Детский сад имени Лань Цижэня

В густом розовом тумане Лань Чжань не видел ничего даже своим заклинательским зрением, но пораженный тревогой, продолжал звать своего маленького спутника: — Вэй Ин! Вернись! Вэй Ин… Он ощутил морозный ветер на своем лице, и температура воздуха резко опустилась. Лань Чжаню пришлось активировать свое золотое ядро, чтобы не замерзнуть. Ему нужно скорее найти Вэй Ина, ведь он совсем легко одет и беспомощен! Горный ветер быстро разогнал дым, и Лань Чжань обнаружил себя в совсем другом месте. Землю покрывал тонкий слой свежевыпавшего снега, белые каменные дорожки были практически неразличимы, на загнутых крышах изящных построек тоже лежал снег, а небо было серым и не пропускало солнечных лучей. Лань Чжань без труда узнал это место, однако расположение построек и стиль его сильно смутили. После пожара Облачные Глубины были перестроены и несколько отличались от прежних столетних павильонов. Облачные Глубины, представшие перед Лань Чжанем, были точно как до войны, он был в этом уверен. Это изумило его до глубины души. — Вэй Ин! — позвал он снова, но лохматой черной головы нигде не было видно на белом снегу. Вдруг послышались частые шаги по заснеженной тропинке, словно ребенок спешил куда-то. Сердце Лань Чжаня затрепетало от надежды. — А-Чжань, куда ты делся? — раздался высокий голос ребенка. Лань Чжань резко развернулся, и тут же из-за угла постройки показался маленький ученик Гусу Лань. Лань Чжань заметил на нем лобную ленту, расшитую облаками, что свидетельствовало о его принадлежности к клану основателя. Лань Чжань застыл, внезапно осознав, кто это перед ним и кто такой А-Чжань. Мальчик, увидев его, притормозил, изумившись, и отвесил поклон. — Добрый день, наставник, — вежливо сказал никто иной как юный Лань Хуань. — Вы не видели моего братика? Он даже не надел накидку, он совсем замерзнет! Лань Чжань остолбенел. Он перенесся в прошлое, очевидно заняв место своего детского тела. Может ли быть так, что его детское тело оказалось в будущем вместо него? Быть может, маленький Вэй Ин не отправился с ним и остался тоже в будущем? Хорошо, что о них есть кому позаботиться. Он посмотрел на маленького Лань Хуаня и попытался вычислить, сколько ему лет. Разговаривать со старшим братом, который теперь едва доставал ему до пояса, было слишком неловко для социально отстраненного Лань Ванцзи. Хорошо, что в Гусу Лань все старейшины такие, и он не сильно удивит брата. — Какое нынче число? — выдавил из себя Лань Чжань. Будет очень странно, если он, будучи сам членом клана основателя, напрямую спросит, сколько лет наследнику ордена. Лань Хуань с детства был вежливым и послушным, а поэтому ответил, будто это была внеплановая проверка знаний: — Нынче праздник больших снегов в году собаки. Лань Чжань быстро произвел в уме вычисления и пришел к выводу, что маленькому А-Чжаню должно было исполниться шесть лет в этом году. А еще это значило, что его мама в этот момент еще была жива. Лань Чжань заледенел. Она находилась всего в половине ли от него, в своем маленьком домике на отшибе, куда никто никогда не ходит. И ему нельзя туда идти, это точно. У мамы, несмотря на то, что она первая супруга главы ордена и мать его наследников, даже не было личных служанок. Что подумают, если его обнаружат? Как он представится в таком случае? В Облачных Глубинах много адептов, но тех, кто носит отличительные узоры на лобной ленте, гораздо меньше, и старейшины тут же решат, что он самозванец и накажут его. Но его мама еще жива. Он ждал этой встречи тридцать лет. Пока он переваривал все это в голове с невозмутимым видом, Лань Хуань откланялся и ушел дальше искать своего братика. Ох, а что будет, когда старейшины начнут искать пропавшего младшего господина? И вдруг обнаружат одного лишнего взрослого? Пока Лань Чжань думал, как лучше поступить, мимо него прошел слуга в простых одеждах. Наверно, он работал в прачечной, потому что тащил на спине корзину с бельем. Что-то щелкнуло в голове Лань Чжаня. Он пошел за слугой и, когда они оказались в безлюдном месте, он позвал его. Слуга раскланялся, увидев его роскошные одежды, и Лань Чжань достал перед его носом мешок, набитый деньгами. Глаза слуги выпучились от звона драгоценной яшмы. — Возьми эти деньги, отдай мне свою одежду и уходи из Облачных Глубин, — сказал Лань Чжань невозмутимо. Слуга не стал спорить, побоявшись, что господин передумает, а таких денег бедняга больше в жизни не увидит, схватил мешок и стал раздеваться. Лань Чжань отдал ему грязное белье в корзине, чтобы не замерз, проводил его взглядом и переоделся в простые одежды слуги. Свои роскошные волосы, которые точно выдадут его высокий статус, он собрал в пучок, а клановые одежды и лобную ленту запечатал в мешочке цянькунь, который надежно спрятал за пазуху. Теперь ему оставалось только набраться смелости и подойти к домику на отшибе. Тревога нарастала в его сердце, чем ближе он подходил к заснеженному домику. Слишком плохие воспоминания преследовали его на пути к этому крыльцу, на котором он упрямо ждал всю зиму, когда матушка откроет ему дверь. Маленький Лань Чжань имел право видеться с мамой каждую луну, почему же он пропустил целых три? Лань Чжань остановился перед крыльцом, не смея подняться. Что он скажет? Он даже не принес еды. В этом месте снега было больше, чем на основном дворе Облачных Глубин, и снег вбирал в себя все звуки, делая тишину невыносимо болезненной. Маленький Лань Чжань провел с этой тишиной всю зиму, в отчаянии надеясь, что за дверью вот сейчас раздадутся шаги, и матушка впустит его погреться внутрь. Хотя бы один маленький звук. Лань Чжань вздрогнул, когда внутри домика кто-то приглушенно кашлянул. Не кто-то, а его матушка. Его сердце заколотилось, и он слепо поднялся на крыльцо и коснулся двери рукой. Двери были заперты, на них висел замок. В домике не было окон. Он не мог увидеть маму снова, если только не откроет дверь. Он простоял там неизвестно сколько времени, прижимая руку к холодной поверхности двери. Изнутри периодически раздавался сухой кашель. В одиночестве и болезни матушка доживала свою последнюю зиму. Наконец, тихие шаги за дверью выдернули Лань Чжаня из задумчивой меланхолии. — Почему вы там стоите? — голос матушки за дверью пронзил Лань Чжаня насквозь. Он заледенел, обратившись статуей в снегу, и только его сердце, стучащее громко и часто, выдавало в нем живого человека. Он молчал, и мама вновь заговорила, на этот раз тише и печальнее: — Мне не нужна стража. — Я… — выдавил из себя Лань Чжань, быстро и плохо соображая. — Заблудился. Тишина за дверью тут же заставила его пожалеть о своей необдуманной лжи. Лань Чжань не умел врать, ему нечего было даже пытаться. Но сказать правду о том, что он ее сын через тридцать лет, навлечет на него беду. — Почему же вы не ищете другой дороги, а стоите на месте? — произнесла матушка удивленно. Лань Чжань думал так усердно варианты ложного ответа, что ему даже стало жарко от усердия в мороз. — Примерз. Должно быть, матушка ужасно удивилась и подумала, что он сумасшедший. Лань Чжаню было все равно. Он тридцать лет не слышал ее голоса и нарушил бы любое правило, чтобы услышать его еще раз. — К сожалению, я не могу впустить вас погреться, — ответила она тихо. — Но я понимаю вас, мне тоже очень холодно. Лань Чжань дернулся. — У вас нет углей? Матушка вздохнула. — Еще не принесли для этой зимы. Об этой части резиденции всегда беспокоятся в последнюю очередь. — Я принесу, — тут же сказал Лань Чжань, обескураженный таким халатным отношением родственников к его матушке. Куда же смотрит его отец? Хотя… отец, похоже, давно потерял интерес ко всему, что происходит в ордене. Он уже развернулся на каблуках, но матушка ответила: — Но вы же примерзли… Лань Чжань не ответил. Он был настроен очень серьезно. Он сломает все на своем пути, но позаботится о своей больной матушке. Ему осталось только достать ключ от ее домика…