Багульник

                    Ино сидела на покрывале, изящно подогнув ноги, и улыбалась, глядя, как Иноджин тянется к маленькой фарфоровой погремушке. В пять месяцев он обогнал по развитию своих сверстников среди гражданских детей, что явно указывало на достаточное количество чакры. Ино понимала, что, как мать, будет всегда гордиться и считать сына лучше других. Но не могла отказать себе в этой гордости. Порой она ревниво наблюдала за тем, как Иноджин тянется к Йоко, кормилице, которую ему выбрали. Если бы могла, проводила бы с ним каждую свободную минуту, но этих минут как раз было прискорбно мало.       С отъезда Саске прошло два месяца, и за это время Ино вновь с головой погрузилась в дела провинции, с лёгким холодком в груди принимая очередных вассалов или открывая очередной свиток. Постоянно казалось, что что-то пойдёт не так, что она всё испортит, что люди её возненавидят. Порой хотелось опустить руки и передать управление мужчинам, которые достаточно прозрачно намекали, что она не справится. Но Ино, стиснув зубы, продолжала погружаться в бытовые проблемы простого народа. А ещё ждала ответа из своего клана. От отца давно не было вестей, как, впрочем, ото всех, кто бежал в Суну. Был ли он до сих пор жив — Ино не знала. Поэтому попросила старейшин клана прислать описание техник Яманака под предлогом того, что попытается связаться с отцом. Ей могли отказать — теперь Ино принадлежала другому клану, но старейшины всегда тепло относились к ней, поэтому надежда оставалась.       — Посмотрите, Ино-сан, как хорошо он уже сидит! — восхитилась Йоко, приподняв Иноджина. Он тут же потянулся к ней, хватая за волосы, и Ино снова вздохнула про себя: даже крохи тепла, что дарит сын, принадлежат не ей. Словно она не достойна любви просто за то, какая есть. Не омега, не дочь главы клана — мать и жена. Простое тихое счастье было недоступно, но такова была плата за власть.       Да, это была ещё одна из причин отказаться от управления провинцией — Иноджин. Но разве не ради него и его будущего она трудилась? Ёшино и та проводила с внуком больше времени, чем родная мать. Вот и сейчас, заметив одного из слуг, Ино коротко поцеловала Иноджина в лоб и поднялась, расправляя полы кимоно.       — Я загляну к нему перед сном, — сказала она Йоко и ушла, понимая, что скорее всего это обещание не сдержит. Как уже часто бывало.       С каждым шагом чувство вины уменьшалось, Ино научилась загонять его в дальний угол. Пройдя в кабинет Шикаку, теперь ставший её, она собралась было сесть за стол, когда заметила знакомую фигуру. Сердце подскочило от радости, которую Ино с трудом удалось скрыть.       — Сай-сан!       Губы дрожали, удерживая улыбку — увидеть его всё равно, что прикоснуться к памяти Шикамару. Внутри всё всколыхнулось, зажглось нежданной надеждой.       — Ино-сан, — он склонил голову, а после посмотрел на неё. Короткий миг абсолютной непочтительности, которую они с удовольствием друг другу позволили. Подумалось вдруг, что Сай отдалённо напоминает Саске, будь в том хоть немного больше жизни. Ино смотрела на отросшие, собранные в низкий хвост волосы, на нетронутую загаром бледную кожу, смотрела, как тепло светятся его глаза и чувствовала слёзы, защипавшие в носу.       — Как вы… что вы делали всё это время? Я думала, вы погибли.       — Поначалу скрывался на севере провинции, потом пришлось перебраться дальше, к Акимичи. Когда узнал, что Учиха покинул Нара, начал собираться обратно.       — Есть какие-нибудь новости о сюдзине? — Ино прижала ладони к груди, почувствовав, что сердце вот-вот выскочит в них, пробив грудную клетку. Губы почти забыли, каково это — произносить «сюдзин». Будто не было у неё никакого мужа.       — Они собирают новый альянс шиноби в Суне, — ровно ответил Сай. Показалось, что вопрос Ино чем-то его задел. — Знаю, что он жив и здоров, о большем, к сожалению, не известно. У нас с Суной односторонняя связь — если наших посланников не перехватывают, они могут доставить новости туда. А вот оттуда… Только редкие шиноби, которым удаётся пробраться в страну Огня. Я напишу ему, что с вами всё в порядке, и… — он вопросительно посмотрел на плоский живот. — Простите, что сразу не спросил, как здоровье вашего сына.       — Иноджина, — тихо сказала Ино. — С ним всё в порядке, вечером вы обязательно его увидите. Сай-сан. Как же я рада, что вы вернулись!       С его приходом стало гораздо проще. Может, виной тому было одиночество, которым постоянно была окружена Ино даже в толпе вассалов, может, поддержка, которую оказывал только Сай, а может, то, что он был альфой, и она инстинктивно доверяла ему больше остальных. Едва изложила желание объезжать провинцию, чтобы лично говорить с крестьянами, и он сразу сказал, что это хорошая идея, даже привёл в пример нескольких жён глав кланов, которые выполняли работу мужей, пока те воевали.                     — Вы должны научить меня ездить верхом, — решительно сказала Ино. Шёл дождь, и по дому разгуливал влажный сквозняк, шевеля огонь в андоне, но закрываться не хотелось. После изнуряющей летней жары наконец пришла долгожданная прохлада. До сезона дождей оставалось два месяца, пока это был лишь предвестник.       — Разве вы не умеете? — Сай удивлённо посмотрел на неё.       — Когда-то умела. В детстве. Когда отец ещё разрешал. — Ино погрела в руках остывающий чай, прежде чем сделать глоток. — Если я буду верхом, люди станут смотреть проще, чем если появлюсь в паланкине в сопровождении носильщиков.       Сай промолчал, обдумывая её просьбу, когда она, не давая опомниться, озвучила следующую:       — А ещё вы научите меня сражаться.       — Ино-сан! — глаза широко распахнулись. — Как к этому отнесётся Шикамару-сан?       — Его здесь нет, — отрезала она. — А война не прекращалась. Я хочу знать, что смогу постоять за себя, если в этом будет необходимость. — И добавила тихо: — Такие, как Учиха Саске, к сожалению, редкость.       Сай не нашёл что на это возразить. Он смотрел в незнакомую решимость в знакомых глазах и не мог не восхищаться переменами, произошедшими в ней. С самого начала, когда Ино стала женой Шикамару, Сай, как и остальные его самураи, не видел в ней ничего, кроме клана, внешности и сыновей, которых родит. Если бы мог, Сай тоже привёл бы в дом такую жену, но у него не было ни клана, ни дома. Только безграничная преданность Нара, которые забрали его на воспитание в детстве.       В Ино была покорность, так много покорности, что это даже поражало. И слепому было видно — Шикамару не сдерживает себя, деля с ней ложе. Это было не его дело, но порой Сай поджимал губы и отворачивался, замечая очередные синяки на её шее. Но Ино всё встречала с кроткой улыбкой, молчала, хотя могла написать отцу, чтобы тот поговорил с Шикамару. Молчала, а сама так смотрела на него, что Сай не понимал — как Шикамару этого не видит?!       Они были не настолько близки, чтобы можно было запросто сказать: присмотрись к жене, она без ума от тебя! Когда это случилось, Сай выдохнул, по-настоящему радуясь и не понимая, за кого больше. Решение Шикамару оставить его при Ино поначалу оскорбило. Сай был готов отдать за него жизнь, а приходилось оставаться рядом с юбками, вокруг которых и так будет достаточно охраны. Гораздо позже пришло понимание: Шикамару доверил ему самое главное — мать, жену и будущего наследника, и Сай решил отдать свою преданность ему, пока не родившемуся главе клана.       С отъездом Шикамару Ино начала меняться. Незначительно для постороннего взгляда, но Сай, будучи рядом, замечал каждую из крохотных перемен, словно Ино раз за разом одерживала победу над собой. Он не разделял её стремления взять управление в свои руки, но и отказать не мог. Сам не заметил, как начал восхищаться упорством, с которым Ино день за днём проводила за множеством бумаг, забыв об отдыхе. Видел, как тяжело переносится беременность, но каждое осторожное замечание о том, что следует отдохнуть, встречалось застывшей улыбкой, после которой возражения гасли огнём на ветру.       О том, что происходило в поместье, когда здесь хозяйничал Саске, Сай узнал по крупицам от слуг. То, что Ино никак не пострадала, сняло огромный камень с души: сколько раз Сай проклинал себя — поддался на уговоры и уехал именно тогда, когда был особенно нужен! Но в то же время он понимал, что сможет принести гораздо больше пользы, если будет оставаться живым. Саске не задумываясь убил бы альфу на своей территории, а так была жива надежда, что получится выкрасть Ино, сына и Ёшино. Сай почти собрал необходимый отряд, когда узнал о спешном отъезде Саске.       И вот теперь он смотрит на Ино, а видит незнакомку. Исчезли тяжелые причёски и множество украшений в волосах; дорогие кимоно сменили те, что проще, в клановых цветах с моном Нара. Без хозяина в доме отпала необходимость в большинстве церемоний между Ино и Ёшино, и Сай не заметил, как его ввели в этот близкий круг.       Теперь он мог спокойно входить во внутренние покои, где находились комнаты Шикаку и Шикамару, зная, что обязательно застанет там Ино за работой. Мог подойти к ней, не дожидаясь приглашения, обратиться с любой просьбой или советом. А ещё мог смотреть, пока никто не видит. Любоваться улыбкой, освещающей лицо, когда появляется Иноджин. Наклоном головы и тонкими, едва заметными на светлой коже золотыми прядями, лежащими на шее. Внутри застывало всё, когда она останавливала свой взгляд на нём.       Сай знал, что не имеет права не то что смотреть — думать о ней. Но кисть сама ложилась в пальцы, а после очередной рисунок сгорал, сжимаясь в агонии. Жаль, что с сердцем нельзя было сделать также. Оно становилось больше рядом с Ино, и никакая техника не могла это остановить.       Когда она появилась в широких хакама и короткой юкате, с волосами, собранными в простой хвост, горло словно крепкой рукой стиснуло — Сай не мог произнести ни слова, пока она приближалась. Очертания груди, даже плотно перетянутые, легко угадывались, невольно приковывая взгляд: в кимоно простора для воображения было гораздо меньше.       — Ёшино-сама выразила своё неодобрение моим видом, — широко улыбнулась Ино, подходя к кобыле, которую держал на поводу Сай. Погладив её морду, она повернулась и прищурилась — в глаза попало солнце. Они вдруг вспыхнули такой яркой бирюзой, что Сай пожалел об отсутствии кисти и красок. Нарисовать бы её прямо сейчас, в этот момент…       — Вы смогли её уговорить? — он поразился тому, как спокойно звучит собственный голос, когда сердце почти пробило дыру в груди.       — Сказала, что в кимоно в седле буду выглядеть непристойно. И что куноичи носят хакама, но никто не считает их падшими или легкодоступными.       — Вы не куноичи. — Сай позволил себе лёгкую улыбку и слабое, на самой грани, поддразнивание.       — Может, вы поможете мне если не стать ею, то хотя бы приблизиться к этому, — вернула улыбку Ино. Сай опустился на колено, сложил ладони, Ино легко оттолкнулась от них, взлетев в седло. Покачнулась, и прядь волос закрыла один глаз.       — Уже забыла, как это высоко, — выдохнула она, отбросив волосы небрежным движением головы.       — Вы отлично держитесь в седле, — заметил Сай, выезжая из поместья.       — Вам только кажется, — улыбнулась Ино, подставляя лицо тёплому ветру.       Они спустились к мосту, отстроенному несколько месяцев назад, однако дальше Ино ехать не рискнула. С мягкой улыбкой посетовала на то, что переоценила свои возможности. Но с этого дня конные прогулки стали постоянными.                     — Если направить чакру в ладонь, можно усилить бросок.       Ино сосредоточенно смотрела на руку Сая и пыталась повторить за ним. Чтобы идеально контролировать чакру, нужны постоянные тренировки, времени на которые было слишком мало. Но каждый день Ино выкраивала час перед сном на медитацию, стараясь отрешиться ото всего и почувствовать ток чакры внутри.       Они начали с азов: метание сюррикенов и кунаев, хождение по воде и стенам, прыжки на дальнее расстояние — последним обычно занимались в лесу. Ино понимала, что Ёшино может закрыть глаза на обучение простым приёмам обороны и атаки, но не тому, что является привычным и повседневным для шиноби.       — Смотрите, — Сай неуловимым движением достал сразу три куная и, не глядя, бросил их. Все вонзились в мишень, один за другим. — Это не сложно, если чаще тренироваться.       — Вы знаете, что у меня нет времени на слишком частые тренировки, — устало ответила Ино, смахнув волосы со лба.       — Нет необходимости перенапрягаться, Ино-сан, — заметил Сай. — На то, чему вы хотите научиться за несколько месяцев, у многих уходят годы.       — Я не собираюсь становиться куноичи в полном смысле этого слова. Мне просто важно знать, что в случае внезапной атаки я смогу защитить свою семью.       Эти тренировки стали слишком важны, Ино понимала, что так не должно быть. Разрываясь между обязанностями по дому, управлением поместьем и провинцией и сыном, она перестала чувствовать время, крутясь по сумасшедшему кругу, дни в котором пролетали мимо, сливаясь в одно пятно. Но так было проще жить: когда в голове нет лишних мыслей и сердце не ноет от постоянной тоски по Шикамару. Сколько бы она ни говорила, что забыла, лгать самой себе не имело смысла. Ино тосковала по нему так, как не должна была, отчётливо ощущая пустоту в том месте, где душа должна быть целой.       Порадовался бы он её успехам, гордился бы или посмотрел бы сквозь, просто проходя мимо? Шло время, и всё больше вассалов начинали принимать её власть и прислушиваться к голосу, однако даже этого Ино было мало. Постоянно мало, ведь самого главного человека, который мог дать понять, что всё не напрасно, не было рядом.       Упрямства в ней было больше, чем можно предположить, упорства — тоже. От старейшин пришёл ответ, и свитки с клановыми техниками, запечатанные так, что лишь она сможет открыть, ждали своего часа. К ним Ино хотела приступить зимой, когда возможностей тренироваться на улице станет меньше. В доме был большой тренировочный зал, но он подходил для спаррингов на мечах или боккэнах, в крайнем случае для отработки тайдзюцу, но об этом Ино просить Сая не собиралась. И так подпустила слишком близко, а поняла — поздно.       Его постоянное присутствие согревало, ободряющий взгляд придавал сил, а ненавязчивая забота слишком смущала. Порой, когда он стоял слишком близко, Ино словно окатывало горячей, удушливой волной, и кончики ушей, спрятанные волосами, ярко вспыхивали. Присматриваясь, она всё чаще замечала, что, помимо внешней, спокойной красоты в Сае очень много скрыто внутри. Ей не дано было разгадать это, но иногда хотелось заглянуть глубже, спросить о чём-то сокровенном.       Задумавшись, она слишком резко схватила лежавшие на подставке сюррикены и коротко вскрикнула, выронив их: глубокая царапина рассекла кожу указательного пальца почти до кости. От неожиданности Ино растерялась.       — Ино-сан, у вас кровь! — Сай взмахнул платком и быстро перевязал руку. На белой ткани моментально расплылось багряное пятно.       — Ничего страшного, — заторможено ответила она, почувствовав лёгкое головокружение, когда он коснулся открытой кожи её запястья. — Я… я умею залечивать порезы, это несложно…       Она осеклась, застыла, когда вся кровь вдруг хлынула вниз, и между ног с силой потянуло. Стремительно прикрыв рукавом нос, Ино отшатнулась, испуганно глядя на Сая.       — Ино-сан, с вами всё в порядке? Я позову Майко, она должна быть где-то поблизости. Давайте провожу до скамейки и помогу сесть…       — Не подходите! — крикнула Ино, с нарастающим отчаянием чувствуя, как воздух заискрился, наполняясь летним запахом прогретого на солнце душистого горошка. Сердце заработало против неё, качая кровь в низ живота. Каждый волосок на теле встал дыбом от желания почувствовать глубоко в себе…       Сай понял. Глядя в её распахнутые глаза, он зачарованно наблюдал, как расширяются зрачки, как розовеет кожа и вздуваются вены на висках, справляясь с ускоренным пульсом. Споткнувшись, он отступил. Сделал ещё один шаг, с усилием отвернулся и помчался за Майко. Иноджину исполнилось семь месяцев, когда у Ино снова началась течка.       

***

             Кровь заливала глаза. Смахнув её, Шикамару широко улыбнулся и удобнее перехватил меч. Темари была прекрасна в ниндзюцу, но в открытом бою уступала по силе. В однообразной рутине постоянного планирования, разработке стратегий и донесения их до воинов, Шикамару находил отдушину в этих битвах на мечах. Каждое движение Темари было стремительным и мощным, она совершенно не умела контролировать свой азарт из-за чего часто проигрывала.       — Ты поддаёшься, — упрекнула она, взмахнув лёгкой катаной. Шикамару настоял, что для неё она гораздо быстрее станет продолжением руки, чем тяжелый меч.       — Ни разу, — усмехнулся Шикамару. Кровь из рассечённой брови продолжала течь, капая на хаори. Придётся обратиться к ирьенинам, но это такая мелочь по сравнению с торжеством, засветившимся в её глазах.       Все эти месяцы Шикамару был счастлив. Счастье оглушало и ослепляло, заставляя видеть только Темари, слышать только её, дышать ею не в силах надышаться. Прошлая жизнь осталась где-то далеко, было только здесь и сейчас, когда никто не может предсказать будущее и точно узнать, выживут они или нет. Если кто-то и удивился тому, что сестра Казекаге согласилась войти в его дом наложницей, вслух ничего не говорили. А чужие мысли Шикамару мало волновали.       Темари была горячей, как ветер пустыни, и такой же переменчивой. Могла вспылить по любому поводу и так же быстро остыть. Шикамару никогда не мог угадать, в каком настроении она проснётся, но знал, что стоит поцеловать, и буря моментально утихнет.       Здесь, в Суне, он чувствовал себя свободным как никогда. Над ним не висел долг перед кланом, задачи, что ставил совет Каге, должны были решаться здесь и сейчас. Жизнь превратилась в один день, и каждый новый Шикамару проживал, выпивая его до дна. Темари смеялась над его любовью к облакам и шоги, и он забросил и то, и другое — не хотелось тратить время на ерунду, когда можно провести его с ней. Киба иногда ворчал, что она лепит из него что-то своё, но Шикамару с ним не соглашался: он сам позволял ей это.       — Когда мы победим, я рожу тебе сына.        Её голова лежала на его животе. Шикамару лениво перебирал короткие пряди, глядя в тёмный потолок. Ночью в Суне было холодно, но здесь, в спальне, духота и жар разгорячённых тел заставили сбросить одеяла на пол. Протянув что-то неразборчивое, Шикамару вернулся к воспоминаниям о сегодняшнем совете. Было решено выступать весной, когда сойдут снега и провести многотысячную армию через горы можно будет без особого риска. Понятно, что Мадара будет ждать, но в этот раз они знают, на что идут.       — Как думаешь, Ино-сан примет меня? — Темари приподняла голову. Встретив её взгляд, Шикамару тонко улыбнулся.       — Тебя принял я. Разве этого не достаточно?       — В стране Огня другие обычаи. — Она снова легла, принимаясь поглаживать его бедро. — Ты запрёшь меня в поместье и будешь приходить в женскую половину по расписанию.       — Разве кто-то сможет тебя запереть? — усмехнулся Шикамару.       — Про расписание ты ничего не сказал.       Здесь нечего было говорить. Как бы далеко ни была сейчас Ино, Шикамару знал — стоит только почувствовать её, и тяга вернётся. Наследник у него уже есть, а значит, можно будет приходить лишь во время её течки, а остальное уделять Темари. Тогда обе будут довольны: Ино — что он не пренебрегает ею, Темари — что почти всегда принадлежит только ей.       — Надо будет купить тебе кимоно. Много кимоно.       Темари фыркнула, облокотилась о кровать и положила подбородок в сложенные ладони.       — А это правда, что на Ино-сан стоит твоя метка? Как она выглядит?       Шикамару поморщился про себя: обычно они избегали разговоров об Ино. Пусть он не испытывал чувства вины, но понимал, что поначалу ей может быть неприятно присутствие Темари в его жизни и в их доме. Впрочем, мать быстро объяснит что к чему, даже если Ино осмелится возразить. Однако он сильно сомневался, что она скажет хоть что-то, кроме: как будет угодно сюдзину. Её голос так явно прозвучал в голове, что позвоночник обдало холодом.       — Шика, — позвала Темари. — Так как выглядит метка Ино-сан?       — Как кандзи Нара. — Шикамару не понимал, почему обсуждать это неприятно. Нет ничего странного в её любопытстве. Но сейчас он словно говорил о чём-то слишком интимном даже для Темари.       — Жаль, что ты не можешь поставить мне такую же.       Темари села, сложив руки на коленях, склонила голову набок и хитро посмотрела на него.       — Где бы ты мне её поставил? Где она стоит у Ино-сан?       — Неважно.       Настроение испортилось само собой. Коротко вздохнув, Шикамару поднялся, накинул хаори и взял кисэру, резкими движениями набивая табак. Да, он никогда не смог бы пометить Темари, но правда крылась ещё в том, что ни разу такая мысль даже не приходила в голову. Его метку могла носить только Ино, лишь ей она принадлежала так же, как и сама Ино принадлежала ему. Впервые за всё время Шикамару почувствовал желание увидеть её, коснуться, оказаться глубоко внутри. Впервые за всё время он подумал: началась ли снова течка? После родов она могла приходить с задержкой, но прошло полгода, больше даже.       — Я что-то не то сказала? — Темари подошла, встала рядом, положила руку на плечо. Шикамару едва удержался, чтобы не сбросить — вины Темари в том, что он чувствует, нет.       — Нет, всё в порядке, — сказал тихо. — Иди в постель, замёрзнешь.