Багульник

                    Голова кружилась, комната плыла перед глазами, а тонкие льняные простыни казались жесткой мешковиной. Каждое прикосновение к ним приносило боль чувствительной коже. Ино жгло изнутри, иссушало изнуряющей жаждой, когда каждая клетка тела взрывается и моментально срастается вновь. Кровь внизу живота собралась в огромный пульсирующий клубок, и кто-то подцепил его на крюк, а теперь тянул, не переставая. Прижав руки к животу, Ино вцеплялась зубами в простыню, глуша мучительные стоны. В этот раз всё было хуже, чем в прошлый. Как будто мало было тяжелых родов, и тело решило отыграться, напомнив, как мало она может им управлять.       Душистый горошек. Вот, значит, как пах Сай. Сейчас она не могла думать ни о чём другом, кроме сладости этого запаха и желания снова его вдохнуть. Ощутить на себе вес тела, почувствовать грубость чужих рук. В мозгу проносилась тысяча идей как привести его сюда. Как заставить, в конце концов. Ино держалась, цепляясь за остатки разума.       — Ей нужен альфа, — сказала Цуме. Они с Ёшино прислушивались к звукам, доносящимся из спальни Ино. — Ты сама это знаешь, Ёшино-дано.       — Знаю, — вздохнула та. — Но попробуй объясни это Ино.       — Зачем объяснять? Просто приведи, и всё. Сама понимаешь, как губительно отсутствие соития может сказываться на её организме.       — Мы не знаем, когда вернётся Шикамару. Он вполне может успеть до следующей течки. Эту Ино сможет пережить.       — Эту — да. А дальше будет только хуже. И если война затянется, по возвращении Шикамару найдёт обезумевшую жену, место которой в доме для больных разумом. Никакой ирьенин не сможет её вернуть.       Ёшино вздохнула, соглашаясь. Перед глазами возникли безликие альфы, которых Шикаку всегда подбирал сам, оставляя её надолго. Ни одного имени она не запомнила, и все они знали, что идут на смерть, ложась с ней. Но никто ни разу не отказался, даже зная. Шикамару оставил Сая с этой же целью?.. Жизнь омеги слишком ценна, чтобы рисковать ею, её здоровьем и душевным равновесием. Каковы бы ни были чувства между омегой и её альфой, против природы не мог пойти даже сильнейший из них.       — Ты сможешь облегчить её муки хотя бы в этот раз? — тихо спросила Ёшино. Цуме вздохнула, кивнув.       — Только один раз. Ты знаешь, если дам ей отвар ещё, она может умереть.       Это Ёшино тоже отлично знала. Но ей требовалось время: дать Ино привыкнуть к мысли, что придётся разделить ложе с другим, причём на этот раз по собственной воле. И тем самым обречь его на смерть.       Пока Цуме готовила отвар, Ёшино зашла к Ино, остановилась у кровати, глотая жалость. Ино тихо всхлипывала, уткнувшись лицом в футон и прижав колени к груди. Тело сотрясала дрожь, волосы сбились в жёсткий колтун на затылке. Вздохнув, Ёшино собралась уйти, когда услышала тихое:       — Я справлюсь, Ёшино-сама. Осталось немного потерпеть. Я справлюсь ради сюдзина.       Нежная улыбка тронула губы. Сейчас Ино была такой беззащитной, но вместе с тем такой стойкой, что всё недовольство, которое постепенно копилось в Ёшино, исчезло. Да, она слишком часто вела себя по-мужски, и, возможно, подобное поведение могло бы многих оскорбить, если бы остался кто-то, способный оскорбляться. Да, в её решениях было много противоречивого, несвойственного тихой Ино, к которой она привыкла. Но всё, что она делала, было ради Иноджина и Шикамару. Ради их будущего. Чтобы Шикамару было, куда вернуться, а Иноджину — что принять от отца. Стыд редко был свойствен Ёшино, но сейчас ей было стыдно за молчаливое осуждение, за то, что не помогала, когда могла. Стоя над кроватью Ино, она поклялась впредь быть не просто матерью Шикамару, а матерью и ей. Хрупкой девушке, оказавшейся сильнее многих мужчин.       — Готово. — Цуме прошла в спальню, осторожно придерживая поднос. За её спиной показалась испуганная Майко. Повинуясь кивку, она быстро подошла к Ино, перевернула её на спину и приподняла голову.       — Пей, — властно сказала Цуме, поднося пиалу ко рту. Зубы звонко застучали по фарфору, отвар полился по подбородку на грудь. Допив до конца, Ино обессиленно откинулась на руках Майко, блуждая затуманенными глазами по лицам склонившихся над ней.       — Скоро подействует, — улыбнулась Цуме. — Отдыхай.       Голова кружилась сильнее. Перед Ино словно разверзлась пропасть без дна, и она падала туда, не пытаясь остановить падение, погружаясь в глубокий сон. Когда проснулась, не сразу поняла, что сон закончился — вокруг было слишком темно. Тихая перекличка стражи во дворе, стук дождя по крыше и едва слышное посапывание Майко за сёзди дали понять, что всё позади. Глубоко вздохнув, Ино счастливо улыбнулась: верила, что Цуме сможет найти средство, чтобы избежать позора и сохранить свою честь перед Шикамару.       Мышцы покалывало, кожа была липкой, кимоно неприятно льнуло к ней, до волос вообще было страшно прикасаться. Тихо позвав Майко, Ино велела нагреть воды. Счастливая улыбка не сходила с лица — всё позади, теперь есть несколько месяцев в запасе, во время которых Шикамару обязательно вернётся.       Но где-то в глубине тлело желание, слишком слабое, чтобы причинять неудобства. Желание с запахом душистого горошка — неприхотливого полевого цветка, который теперь всегда будет напоминать о Сае.       Наутро, собираясь к Ёшино, Ино всё ещё улыбалась. Радовал первый мороз, укрывший каждую травинку колким инеем. И бледно-голубое небо, отражавшееся в пруду. Сбор урожая прошёл вовремя, второй после отъезда Шикамару. Но если первый был в большей степени заслугой Шикаку и Шикамару, то этот — целиком и полностью на ней.       Крестьяне постепенно принимали её, хоть и смотрели недоверчиво. Но Ино не прогадала, когда решила брать с собой Иноджина: женщины умилялись малышу, мужчины робели, понимая, что видят будущего сёгуна раньше, чем его увидел Шикамару. Сай говорил, что в Ино умирает великий стратег, на что она отшучивалась, отвечая, что для начала надо выучиться играть в шоги, а для этого у неё не хватает мозгов… Сай. Вспомнив о нём, Ино слегка помрачнела. Всё-таки желание, терзавшее почти сутки, наложило след, словно кто-то сможет прочесть его, потаённое. Это просто природа. Сай — альфа, и он единственный оказался рядом тогда, вот и всё. Ино надеялась, что он поймёт. Знала, что поймёт, но всё равно чувствовала скованность, думая о нём.       — Как ты себя чувствуешь? — первым делом поинтересовалась Цуме, когда Ино опустилась на дзабутон перед ней и Ёшино.       — Отлично, — искренне ответила она. — Спасибо вам!       — Знала бы, за что благодаришь, — отмахнулась Цуме и переглянулась с Ёшино. По телу прошёл неприятный холодок. Ино крепче прижала ладони к коленям, с растущей тревогой наблюдая за Ёшино. А после слушала, не перебивая, холодея с каждым новым словом. Снова ловушка. Но в этот раз подстроенная собственным телом, собственной сущностью, которую она не в силах изменить.       — Если Шикамару не вернётся к следующей течке, тебе придётся принять другого альфу, — заключила Ёшино. Слишком по-доброму она смотрела. Так, как никогда прежде. Это настораживало и приводило в отчаяние. Будто нет никакого выхода и никогда не будет.       — Нет, — прошептала Ино, едва шевеля губами. — Я справлюсь. Вы снова дадите мне тот отвар и…       — Ты вообще слушала, что тебе говорят?! — резко оборвала Цуме. — Больше отваров не будет. Хочешь терпеть — терпи. Но подумай о сыне. Нужна ли ему мать, которая будет раз за разом уходить в себя, постепенно теряя рассудок? Нужна ли будет такая жена Шикамару?       Голова вдруг стала такой тяжелой, что Ино низко опустила её, упираясь подбородком в грудь. Такая судьба её ждёт, если Шикамару не вернётся? Отдаваться другим альфам, лишь бы остаться собой? И так годами, пока не прекратится течка?       — Мы найдём кого-нибудь из провинции, — мягко заговорила Ёшино, кладя руку на её колено. — Ты даже знать его не будешь. Если Шикамару будет задерживаться, найдём ещё одного. Альф, которые согласятся, будет немало, поверь. Их семьи получат неплохую оплату.       Про то, что каждого из них Шикамару потом найдёт и убьёт, Ёшино пока предпочла не говорить.       — И вы будете предлагать меня им, как на рынке? — глухо спросила Ино, медленно поднимая голову. Слёз не было, ни капли.       — У нас есть другой вариант, — вступила Цуме. — Шикамару не зря оставил подле тебя альфу.        — Нет! — вырвалось у Ино. Пусть лучше незнакомец, чем Сай, которому потом придётся смотреть в глаза. Неизвестно ещё, сколько продлится война. Пусть это будет кто угодно, только не Сай раз за разом.       — Будем молиться ками, чтобы война скорее завершилась. — Ёшино вздохнула. — У нас ещё есть время. У тебя ещё есть время. Просто знай, что когда придёт срок, мы с Цуме-дано обо всём позаботимся.       Зима началась резко. Проснувшись, Ино удивилась слишком яркому ровному свету в спальне. Дыхание вырвалось лёгким облачком пара — угли в котацу погасли. Зябко ёжась, Ино выбралась из-под одеяла, сдвинула сёдзи и восхищённо ахнула. Снег падал и падал, ложась на деревья в саду. Пруд покрылся льдом. Ино выставила ладонь и поймала снежинку. Никогда не привыкнет к этому чуду! В родной провинции зимы были тёплыми и дождливыми.       Но о тренировках вне дома теперь можно было забыть. Дуя на озябшие руки, Ино сидела за столом и внимательно изучала развёрнутый свиток. Техника проникновения в разум, клановая, закрытая для чужаков. Ино переполняла гордость просто за то, что ей доверили такой секрет.       — Ино-сан, вы опять ничего не съели, — укоризненно сказала Майко, заходя с углями для котацу. — Ну и холодно тут у вас!       Ино отвлеклась от свитка и демонстративно положила в рот сухую хурму. Майко закатила глаза, покачала головой, но ничего не сказала.       — Сай-сан вернулся из деревни, — заметила она, садясь на колени, отодвигая одеяло и раздувая угли мехами. — Как думаете, с хорошими новостями?       — Сейчас я понимаю, что отсутствие новостей — это уже хорошая новость, — вздохнула Ино. Ноги постепенно начали согреваться.       С зимой пришла тишина, словно поместье отрезали от окружающего мира. Никаких вестей о войне, но сейчас она мало волновала Ино. Было достаточно того, что в провинции тихо, у крестьян хватает запасов, все прохудившиеся крыши починены, а сена для скота всем хватает. Самураи и их мир стали чем-то далёким, не затрагивающим неторопливый быт простых людей. Сколько бы ни было в Ино прежде желания приблизиться к смелым куноичи, теперь она ясно понимала: маленькие, ежедневные задачи, которые приходилось решать, гораздо важнее, чем чьи-то притязания на земли и власть.       Ино задумчиво смотрела на прогорающий в плошке с маслом фитиль и медленно проговаривала про себя очерёдность печатей. Чувствовала — готова применить технику, испытать её, но на ком?       — Майко, — тихо позвала она, хитро улыбаясь. — Не хочешь мне помочь?       — Я всегда готова вам помочь, Ино-сан, — немного ворчливо откликнулась Майко. — Что вы ещё придумали?       — Ничего, — улыбка стала шире и коварней. — Мне просто надо испробовать на тебе одну технику.       — Технику? — Майко широко распахнула глаза. — На мне? Это… не опасно?       — Нет. Но, — замялась Ино, подбирая слова, — если у меня получится, я, возможно, смогу прочитать твои мысли.       Майко моргнула. Недоверчиво посмотрела на неё. Отказаться не имела права, но ведь госпожа не станет заставлять, если она откажется?..       — Да, — кивнула Ино в ответ на её мысли, — я не могу заставлять тебя, это было бы… слишком нечестно. Но ты очень поможешь, если согласишься. Обещаю, что не буду заглядывать слишком глубоко. Для начала мне бы просто переместиться в твоё сознание. Если честно, — она смутилась и опустила глаза, — я даже не уверена, что получится.       Трещал фитиль, по стенам плясали тени. Вдруг представилось, что Шикамару здесь, совсем близко, и это его техника окружает её, оберегая.       — Я согласна, — тихо, но твёрдо сказала Майко. Ино вздрогнула, посмотрела на неё и медленно кивнула.       — Тогда давай начнём. Тебе надо сесть передо мной.       Тигр, дракон, крыса, дракон, бык… Ино сосредоточенно складывала печати, боясь ошибиться. Если бы Сай не учил всё это время, показывая, как правильно соединять пальцы, едва ли Ино смогла бы повторить. Последняя печать, и чакра хлынула потоком, Ино подхватило ей, вышвыривая из собственного тела.       Вокруг было светло. Она находилась в доме, все сёдзи которого были распахнуты настежь. За каждыми были люди, и почти везде Ино видела себя. Вот она маленькая девочка, играет вместе с Майко в саду. А вот постарше, протягивает розовую ленту. Собственный голос со стороны звучал непривычно. Ино потянулась было к тем воспоминаниям, когда увидела другие. Другой двор, и сама она старше. Чужая боль чувствовалась как собственная. Застыв, Ино пропускала через себя эмоции Майко, пока сама она смотрела на её взрослую версию. Уложенные волосы, тяжелые украшения, пустой взгляд и жуткие пятна, покрывшие шею. Ино вздрогнула, узнав этот день — первый после брачной ночи. Картинки закружились, сливаясь в одну, сердце забилось быстрее. Потеряв концентрацию, Ино будто упала в собственное тело. И на самом деле упала на спину, тяжело дыша.       Ледяной пот заливал глаза, от слабости кружилась голова.       — Ино-сан!       Майко в считанные секунды оказалась рядом. Она что-то говорила, но голос звучал как сквозь вату. Постепенно силы начали возвращаться. Придерживаемая Майко, Ино села, глубоко вздохнула и счастливо улыбнулась: получилось!       — Что ты чувствовала?       — Ничего. — Майко пожала плечами. — Это было не больно. Только… странное ощущение, как будто кроме меня в моей голове есть кто-то ещё. А что вы видели?       — Себя. Наше детство. Прошлое.       — И всё?       — Всё.       Ино даже не представляла, насколько жалко выглядела в чужих глазах. Когда самой казалось, что преисполнена достоинства. Все видели её такой, и все жалели?! Стыд и горечь перемешались внутри, съеденная недавно хурма подкатила к горлу. Но вместе с ними внутри поднималась волна холодной злости, такой сильной, какой Ино не чувствовала никогда прежде. Злости на Шикамару. Она понимала, что он имеет на неё все права, но что должно было творится в его голове, если он выставлял на показ собственную грубость и позволял видеть её всем?..       Кивком головы отпустив Майко, Ино выпрямила спину и глубоко вздохнула. Никогда. Никогда больше не позволит себе терпеть подобное обращение со смирением. Не будет больше молчать и принимать всё, как высшую милость. Конечно, отказать мужу в законном праве обладать женой она не может. Но попытается если не изменить Шикамару, то хотя бы дать понять, что подобного обращения она не заслуживает.                     В тренировочном зале было холодно, но от разгорячённых тел валил пар. Сай нападал, Ино парировала, ловко отбивая удары его боккэна. Между ней несколько месяцев назад и сейчас разница была очень заметна — больше уверенности, движения стали отточенными, тело гибким. Ещё немного, и они смогут перейти к полноценным тренировкам, хотя Сай сомневался, что Ино сможет управляться с мечом, слишком тот кажется тяжелым для её изящных рук.       Она стала его наваждением, постоянным, горько-сладким. Сай задерживал дыхание каждый раз, когда она оказывалась рядом, чтобы со следующим вдохом почувствовать лёгкий аромат благовоний, которыми окуривалось её кимоно. Он эгоистично пытался вызывать её улыбку чаще, любуясь ею, зная, что она принадлежит только ему, и никому другому. Время, проведённое вместе, Сай бережно складывал в шкатулку воспоминаний, и ночами доставал одно за другим, перебирая в памяти, словно нанизая нефритовые бусины чёток.       Отвлёкшись на то, как красиво взлетели волосы, когда Ино увернулась, он внезапно пропустил удар. Конец боккэна упёрся в горло под кадыком. Тяжело дыша, Ино отбросила надоедливую прядь волос, упавшую на глаза, и победоносно улыбнулась.       — Вы поддались, признайтесь честно, — сказала, тяжело дыша. Раскрасневшаяся, с такими яркими глазами, что смотреть больно. Сай слабо улыбнулся, опуская руки и признавая поражение.       — Нет, Ино-сан. Это чистая победа.       — Вы либо отличный лжец, либо слишком задумчивы сегодня.       Ино опустила боккэн и пристально на него посмотрела. Сай попытался ответить спокойно, хотя внутри всё дрожало:       — Просто вы отличная ученица, Ино-сан. Это честь для меня — быть вашим сенсеем.       — Сай-сенсей, — задумчиво протянула она, словно пробуя его имя на вкус. — Отлично звучит!       — Не думаю, правда, что кто-то одобрит подобное обращение.       Сай забрал её боккэн и направился в угол зала, к подставкам.       — Тогда я буду называть вас так только когда нас никто не услышит, — донеслось вслед. Горячая волна прошила тело. Сай крепче стиснул бамбуковые мечи, задыхаясь от головокружительного счастья, наполнившего изнутри. Он должен был что-то ответить, но слов не было, ни одного. Только громко колотящееся сердце, да пересохшие губы.       — Ино-сан, — от ответа спасла Майко. — Вас зовёт Ёшино-сама.       — Что-то с Иноджином? — тут же встрепенулась Ино.       — Нет. Говорит, у неё для вас какой-то подарок.       — Спасибо за тренировку.       Ино поклонилась, когда Сай наконец нашёл в себе силы повернуться и посмотреть на неё. Он мог поклясться, что Ино беззвучно произнесла «Сай-сенсей», прежде чем уйти.       Одобрит ли Шикамару то, что он учит её? Сай понял, что это его совершенно не волнует. Он вправе как наказать за самоуправство, так и наградить за помощь в трудное время. Шикамару рассудительный и хладнокровный. Во всём, кроме того, что касается Ино…       Счастье, осветившее его, стремительно погасло, сметённое реальностью, в которой Шикамару вернётся с войны. Для себя Сай решил только одно: что бы ни ждало впереди, он будет рядом с ней столько, сколько она захочет. И принесёт ей клятву верности, как когда-то принёс её Шикамару. Бусидо позволяет поклясться жене своего господина, и на это Шикамару ничего не сможет возразить.       

***

             В Суне зима почти ничего не изменила. Только ветер стал сильнее, а песок — жестче. Несмотря на непрекращающиеся унылые завывания ветра, настроение у всех наконец приподнялось. Альянс шиноби вновь собрался, и армия стала если не больше, то точно сильнее, благодаря договору, заключённому со страной Железа.       — Жаль, что нельзя выступить прямо сейчас.       Темари вздохнула, глядя на карту, развёрнутую на столе.       — Сейчас в горах лежит снег, — рассеянно ответил Шикамару из угла. Он сидел там последние несколько часов, практически неподвижно. Через несколько месяцев они наконец выступят. И сделают всё, чтобы победить и вернуть мир. Может, для этого придётся отдать жизнь, Шикамару не пугал такой исход. Единственное, что пугало — он погибнет раньше, чем отомстит Хидану.       День за днём план мести выстраивался в голове. Шикамару то добавлял в него детали, то убирал, заменяя другими. Неприступная крепость, расположенная в горах, только с виду казалась хорошо защищённой. Проникнуть внутрь будет несложно, особенно, раз Шикамару уже смог оттуда сбежать. Хидан просчитался, хвастливо рассказывая о собственном бессмертии на поле боя. В его силе зияла огромная брешь, которой Шикамару обязательно воспользуется, когда придёт время. Но для этого ему понадобится помощь.       — Я никогда не видела снег.       Темари подошла, села рядом и положила голову ему на плечо. Шикамару недовольно покосился на неё: до сих пор не мог привыкнуть, что Темари без спроса вторгается в личное пространство, не придавая значения тому, как сильно на данный момент он занят. Для выстраивания стратегий нужна была тишина и максимальная сосредоточенность, Темари же отвлекала одним своим присутствием, путая мысли.       — Тебе понравится, — со вздохом сказал Шикамару, смиряясь, что на сегодня мыслительный процесс можно считать завершенным.       — Не люблю холод, — пробормотала Темари, целуя под ухом.       — Привыкнешь. — Шикамару хмыкнул, обнимая одной рукой. — Снег может быть очень красивым. Когда он выпадает, остальные краски кажутся ярче: зелень сосен и кедров, чёрные стволы деревьев…       Он замолчал, вспомнив кровь на снегу. Так много крови, вытекающей из тела отца. И голос Хидана, кричащего, как это красиво. Его передёрнуло.       — Что? — Темари выпрямилась, заглянула в глаза.       — Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь до нашей победы, — тихо сказал он. — Могу приказать, но ты всё равно не послушаешься.       — Я хочу быть рядом с тобой. Не только в постели, но и на поле боя.       — Знаю.       — И всё равно хочешь, чтобы я осталась?       — Я не могу запретить себе бояться за тебя, — криво улыбнулся Шикамару.       — Значит, ты понимаешь, что буду чувствовать я, если ты уйдёшь один. — Темари коснулась его щеки. — Лучше вместе встретить смерть, чем умирать вдалеке друг от друга по отдельности.       Шикамару долго смотрел на неё. Пристально, заглядывая в душу. Потянувшись, нежно погладил скулу большим пальцем и коротко поцеловал. Поймал вспыхнувший взгляд, углубляя поцелуй, делая его жадным и влажным. Темари ответила, перетекая на его колени, но вскоре уже оказалась на спине, шумно дыша и помогая избавиться от одежды.