Багульник

                    Знакомое чувство свободы охватило Ино, едва они покинули поместье. Она до сих пор помнила удивлённый взгляд Шикамару, когда, вместо приготовленных носилок, выбрала поездку верхом. Но Ино даже представить не могла, что проведёт это время в трясущихся носилках, облачённая в кимоно. Ни на мгновение не засомневалась, надевая хакама и хаори и завязывая хвост, вместо тяжелой причёски. Йоко и Иноджин уже расположились в носилках, а в тех, что приготовили Ино, сидела Майко. Поездка обещала стать огромным событием для жителей провинции и, скорее всего, затянется больше, чем на запланированные Шикамару десять дней. Главное — успеть вернуться до сезона дождей.       Вдвоём с Шикамару они несколько раз обсуждали маршрут, отмечая деревни, в которых можно остановиться на ночь, не стеснив жителей, и те, которые можно просто проехать, задержавшись на пару часов. Шикамару обращался к ней за советами, и это заставляло сердце петь. Это было важно: чтобы он ценил её не за то, что омега или мать сына, а относился на равных, хотя бы в мелочах. Хотелось стать его поддержкой и опорой, а не тенью.       Даже присутствие Темари в таких же клановых одеждах не напрягло. Наоборот, Ино чувствовала сейчас их общность, видела схожий восторг в глазах и отлично понимала, что значит выехать за ворота, когда был заперт в четырёх стенах. Даже то, что Шикамару обращается к Темари чаще, не огорчало: Ино чувствовала, как порой его взгляд задерживается на ней, и этого было достаточно. Возможно, Темари права, и она привыкла довольствоваться малым, но именно из этих мелочей создавалось тонкое, незримое равновесие, которого после всего, пережитого между ними, было достаточно.       Слишком много в прошлом осталось её обид и его холода, чтобы просто забыть обо всём и жить дальше. Они привыкали друг к другу сейчас, постепенно, но этого всё ещё было мало для настоящих чувств. Как бы Ино ни хотела стать ближе, она понимала: в этом желании слишком тесно сплелись инстинкты и эмоции, которые Шикамару вызывает вне зависимости от разума. Она пыталась разглядеть в нём мужчину. Своего мужчину, а не проклятье, заставляющее сжиматься в комок при встрече.       Голос Шикамару легко различался среди охраны и слуг, но Ино не прислушивалась. Подставив лицо прохладному ветру, просто улыбалась, щурясь на солнце. А, завидев первую деревню, пришпорила коня, поравнявшись с Шикамару.       — Шикамару-сама!       Жители высыпали из домов, кто-то спешил от полей, где заканчивался сбор урожая. Здесь уже виднелись обрывки цветных тканей, натянутые между крыш, и лавки уличных торговцев едой и мелочами, готовящихся к ярмарке.       Пока Шикамару говорил со старостой деревни, Ино искала знакомые лица, приветливо кивая им.       — Ино-сама! — кто-то осмелился выступить первым, и вскоре её окружила толпа женщин, детей и смущённо улыбающихся мужчин. Каждый благодарил, хотя многие мелочи, сделанные для этих людей, Ино уже просто не помнила.       — Тебя многие знают, — заметил Шикамару, когда деревня осталась позади.       — Вы удивлены?       — Нет, — он вдруг улыбнулся. — Надо было с самого начала догадаться, что так будет.       Первый вечер они провели в небольшой, но зажиточной деревне. Староста уступил свой дом, уверив, что переночует с женой и детьми у родных. Ино и Темари сидели за одним столом с Шикамару: во время путешествия церемонии было решено отставить. Но, когда пришло время укладываться спать, оказалось, что они не всё продумали. Точнее, ни Шикамару, ни Ино не подумали, что им отведут общую спальню, в то время как Темари — отдельную рядом с Иноджином и Йоко.       Позволив Майко раздеть себя и причесать, Ино легла на самый край кровати, спиной ко входу. Мышцы одеревенели, хотя сердце билось слишком быстро, заставляя задыхаться. Напряжённо прислушиваясь к тому, как Шикамару раздевается и ходит по комнате, Ино плотно сомкнула веки и неосознанно стиснула одеяло влажными ладонями.       — Ты боишься меня, — с горечью сказал Шикамару, ложась за спиной. Достаточно далеко, но недостаточно, чтобы спину не обожгло теплом его тела. Ино не ответила, подумав, что не может точно определить, чего именно боится в данный момент: его или себя.       — В следующий раз я лягу с Иноджином, — тихо сказала она наконец. — Не хочу причинять неудобства.       — Спать в одной постели с женой — разве это неудобство?       Она почувствовала, как он придвинулся ближе, зажмурилась крепче. Шикамару шумно вздохнул и отодвинулся. Пробормотал приглушённо:       — Что должно произойти, чтобы между нами воцарился мир? Ты не думаешь, что невозможно жить так, как мы живём сейчас?       «Невозможно», — подумала Ино, чувствуя в его голосе тоску, отразившуюся на её сердце. Она была готова делить его с другой, она уже его делила, но… Если в его сердце для неё нет никакого места, есть ли смысл окончательно разбивать своё? Ради чего? Пусть по самому краю, на грани, но Ино узнала, какой может быть любовь. Узнала, какой она может вызывать трепет, как смотрит по-настоящему влюблённый мужчина. Порой казалось, что во взгляде Шикамару есть что-то знакомое, схожая эмоция. Но Ино не позволяла себе в это верить, пока не убедится окончательно.       — Я не знаю, чего жду от тебя, — прошептала она наконец, сама не заметив, как перешла на интимное «ты». — Не понимаю, чего от себя жду.       — Ино, — с мольбой протянул он, снова придвигаясь ближе. Показалось, ещё немного, и широкая ладонь опустится на плечо. Ино даже почувствовала её жар, но Шикамару передумал касаться. — Насколько глубока твоя обида, что ты мучишь и меня, и себя?       Обида? Её как раз почти не осталось. Сгладилась за ежедневными заботами, за медленным сближением. Была неопределённость, постепенно заполнявшая пустоту в груди. И что-то ещё, робкое, что так страшно раздавить, слишком поспешив.       — Разве я мучаю тебя? — глухо спросила Ино, позволив сорваться горькому: — У тебя есть любовь, откуда взяться мучению?       — Любовь? — выдохнул Шикамару и вдруг резко повернул её на спину, с силой сжав плечо. — А твоей любви рядом нет, это ты хочешь сказать?!       Ино распахнула глаза. Разгневанное лицо напротив: тонкие трепещущие крылья носа, сведённые брови... и близость, желанная и пугающая. Будто лишь сейчас поняла: они одни, лежат в кровати, между — тонкая ткань нижних одежд и не менее тонкая — одеяла. Желание уступить, наконец поддаться стало слишком велико. Но его слова развеяли туман, начавший окутывать сознание запахом горного вереска.       — Ты всё ещё скучаешь по Саю-сану, так? Поэтому не подпускаешь меня к себе? Или это месть за Темари-сан?       — Пока ты будешь так считать, — процедила Ино, с силой хватая его запястье и убирая ладонь с плеча, — между нами никогда не будет мира.       Несколько мгновений они меряли друг друга знакомыми упрямыми взглядами, пока Шикамару, звонко цокнув, не откатился на другой край кровати, отворачиваясь от Ино. Ей показалось, он пробормотал что-то о проблемных женщинах, и это прозвучало до странного милым. Ино улыбнулась, тоже поворачиваясь спиной. И, пока не уснула, так и не смогла стереть улыбку. Казалось, только что одержана победа. Незначительная, но несомненно важная.                     Темари наслаждалась поездкой, открывая для себя провинцию Нара, любуясь незнакомой природой. Здесь всё было иначе. Странно, как сильно отличалась страна Огня — чем дальше вглубь, тем больше нового. Зелёные холмы заканчивались внезапно, открывая вид на горы и хрустальные водопады, а, стоит подняться выше, можно было заблудиться во влажном облаке, где звуки не слышны, лишь стук сердца и собственное дыхание. Страна Ветра была одинакова везде. Прежде Темари считала, что везде так: если лес, то только лес. Если горы — одни горы.       Бескрайние рисовые поля удивили ещё тогда, когда Темари пересекла границу очередной провинции, возвращаясь с войны вместе с Шикамару. Она с удивлением смотрела на множество небольших квадратных озёр, из которых поднимались зелёные ростки. А ещё рапсовые поля: золотые, словно подёрнутые дымкой. И лён, ярче, чем небо над головой. Узкие реки, перехваченные каменными мостами, и широкие, где перейти можно только в брод. Каждая новая деревня была другой и вместе с тем неразличимо схожей с предыдущими.       Да, Темари наслаждалась поездкой, солнцем, редкими мелкими дождями, новыми лицами и тем, как люди радуются, увидев Шикамару. Только сейчас начала понимать, как много эти люди значат для него, а он для них. Что вообще означает быть хозяином провинции, в которой совсем другой быт, другая культура, другие обычаи. Она чувствовала гордость за Шикамару и за то, что стала частью его жизни.       Но дни сменялись днями, деревни — деревнями, и в каждой жители славили Ино и благодарили за помощь. Вчера, например, она запросто обнимала чумазых детей, гладила их по голове и спрашивала, не болит ли теперь у них живот. А сегодня женщина протянула Ино маленький мешочек, с благоговением произнеся:       — Это тот рис, что вы сажали, Ино-сама.       — Сажала рис? — Шикамару подошёл ближе. — Сама?       — Простите, Шикамару-сама, — женщина поспешно поклонилась. — Это было желание Ино-самы, мы не стали ей препятствовать…       Но он не слушал. Молчал и смотрел на Ино так, что сердце Темари окаменело. Ино сжала мешочек, будто кто-то может его отобрать, вскинула голову и с лёгким вызовом ответила:       — Да, сюдзин. Я была здесь весной. Мне показалось, это отличный повод стать ближе к жителям.       — Правильно показалось, — одобрительно кивнул Шикамару.       Он вообще в последнее время смотрел на Ино слишком часто, но боль приносило не это. Шикамару не просто смотрел, он видел Ино, и Темари чувствовала растущий интерес, невольно вспоминая слова Ёшино-самы о том, как мало у них было времени, чтобы узнать друг друга до войны. Сейчас на её глазах они это время навёрстывали, пусть и неосознанно.       Работа, проделанная Ино в отсутствие мужа, приводила в невольный трепет. Пока они скрывались в Суне и сражались бок о бок, она вела свою войну, по крупицам завоёвывая доверие жителей. Темари пыталась представить ту Ино: тоже чужачку, взявшую на себя смелость править провинцией. Молодую испуганную девушку, оставшуюся без мужа. Хватило бы у Темари терпения на то, чтобы выслушивать ежедневные жалобы, вникать в каждую лично, опускаться до мелких просьб простого народа? В Суне у Гаары, а до него — у отца было множество помощников, но и людей под защитой больше. Каждый раз, когда очередной крестьянин, пачкая волосы в пыли, кланялся Ино в ноги и благодарил, хотелось закатить глаза. Поначалу казалось, что это — показное, но со временем, глядя, как искренне улыбается каждому Ино, как многих знает по имени, поняла — нет, настоящее. Настоящая любовь народа к своей госпоже. Та, что даётся не за день и не за месяц. Растущее восхищение в глазах Шикамару ранило слишком больно. Неужели придёт время, и они с Ино поменяются местами? И не случится ли так, что это произойдёт навсегда?       Если Шикамару разлюбит, у него не будет причин приходить к ней или вызывать к себе. Не будет непреодолимого инстинкта, заставляющего желать несмотря ни на что. Будет холодность остывшего мужчины к ненужной женщине. Тревога начала грызть изнутри, заставляя просыпаться посреди ночи, тяжело дыша. И всё чаще в пустой постели. Деревни были разные, дома — тоже, чтобы не стеснять хозяев, Ино спала с Иноджином, няней и служанкой, Темари — со своей прислугой, а Шикамару ночевал один. Кроме единственной ночи, которую провёл с Ино и после которой был привычно уже раздражён, а она — задумчива.       Днём Шикамару всё реже был с ней, не внешне — внутри. Он отдалялся, а она ничего не могла с этим сделать, оставалось лишь тоскливо наблюдать. Опускаться до женских уловок было ниже её достоинства. К тому же, Ино никаких уловок не использовала, просто была рядом. Просто её было слишком много. Даже если она не находилась поблизости, кто-то обязательно называл её имя.       Последняя деревня показалась Темари почти городом: настолько большой была. Дальше они должны были вернуться через перевал короткой дорогой прямо в поместье. Они задержатся здесь на два дня, и сегодняшний был днём рождения Шикамару.       От ярких красок рябило в глазах. Пока отряд проезжал по главной улице, воздух звенел от приветственных криков. Староста занимал большой дом, окружённый зелёными пиниями, и уже ждал их у ворот, кланяясь и радушно улыбаясь.       — Рад приветствовать Шикамару-саму в своём доме.       Двое женщин за его спиной поклонились, но Темари успела заметить любопытство, с которым они посмотрели на неё. Подумала с горечью: конечно, как выглядит жена господина они отлично знают.       — Мы приготовили для вас офуро, а после, если позволите, скромные подарки для вас и ваших прекрасных избранниц.       То, что её не забыли, приятно погладило самолюбие. За время поездки Темари не раз и не два ловила на себе взгляды, слышала шепотки за спиной. Но ей нечего было стыдиться, как и этим людям не за что было стыдить. Впрочем, они и не стыдили, это было простое человеческое любопытство, за которое сложно обвинять.       Купальня для женщин была большой, хоть и меньше, чем в поместье Нара. Темари не удивилась, найдя там Ино, уже успевшую погрузиться в горячую воду, в которой плавали розовые лепестки.       — Здешний хозяин услужлив, — заметила она, садясь на скамейку.       — Даже слишком, — усмехнулась Ино, не открывая глаз. — Этот лис слишком часто пытался выторговать льготы на налоги и теперь наверняка боится, что сюдзину станет известно о его требованиях.       — А ему станет известно? — Темари заинтересованно приподняла бровь.       — Он знал об этом ещё до поездки. Ничего необычного в подобных просьбах нет, но Сори-сан порой был слишком настойчив.       — Угрожал?       — Нет. — Ино открыла глаза. — Льстил, пытался подкупить, очернить соседей… Привычный набор. Люди порой бывают слишком жадными. Им мало, даже если они купаются в деньгах.       Темари вздрогнула, невольно заметив скрытый подтекст в её словах, даже если его там не было. Но Ино не смотрела в её сторону, медленно и с явным наслаждением проходя по коже тэнугуи.       — Вас любят, Ино-сан, — заметила Темари.       — Я не стремилась завоевать любовь, просто хотела быть нужной и помочь, — просто ответила Ино. — В любом случае, скоро мы вернёмся домой и всё станет по-прежнему.       Да, Темари рвалась домой, хотя прежде никогда бы не подумала, что будет радоваться, вновь оказавшись запертой и отрезанной от внешнего мира. Там Шикамару был ближе, чем здесь.       После купания их ждал подарок от хозяина: две коробки с кимоно из тончайшего шёлка. Расправляя ткань, местные служанки нахваливали новый крой — последнюю новинку из столицы.       — Это косодэ, Ино-сама, — сказала одна из них, показывая искусную вышивку на оби. — Спина и шея более открытые, чем в привычном кимоно, но это очень, очень красиво.       Новое кимоно Темари оценила, оставшись в отведённой ей комнате. Грудь и ключицы скрывала ткань, оби перехватывал талию, но шея и лопатки позади оставались открыты, ненамного, но достаточно, чтобы привлечь взгляд. Темари мечтала, что Шикамару, увидев её в этом светло-зелёном косодэ, обязательно вспомнит, как давно они не оставались вдвоём, и эту ночь проведёт с ней. Жаль, что волосы отрастают слишком медленно, и сделать традиционную причёску в полном объёме до сих пор не получалось. Но сейчас Темари чувствовала себя королевой, особенно, когда шла по дому в главный зал. Входить раньше Ино она не могла — спасибо книге, иначе мигом нарушила бы заведённый порядок. Пришлось ждать.       Темари прислушивалась к голосам, предвкушая реакцию Шикамару, когда заметила, как Ино плывёт по коридору. Именно что плывёт: под длинным подолом тихо стучали гэта, но ни одна складка на косодэ не шевелилась. Кивнув Темари, она прошла вперёд, и взгляд моментально упал на метку, открытую больше, гораздо больше, чем в привычном кимоно.       Ино села по правую руку от Шикамару, Темари — дальше, напротив одной из дочерей хозяина дома. И на протяжении всего вечера ловила его задумчивые взгляды. Не на себе, на Ино. Хотя последняя улыбка перед тем, как отправится спать, предназначалась всё-таки ей.       — Может, мы сможем завтра съездить куда-нибудь?       Она остановила его, дождавшись, когда сопровождение отойдёт подальше. Шикамару сжал её ладонь, спрятанную в рукаве, в своей и мягко улыбнулся.       — Обязательно съездим, когда вернёмся. Завтра я не смогу.       — Но почему? — вырвалось невольно. Темари прикусила губу, отвела глаза, горько проговорила: — Ты совсем забыл меня, я соскучилась.       — Темари. — Каждый раз, когда он называл её так: тихо, ласково, сердце пускалось вскачь. Она с надеждой посмотрела на него, но тут же погасла. — Завтра у Ино-цума день рождения. Мы проведём этот день вдвоём.       Вот так, просто, как сообщают о дожде за окном. Темари кивнула, отпустила его руку, выпрямила и без того прямую до хруста спину.       — Не злись. Просто пойми, это будет выглядеть странно, если я проигнорирую её праздник.       — Я понимаю, — деревянным голосом ответила она, стараясь не смотреть, не показать, как больно.       — Обещаю, когда вернёмся, обязательно проведём время только вдвоём.       Темари знала, что это обещание он сдержит, но это не мешало сердцу обливаться кровью. В желудке словно свернулся клубок змей, и каждая из них сейчас шевелилась, вызывая тошноту. Ненужная. Страхи вдруг стали реальностью: как много у неё осталось времени, прежде чем стать ненужной?                     Идея поехать куда-нибудь с Ино родилась спонтанно. На самом деле Шикамару приготовил ей подарок, и только. Но, увидев тонкую шею и изгиб лопаток, выступающих из-под низкого выреза, решил, что должен добиться от неё ответа на заданный вопрос. Что он должен сделать, чтобы между ними воцарился мир?       Он не стал заходить на женскую половину, чтобы не смущать жену хозяина и их дочерей. Ограничился тем, что передал записку через Майко с просьбой встретиться. Ками, с просьбой! И наутро ждал её, тщательно скрывая нетерпение и гадая, выполнит ли она его просьбу. Выполнила. Вышла из дома во вчерашнем косодэ, но сегодня оставила волосы распущенными — об этом Шикамару не просил. Поздоровавшись, Ино забралась в носилки, задёрнула шторки, источая трудно скрываемое волнение и настороженность. Шикамару пообещал себе, что заставит настороженность испариться, чего бы это ни стоило.       На берегу реки, в тени ивы, спускавшей ветви прямо в воду, уже было разложено покрывало и расставлены бенто. Шикамару протянул Ино руку, помогая выбраться, и взмахом отпустил сопровождение. Носильщики и охрана скрылись в ближайшем подлеске, оставляя их наедине.       — Сегодня твой день рождения, — первым заговорил Шикамару, подводя её к покрывалу. — Я бы хотел, чтобы этот день стал для тебя особенным.       — Он уже особенный, — ответила Ино, осторожно садясь и расправляя полы кимоно.       — Упрямая, — протянул Шикамару, садясь рядом, почти за спиной, и протягивая продолговатую коробку. — Возьми, это тебе.       Ино приняла её осторожно, не касаясь его пальцев. Открыла, приглушённо ахнула, глядя на нефритовую шпильку, украшенную золотыми цветами.       — Кто её выбирал? — спросила, не отрывая от шпильки глаз.       — Я сам. Неужели ты думала, я доверю это кому-то другому?       — Спасибо. — Ино аккуратно достала её и вдруг подняла волосы, собирая в простой узел. Закрепила, но одна прядь выбилась из причёски и упала на спину.       — Тебе правда нравится? — Шикамару придвинулся ближе, борясь с желанием убрать волосы, провести по плечам.       — Да. Это первый подарок сюдзина, — слабо улыбнулась Ино, поворачивая голову и встречаясь с ним взглядом.       — Прости. Я уделял тебе ничтожно мало времени.       — Вас не было рядом, как я могу держать на вас зло?       — Но теперь я здесь. — Он снова посмотрел на её шею, на чёрную вязь метки. Казалось, что оставил её в прошлой жизни. Хотя так и есть, то, что было до войны, теперь казалось почти нереальным.       — И я счастлива, сюдзин.       — Счастлива? — переспросил Шикамару.       — Что вы вернулись живым и невредимым. Что снова возглавили клан. Что война завершилась…       — Не продолжай, — перебил он, перетекая ближе, прямо за спину. — Ты счастлива только из-за этого? — прошептал, опуская губы к плечу, но не касаясь. Кожа покрылась мурашками, наполнив Шикамару ликованием.       — У меня много причин для счастья. — Она сглотнула, глядя прямо перед собой. Добавила почти беззвучно: — И для горя тоже достаточно.       И снова имя Сая вспыхнуло в мозгу, но Шикамару погасил его, развеяв в пепел. Если Ино и страдала без него, он точно не был причиной её несчастья. Во всём виноват только он, Шикамару, и никто другой.       — Я причинил его слишком много, да? — Шикамару уткнулся носом в её затылок, глубоко вдохнул нежный запах какого-то масла, остро жалея, что до сих пор пользуется каплями. Как сильно сейчас не хватало именно её ни с чем несравнимого аромата!       — Я давно простила вас, — напряженно ответила Ино.       — Тогда почему?..       — Не знаю, — она покачала головой, с силой сцепила руки в замок. — Я не знаю! — воскликнула с мукой.       Коротко выдохнув, Шикамару резко обнял её, прижимая спиной к груди. Зашептал горячечно:       — Прости! Прости, я знаю, что был во многом неправ. Но я ничего не могу изменить, просто дай мне второй шанс! Дай нам второй шанс!       Ино окаменела, посмотрела на руки, лежащие поверх оби, и Шикамару спохватился. Сложил ладони в печать, и запястья моментально оплели чёрные тени, крепко связав.       — Я больше никогда не возьму тебя силой, — прошептал, целуя край метки. — Только скажи, сразу отпущу.       Она молчала, позволяя губам беспрепятственно скользить по коже, сдвигая ткань в сторону, обнажая метку полностью. Несдержанно выдохнула, когда он коснулся её лёгким поцелуем. И окончательно сдалась, откидывая голову на плечо, стоило языку заскользить по тонким линиям, повторяя их узор. Губы вбирали кожу, влажно целуя, вызывая тихие выдохи, становящиеся громче с каждым новым движением языка. Шикамару всегда знал, как сильно его прикосновения к метке действуют на неё, но только сейчас понял, насколько. Ино дрожала в его объятиях. К шее и щекам прихлынула кровь, рот приоткрылся, грудь часто поднималась и опускалась, стеснённая тканью. Он неторопливо ласкал её, задыхаясь от желания и не давая ему волю. Покрывал шею невесомыми поцелуями, водил носом, вбирая запах, и снова целовал, заставляя дрожать сильнее.       Ладони Ино стиснули его ладони, Шикамару не заметил даже, как прервал технику и сплёл пальцы, крепко держа её. Происходящее волновало сильнее, чем самое яркое соитие, ослепляющей вспышкой сверкало под сомкнутыми веками.       — Шикамару! — коротко вскрикнула Ино, стискивая его пальцы и часто-часто дыша. Улыбнувшись, он покрыл поцелуями линию челюсти. Ино всё ещё шумно дышала, когда его губы нашли её и впились в долгожданном поцелуе.       — Ино, — зашептал Шикамару в её губы между обжигающими поцелуями, — прошу… пожалуйста… позволь прийти к тебе… завтра… через день… когда скажешь…       Она отвечала, повернувшись в кольце его рук, обвив шею. Сначала слабо, потом несдержанней, откликаясь на каждое движение губ. Ладони жадно шарили по спине, пальцы зарывались в распущенные волосы — когда из них выскользнула шпилька никто не заметил.       — Хорошо, — выдохнула она, прерывая затянувшийся поцелуй. Посмотрела прямо в глаза, повторив: — Хорошо. Я буду тебя ждать.       Как бы сильно ни хотелось Шикамару закрепить их воссоединение прямо здесь и сейчас, место было неподходящее, а в подлеске слишком много лишних глаз, чтобы позволить им увидеть обнажённое тело его жены. Поэтому, так и не притронувшись к еде, они решили прервать прогулку.       — Соберёмся и вернёмся в поместье к вечеру, — сказал Шикамару, помогая Ино сесть в носилки. Она ответила глубоким взглядом и полной обещания улыбкой.