Багульник

                    Четыре месяца. Это не так много, но и не мало. Четыре месяца между течками — жизнь, которую как-то надо проживать, пока не вернулся Шикамару. Ино пыталась не думать, но после двух ночей, проведённых в полной темноте в объятиях незнакомца, не думать не получалось. Она чувствовала себя замаранной, преданной. Телу было легко и свободно, а душа не на месте. Дело было даже не в том, как мужу в глаза смотреть: Ино на себя посмотреть не могла. Понимала, что мужчина этот в её жизни прошёл прочерком, сверкнул яркой кометой. Скорее всего, его уже в живых нет. От понимания этого ещё становилось только хуже. Почему кто-то должен становиться жертвой её природы?!       Ино смутно помнила чужие руки и губы, скользящие по телу. Помнила лишь, что руки были мозолистые, а губы — нежные. Был ли он чьим-то мужем или женихом? Видела ли она его когда-то, или привезли из дальней деревни и ждали подходящего момента? Остался ли кто-то, кто проклинает теперь её, а может, совсем никого, так и сгинул ни за что?       Если могла, Ино бы плакала, только разучилась давно. С этого дня она перестала писать письма Шикамару, словно не достойна больше говорить с ним, даже мысленно.       Весна пришла незаметно: снег постепенно растаял, обнажив чёрную землю, которая парила под солнцем. Потянулись ввысь зелёные стрелы тюльпанов и гиацинтов, яркие крокусы украсили сад. Сладковато пахли липкие почки, набухая на деревьях. И постепенно чувство вины притупилось, померкло за повседневными заботами.       — Если бы я каждый раз убивалась из-за этого, — сказала как-то вечером Ёшино, — давно бы с ума сошла. Это наша судьба, Ино-тян. Такими нас природа создала, не нам её менять.       Сай уехал во время течки, и уже несколько дней Ино его не видела. Сказали — отправился в деревни, узнать, что необходимо после зимы. И до сих пор задерживался. С одной стороны, Ино радовалась, что не придётся сейчас смотреть в его глаза, ведь знал, точно знал, что с ней было, и, может, кто был. А вдруг не знал? Вдруг так совпало? От этой мысли становилось легче.       Когда между тугих листьев появились первые бутоны, Сай, наконец, вернулся. Он нашёл Ино в саду, где она, сидя на коленях, осторожно разгребала прошлогоднюю листву, обнажая тонкие стрелы нарциссов. Заметив его, поднялась, отряхивая тёмно-синее кимоно и снимая перчатки.       — Сай-сан! — воскликнула звонко, улыбаясь.       — Ино-сан, — он поклонился и вдруг вернул слабую улыбку. — Простите, что задержался.       — Мне следовало разгневаться, что вы заставили себя так долго ждать, — она притворно надула губы, но тут же, не сдержавшись, снова улыбнулась. — Но на самом деле я просто не могу на вас обижаться.       Щёки Сая вдруг слабо покраснели. Он явно пытался скрыть удовольствие от её слов, а Ино, заметив это, склонила голову набок и весело продолжила:       — Раз вы вернулись, покажу вам, наконец, как научилась использовать клановую технику. Согласитесь позволить мне заглянуть в вашу голову?       — В голову? — нахмурился Сай.       — Я ведь рассказывала, Шинтеншин но дзюцу позволяет проникнуть в разум противника и вытащить все его тайны.       — Вы можете стать по-настоящему опасным противником, Ино-сан, — нервно рассмеялся Сай. — Но боюсь, в моей голове слишком много тайн, что принадлежат не только мне. Поэтому… как бы не хотелось вас огорчать, придётся отказать.       — Теперь проникнуть в ваш разум ещё более заманчиво, — зловеще улыбнулась Ино. Но тут же звонко рассмеялась: — Не бойтесь, я не могу сделать это без вашего желания. Хотя на поле боя было бы достаточно техники, что сможет удержать противника на месте…       — Каге Мане но дзюцу, — тихо подсказал Сай. В ответ на удивлённый взгляд Ино пояснил: — Техника теневого подражания клана Нара. Вы не знали?       — Мне никто не рассказывал о техниках Нара. — Улыбка Ино померкла. — Ёшино-сан тоже ничего толком не знает. Кто будет учить им Иноджина, если сюдзин не…       — Он скоро вернётся, — непочтительно перебил Сай. Но Ино не заметила: встрепенулась, обожгла надеждой во взгляде. — Армия альянса уже в стране Огня. Движутся медленно, за каждую провинцию идут тяжелые бои, но Шикамару-доно жив. Я получил новости из столицы, когда возвращался в поместье. Думаю, совсем скоро он сможет прислать весть о себе.       Эта новость зажгла давно потухшую надежду, и первые дни Ино жила так, словно Шикамару уже в провинции и вот-вот въедет в ворота. Но время шло, а новости не менялись: армия ведёт бои за провинцию Абураме. Абураме взята, очередь за провинцией Инузука.       — Впереди ещё Узумаки, Хатаке и Сарутоби. — Указательный палец Сая медленно скользил по карте, Ино жадно следила за ним, беззвучно вздыхая: как много земель ещё разделяет их! — Но самые сложные бои будут вестись за земли Учиха. И даже тогда, выбив их, придётся сражаться со множеством банд, которые рассеются по всей стране. Нара, Акимичи и Яманака в тылу, но здесь много людей Учих. Война может растянуться ещё на месяцы.       — Месяцы, — эхом повторила Ино, поёжившись. Совсем скоро зацветёт сакура, и ханами она снова встретит одна. А потом лето и новая течка. Новый мужчина и новая смерть…       Сай тяжело вздохнул. Ино удивлённо посмотрела на него, встречая серьёзный, глубокий взгляд.       Поездка в одну из деревень планировалась давно: Ино велела собрать два коку риса на посадку и в помощь к скудным запасам, оставшимся после зимы. Иноджин бегал по двору, громко крича и прячась от Йоко, а Ино смотрела на него с горделивой улыбкой. Недавно сыну исполнился год, и он всё больше походил на неё и внешне, и характером. Ёшино смеялась: Шикамару с детства был ленивым мальчишкой, даже ходить начал позже просто потому что не желал переступать ногами, предпочитая, чтобы носили. Заговорил тоже с опозданием, зато сразу осмысленными предложениями.       — Тогда я поняла, что он молчал, просто потому, что говорить с кем-то было слишком утомительно, — вспоминала Ёшино, обнимая Иноджина. — И на каждое моё объятие тянул: ну ма-ам, как будто делает одолжение, позволяя себя обнимать.       Ино жадно слушала, приоткрывая для себя совсем другие, неизвестные черты характера Шикамару. Ленивый? В это было сложно поверить. Не терпящий лишних разговоров? Возможно, но у Ино не было возможности с ним хоть раз по-настоящему поговорить. Постепенно ей становилось страшно: как мало на самом деле она знает о нём! Какой он вернётся?..       — Лошадь готова.       Сай тихо подошёл, встал за спиной, и привычное уже тепло согрело изнутри. Не сводя глаз с Иноджина, Ино медленно спросила:       — Вы когда-нибудь думали, что будет потом?       — Потом?       — Когда вернётся сюдзин. Сможем ли мы общаться как прежде?       Молчание слишком затянулось, Ино хотела было повернуться, когда услышала тихое:       — Я думаю об этом постоянно, Ино-сан. Мы оба знаем, что нет.       — Вы мой единственный друг здесь, Сай-сан. Мне будет вас не хватать.       На этот раз она не стала дожидаться ответа, ушла первой. Но тучи, едва сгустившись над головой, развеялись, стоило покинуть поместье. Весна здесь была другой — несдержанной, яркой. Она словно плескалась о каменные стены, окружавшие господский дом, а тут развернулась во всей красе. Хотелось дышать полной грудью, пустив коня вскачь, и Ино постоянно ловила то же желание в глазах Сая.       — Ино-сама!       Когда к вечеру они достигли деревни, казалось, их вышли встречать все, кто стоит на ногах. На ночь отвели лучший по местным меркам дом, а от разнообразия овощных блюд рябило в глазах. Наконец Ино чувствовала себя своей, полностью своей, принадлежавшей этим людям так же, как они принадлежат ей. И ночью, засыпая, улыбалась, вспоминая каждое тёплое слово.       — Дожди скоро начнутся.       Высохший на солнце крестьянин приложил руку ко лбу, глядя на клубящиеся над горами тучи. На вид ему было не больше сорока, но спина уже согнулась, а пальцы походили на узловатые корни. На рисовых полях, пока пустых, вода стояла чуть выше, чем по щиколотку: самое время сажать рис.       — Не окажете нам честь, Ино-сама? — Крестьянин вдруг хитро улыбнулся, обнажив кривые зубы, и протянул росток риса. — Посадите первый росток, благословите урожай.       Сай тенью возник рядом, едва заметно качнул головой, но Ино чувствовала на себе любопытные взгляды, понимая — если сейчас откажется, может потерять всё заслуженное уважение. Поэтому бесшабашно кивнула, тряхнув золотым хвостом, и крикнула:       — Йоко, присмотри за Иноджином, чтобы не полез в воду!       Подвернув полы кимоно, Ино шустро обвязала их вокруг ног, закатала рукава и смело пошла на поле. За спиной одобрительно загалдели женщины, присоединяясь. Поначалу Ино шокировало, что крестьянки могут спокойно ходить по пояс обнажённые, или прикрывать грудь полосой ткани. А мужчины и вовсе не церемонились в нарядах, летом оставаясь в одном фундоси. Сейчас она понимала, как мешают лишние одежды. Не ограничившись одним ростком, она посадила целый ряд, потом остановилась, вытерла пот со лба и сокрушённо вздохнула: получилось криво.       — Это будет мой лучший рис, — с гордостью сказал крестьянин, что предложил росток. — Не бойтесь, что кривой. Главное, что вырастет крепким. Как наш будущий сюдзин.       — Ты считаешь Иноджина-сана кривым? — грозно крикнула Майко.       — Конечно же, нет! — испуганно воскликнул крестьянин, падая на колени. — Простите, Ино-сама! Я не умею говорить красиво! Просто хотел сказать: всё, к чему вы прикладываете руку, выходит прекрасным! Шикамару-сама гордится такой женой, как вы!       — Я не гневаюсь, — мягко сказала Ино, выбираясь на сухую поверхность и рассматривая грязные ноги. Майко уже мчалась с чистой водой. — Спасибо.       — Зря вы его поблагодарили, — упрекнул Сай, когда крестьянин, блаженно улыбаясь, отошёл. — Теперь он будет всем говорить, что Ино-сама имеет к его дому особое расположение.       — Разве это плохо?       — Нет, конечно.       — Но?       — Но вы не боитесь, что теперь к вам выстроится очередь из желающих, чтобы вы посадили за них рис?       — Вы надо мной опять смеётесь! — она сверкнула глазами. — Вот уж в ком никакого почтения!       — Я состою из почтения к вам, — ответил Сай, одаривая неожиданно тёплым взглядом. Ино вспыхнула и отвернулась, нервно затеребив кончик хвоста. В последнее время в глазах Сая было слишком много того, что можно назвать недопустимым. А её мысли порой склонялись к тому, что можно было это допустить.       Последние лепестки опустились на землю, ветер наконец зашелестел в густой листве, вазы в доме украсились икебанами — Ино лично составляла их, подбирая каждый цветок. В поместье всё оставалось без изменений, а вот в провинции было не так гладко: после обильных дождей в нескольких деревнях сошёл сель, и Сай разрывался между ними, принимая жалобы, отправляя плотников и гончаров, обжигавших черепицу.       — Если бы у нас остался хоть кто-то, владеющий древесной техникой, — вздохнула Ино.       Они сидели в беседке, скрытой от глаз, неторопливо играли в шоги. Ино всё больше проникалась игрой, наконец поняв, что на небольшой доске можно выстроить целый мир, уничтожить противника или погибнуть самому. Придумать хитроумный план, обмануть и с треском обмануться.       — Скоро они вернутся, — заметил Сай, передвигая копьё к её коню. Ино, разгадав ход, быстро прикрылась слоном. — Сейчас мы просто латаем дыры.       — А могли бы построить людям полноценные дома.       — Учихи выбиты из своей провинции. Итачи-сан присоединился к армии альянса, за Саске-саном отправлен отряд во главе с Наруто-саном. Только Мадара-сан противостоит войску.       — Только? — насмешливо хмыкнула Ино. — Мне кажется, или вы уже празднуете победу?       — Все ждут её. — Он остро посмотрел в глаза. — Разве вы нет?       — Не знаю, — ответила она честно. Прикусила губу, опуская взгляд на доску. — Иногда мне… мне страшно.       — Мне искренне жаль, что я не могу забрать все ваши страхи.       Ино задержала дыхание, не отрывая глаз от слона, и застыла, когда длинные тонкие пальцы осторожно придвинули фигуру рядом с её. Так близко, что кожа вспыхнула от чужого тепла. Ино резко одёрнула руку, будто обожглась, и только тогда осмелилась посмотреть на Сая. Но он не сводил глаз с доски, словно не сказал ничего лишнего. Только на скулах едва заметно алели пятна.       — Спасибо за игру, Сай-сан.       Она поднялась, и он моментально встал рядом.       — Я обидел вас?       — Нет. Я обижена, но… — Ино вновь посмотрела на него. — Не на вас. На судьбу.       — Ино-сан! — окликнул Сай отчаянно, когда она вышла из беседки. Ино остановилась, дыша через раз, слушая его шаги. Тёплое дыхание согрело кожу у виска, и захотелось прикрыть глаза, отдаться ему. Всему отдаться: дыханию, рукам, губам. Короткая слабость, от которой закружилась голова. Глубоко вздохнув, Ино пошла к дому, заставляя себя не оглядываться и чувствуя его взгляд сердцем.       Это зашло слишком далеко. Не имело права, и всё-таки случилось. Ино не могла дать названия чувствам, забравшим покой, однако они были. И были взаимны. Нет необходимости обладать огромным опытом, чтобы понять: есть тот, кто счастлив лишь потому, что ты живёшь. В глазах Сая это счастье вспыхивало всякий раз при встрече, и как бы Ино ни пыталась сократить их общение, это было невозможно. Слишком тесным с самого начала оно было, и это стало её ошибкой. Знала бы тогда, к чему приведут их встречи, поступила бы иначе? Ино не знала. В свою голову пробраться не получалось, как ни пытайся.       Время безжалостно шло, до очередной течки оставался месяц, и Ино всё чаще думала: что, если бы это был Сай? И в то же время радовалась, что так не случилось, иначе скрывать свои чувства стало бы невозможно. Они оставались чем-то ненастоящим, дрожащим на кончиках ресницах, в сладкой недосказанности, приправленной вечерними сумерками. А так стали бы реальностью, что могла сокрушить обоих.       — Вы никогда не говорили мне, — они медленно шли по саду, — почему до сих пор не взяли жену?       — Жену? — Сай тихо усмехнулся. — Мне некуда её привести, Ино-сан.       — Это единственная причина? — Ино знала, что ступила на запретную территорию, но отчего-то было слишком важно услышать косвенное подтверждение собственным чувствам. Безжалостно, она тянула их из него, зная, что ответ может одновременно вознести на небеса и убить.       — Нет, — он ответил твёрдым взглядом. — Вы знаете причину. Неужели будете столь жестоки, заставив произнести её вслух?       — Мне достаточно вашего ответа, — выдохнула она, поднимая на него глаза.       — Даже ваш вопрос слишком жесток, — прошептал он, сцепляя руки за спиной. — Вы могли бы работать дознавателем в Конохе.       — В Коноху берут лишь элитных шиноби, Сай-сан. Что слабая женщина может сделать сильному мужчине? Даже если будет работать дознавателем.       — Разбить его сердце.       — Я…       Она не успела ответить: от дома по дорожке бежал слуга, громко крича:       — Показались знамёна Шикамару-самы! Ино-сан, Шикамару-сама вернулся!       Переглянувшись с Саем, Ино подобрала полы кимоно и поспешила к воротам. Там уже стояла, прижав руки к груди, Ёшино, за её спиной на руках Йоко нетерпеливо елозил Иноджин. Ино остановилась рядом, тщетно пытаясь успокоиться: сердце бешено колотилось, вся кровь отхлынула от лица, ладони похолодели. Забылось всё: нежданные, непрошенные чувства, застарелые обиды и страхи. Не осталось ничего, кроме единственной мысли — сейчас она его увидит.       Два знаменосца с узкими флагами въехали первыми, а за ними показался всадник на чёрной лошади. Ино жадно смотрела на него, узнавая и не узнавая знакомое лицо. Черты заострились, их красота стала яркой, дикой, а уголки глаз, казалось, сильнее поднялись к вискам. Плечи стали шире, наклон головы — уверенней, кожа — слишком смуглой для северных провинций. Сердце стучало так сильно, что Ино не слышала ничего. И ничего не видела, кроме него.       Спешившись, Шикамару снял притороченный к седлу меч, подошёл к Ёшино и опустился на колени. На вытянутых руках молча протянул его и низко опустил голову.       — Прости, окасан, я смог вернуть лишь его меч, но не смог спасти жизнь.       Ёшино вздрогнула всем телом, принимая меч, и, когда Шикамару встал, протянула ему руку. Он поцеловал её, прижался лбом, медленно выпрямился и повернулся к Ино. Горячий взгляд прошил до нутра, Ино низко поклонилась, пролепетав непослушными губами:       — Добро пожаловать домой, сюдзин.       Она не могла найти в себе силы разогнуться, но вот широкие ладони обожгли плечи, заставляя расправить спину и посмотреть, наконец, в глаза. Он смотрел так жадно, что Ино чувствовала себя голой, отвечая таким же взглядом. Мгновение, и Шикамару вдруг крепко обнял её, шумно вздохнул, но отпустил почти сразу. Достал из-за пазухи платок, сказал тихо:       — Я же обещал, что верну.       Ино робко взяла его, улыбаясь сквозь слёзы. Провожая его взглядом, пока приветствует Сая, поворачивается к Иноджину. Что бы ни было на сердце к другому, Шикамару был от неё неотделим. Даже воздух рядом с ним заискрился, заиграл новыми красками. Пока взгляд не уловил движение и не упал в незнакомые зелёные глаза.       — Это Темари-сан. — Шикамару взял её под локоть и подвёл к Ино и Ёшино. — Моя наложница. Уверен, вы отведёте ей достойные покои.       Он вошёл в дом в окружении Сая и воинов, а Ино осталась стоять, беспомощно прижимая к груди ставший бесполезным платок. Опомнившись, расправила плечи и спокойно посмотрела на Темари.       — Вы, наверное, устали с дороги. Пока будут готовить покои, вас отведут в купальню освежиться.       — Ино-сан, — Темари коротко ей поклонилась, — я благодарна за заботу.       — Думаю, это я должна вас поблагодарить за то, что заботились о сюдзине, — ровно ответила Ино. Пыталась найти в себе обиду, но не выходило. По сути, она сама едва не отдала своё сердце другому, а Шикамару… Что-то подсказывало, что именно эта женщина забрала его сердце раньше, чем сама Ино появилась в его жизни. Возможно, со временем придёт и обида, и боль, и, может, даже ревность. Но сейчас внутри было пусто и тихо.              Шикамару смотрел на Ино и с трудом её узнавал. Последняя девичья прелесть исчезла с её лица, превратив в красивую женщину. Но не было в ней ни привычной сдержанности, ни завязанной на сто поясов учтивости. В простом клановом кимоно, с волосами, собранными в обычный хвост, она больше казалась куноичи на отдыхе, а не женой главы клана. Это раздражало и поражало одновременно. Словно дорогой цветок, что он оставлял садовникам, превратился в сорняк, манящий своей ядовитой красотой. Даже не говоря ни слова, Ино казалась слишком живой и не похожей на себя.       Всю дорогу он пытался представить их встречу и не мог. Ругал себя за то, что спокойное счастье с Темари подходит к концу, и он едет в сплошные проблемы, которые неизменно возникнут, когда две женщины начнут делить одного мужчину. Будет Ино возражать, или нет — дело не в этом. Он уже чувствовал её молчаливое неодобрение, приправленное почтительным: да, сюдзин.       В памяти Ино осталась покорной девушкой, боящейся лишний раз посмотреть в глаза. Встретила же его женщина. Растерянная, холодная и не слишком счастливая. Шикамару признавал, что постыдно сбежал с поля боя, оставив их с Темари знакомиться и разбираться друг с другом в одиночестве, но не мог себя заставить слушать их перепалку.       Его отвели в отцовские покои. Переступив порог, Шикамару забыл обо всех будущих семейных склоках: словно не изменилось ничего. Все вещи на своих местах, кажется, отец вот-вот войдёт и заговорит…       За стол Шикамару позвал Сая и пару воинов из отряда, но не мог скрыть нервозность, постоянно посматривая на сёдзи и гадая, в каком настроении увидит своих женщин. Первой вошла Ёшино. Повинуясь знаку сына, села рядом, не скрывая счастливой улыбки. Потом появилась Ино. В знакомом розовом кимоно, с тщательно уложенной причёской и привычными украшениями в волосах, с той же почтительной улыбкой на застывшем лице. Шикамару прищурился: та женщина у ворот ему показалась?       Темари вошла последней. В кимоно она до сих пор чувствовала себя неуютно, и постоянно поглядывала на Ино, не зная, куда себя деть. Хотела было сесть за стол, но Шикамару едва заметно качнул головой, поморщившись про себя — объяснял же всю дорогу правила, принятые в их стране и в его доме. Темари села за его спиной, у приоткрытых в сад сёдзи, пока Ино накрывала на стол и разносила саке. После она опустилась рядом с Темари и перевела взгляд на стену напротив.       Против воли Шикамару смотрел на неё слишком часто, дыша забытым и таким желанным ароматом багульника. Она до сих пор была его тягой, неотступной и не поддающейся контролю. Шикамару отвык от того, как пробуждаются инстинкты при одном лишь её присутствии. Как всё вокруг становится неважным, кроме желания обладать. Он с трудом высидел ужин, злясь на то, что позвал столько людей, вместо того, чтобы быстро утолить один голод и приступить к удовлетворению другого.       Сай первым заметил, а может, как альфа, почувствовал его желание. Кашлянул, привлекая внимание, и склонил голову:       — Мы слишком засиделись, Шикамару-доно. Время для разговоров у нас ещё будет. А сейчас я желаю вам доброй ночи и оставляю, если позволите.       Остальные тут же засуетились, поднимаясь. Только мать обменялась слишком странным взглядом с Ино. Темари привычно подошла к нему, ища ладонь, но Шикамару лишь коротко сжал в ответ и проговорил:       — Ты устала после дороги. Иди отдыхать.       К Ино потянуло так сильно, что пришлось буквально заставить себя остаться на месте, ожидая, когда она сама подойдёт. Но Ино быстро убирала пустую посуду на поднос, не поднимая глаз. И Темари продолжала стоять, будто ждала, что он что-то скажет.       — Иди отдыхать, Темари, — напряжённо повторил Шикамару, и лишь тогда она поняла. Перевела взгляд на Ино, едва заметно дёрнула уголком рта и вышла.       — Ино, — позвал он, наконец оставшись с ней наедине. Словно нехотя, она подняла на него глаза, выпрямляясь вместе с подносом. — Я приду к тебе сегодня.       — Как пожелает сюдзин, — сухо ответила она, коротко поклонилась и подошла к сёдзи. Шикамару раздражённо наблюдал, как она опускается на колени, сдвигает перегородки, выходит и вновь становится на колени. Чего он ждал? Что улыбнётся, скажет, что скучала? Чего вообще ждал от ледяной красавицы, которую совершенно не знает?       Ино вновь удивила, когда Шикамару застал её не сидящей на футоне в ожидании, а стоявшей на энгаве в полосе света. Она не повернулась, когда он вошёл, не шелохнулась даже, когда коснулся плеч и зарылся носом в волосы.       — Ты не скучала? — прошептал срывающимся голосом. Сердце быстро стучало, разгоняя нетерпеливую кровь, и Шикамару чувствовал, что Ино взволнована не меньше, только пытается спрятаться за отстранённостью.       — Скучала, сюдзин.       Руки скользнули к предплечьям, опустились на талию, нетерпеливо развязывая оби. Если скучала, то чувствует ту же страсть, которую невозможно сдержать. Пусть их разделили годы, но инстинкты успешно стирали их с каждым прикосновением к открывающейся коже. Шикамару распахнул кимоно, нырнул под него горячими ладонями, сжимая грудь, и прижался губами к шее чуть ниже уха.       — Скажи ещё, — потребовал он, втягивая кожу приоткрытыми губами, обнажая плечи.       — Я скучала, — выдохнула Ино, откидывая голову ему на грудь. — Скучала, Шикамару.       Коротко замычав, он резко развернул её и впился в губы, сминая с яростным напором. Руки Ино взметнулись к его шее, она прижалась всем телом, задыхаясь, помогая избавиться от одежды. Обвила ногами, зашипев, когда он вошёл и начал двигаться, привычно грубо, стремительно. Откинулась назад, завела руки высоко за голову, отдаваясь в его власть, избегая смотреть в глаза, но отвечая на каждый поцелуй и каждое движение навстречу.       Только сейчас Шикамару почувствовал, что вернулся домой. Здесь, в её объятиях, окруженный её запахом, он был дома. И Ино, как всегда готовая, покорная, принадлежала только ему. Он целовал метку, заставляя тихо постанывать, кусал привычно, жадно, не сдерживаясь. Облизывал солёную от пота кожу, втягивая в себя густой аромат.       После, упав на футон, Шикамару долго не мог открыть глаза, приходя в себя и улыбаясь. А когда открыл, нахмурился: Ино сидела спиной к нему и медленно водила ладонью по шее, мягким зелёным свечением убирая оставленные им синяки.       — Ино?..       — Я не заметила подобных следов на Темари-сан. — Её голос звучал осыпавшейся под ноги листвой. — Полагаю, что имею право также не показывать вашу страсть окружающим.       — У Темари никогда не остаётся таких следов, — начал было он, но осёкся, поняв, что подразумевала Ино и что он только что подтвердил. Досадливо цыкнув, Шикамару закатил глаза. Сел рядом, касаясь её плеча.       — Ино, прости, что так не сдержан.       — Я уже говорила когда-то сюдзину: главное, чтобы ему было хорошо.       Она не собиралась плакать, смотрела прямо перед собой, только ладонь непрерывно скользила по ровной и чистой уже коже.       — Тебе неприятна моя близость? — тихо спросил он. Ино не ответила. Остановилась, опустив ладонь на плечо.       — Это невозможно. Сюдзин мой альфа.       — Но я причиняю тебе боль.       — Простите, я снова привыкну к вашей страсти. Просто это было… неожиданно.       — Мне не нужно, чтобы ты привыкала, — медленно проговорил Шикамару, начиная закипать. — Если это было так неожиданно, я подожду, пока сама не позволишь к тебе прикоснуться.       — Не стоит… — начала было она, метнув нечитаемый взгляд.       — Я приду только в случае необходимости, — раздражённо сказал он, начиная одеваться. — Когда тебе на самом деле будет приятно.       — Мы не виделись больше двух лет! — она вдруг тоже встала, набросила кимоно на плечи. — Вы ждали, что я буду ждать вас и покорно принимать любое ваше решение?       Шикамару опешил. Недоверчиво посмотрел на неё, словно видит впервые за этот день.       — Вы даже не спросили, как мы жили всё это время без вас. Поставили перед фактом, что взяли наложницу, а потом пришли, будто мы расстались только вчера!       — Значит, дело в Темари? — Это хотя бы было понятно.       — Если вы услышали лишь это, — протянула Ино, отвернувшись, — можете считать, что это так.       — Я не отказываюсь от своих слов, — бросил Шикамару, злясь сильнее оттого, что снова начинает её хотеть. Туже затянув оби, он подошёл к сёдзи и обернулся, когда Майко открыла их для него. — Когда пожелаешь, только скажи.       Кажется, проблемы в его семейной жизни всё-таки стали осязаемыми.