***
Машина Бутчера ехала по длинной, усыпанной щебнем проезжей части. Он выиграл немало времени, гоня настолько быстро, насколько мог себе позволить, по практически пустой магистрали за рулем старого «Кадиллака Броугхэм». Он добрался до адреса, который дала ему Мэллори, менее чем за два часа. Дрейхук, забытый богом городишко в западном Нью-Джерси, где у ЦРУ имелась явочная или типа того. Бутчер уставился на свой новый телефон. Единственный, о котором были в курсе «Воут», он выбросил, как только выехал на магистраль. К тому времени он успел получить четыре пропущенных вызова от Хьюи и пару неистовых сообщений, в которых тот спрашивал, куда направился Бутчер. Бутчер не намеревался отвечать за рулем, не желая отвлекаться или тратить время на выслушивание уговоров вернуться. Он вышел из машины и размял мышцы. Спина по-прежнему болела, плечо, на котором он тащил Патриота по лестнице, ощущалось асимметрично тугим и напряженным. Бутчер подумывал о том, чтобы вообще не перезванивать Хьюи. Уже было больше трех ночи. Но Бутчер перезвонил. — Это… — молниеносно ответил Хьюи, несмотря на незнакомый номер. — Да, это я, — ответил Бутчер. — Бутчер, не поступай так, — принялся умолять его Хьюи через динамик. — Это прямая дорога к тому, чтобы быть убитым. — Ну уж нет, такой риск я готов взвалить на свои плечи всегда, — ответил Бутчер, совершая круговые движения рукой в попытке ослабить боль в плече. Чем он рисковал неохотно — так это возможностью накосячить, выпустить Патриота обратно в свободное плавание, на этот раз разбушевавшегося и более разгневанного, чем когда-либо. Прямо-таки моральная дилемма, где на другой чаше весов — собственный эгоизм и отказ сдавать Патриота «Воут». — Куда ты его везешь? — спросил Хьюи. Он звучал разбито: наверняка знал заранее, что ответа не предвидится. — Парень, я бы не сказал тебе, даже если бы хотел. У меня тут пизда с суперслухом, в конце концов. Бутчер не мог разглядеть дом. Здесь не было фонарей, только растянувшиеся до горизонта пахотные земли и леса вокруг. Ничего, кроме лунного света. Выглядело как неплохое убежище — в конце концов, добыча Мэллори. Бутчер рылся в поисках ключа под ступеньками крыльца. — Я просто хотел, чтобы ты обговорил все с нами, — сказал Хьюи. Он был прав: Бутчер не поделился своим планом ни с кем из «Пацанов». Немного запаниковал, что они сдались и собирались позволить «Воут» взять верх. Бутчера начали терзать сомнения, лишь когда он понял, что поверил Патриоту на слово. Поверил лишь потому, что ему показалось, будто друзья ничего с ним не обсудят. Все произошло слишком быстро. — Ну, поздняк метаться. — Ты мог бы, не знаю… Развернуться и привезти его обратно, — сказал Хьюи. Похоже, он думал, что Бутчер был еще в пути. Когда тот ничего не ответил, Хьюи добавил: — Просто будь осторожен. Позвони нам, если ты… Если что-то пойдет не так. Бутчер усмехнулся. — Хьюи, парень, если что-то пойдет не так, меня, вероятно, уже не будет в живых. Он услышал хорошо знакомый, веселый, но одновременно тоскливый мини-выдох из динамика. — Просто береги себя, — повторил Хьюи. — И… удачи, наверное. — Да, присматривайте там друг за другом. Покиньте дом утром и оставьте чип. И если увидите пизду по телеку, то знайте, что я мертв. — Ну, спасибо, что по крайней мере дал свой новый номер, — сказал Хьюи. — Только не… — Он запнулся, словно искал что сказать. — Не слети с катушек в процессе. — Я… Увидимся. Бутчер вздохнул. Ему было любопытно, сказал ли он правду. Сможет ли он еще раз с ними увидеться? У него не было плана, не было идей, как убить выкраденную пизду. Сколько времени ему понадобится? У Бутчера в голове начали возникать странные образы. Может, ему стоило прекратить попытки. Супер-пизда страдал уже по причине нахождения в неволе, даже если не хотел этого признавать. Да, Бутчер мечтал, чтобы он сдох, но также мечтал, чтобы он страдал. Быть может, вполне достаточно просто надежно запереть его? Не этого ли он боялся, когда не горел желанием быть переданным «Воут»? Было бы неплохо, пожалей Патриот о сделанном выборе. А если он станет совсем неуправляемым, то всегда была возможность не давать ему воду и понаблюдать, что случится. Бутчер услышал стук в машине и медленно приблизился. Должно быть, Патриот потерял терпение и ударил по крышке багажника, чтобы привлечь внимание. Но пизде придется несколько подождать. Бутчер не собирался вытаскивать его из багажника, пока не смастерит клетку. Он нагуглил ближайший магазин хозтоваров, чтобы наведаться туда утром. Бутчер услышал повторный стук. — Эй, кончай долбить мою тачку, — повысил голос Бутчер. — Я не подготовил для тебя место, так что придется тебе побыть здесь как минимум до утра. До Бутчера долетел приглушенный возглас: — План был не такой… — В какой параллельной реальности я делюсь с тобой планами? Ты попросил меня вывезти тебя за пределы досягаемости «Воут», так я и поступил. Больше мы ни о чем не договаривались. Бутчер пожалел, что не мог посмотреть, чем там занимался Патриот, — просто на случай, если он каким-то хером стащил с глаз металлическую пластину. Но пока что Бутчеру приходилось мириться с существованием багажника.***
Бутчер вернулся в дом поздним вечером. Маршрут из Манхеттена выдался отвратительным, из-за пробок пришлось добираться два часа — вместо привычных часа и десяти минут. Бутчер определенно рисковал быть выслеженным «Воут», но ему удавалось держаться в тени последние три недели, пока он втайне помогал Хьюи. Охота на коррумпированных суперов была и работой, и увлечением одновременно. Бутчер был рад, что не сдался из-за неудач в Дрейхуке, как он полагал поначалу. Террор встретил его, как только он вошел в дом, и начал приветственно виться у ног. Патриот замер в своей обычной позе, сидя спиной к стене с опущенной головой. Он провел три недели в клетке, которую Бутчер соорудил в гостиной. Патриот пал духом через неделю, когда до него начало доходить, что все это было не чем иным, как очередным заключением в стиле «Воут». Бутчер даже не пытался убить его. — Ты в порядке, приятель? — буднично поинтересовался Бутчер у Патриота, надевая поводок на Террора. Тот здесь хозяйничал, даже мог выходить в небольшой огороженный задний двор через дверь для собак. Бутчер решил привезти его сюда, потому что здесь было довольно мило и по-сельски живописно. Кроме того, Террор служил подручным средством для слежки за супер-пиздой, пока Бутчер уходил на очередное дело. Каждый раз, когда Террор лаял, камера наблюдения в комнате начинала съемку, и Бутчеру приходило уведомление на телефон. Чаще ничего необычного не случалось. В какой-то момент Террор принял решение лаять на Патриота без остановки, и Бутчер услышал через динамик, как Патриот заорал, покрывая Террора отборным матом. Однако обычно и Патриот, и Террор молчали. Разве что последний резвился со своей игрушкой для ебли. — Эй, я спросил, ты в порядке? — повторил Бутчер. — О да, просто замечательно, — сказал Патриот. Бутчер заподозрил, что Патриот плакал, когда тот поднял голову: его лицо было все покрасневшее и в соплях. Бутчер почти, почти сочувствовал Патриоту, когда тот выглядел подобным образом. Бутчер посмотрел на пол и увидел, что Патриот прикончил миску с водой, которую Бутчер поставил туда из вежливости. Пизда, каким бы отчаявшимся он ни был, ни разу не отказывался от еды и воды. Никогда не звучал так, будто мечтал о суициде. Бутчер не был уверен, хотелось ли ему узнать, что именно сломит Патриота окончательно. — Я принесу тебе еще воды, — произнес Бутчер, с удивлением обнаружив в своем голосе почти извиняющиеся нотки. Патриот откинул голову к стене и злобно выдохнул. Бутчер наблюдал за ним, после того как поставил на пол миску свежей воды. Любой нормальный человек уже бы начал терять физическую форму. С вывернутыми руками, без возможности разъединить ноги — плечам и коленям несупера не поздоровилось бы. Эта пизда, однако, даже не выглядел утомленным. Он не потерял мышечную массу, нигде на коже не виднелись воспаленные участки. Бутчер радовался, что ему удалось обратить спасение, коим все это поначалу считал Патриот, в еще более леденящий душу кошмар. Периодически Бутчер проверял покрытый молибдатом цинка шнур, чтобы тот не ослабился со временем. Бутчер знал: ни один пленник-человек не выдержал бы столько в подобном положении. Бутчер срезал всю оставшуюся одежду Патриота почти сразу после того, как соорудил клетку. Работа выдалась нелегкая, если брать во внимание плотно обернутый вокруг тела Патриота шнур из МЦ. Костюм причинял одни неудобства: с ним Патриота было трудно мыть, и, честно говоря, Бутчера мутило от цветов. Единственным недостатком наличия совершенно голого Патриота в гостиной Бутчера было то, что последний оказался посвящен в некоторые… фразы, которые активизировали больной мозг супер-пизды. Бутчер полагал, что Патриот ненавидел унижения, но его тело говорило об обратном. Теперь совершенно пресными становились любые насмешки и оскорбления. И, наоборот, стоило Бутчеру упомянуть, что Патриот был в чем-то «хорош», как тот тоже мгновенно заводился. У Бутчера не было особого желания зацикливаться на подобном, поэтому он притворялся, что ничего не замечал. Он не был уверен, понимал ли Патриот, насколько очевидными были его реакции, когда он был без одежды. — Хочешь чего-то еще? — спросил Бутчер, намереваясь отвести Террора на вечернюю прогулку. Она была необходима в одинаковой степени как псу, так и Бутчеру. Патриот неверяще покачал головой. — Ты не можешь держать меня здесь, как ебаного… хомяка. Ты оставляешь меня одного с миской воды. Я даже не могу ничего послушать. У меня мозг от скуки высох. У тебя есть телевизор, но ты просто бессердечный садист, который не включит даже новости «Воут». — Ты прекрасно знаешь, что я не смотрю новости «Воут», — ответил Бутчер. — Вот, можешь послушать. — Он забил в поисковике имя Боба Росса и, положив телефон на стол, включил плейлист. — Уебок, — тихо пробормотал Патриот, стоило Бутчеру направиться к двери. Когда тот вернулся, Патриот выглядел угрюмее некуда. Из динамика по-прежнему раздавались радостные интонации Боба Росса. — Они хотя бы организовали мои похороны? Я потерял счет дням. Бутчер засомневался, стоило ли говорить. Но решил, что ответ никому не навредит. — Они обещали организовать. Наконец признали тебя пропавшим без вести на секретном задании, так что будет повод устроить нечто помпезное. Скорбит вся нация. Уверен, Звезда запишет в твою честь новую песню. — Да пошла она, — вскипел Патриот. — И что ты собираешься сказать Райану, а? — добавил он, и Бутчер нехотя признал, что не подумал об этом. — Или ты и из него сделаешь пленника, запретишь включать телевизор? Тебе, похоже, это нравится. Тебе и «Воут». — Да пошел ты, — сказал Бутчер. Он бы использовал пульт, но тот разрядился некоторое время назад. Впрочем, в нем не было необходимости: в последние дни Патриот редко переходил грань. — Я сообщу ему версию медиа. Якобы ты умер где-то далеко на миссии. — Ты садист. Лживый ублюдок, — пробормотал Патриот. Бутчер выпустил из груди тихий смешок: — Только дошло, приятель? — Ты стал бы точной копией меня, будь у тебя силы. Я гарантирую. — Не переводи стрелки, — сказал Бутчер. — Возможно, ты прав, но у меня нет сил. А у тебя есть, как-то так. — Я могу увидеть сына? — резко, с нетерпением спросил Патриот. Да что случилось сегодня с этой пиздой? — Серьезно? Ты собрался просить меня увидеться с ним? Приятель, ты больше ничего не увидишь. Ничем не могу помочь. — Отлично, могу я услышать сына?! Боже. — Патриот, похоже, действительно расстроился. — Я провел без него целый год. — Ладно, — внезапно произнес Бутчер и начал набирать Райана. — Алло? — Голос Райана прокатился эхом по комнате: Бутчер нажал на громкую связь. Пораженный, Патриот споткнулся о собственные слова: — Райан?.. Райан, это я, твой папа, твой настоящий папа, не верь тому, чт… — Алло? — повторил Райан. Патриот осознал, что микрофон был отключен, прежде чем Бутчер завершил звонок. — Ты ебаный монстр, — пробормотал Патриот. Он снова прислонил спину к стене и опустил голову на колени. Бутчер написал Райану, что набрал его случайно, и перевел взгляд на Патриота. Возможно, не стоило заходить настолько далеко. Он что, снова заплакал? — У него все хорошо, он в хороших руках, — убеждал Патриота Бутчер. Патриот сменил тему. — Что обо мне пишут в интернете? Можешь сказать хотя бы это? — Без понятия, у меня нет времени просматривать треды в твиттере и реддите в поисках твоего имени. Но уверен, что тебя обсуждают в позитивном ключе. — Ну да, а через пару недель они забудут о моем существовании. — Им не дадут забыть бесчисленные франшизы с твоим участием, — пожал плечами Бутчер, хоть Патриот этого бы не увидел. — Какого хуя ты даже не пытаешься убить меня?! — закричал Патриот. Бутчеру следовало быть внимательным. Было легко впасть в самодовольство спустя несколько недель, однако, вполне возможно, у Патриота имелись все шансы разозлиться настолько, чтобы вырваться несмотря на МЦ. — Я уже говорил. Я хочу, чтобы ты испытывал настоящую боль. И ты, блядь, ее испытываешь, — сказал Бутчер. — Я живу своей жизнью, возвращаюсь в дом и наблюдаю за твоими страданиями. Не вижу причин что-то менять. Патриот чуть ли не дымился от гнева. Чрезвычайно злобно дышал. Бутчер не видел его таким злющим с тех самых времен в пригороде Нью-Йорка, в подвале. — Могу я поделиться некоторыми соображениями? — спросил Патриот, и Бутчер невольно насторожился, вслушиваясь в его формальный тон. — Не то чтобы раньше тебе нужно было разрешение, — ответил Бутчер. — Ну, люди обычно обижаются, слыша подобное. — Патриот не улыбался. Его лицо исказил странный задумчивый оскал. Либо он выдерживал паузу для драматичного эффекта, либо вправду не знал, хотел ли произнести то, что намеревался. — С тех пор как ты раздел меня… Ну, даже до иногда. Но определенно после… Ты просто смердишь желанием выебать меня. Бутчер расхохотался, откинув голову. — Нет, действительно смердишь. Я знаю, чувствую. Это, блядь, отвратительно, но многое объясняет. Надеюсь, ты наконец-то решишься и, получив желаемое, отпустишь меня. Бутчер продолжал хохотать. От смеха у него заслезились глаза. — Уверен, слышать подобное неприятно, — проворчал Патриот. — Приятель… Боже… — Бутчер вытер слезы рукой. — Спасибо, так сильно я не смеялся очень давно. — Я не виноват, что тебя сексуально привлекает мужчина, которого ты продолжаешь обвинять в изнасиловании твоей жены. Должен сказать, звучит дерьмово, — сказал Патриот, и Бутчер пожалел, что пульт накрылся так рано. — Эй ты, ебаная самодовольная пизда. — Бутчер приблизился к прутьям клетки и схватил Патриота за шею. Бутчер не мог сломать ему трахею, но по крайней мере наслаждался подобными мыслями. — Только попробуй еще раз упомянуть Бекку. Только, блядь, попробуй. Бутчер осознал, что продолжить угрозу ему, собственно, нечем, но Патриот все равно молчал, пока Бутчер не отпустил его. — Так значит, ты способен все это унюхать? — Часто приходилось. Я сновал по толпе фанатов, и всегда находилась кучка мокрощелок, пускавших на меня слюни. Иногда даже мужчин. Но я должен сказать, Уильям, тогда я за тобой такого не замечал. — Зато я замечаю за тобой, — сказал Бутчер. — Ты заводишься каждый раз, когда я хвалю тебя за хорошее поведение или угрожаю чем-то неловким. — Ты здесь ни при чем, — промямлил Патриот. — Не переводи стрелки, — мстительно добавил он. — Возможно, но давай-ка я проведу небольшую демонстрацию. Я загружу в интернет видео, в котором ты будешь стоять на коленях в клетке, склонившись над миской с молоком, лакая его как котенок, с оттопыренным задом. Наименее величественное зрелище в моей жизни. Я, блядь, это сделаю. Люди подумают, что это съемка твоего нахождения в плену во время провалившейся секретной миссии, прямо перед тем, как ты сдох. Как по волшебству, у Патриота встал. Но Бутчер решил проигнорировать странное чувство в собственном животе. — Как я и говорил, ты тащишься от похвалы и унижения, конченая пизда. — Это не я коллекционирую видео у себя в галерее, — выплюнул Патриот, но на его лице проступил румянец. Бутчер сомневался, что наблюдал подобное раньше. — Посмотри на себя. Твой член просто умоляет о дрочке. — Так дотронься до него, — бросил вызов Патриот. Но, возможно, он не ожидал, что Бутчер протянет руку и сделает это. Патриот задохнулся, как только Бутчер обхватил его член. Бутчер быстро провел по нему три раза, ровно столько, чтобы услышать стон Патриота, и убрал руку. — УЕБОК, — заорал, тяжело дыша, Патриот. — Ты ЕБУЧИЙ садист. — Он повел бедрами, ища соприкосновение хоть с чем-нибудь в клетке, но та была пуста. Похоже, Террор поймал общий флер в гостиной. Бутчер и Патриот услышали ритмичный писк игрушки, доносящийся из угла. — Прошу, Уильям, прошу, не… — Патриот даже не смог договорить. Бутчер потянулся к нему и провел по члену еще один раз, ухудшая положение. — Блядь, — чуть ли не рыдал Патриот. Когда он услышал, что Бутчер отдалился от клетки, то рухнул на пол и попытался потереться об него. Однако, очевидно, поверхность была жесткой и беспощадной. Не очень-то эффективно. Бутчер ничего не сказал. Он не был уверен в том, что именно сейчас сделал. Он определенно не намеревался зайти в отношениях со своим главным врагом настолько далеко, хотя происходящее больше смахивало на пытку, а не на то, в чем обвинял Бутчера Патриот. Но… теперь Бутчер был весь внимание. Он не мог оторвать глаз от Патриота, извивающегося на полу в попытках кончить без рук. Бутчер покинул гостиную и направился в спальню. Он приспустил штаны, лег на кровать и быстро добрался до боксеров. Член стоял колом. Надрачивая себе в яростном ритме, Бутчер пытался не думать о Патриоте в соседней комнате, но получалось так же, как если бы он пытался не думать о белом медведе. Бутчер размышлял, куда себя загнал, пока запоздало оглядывался в поисках салфетки. Пальцы были покрыты спермой. Хьюи предупреждал Бутчера. Он слетал с катушек.