действительно выглядели, как рукава гигантского камзола. Неподалеку от Шая и Эльзахира слонялись под черным небом с пяток пленников. Руки и ноги их заключены в жесткие металлические кандалы, и оттого походка заключенных казалась смешной. Они походили на выводок утят, послушно плетущихся за селезнем. Должно быть, эти пятеро были отправлены в Песочные рукава не за самые страшные преступления, ибо основной части заключенных не дозволялось покидать сырые темные дыры, именовавшиеся здесь камерами, и гулять под небом. Эльзахир и патриций обогнули правый рукав и вскоре оставили тюрьму за спиной. Глаза Шая видели впереди еще несколько миль сплошного голого песка, из которого росли редкие дюны. Одним из любимых лакомств патриция, когда в его власти находилась вся Эрзальская долина, а к его услугам предоставлялась переполненная монетами казна Гальтинга, был рыбный паштет. Время от времени это нежное кушанье готовили ему кулинары Гальтинга, если Шай повелевал закупить у Марьяни рыбу с доньев Эр-Нерая. Повара замешивали муку из семян в подсоленной воде, выпекали из теста хрустящие тосты легче воздуха и выдавливали на них из бумажного конверта розочки из рыбного паштета. Дюны, на которые сейчас смотрел Шай, очень походили на те розочки. Подумав об этом редком, дорогом блюде, патриций, много месяцев не знавший привычной пищи, сглотнул слюну иссохшим от жажды горлом. В этот вечер они заночевали на самой северной границе территории Песочных рукавов — там, где поредевший песок в последний раз мог заменить им постель, ибо сразу после начиналась грубая, скудная, каменистая поверхность. — Ты больше не спрашиваешь меня о Лафре. — Этих слов от Эльзахира патриций услышать не ожидал. — К чему? Ты все равно ничего не говоришь. И даже не признаешься, что ты Маг, пусть я многократно в этом успел убедиться. — Ты любишь Лафре? — А тебе есть до этого дело? — спросил Шай. — Дела нет. Интерес есть. — Ну ты же Маг. Тебе виднее. — Любишь ли ты Мачео? — От моих слов что-то зависит? — в который раз патриций увильнул от ответа. — И все же? Если бы я предложил тебе возвращение на трон Гальтинга в обмен на верность одному из этих юношей, ты бы согласился? — А в твоей власти предложить мне это? — А ты когда-нибудь отвечаешь на вопрос не вопросом? Шай задумался. Отчего-то он был уверен, что дай он Эльзахиру утвердительный ответ, то все равно не обнаружил бы себя на троне Гальтинга. — Верность — не самое большое мое умение, — наконец ответил патриций. — Я знаю. — Зачем тогда спрашивал? — Просто интерес. Теперь спи. Утром живот патриция больно ныл от голода — они ничего не ели накануне, ведь в песке не росли даже ягоды. «Собери силы», — скомандовал Шаю Маг. И они медленно двинулись дальше. Впереди стояла мгла, и патриций понял, что они достигли той точки, где начинается неизведанная территория пиратского Маударо. Путники вошли в туман, который вскоре стал окончательно непроглядным. Но Эльзахир уверенно шел вперед, будто знал дорогу. У Шая не было сомнений, что Маг ее действительно знает. Пиратской каравеллы, которая помогла бы за короткое время добраться отсюда до города, у них не было, и дорога в непроглядной дымке окончательно убила в патриции ощущение пространства и времени. Возможно, в пути они провели полдня. А может быть, и все два. Но внезапно туман исчез, и Шай увидел перед собой огромное пространство. Воздух тут был прозрачный, а откуда-то сверху длинные ровные оранжевые лучи небесных сфер касались земли. Впереди, из неведомой глубокой бездны, росла огромная плоская плита, в центре которой стоял белокаменный замок. Маударо сиял огнями от сотен фонарей, установленных по всему городу. «Это Маударо?» — с нескрываемым восторгом и даже трепетом спросил Шай. Эльзахир ничего не ответил, а это значило «да». Патриций не мог понять, почему пираты, которые совсем не выглядели, как опасные головорезы, не смотрят на них с Магом. Может быть, благодаря колдовству Эльзахира они все еще невидимы, как там, в Песочных рукавах? «Эй! Смотри, куда идешь!» — недовольно буркнул Шаю один из пиратов, когда патриций нечаянно задел его своим плечом. Стало быть, они вполне себе заметны. Дейна стояла рядом с входом в белокаменный замок и говорила с пиратами. «Я тебя понял, владыка», — сказал пират Дейне. Сначала Шай подумал, что это голод затуманил его сознание настолько, что выбросил наружу из закромов памяти образ бывшей правительницы Аджхарапа. Но, когда он поравнялся с ней, Дейна, напрочь забыв про беседу с пиратами, уставилась на патриция. — Побери меня диетра… Что ты здесь делаешь? — пролепетала Дейна. — А ты? — спросил не менее удивленный Шай. — Я владыка Маударо! Ты что, и над пиратским городом хочешь установить клятый протекторат? — Владыка Маударо, — пробормотал патриций. — Я бы удивился, да зная тебя, не получится. — Я повторяю: что ты забыл в Маударо? И что это за статный красавец сопровождает тебя? Истинно, ты знаешь толк в выборе любовников. Этого у тебя не отнять. — У нас с тобой разные взгляды на статных красавцев. Что я тут делаю — можешь спросить его сама. — Как тебе жилось в темницах Гальтинга? Это не в светлой мэрии Аджхарапа сидеть, согласишься? Надеюсь, ты смог насладиться там обществом сокамерников? Я ведь слыхала, что сестрица положила младшего братца на лопатки. — Слыхала! — усмехнулся Шай. — Вот уж не подумал бы, что твои жертвы спешно пересказывают тебе последние новостные сводки и погоду на завтра, пока ты грабишь их имущество, приставив нож к горлу. — Вижу, клетка не притупила остроты твоего языка. — Ты все еще грезишь о моем языке, старая похотливая воришка? Неужели до сих пор хочешь его? — Зная, в каких местах он бывал… Предпочту отклонить это предложение. — А я тебе ничего и не предлагал. Каллайн, стоявший рядом с Дейной и патрицием, тихо обратился к Эльзахиру: «Они что, знакомы? Так обычно общаются бывшие любовники, расставшиеся не на самых лучших условиях». Но Маг, разумеется, ничего не ответил Каллайну. В высокой арке пиратского замка показалась фигура Келия Бальероса. Завидев его, Эльзахир схватил Шая под руку и, не позволив определить победителя в изощренной словесной перепалке, потащил юношу к входу в замок. «Патриций!» — окликнула Дейна. Эльзахир и Шай остановились. Патриций обернулся на свою бывшую противницу, у которой когда-то отвоевал целый город, и вопросительно посмотрел на женщину. — Я хотела поблагодарить тебя, — чуть помедлив, произнесла Дейна. — Не за что. Мы ведь не делили ложе. — Я благодарна тебе за то, что скинул меня с трона Аджхарапа. — Он давно был тебе в тягость, — не удержался патриций и вновь съязвил. — Не ерничай. Только благодаря тому, что каравелла плавийцев повезла меня в столицу на королевский суд, я смогла оказаться здесь. В этом прекрасном месте, где впервые в жизни почувствовала себя дома. Пост мэра Аджхарапа я получила подлостью. Статус же владыки Маударо — мудростью, силой и грамотным расчетом. Тем ценнее это для меня. И не таи зла за то, что я приказала пленить тебя в Аджхарапе и хотела использовать тебя в переговорах с Гальтингом. — Я не злопамятный, — ответил Шай, не желая больше демонстрировать свое острословие. — Тебе и твоему компаньону, которого ты до сих пор мне так и не представил, будет подана вкусная еда и отведена просторная опочивальня прямо в замке. Вы не будете ни в чем нуждаться. Если что-то потребуется еще, попроси Каллайна. Он мой советник, моя правая рука. — Спасибо, — кивнул патриций. Они втроем — Келий Бальерос, Эльзахир и Шай Лаплари — уединились в небольшой комнате на третьем этаже замка, куда их препроводил Каллайн. Перед тем, как покинуть комнату, пират поставил на стол два сосуда — с вином и водой. Рядом стоял поднос с сырами. — Вино из Ангура. — Каллайн кивнул на первый сосуд. — Настоятельно рекомендую отведать. — Сами, наверное, делали? — поддел его Шай. — Лично грабил, — улыбнулся пират, завел руку за спину и слегка поклонился, став похожим на благочестивого господина. Каллайн вышел в коридор. Шай смотрел на Келия, с кем в последний раз виделся в Серебряной Слезе. — Ваше лицо мне очень знакомо, — наконец произнес патриций. — Мы встретились с тобой в Серебряной Слезе, Шай, — ответил мужчина. — В поисках андамита ты прибыл туда в компании с сыном леди Оды, с девушкой по имени Лерия и с юношей. Лафре, кажется. — Точно! — воскликнул патриций. — Вы Келий, если память не подводит меня? — Темницы Гальтинга не притупили ее, — улыбнулся мужчина. — Да, я Келий. Келий Бальерос. Услышав эту фамилию, Шай переменился в лице. Келий Бальерос? Быть не может! Какое неведомое дело привело отца Королевы сначала в Серебряную Слезу, а затем и в пиратский город? — Бальерос… — сбивчиво пробормотал Шай. — Простите… Тот самый Бальерос? — Других Амплерикс не знает, уж извини. — Но что вы делаете в Маударо? С Калирией что-то случилось? — А почему ты спрашиваешь? Что не дает тебе покоя — переживания за ее здоровье или за руку и сердце, которые пока еще свободны? — А они свободны? Андамит так и не отыскали? — Отыскали, — ответил Келий. — Кто? — вскрикнул патриций и сжал кулаки. — Я. Пот проступил на лбу патриция. С того самого далекого дня, как он в компании с Лафре покинул родной Гальтинг, желая отыскать серый камень и породниться с королевской династией, его жизнь успели перекроить вдоль и поперек. Столько роковых событий свершилось, столько побед и поражений познала его жизнь. В какой-то момент Шай даже перестал думать об андамите и о возможной свадьбе с Калирией. И вот сейчас, в этот самый миг, в этом самом городе пиратов, отец Королевы сообщает Шаю о том, что серый камень найден. Найден Келием. Неужели все эти поиски были напрасны? Патриций протяжно выдохнул. Он поднял глаза на Келия и робко произнес: — Где вы отыскали его, я могу спросить? — Можешь. Андамит был в Искристой лагуне. — В Серебряной Слезе… — прошептал Шай. — Я был так близко. — Эльзахир помог мне отыскать его, — сказал Келий. — И что вы теперь намерены делать? — О, я уже все сделал. — Вы выбрали супруга для Королевы? — Отнюдь. Отыскав серый камень, я в полной секретности вернулся в Триарби. Не думаешь же ты, что я мог медлить, зная, что жизнь моей дочери отсчитывает последние дни и может оборваться в любой миг? — Стало быть, Калирия вне опасности? — Опасность сохраняется всегда. И об этом я расскажу тебе чуть позже. Но моя дочь излечена, да. Правда, сама она об этом еще не знает. Никто не знает, кроме меня, Эльзахира, секретария Далонга. И теперь тебя. Но для всей остальной планеты поиски продолжаются. И тот, кто предъявит Королеве андамит, будет вправе взять мою малышку в жены, как и было условлено. — И кто же его предъявит? — Я надеялся, что ты, Шай. Пот пробил лоб патриция во второй раз — еще сильнее, чем в предыдущий. Пальцы его нервно подрагивали от волнующих слов Келия. Он постарался совладать с мыслями, которые устроили в его голове настоящую скачку. Патриций был умен и расчетлив. Он быстро понял, что у Келия и Эльзахира есть к нему дело. Именно он нужен был этим двоим, коль скоро андамит был предложен не кому-то, а патрицию. Именно поэтому Эльзахир вызволил его из темницы и притащил сюда. — Почему я должен верить вам? — наконец произнес Шай. — Вы назвались отцом Калирии. Но верно ли это? — Верно, — впервые за все время заговорил Эльзахир. — Может быть, и слова Мага ты поставишь под сомнение? — спросил Келий, сцепив руки в замок. — Ты все-таки Маг? — Шай посмотрел на Эльзахира. — Я бы удивился, да давно понял это. — Конечно, он Маг, — продолжил Келий. — Без Мага я не узнал бы о болезни дочери. Без Мага я не догадался бы объявить поиски андамита, заранее зная, где может находиться таинственный серый камень. Только у Мага есть такая сила — делать все, чтобы спасти Королеву Амплерикса. И свою племянницу. — Я не понимаю, — шепнул патриций. — Эльзахир — мой младший брат, — продолжил Келий. — Я сам узнал об этом за несколько дней до того, как после встречи с ним распорядился разослать по Амплериксу красный огонь с воззванием к добровольцам. Много лет назад мы жили на Аладайских озерах. Наши родители оставили меня присматривать за братом, но я не уследил. Да я и не уследил бы, даже если не спускал бы глаз с Эльзахира. Он был выбран Магом в качестве ученика, а Магу противостоять бессмысленно. Матушка моя не смогла смириться с пропажей сына и лишилась рассудка. Мы с отцом оставили ее на Аладайских озерах и переселились в Триарби, когда мне было лет десять или около того. Мой отец — секретарий Далонг. Дедушка Калирии. Шай не успевал переваривать в своем сознании весь этот поток шокирующей информации. — Калирия — внучка секретария Далонга и племянница Мага? — выдавил из себя патриций. — Да, — улыбнулся Келий. — Но девочка не знает ни того, ни другого. Безопасность Королевы превыше всего. Даже безопасность от нее самой. Придет день, и ей все откроется. Но не сейчас. Она слишком мала для этого. И все еще слишком уязвима. — Зачем вы рассказываете мне все это? — с недоверием в голосе спросил Шай. — Я предпочитаю заранее давать согласие на то, чтобы меня посвящали в чужие тайны, тем более такие. Чужие тайны — что клинок возле шеи. — Ты же сам усомнился в том, что я отец Королевы, — заметил Келий Бальерос. — Теперь ты осведомлен о многом. Кстати, вот, посмотри, если всего сказанного тебе все еще недостаточно. Келий потянулся к рубашке и расстегнул пару верхних пуговиц. На груди его была цепочка, а на ней — небольшой гладкий медальон. Келий снял блестящую подвеску и протянул ее патрицию. «Открой, — сказал Келий. — Работа талантливого столичного художника». Шай осторожно нажал на кнопку, и створка медальона отворилась. Там, на внутренней ее стороне, был выгравирован портрет. На Шая смотрела маленькая Калирия Бальерос, сидящая на коленях у своего отца. В мужчине на портрете патриций без труда смог опознать Келия. Захлопнув медальон, Шай протянул его владельцу обратно. Келий вернул подвеску на цепочку и застегнул пуговицы на рубашке. — Я всегда ношу с собой этот медальон. Моя девочка. Наверное, она уже подросла… — И Келий горько улыбнулся. — Хорошо. Допустим, я поверил, — пробормотал Шай. — Но почему вы хотите отдать андамит именно мне? Вам что-то нужно от меня? — Разумеется, — сказал Эльзахир. — Девочка излечена. Но она все еще в большой опасности. — В какой? — Шай посмотрел на Мага. — Этого тебе не надо знать. Если желаешь спасти ее, получить андамит, соединиться с династией Бальеросов, свергнуть сестру и вознестись до небывалых высот на Амплериксе, ты исполнишь нашу просьбу. — Могу я услышать ее? — Ты отправишься в Землю Вдов, — сказал Эльзахир. — Что? В Землю Вдов? Но ход туда закрыт. — Не для мужей, — парировал Эльзахир. — Там живет одна вдова, которая намерена лишить Калирию жизни. И ты поможешь сделать так, чтобы этого не произошло. — Вы просите меня убить ее? Но вдовы бессмертны. Таково проклятие, наложенное на них Верховным судьей. Во всяком случае, так меня учили в школе. — У тебя были толковые учителя, — сказал Маг. — Нет, мы не просим тебя убивать ее. Мы просим вернуть ей дар утратить жизнь. Снять с нее проклятье бессмертия. — И как же я должен это сделать? — Над Землей Вдов проходит Белый Мост. Слыхал о таком? — Припоминаю. — Белый Мост уже не считается территорией Земли Вдов. Его арки простираются высоко над тем проклятым краем. Ни одной вдове не дано добраться до Моста, столь непокорна его высота. — А они хотят туда попасть? — Те, кто устал от бессмертия, — очень. Вдова проклята до тех пор, пока заточена в лесах Земли Вдов. Но, оказавшись на Белом Мосту, вдова становится простой смертной женщиной. Остальное — дело времени. Голод, жажда. Иная и сиганула бы вниз с Моста в пропасть. Для вдовы оказаться на Белом Мосту означает неотвратимую, долгожданную смерть. Ты ангалиец, повелитель ветров. Только ангалийцам дано вознестись в воздушной толще. И ты сделаешь это. — Сделаю что? — Шай терял терпение. — Ты отыщешь ту вдову. Ты схватишь ее в охапку, воспаришь к Белому Мосту и оставишь ее там дожидаться смерти. Быстрой или медленной — то уже будет ее выбором, но не твоей заботой. После этого ты получишь андамит и сможешь стать законным супругом той, которая находится на первой ступени. — А если я откажусь? — эти слова сами вылетели у Шая изо рта. — Откажись, — с некоторым безразличием сказал ему Эльзахир. — И вместо того, чтобы поменять фамилию «Лаплари» на желанную тобой фамилию «Бальерос», ты продолжишь скитаться по Амплериксу. Рядовой ангалиец, с позором лишенный сестрой господства над Эрзальской долиной. Глупец, который не воспользовался шансом прикоснуться к господству над целой планетой. Шай не нашелся, что ответить на эти слова. Они были чистой правдой, с этим он не мог бы спорить даже при желании, ибо спорить с собой делом было безнадежным и неблагодарным. Он посмотрел на Эльзахира, перевел взгляд на Келия и сказал: — То есть все эти поиски андамита… Все это было маскарадом? Все это было ложью с одной целью — предложить мне, тому, кто так желает единения с королевской династией, шанс породниться с Бальеросами в обмен на вдову, которую нужно забросить на Белый Мост? — В целом… — сказал Келий. — В целом, да. Но на одну и ту же ситуацию можно посмотреть с разных сторон. Если ты не примешь нашего предложения, та вдова доберется до Калирии, и тогда даже черным небесам не будет ведомо, что случится с Амплериксом. — А она доберется? Как она покинет капкан леса, в котором заключена Земля Вдов? Она же проклята, как и все вдовы. — И быть тому до тех пор, пока ласточка не вернется в свое гнездо, пока засохшая яблоня не заплодоносит, — произнес Эльзахир. — Знакомые слова? — Знакомые… Слова из атласов в Королевской библиотеке. — А ведь засохшая яблоня совсем скоро заплодоносит. Ласточка уже решила вернуться в родное гнездо. А значит, близится конец. Значит, все уйдет. Даже проклятие Верховного судьи, наложенное на Землю Вдов и всех ее обитательниц. И только ты один можешь пресечь закат жизни Амплерикса. Опередить тот миг, когда проклятие будет снято с вдов, когда они смогут беспрепятственно покинуть свой лес и когда одна из них рано или поздно доберется до Калирии. Только ты можешь сделать это. Спасти бытие. И заодно получить желанный брачный союз. Теряешь ли ты что-то, принимая наше предложение? А скорее, пронзительную просьбу. — Наверное, не теряю. — И каким же будет твое решение? — спросил Келий. — Могу я хотя бы переспать одну ночь с этими мыслями? Еще несколько недель назад я гнил в темницах Гальтинга, а сейчас передо мной — шанс стать первым. Шанс вписать свое имя в историю Амплерикса. Шанс поквитаться с сестрой… — Сдается мне, — задумчиво произнес Келий Бальерос, — эти твои слова ясно говорят за тебя. — Я Маг, — Эльзахир сурово перебил брата. — Я не буду ждать, пока муж ступенью ниже меня обнимает подушку, решая, согласен ли он спасти Амплерикс. — Хорошо, — ответил Шай. — Я согласен. Я сделаю это. И не расскажу никому о том, что слышал в этой комнате. — Разумеется, не расскажешь, — бросил ему Эльзахир. — Моя магия не позволит твоему рту сделать это. — Но как мне добраться до Земли Вдов? — Ты добрался из Гальтинга аж до Марьяни. Преодолел Чистые горы. Достиг Серебряной Слезы. Уверен, дойти до Земли Вдов тебе будет под силу, — сказал Маг. — Я помогу тебе выбраться из Маударо обратно к Песочным рукавам. Остальное ты сделаешь сам. И они принялись обсуждать план в деталях. На следующее утро Шай закинул за спину большой рюкзак. Каллайн положил ему в дорогу кожаный мешок с водой (от вина из Ангура Шай отказался), несколько порций семян, маринованные земляные груши и даже четыре яблока. — Яблоки! — воскликнул патриций, крутя в руках упругие зеленые плоды, ароматом которых уже не надеялся насладиться вновь. — Откуда они в Маударо? — Пираты знают толк в хорошей еде, — усмехнулся Каллайн. — И в том, какие каравеллы представляют для нас наибольший интерес. — Вы ограбили каравеллу моей расы? — спросил Шай. — Слушай, — ответил пират, — если тебе так это не нравится, я могу забрать у тебя яблоки. На перепродаже даже этих четырех штук я выручу немало монет. — Нет-нет, я беру, беру. Завидев, как Шай резво продевает руки сквозь лямки набитого едой рюкзака, Дейна подошла к нему. — Недолгим было твое пребывание в моем городе. — Да уж. В Аджхарапе я задержался гораздо дольше. — На этот раз не отобрал моего поста. И на том спасибо. Куда отправляешься? — А что? Собираешься писать мне любовные письма? — Какой же ты несносный мальчишка! И как только тебя терпел мой племянник. — Мачео? С трудом. — Ты знаешь, что с ним? — Последний раз я видел его в Аджхарапе. Я назначил его в городской синедрион. — Даже так… — задумчиво сказала Дейна. — Наверное, он очень старался, зарабатывая этот пост ночами в постели под тобой. — Ну почему же сразу подо мной? Он и сверху иногда любит. — Воистину, язык твой, что бритва… Но тебя пленила Альвара. Думаю, сейчас состав синедриона в Аджхарапе обновлен твоей резвой сестрицей. — Быть может. Впрочем, Мачео покинул город в тот же день, когда я отчалил на каравелле из Аджхарапа на беседу с Альварой. — Куда он направился, ты знаешь? — Естественно, ведь то была моя идея. Помнишь Кларену? Ту девицу, которая по глупости обвинила меня в краже ее лодки? — Туманно. — Я попросил Мачео взять корабль и лететь в Байхиби, чтобы отыскать сына Кларены и привезти его в Аджхарап. — Лагея? — Да… А откуда ты знаешь его имя? — удивился патриций. — Мальчишка сейчас у нас, в Маударо. Сам прилетел, никто его не похищал, не смотри на меня так. — Много же прошло мимо моих глаз, пока я наполнял ведро в темнице Гальтинга своими скудными испражнениями. — Ты знаешь, где сейчас его мать? — В последний раз я виделся с Клареной в Аджхарапе. Улетая в Гальтинг, я назначил ее своей наместницей. Но не думаю, что Альваре пришлась по душе кандидатура, имеющая дела с Шаем Лаплари. Надеюсь, Кларена успела бежать из города. — Власть меняется, семьи разлучаются, рушатся старые союзы и заключаются новые, — хмыкнула Дейна. — Амплерикс, Амплерикс… Только тут, в Маударо, жизнь течет своим чередом. — Сказала та, которая свергла предыдущего владыку пиратского города. — Но я же не утверждала, что небольшие перемены — это плохо. Через твою постель, например, сколько юнцов прошло? Сколько любовников ты сменил за свою недолгую жизнь? — Я бы продолжил обмениваться с тобой статистическими сводками, но меня влечет дело. Спасибо за еду и кров. Шай похлопал ее по плечу, сам удивляясь этому странному жесту. Недалеко от них стоял Эльзахир. «Ты все еще не представил нас друг другу», — с показным укором в голосе сказала Дейна, покосившись на Эльзахира. Шай посмотрел на Мага и сказал Дейне: «Тебе лучше не знать». Эльзахир бросил взгляд на патриция. — Ты готов? — Болтаться где-то между Землей Вдов и Белым Мостом? В какой-то степени. — Иди. Тебе не понадобится компас. Тебе дадут каравеллу. Моя магия поможет ей найти выход к границе пиратских владений. Дальше ты сам. Мой тебе совет — лети к Амарантовым топям. Там, в Чистых горах, есть ущелье, где твоя каравелла сможет пройти скалистые выступы. Призови ветер — он поможет миновать ущелье безопасно. Ты окажешься на Восточном Амплериксе, прямо в Аиль-Саттае. Лети высоко. Мне ведомо, что великая Халлокати отжила свой век, но остальные диетры Аиль-Саттая могут представлять для тебя опасность. А далее путь к Земле Вдов тебе укажет Арамей. Ступай же. Эльзахир вернулся в белокаменный пиратский замок, где его ждал брат. Келий вопросительно посмотрел на Мага и получил в ответ кивок. — Сколько времени пришлось мне провести в пиратском прибежище ради недолгого разговора с патрицием… — сказал Келий брату. — Оно того стоило, — ответил Эльзахир. — Ни одна другая земля Амплерикса не могла бы сохранить в тайне нашу с ним встречу. — Мне есть смысл оставаться в Маударо, как считаешь? — Думаю, что нет. Но ты решай сам. — Возвращаться в Триарби? — задумчиво пробормотал Келий. — Там к тебе будет слишком много вопросов. От Калирии прежде всего. Она видела тебя, когда ты привез туда андамит? — Нет. Я передал серый камень отцу и тут же покинул столицу. У меня даже не было возможности глянуть на дочь хоть одним глазком. — Далонг не задавал лишних вопросов? — Нет. Наш отец умен. — Он знает про меня? — Нет, я ничего ему не говорил. Хотя уверен, что он с большой радостью узнал бы, что его младший сын жив. — Возможно. Ты знаешь Далонга лучше, чем я. Так что в итоге? Останешься в Маударо? — Едва ли. Думаю, лучше в Гальтинг. Наверняка Шай отправится туда, как только забросит на Белый Мост ее. — Если забросит, — сказал Эльзахир. — Что говорит тебе сердце? Можешь ли ты заглянуть в будущее? Что ждет там мою дочь? — Я пытался. Но пока я вижу лишь пустоту. — Но не смерть? — Не утомляй меня, брат. Ступай в Гальтинг. Эльзахир и Келий отыскали Дейну. На следующий день она собиралась отправиться на охоту. Разграбление торговых каравелл доставляло ей истинное удовольствие, и в этом нелегком деле Дейна могла соперничать даже с самыми опытными пиратами Маударо. Эльзахир обнаружил Дейну на ее каравелле. Она неспешно прохаживалась по палубе судна, проводила рукой по снастям и проверяла паруса на прочность, готовясь к завтрашней ходке. Завидев Эльзахира, она резво спрыгнула со своего корабля и спросила: — Вам что-то нужно, господин? — Да, — ответил Маг и, покосившись на стоящего рядом Келия, сказал: — Дайте каравеллу этому человеку. Пусть ваши пираты сопроводят его в Гальтинг. Пусть оберегают его в дороге. — Слушаюсь. Дейна, которой было невдомек, что сейчас перед ней стоит Маг, даже не удивилась своей покорности и вежливости, давно не соскальзывающей с ее языка. Находясь под чарами Мага, она не хотела и не могла перечить ему или тем более утомлять его лишними расспросами. Для Келия была снаряжена каравелла с двумя пиратами, которые завтра под видом обычных деквидов возьмут курс на Гальтинг. Рядом с каравеллой играл с камнями Лагей. — Поедешь со мной? — сам удивившись своим словам, предложил мальчику Келий. — С вами? А куда? — В Гальтинг. — Я боюсь Гальтинга! — воскликнул Лагей. — Там живет плохая тетя. Она обозвала мою маму голодранкой. — Со мной ты будешь там в безопасности, обещаю. Ты еще так юн, Лагей. Негоже тратить свою жизнь на пиратов. Ты же ищешь свою маму, верно? — Да. — Сдается мне, в Маударо тебе ее точно не отыскать. На этой каравелле я улетаю в Эрзальскую долину. Если не поедешь со мной… Даже черные небеса не скажут, когда тебе еще выпадет шанс вернуться к нормальной жизни. И, возможно, найти свою маму. — Честно? — Абсолютно. Так что? Летим? — А как же мой шевр? — Оставь его тут. Он сослужил тебе свою службу сполна. Далее он бесполезен, мальчик. Три каравеллы оторвались в тот день от причала Маударо и исчезли в тумане. Первая, с Шаем на борту, отправится к Чистым горам и окажется в Восточном Амплериксе. Вторая, с Келием и Лагеем, полетит через Амарантовые топи, достигнет Гальтинга, высадит там мальчика и отца Королевы и вернется обратно, по пути присматривая себе добычу. Третья, с Дейной и одним из пиратов, возьмет курс чуть правее. К северу от Ангура в ее сети попадется судно, на котором в свое время из Эрзальской долины вылетела Тиби в сопровождении немого капитана, чтобы отыскать Лагея. Нередко в трюмах каравелл, летящих близ Ангура, можно найти солидные запасы дорогого вина или не менее солидные суммы монет, вырученных от продажи ценного напитка. Молниеносно всадив кинжал в шеи капитана и Тиби, Дейна обыщет каждый сантиметр их каравеллы. Не найдя никакой добычи, кроме никчемных остатков провианта, Дейна мысленно попросит прощения у толстушки, чьи навеки застывшие глаза смотрят прямо в небо, и подожжет каравеллу, заметая ненужные следы. С дюжину фляг вина Дейна и ее напарник отнимут у торговцев другой каравеллы уже под вечер. Вернувшись с охоты в Маударо, Дейна увидит, что таинственный Эльзахир все еще находится в пиратском городе, но неведомая ей магия не позволит задать ему ни одного вопроса. Но был в Маударо один, кого магия Эльзахира обошла стороной. Эльзахир, возможно, и не обратил бы на него внимания. Но Амакар сам подошел к Магу. «Страница», — тихо сказал дряхлый старик. Эльзахир внимательно посмотрел на местного сумасшедшего. «Я чем-то могу быть вам полезен, господин?» — спросил Маг Амакара. Тот сверлил Эльзахира взглядом, в котором Маг не смог разглядеть безрассудства. Быть может, потому что старик скрывал его. А может, его и вовсе не было в голове старца. «Страница, — повторил Амакар. — Он читал страницу». Эльзахир загладил русые волосы назад и, устало вздохнув, сказал: «Я не понимаю, о чем вы, господин». Амакар прищурился: «Маг не может не понимать». Эльзахир воссоздал в памяти каждый миг, проведенный в Маударо, чтобы на всякий случай убедиться — только помутнение рассудка могло бы заставить Эльзахира рассказать хоть кому-то о ступени, которую он занимает. Но рассудок не давал Эльзахиру поводов для беспокойства. Из всех, кто был в Маударо, о личности Эльзахира знали только Келий и Шай. Никаких оснований сомневаться в остроте ума брата и в его преданности общему делу у Эльзахира не было. С патриция же он не сводил глаз с того самого момента, как они с Келием беседовали с ним в белокаменном пиратском замке. Эльзахир наложил заклятье на уста патриция, и Шай, как ни старался, не смог бы молвить ни слова о Маге и о своей миссии в Землю Вдов. Откуда тогда этому старику могло стать известно об Эльзахире? — Вы думаете, что общаетесь с Магом, достопочтенный господин? — Я знаю, — ответил Амакар и добавил неизменное: — Страница. — Могу я справиться о вашем имени? — Маг должен знать. — Маги знают многое. Но не все. И точно не имена всех жителей Амплерикса, — спокойно ответил Эльзахир, решив не отрицать, не подтверждать слова старика. — Я знаю все, — сказал старик. — Поверить в это мне хочется все сильнее. И все же, как ваше имя? — Амакар. Я был как ты. — Магом? — без страха в голосе за это слово спросил Эльзахир. — Да. Эльзахир прикрыл глаза и призвал всю мощь той силы, которой обладал. Чутье подсказывало: старик не лукавит. — Допустим, — продолжил Эльзахир и поймал себя на мысли, что разговор этот привносит некоторую тревожность в его сердце. — О какой странице вы говорите? — Я вырвал ее оттуда. Там. — Откуда «оттуда» и где «там»? — Маг должен знать. Страница. Страница. — Темное крыло? — Темное крыло. — Атласы Королевской библиотеки, что скрыты от остальных? — Да. — Как давно вы покинули третью ступень? — Давно. Ты еще не был рожден. Твой учитель и учитель его учителя не были еще рождены. Страница. — Почему вы поселились здесь? — Потому что вырвал страницу. Страницу, страницу. — Что в этой странице? И кто тот «он»? Кто читал ее? — Мальчик, улетевший в Гальтинг. — Лагей? — Лагей. Страница. — Но почему вы дали ему прочесть ее? — Потому что я хотел освободиться от знаний. И освободился. — С вами непросто вести речь. Могу я взглянуть на ту страницу? Где она? Она в вашем распоряжении? — В моем, — ответил Амакар, прислонив руку к груди. Больше старик не сказал ни слова. Казалось, он внезапно утратил интерес к разговору и, оставив Мага стоять в сомнениях и непонимании, пошел прочь, к белокаменному замку. Пираты, разбившись на несколько групп, были заняты рутинным делом — они подставляли лестницы к многочисленным фонарям, освещавшим город, поднимались к ним и меняли догоравшие факелы на новые. На земле стояли большие открытые баки с маслом — добыча пиратов не менее ценная, чем ткани, оружие или вкусная еда, недостатка которой в Маударо не наблюдалось. Пираты окунали в баки свежие факелы, давали маслу немного стечь, водружали факелы на верхушки фонарей и зажигали их. Эльзахир не успел и опомниться, как Амакар, доковыляв до одного из баков с маслом, с непередаваемой легкостью взял тяжелую емкость с земли и полностью вылил на себя. «Эй, Амакар, клятый ты идиот! — возмущенно крикнул на него один из пиратов. — Совсем умом поехал, старый ты осел? Помыться решил, так шел бы в баню, дурень». Эльзахир сорвался с места и побежал к Амакару, но старик успел выхватить зажженный факел из рук бранящегося на него пирата и поднес огонь к себе. Амакар вспыхнул, как свеча. Так ярко, что четкие кривые тени бросились на стены замка, а пираты обернулись на бьющее по глазам неожиданное свечение. Амакар не кричал, даром что был объят палящим белым огнем с ног и до макушки. Подбежавший к нему Эльзахир попытался было повалить старика на землю, но мощные языки пламени не позволили Магу даже коснуться Амакара. Резкий запах горящей человеческой плоти моментально разнесся по площади, и даже привыкшие ко многому пираты брезгливо заслонили носы рукавами. Озираясь по сторонам, Эльзахир схватил первое, что попалось ему под руку — лопату — и ее черенком сумел сбить старика с ног. Амакар лежал на земле и, все еще полыхая, корчился, но не издавал ни звука. Двое пиратов, спохватившись, притащили откуда-то корыто с водой и опрокинули его на живой факел. Пламя убавило мощь, но языки огня все еще со смертоносным аппетитом пожирали Амакара, который перестал двигаться и, скрючившись, замер. Второе корыто — и пламя сдалось. Эльзахир припал к обугленному телу Амакара и коснулся пальцами остатков его одеяния, которое прилипло к телу и слилось с кожей, став похожим на кору обгоревшего дерева, сраженного молнией. Тело Амакара все еще было огненным. От него нестерпимо смердело смертью, труп дымился. Не обращая внимания на боль в пальцах, Маг принялся отдирать одежду от тела — она отслаивалась вместе с обгоревшими лоскутами кожи. На глазах у ошарашенных пиратов Эльзахир обдирал Амакара, как луковицу. Наконец где-то в области груди старика Эльзахир нашел что-то, похожее на страницу. Он взял ее в руки, осторожно поднес к глазам, но она рассыпалась — черные хлопья пепла крошились на труп, как снег на бутон Эксиля в Морозной роще столицы. Маг обреченно вздохнул и поднялся на ноги. Пираты, обступив обгоревший труп Амакара, не сводили взглядов с Мага. В их глазах читались вопросы. Но Эльзахир не дал им никаких пояснений, да и не мог бы, ибо сам пока до конца не понимал, что произошло. Если Амакар не солгал, та тайна, которую он носил у груди десятилетиями или даже столетиями, теперь хранится в голове Лагея. Эльзахир отлично понимал, что Амакару не было смысла лгать.