🎸🎸🎸
На мгновение у Тэхёна спирает дыхание. Он резко тормозит в дверях и поднимает перепуганный и растерянный взгляд на вернувшегося в студию Чимина. Паника. Чёрт бы её побрал. Нельзя паниковать! И нельзя медлить. Нужно срочно что-то предпринимать. Прямо сейчас, блять! — Мне нужно выйти! — сбивчиво, но с уверенностью проговаривает Ким и пробует обойти Пака, чтобы покинуть помещение. — Что за вонь?! — настороженно морщится Чимин, внимательно оглядывая всю комнату звукозаписи. — Тут что… Альфа старательно принюхивается. Вдыхает как можно глубже, тщательно пытаясь уловить источник притягательного и сладкого аромата. Такого манящего. — Тут что, был течный омега?! — глухо прорыкивает, впиваясь удивлённым и одновременно изучающим взглядом в Тэ. — Я был снаружи в двух шагах от двери. Сюда никто не заходил, — цедит сквозь зубы, шипя на него. Выйти не получается. Альфа, который в два раза больше и выше на голову, с лёгкостью преграждает Тэхёну путь. Стоять так близко к нему нельзя. Опасно. Ким торопливо отходит на несколько шагов назад, сжимая в потной ладони пустой пузырёк и две таблетки, которые он успел поднять с пола за несколько секунд до того, как Чимин закончил свой телефонный разговор и вернулся. Альфа снова тщательно принюхивается. Ноздри на его лице, выражающем пока что полное непонимание и негодование от происходящего, то расширяются, то сужаются, смакуя незнакомый ему запах. Привычный и узнаваемый аромат цитруса с кислинкой, принадлежащий Тэхёну, постепенно полностью рассеиваться, будто призрачная и неуловимая дымка, а вместо него появляется яркий, искрящийся, игристый и насыщенный запах шампанского с сладковатым приятным привкусом, остающимся на языке. Безумие. Происходит какое-то лютое безумие для Чимина. Что-то совершенно необъяснимое для него. Ебанутое. Как только Тэхён делает ещё один шаг назад, чужая рука крепко хватает его за кожаный воротник куртки, с рывком тянет на себя, после чего отталкивает в сторону с такой грубостью и даже жестокостью, что Киму не удаётся удержаться на ногах. Он падает на твёрдую бетонную поверхность, болезненно ударяясь коленями и бедром. — Это твоя вонь, мелкая текущая сука! — альфа срывается на сдержанный, но всё же устрашающий рёв, торопливо запирает дверь изнутри и оборачивается к Тэ, брезгливо смотря на него сверху вниз. — Это ты течёшь! — не может даже поверить в то, что это происходит на самом деле. — Как это возможно?! — злобно шипит и начинает подходить всё ближе и ближе. Надвигается. Как неминуемая опасность. Ким закрывает глаза и тяжело выдыхает от боли, но понимает, что находится в проигрышном положении, поэтому быстро поднимается на ноги. Всё происходит так стремительно, что он не успевает даже отойти, как всё та же рука хватает его за шиворот и толкает лицом к стене, пихая вперёд. — Я объясню! Дай мне объяснить, блять! Отнекиваться нет никакого смысла. Лгать — тоже. Его природный запах уже успел пропитать всё помещение, полностью заполнить его, проникнуть в каждый уголок. А альфу, учуявшего течного омегу, не обвести вокруг пальца. Теперь уже нет. Слишком поздно… — Всё это время ты пиздел и притворялся?! — Чимин резко разворачивает Тэ, прижимая его спиной к стене, вглядывается в побледневшее лицо перед собой и наклоняется к нему, злобно рыча прямо в губы. — За идиотов нас держал, малолетний лгунишка, да?! Тэхён напряжённо сглатывает и морщится от боли, когда чужие пальцы мёртвой хваткой вцепляются в его горло и сильно сдавливают его, впиваясь в кожу до красноватых следов на ней. — Дай мне всё объяснить, Пак! — старается выкрикнуть, но получается лишь тихо прохрипеть сквозь стон. — Я… — резко ударяет по его руке в попытке оттолкнуть от себя и вырваться на свободу. — Не трогай меня! Альфа прикрывает глаза. Зверь внутри него беснуется, заводится ещё сильнее, яростно рычит от того, как близко течный омега. Насколько он рядом. Здесь. Прямо сейчас. Напротив. Всего в паре сантиметров от него. Только они вдвоём. Запертые в комнате с полной звукоизоляцией. Только Чимин, его ненависть к Киму и сам Ким. Кажется, можно от души повеселиться. Аромат Тэхёна ощущается сейчас таким притягательным и манящим. Таким вкусным. Таким… возбуждающим. Соблазн слишком велик, и альфа охотно поддаётся ему, сжимает пальцы вокруг шеи ещё грубее и беспощаднее и утыкается носом сначала в висок Тэ, тяжело дыша, а следом ползёт кончиком вдоль его лица, проводит им по щеке и сползает к подбородку. — Так что ты там говорил мне про кончать? Теперь я кончу исключительно тебе в ротик… — говорит на сбивчивом и рваном выдохе, а кончик носа неожиданно сменяется на язык, которым Пак несдержанно проводит по губам омеги, мажа их своей слюной. — А потом в твою текущую дырку. Ты будешь умолять меня кончить в тебя, сучка! Ким зажмуривается от стойкого омерзения. Перебирает в голове все варианты отступления, но перед глазами намертво засела картина того, как Чимин запирает дверь изнутри, выкидывая ключ куда-то за кресло. Сердце начинает бешено стучать в груди, колени дрожат от животного страха. Но не перед этим ублюдком, нет. Возвращается самый главный и непомерный ужас в жизни Тэ — боязнь замкнутых пространств. Тэхён ощущает, как Чимин начинает залезать под его футболку, как горячие пальцы прикасаются к пупку, обводят его, чувствует, как они пробегают по коже куда-то вверх. Хочется вывернуть себя наизнанку, снять с себя эту чёртову кожу, отмыться, тереть себя металлической губкой под крутым кипятком до ссадин, до ран, до крови. Лишь бы смыть с себя его прикосновения, его тошнотворный запах бензина, который от ярости и возбуждения стал до отвращения невыносим. Ким шумно выдыхает, тут же делает глубокий вдох, с рывком отстраняется, замахивается рукой, которая по-прежнему сжимает пустой пузырёк и две таблетки, и со всей дури ударяет в лицо освирепевшего и обезумевшего альфы. Удар приходится прямо по скуле. Кажется, будто проходит целая вечность, но в действительности счёт идёт на секунды. Чимин немного отстраняется. Поджимает пухлые губы, прикусывает их и удовлетворённо хмыкает, поднимая огромные глаза тёмно-шоколадного цвета, которые вспыхивают яркими искрами. — Так тебе нравится сопротивляться? — хватает его за ворот футболки, тянет на себя так, что ткань начинает трещать и рваться. — Что ж, я не против. Я с огромным удовольствием поиграю с тобой, малолетняя дырка! Так даже лучше. Я люблю ломать таких, как ты. Нанося первый удар, Тэхён в глубине души надеялся, что это вызовет в Паке ещё больше ярости и ответное желание вмазать, нежели безумное животное возбуждение. В драке у него были бы хоть какие-то шансы хотя бы отбежать в сторону и попробовать найти ключ от запертой двери, а не оставаться стоять, прижатым всем весом альфы к стене. Вырваться почти невозможно, но «почти» — это не «абсолютно», а это значит, что шансы ещё есть. К тому же сдаться — это не про Ким Тэхёна. Омега успевает перехватить руку обидчика, которая вцепляется в его одежду, и крепко сжимает её в запястье. Тэ снова замахивается, но на этот раз решительнее, со всей своей злобой, вкладывая всё своё отвращение к басисту Чонгука. Мгновение. Он даже не успевает достать кулаком до лица, находящегося напротив него. От резкой и оглушительный боли Тэхён зажмуривается с такой силой, что в глазах появляются звёзды, и сдавленно простанывает. Болезненные импульсы сначала ощущаются в районе затылка, обхватывают всю голову и перебираются к вискам. Ощущение, что он сейчас свалится на пол. Получить удар головой об стену, пусть и не самый мощный — то ещё удовольствие. — Может, поставить тебе метку, мм? — острые клыки Чимина скользят по влажной шее, задевая выступающую пульсирующую вену. — Чтобы все знали, что ты ебаная меченая дырка. Ебаная мной. И меченая тоже мной. Что скажешь, блять?! — рычит на выдохе, оттаскивает Кима от стены, как какой-то мешок с мусором, разворачивает к себе спиной и толкает вперёд, утыкая щекой в твёрдую холодную поверхность, и безжалостно прижимает. — О, ты даже не представляешь, как долго я ждал того момента, когда смогу хорошенечко наказать тебя за дерзость! Ты ведь наивно полагал, что твой старший братик сможет защитить тебя всегда и везде, да? Но только не сегодня, мокрая шлюшка. Сегодня ты ответишь за всё. Чужая ладонь с силой упирается в поясницу, плотно прижимая омегу к стене. Настолько, что вырваться не получается. Тэхён перепуганно дёргается, когда понимает, что Чимин принимается стаскивать с него джинсы. — Пожалуйста! — вырывается из Тэ. — Отпусти! Дай мне… — глотая воздух. — Всё объяснить! Прошу тебя! — Просишь? — возле уха раздаётся ехидный и такой противный смех, что хочется оглохнуть. — О, нет, просить ты будешь иначе. — Чонгук! — беспомощно выкрикивает на всю комнату звукозаписи Тэхён, осознавая, что он абсолютно бессилен. — Чонгук! Ответная реакция не заставляет себя долго ждать. Всё происходит мгновенно. Боль. Резкая. Колючая. В области глаз начинает неприятно щипать, появляются слёзы, а из носа вытекают первые капли крови, которые пачкают стену. Чимин не стал церемониться — схватил за волосы на макушке и ударил лицом о бетон. Безжалостно. Не испытывая ни малейшего сострадания. — Заткнись! — предупреждающе шипит он. — Не переживай, и до него очередь дойдёт, — хмыкает альфа, просовывая под плотную джинсовую ткань свою руку, пытаясь нащупать резинку от нижнего белья. — Думаю, он не откажет себе в удовольствии выебать тебя. Но после меня. Хм… Или… — горячие пальцы скользят между ягодиц, отчего Тэхён начинает вырываться из последних сил и биться практически в конвульсиях, жалобно скуля. — Ты хочешь, чтобы тебя одновременно драли два альфьих члена? Хочешь сесть на два узла, м-м? Кричать бесполезно — слышимость нулевая. Развернуться и хотя бы попробовать ударить, чтобы отбежать в сторону, не получается. Тэхён зажмуривается и рычит не своим голосом, чувствуя, как чужие пальцы скользят прямо по его анусу. Рык становится настолько громким, животным, обезумевшим, что Чимин вздрагивает от неожиданности и достаёт руку из одежды. — Тише. Ну, что ты так кричишь, шлюшка? — он прикрывает глаза, ощущая вязкую смазку омеги на своих пальцах. Невозможно удержаться. Тянет руку к своему лицу, глубоко вдыхает, чтобы прочувствовать весь спектр чужих феромонов, а после облизывает их. Глаза вспыхивают. Все инстинкты обостряются в нём. Разум окончательно растворяется в бурном желании. — Сначала я тебя вылежу. О, да… — смакуя на языке. — Ты чертовски вкусный, Ким.🎸🎸🎸
Сокджин с недовольным видом сдвигает брови, становясь всё более хмурым. Нет, каждое сказанное Чонгуком слово внушает доверие и вызывает у него трепет и радость за младшего брата, но всё далеко не так просто. И слова — это лишь слова. Говорить можно многое. Обещать можно многое. Единственное, что действительно показывают истину — это поступки. Но всё, что сделал Чонгук — это переспал с Тэхёном в момент первой его течки. Лишил девственности, а, следовательно, воспользовался юным и неопытным телом, поддаваясь своим инстинктам. Какому старшему брату будет подобное по душе? — Я тебя услышал, но… Мне всё это не нравится, — не стесняясь, говорит без тени сомнений. — И, признаться честно, Чонгук, ты мне тоже не нравишься, поэтому… — Я и не должен тебе нравиться, — прерывает его, выпуская сигаретный дым, поднимающийся и рассеивающийся под потолком. — Достаточно того, что я нравлюсь Тэхёну. И мне вполне достаточно того, что ты меня уважаешь, Джин. Всё остальное, как я уже сказал, позволь мне взять на себя. Твои переживания мне понятны. Но не смей даже допускать мысль о том, что я позволю себе обидеть твоего брата. Никогда. Слышишь? Никогда. Последнее слово звучит с таким нажимом, что Сокджин напряжённо сглатывает, шумно выдыхая. — Только посмей! Я тебя из-под земли достану. Я тебе собственными зубами выгрызу сердце из груди. Понял? — Согласен, — кивает Чон, сверкая глазами. — Справедливо. — Не знаю, должен ли я такое произносить вслух, тем более, тебе, но ты ведь далеко не мудак, — тянется к пачке сигарет, вытаскивает дрожащими пальцами ещё одну и закуривает. — Ты ведь знаешь, что он тоже влюблён в тебя, так? Он и цеплял-то тебя только поэтому, блять! Глупенький ещё. Дурачок! — будто оправдывается перед ним. — Но он сохнет по тебе с пятнадцати лет, Чон. Сука, с пятнадцати! — губы расползаются в идиотской улыбке. — Кто бы мог подумать! Из всех он выбрал именно тебя, — поворачивается к нему с задумчивым видом. — Почему? Ты бы ему в отцы сгодился, будь между вами разница в возрасте чуть больше, чем есть в действительности. Вы никогда особо не общались, кроме совместных репетиций, концертов и тусовок. Или я чего-то не знаю?! Чон еле сдерживает себя, чтобы не начать улыбаться во весь рот, как малолетний мальчишка, который только что наконец-то выиграл долгожданный приз. Чёрт возьми, Ким Тэхён — это не просто приз, нет. Это сокровище. Сложно держать все эмоции под контролем. Даже взрослому и опытному альфе. Особенно, если речь о любви. Особенно, если речь о Тэхёне… — Я догадывался о его чувствах, Сокджин. Я понимал, что за этой напускной дерзостью скрывается что-то ещё. — Это не ответ на мой вопрос, Чонгук! — Всё наше взаимодействие происходило исключительно на твоих глазах. Хотел ли я сблизиться с ним? Да, безумно. Я безумно хотел быть хоть немного, но ближе к нему, — признаётся альфа. — Мог ли я позволить себе? Нет. К тому же… — Договаривай! — требует Сокджин, в упор глядя на Чона с угрозой. — Я был уверен, что он альфа. Впрочем, как и все вокруг. В какой-то момент я начал убеждать себя, что мои чувства к Тэ — ошибка, которую нужно искоренить. И как можно скорее, потому что этот союз, даже, если бы я честно признался ему, рискнул бы рассказать всё, как есть, заведомо был обречён на провал. Я понимал, что Тэхён не равнодушен ко мне, но, скорее, расценивал это, как юношеское увлечение. Сейчас я вижу иное. Я это ощущаю кожей, Джин. Я это слышу. Слышу своим сердцем. И я готов миллиард раз повторить тебе, что люблю Тэхёна, я ни за что не причиню ему боли и не позволю причинить никому другому. В том числе и тебе, — Чон тянется к полупустой бутылке пива, поднимая суровый взгляд на старшего брата его омеги, в котором читается абсолютно всё — такая жгучая и присущая для него самоуверенность, сквозь которую пробивается потребность, нет, жажда отстоять своё. — Ты мне сейчас угрожаешь? — решает уточнить Джин, иронично хмыкая. — Или обвиняешь в том, что я могу обидеть того, кого воспитывал с пелёнок и заменил родителей?! — Я тебя предупреждаю, — спокойно отзывается Чонгук, никак не реагируя на вызов, слышимый в интонации Сокджина. — Не позволишь ему общаться со мной — вызовешь у Тэхёна обратную реакцию. Ты прекрасно знаешь, чем это закончится. Играть по твоим правилам он не будет. Это не в его стиле. Если он будет страдать и мучиться, то я заберу его. Джин сжимает руку в кулак, чувствуя, как эти слова провоцируют внутренние инстинкты, распаляют их и не позволяют так просто промолчать. Альфа угрожает другому альфе, что заберёт его младшего брата. Нет, не просто альфа, а взрослый и сильный мужик угрожает такому же взрослому и сильному мужику, даже не задумываясь о последствиях. Тем более в такой напряжённый момент. Может, этот альфа совсем ахуел? — Что, прости? — приподнимает брови Джин, ухмыляясь. — Заберёшь, значит? Вот так просто, да? О, Чон, ты не знаешь, с кем связался… — Заберу, — повторяет Чонгук, не отводя взгляда. — Если ты заставишь его страдать, я его заберу и увезу к чёртовой матери, Джин, даже если ради этого мне придётся проехать все круги ада. А теперь я предлагаю закрыть эту тему, — Чон тушит окурок о железную банку и поднимается на ноги. — Уверен, что мы друг друга услышали. — Нет, Чон, — Сокджин поднимается следом и делает шаг к Чонгуку. — Ты наивно полагаешь, что разговор законч… — Я, конечно, извиняюсь, что прерываю ваш увлекательный трёп, — незаинтересованно тянет Юнги, зачёсывая назад густые волосы. — Но Чимина и Тэ давно уже нет. Я хотел зайти в комнату звукозаписи, — кивает вглубь коридора. — Забрать дэмки, но они, кажись, заперлись там и не отвечают. Как бы не отпиздили друг друга, — с сарказмом хмыкает, закатывая глаза. — Не удивлюсь, если Тэ уже довёл Пака до бешенства, — подмигивает Джину. — Без обид, чувак. Чонгук замирает, а после медленно поворачивается к Сокджину, ловя его обеспокоенный взгляд на себе. Тот смотрит с таким волнением, что оно мгновенно передаётся и самому Чону. Без каких-либо слов альфа срывается с места, случайно задевая плечом Юнги, проносится вдоль тёмного коридора, который освещают всего несколько тусклых настенных ламп, и подходит к двери, хватаясь за ручку и дёргая за неё. — Вы скоро? — сохраняя самообладание, громким басом произносит Чон. В ответ тишина. Абсолютная. — Оглохли? — на этот раз громче и требовательнее, сильнее дёргая за металлическую рукоять несколько раз. — Дверь откройте, блять.🎸🎸🎸
Тэхён сдавленно мычит в диванную подушку и пытается сделать вдох, чувствуя, как воздуха становится всё меньше. — Ты задушишь… — хрипит он. — Меня… — упирается ладонями в подлокотник и пробует хоть немного, но приподняться, но Чимин сразу же наваливается всем весом, придавливая грубее. — Правда? — скалится альфа, хватается свободной рукой за край джинсов и начинает с рывком стягивать их вниз. — Как же я тогда буду трахать тебя в горло, если ты дышать не можешь, м-м? Тэ тянется рукой за спину в надежде, что сможет нанести хотя бы один удар, но бесполезно — Пак успевает перехватить его руку, сгибает её в локте и прижимает к пояснице. — Как же тебе нравится сопротивляться, — наклоняется к нему ниже и проводит удлинившимися клыками по выступающей вене на шее, специально надавливает, царапая влажную кожу. — Ох, малолетняя дырка, поверь, мне это тоже по душе! Омега судорожно дёргается, когда чужие пальцы снова оказываются между его ягодиц и нащупывают сжимающуюся дырочку. Он принимается извиваться, кусает зубами плотную и грязную ткань дивана, рычит, нет, ревёт зверем в подушку. Воздуха становится всё меньше, дышать практически нечем, а нос забивает тяжёлый и неприятный запах бензина. Ощущение, что если прямо сейчас чиркнуть спичкой, то всё вспыхнет, к чёртовой матери, и сгорит нахрен. Внизу живота появляется тянущая боль. Видимо, от стресса. Всё тело скручивает. Любое движение кажется испытанием для Тэхёна. В грудной клетке всё сжимается, и он начинает кашлять, ощущая, как его собственные слюни собираются во рту и начинают вытекать, сползая на подбородок. Задыхаться — это страшно. — Я не могу дышать!.. — хрипло и еле слышно доносится из-под Чимина, после чего он хватает Тэ за волосы на затылке и с рывком поднимает его голову, оттягивая на себя. Тэхёну сейчас плевать на то, насколько это было жестоко и болезненно. Наконец-то можно сделать такой необходимый глоток кислорода. Он судорожно хватает губами воздух, панически опасаясь того, что уже через мгновение может вновь лишиться его, и распахивает глаза, когда слышит, как в стороне от них скрипит дверная ручка. — Помогите! — со звонким стоном вырывается из него. — Чонг… И снова Чимин вжимает его лицом в подушку. — Ты прям так и ждёшь Чонгука! — хмыкает он, параллельно надавливая сразу двумя пальцами на скользкое мышечное колечко. — Потерпи, шлюшка. Сначала я. Блять, ты течёшь, как последняя сучка, — возбуждённо рычит Пак ему в ухо. — Держу пари, ты так и ждёшь, когда я уже трахну тебя, да?! Ну же, скажи! Я хочу услышать это из твоего дерзкого ротика! Тэхён пытается закричать, но не удаётся. Единственное, что он может — это хрипло кряхтеть. Он внимательно прислушивается к окружающей обстановке. За дверью по-прежнему кто-то есть. Тянется рукой куда-то вперёд, только в эту секунду вспоминая о том, что рядом с диваном стоит гитара. Наощупь хватает музыкальный инструмент за ремень, оттаскивает его на себя, вцепляется пальцами в гитарный гриф и швыряет в сторону двери в надежде, что это создаст дополнительный шум, который хоть кто-то, но услышит. Это срабатывает и помогает на мгновение усыпить бдительность Чимина, поэтому, воспользовавшись тем, что грубая хватка на шее ослабевает, Тэ поднимает голову и вновь выкрикивает имя своего альфы настолько громко, что голос моментально садится, окончательно превращаясь в глухой хрип.🎸🎸🎸
Чонгук напряжённо прислушивается, стоя всего в каких-то жалких нескольких метрах от своего омеги, разделённый с ним только дверью. — Тэхён?! — строго произносит он, опять дёргая за дверную ручку. — Открой мне. Живо, блять! Тревога усиливается. Нет, вовсе не из-за того, что Чон допускает мысль о том, что Тэ может поддаться феромонам чужого альфы. Нет. Конечно, нет. Но в голове по кругу крутятся слова Юнги — они с Чимином далеко не друзья и даже не приятели. Конфликт может возникнуть на пустом месте, из ничего. А уж зная Тэхёна… — Пак, твою мать! — рычит Чонгук. — Я сейчас вышибу эту дверь нахуй! — Хватит ждать! — обеспокоенно шипит Джин. — Отойди-ка! — командует и грубо отодвигает Чонгука в сторону. — Какого хрена они не отвечают?! Давайте ломать! И в эту же секунду за стенкой раздаётся глухой грохот, будто что-то разбивается, за которым тут же слышится оглушительный рёв Тэхёна. Чонгук и Сокджин одновременно ударяют с ноги по деревянной поверхности. Дверь скрипит, но не поддаётся сразу. Чон поднимает ногу, замахивается и бьёт подошвой тяжёлого и грубого ботинка по дверной ручке, пробуя сломать замок. Железная рукоять с шумом падает на бетонный пол вместе с длинными резными болтами. Он ударяет плечом в дверь со всей силы. Ещё раз и снова, обращая внимания на петли по бокам дверной коробки, которые начинают расшатываться. Отходит на пару шагов назад и снова бьёт с ноги в самый центр. Второй раз. Третий, выбивая деревянные доски. Ещё один одновременный удар с Джином, и они чуть ли ни кубарем заваливаются внутрь комнаты. Чон на секунду останавливается, в шоке видя перед собой, как Чимин прижимает его замученного и обессиленного омегу к дивану, навалившись сверху него всем телом, насильно удерживает, а свободной рукой пытается стянуть с того джинсы, чтобы полностью оголить ягодицы. — Чонгук!.. — задыхаясь, тихо хрипит Тэхён, поднимая на него заплаканный взгляд, а после вытягивает руку вперёд, хаотично перебирая длинными пальцами воздух, так и тянется к нему, всхлипывая и всем видом умоляя о помощи. Футболка порвана. Нос разбит, а над губой отчётливо видны следы засохшей крови. На щеке, ближе к уху, красноватый след от явного удара, такого же цвета мелкие пятна и на запястье, оставленные пальцами. И шея… вся в кровоподтёках, будто Тэхёна душили. — Какого хуя?! — ошарашенно выпаливает Джин, но не успевает и шагу сделать в сторону Тэ. Всё происходит за считанные секунды. За одно мгновение. Чон наступает на обломки гитары, ломая их ещё больше под тяжестью своего веса, проносится по помещению, с яростью хватает Чимина за шиворот и молча с рывком стаскивает с Тэхёна, швыряя того на пол в центр комнаты. Чимину не удаётся и слова сказать, как ему в нос со всей силы прилетает мыс ботинка, ударяя прямо в переносицу. Он болезненно простанывает, а из ноздрей брызгает кровь, и прикрывает лицо руками. Следующий грубой и безжалостный удар приходится в живот, на что Пак скручивается от боли. — Ты в порядке?! — только сейчас Чонгук поворачивается к своему омеге, впивается в него красным рассвирепевшим взглядом и повторяет на рваном и тяжёлом выдохе ещё громче. — Ты в порядке, Тэхён?! Тэхён коротко и испуганно кивает, поднимаясь с дивана только при помощи своего старшего брата, который торопливо помогает ему одеться, осматривая при этом. — Уведи его, — глухо рычит Чонгук, обращаясь к Джину, и как только замечает боковым зрением, что Чимин, лежащий на полу, пытается встать, снова со всей дури бьёт его с ноги в живот пару раз. — Сука! Чимин пробует заблокировать удар, огородиться, но Чонгук оказывается быстрее. Ещё мгновение, и он нависает над ним, замахивается и ударяет с кулака в челюсть так, что в помещении слышится отчётливый хруст. И опять ударяет. Проезжается костяшками по носу, пачкая их в густой крови. Ещё один замах. На этот раз злее. Сильнее. Безумнее. Ярость окончательно берёт верх, а инстинкты, все, один за другим, вспыхивают и затуманивают разум. Мощный и большой кулак снова проходится по челюсти под утробные хрипы Чимина. И ещё раз. Чон бьёт, не переставая и не обращая внимания на то, что тот начинает кашлять, отхаркивая кровь с собственными зубами. На шум и возню сбегаются все, в ужасе останавливаясь в дверях помещения. — Что, блять, случилось? — Юнги бросается к двум дерущимся альфам, чтобы попытаться разнять их, и переводит недоумевающий взгляд на дрожащего Тэхёна, вцепившегося в руку старшего брата. — Ты, да?! — злобно шипит он сквозь зубы. — Снова ты! — хватает Чона за плечо и тянет на себя. — Остановись! Чонгук! Чон, блять! Ты убьёшь его! Остановись! На подмогу спешат ещё два крепких альфы, хватают Чонгука с двух сторон и пробуют оттащить от избитого Чимина, который, кажется, начинает задыхаться и захлёбываться своей кровью, лёжа на спине. Чонгук останавливается только тогда, когда ощущает жгучую боль в районе своих костяшек. Разбиты. На обеих руках. Пальцы дрожат и еле разгибаются. Он даже не в состоянии сейчас понять, сколько прошло времени, сколько раз он ударил, куда бил и с какой силой. Единственное, что перед глазами — это разбитое лицо Чимина и пол, заляпанный брызгами крови. — Выдыхай, чувак, — успокаивающе произносит Юнги, крепче берёт Чона за плечо, сжимая, и тот наконец-то поднимается на ноги, стараясь отдышаться. Тэхён даже не моргает. Боится шевельнуться. В упор смотрит стеклянными глазами на своего альфу, хочет позвать его, произнести его имя, но не решается. Слишком страшно. Он впервые видит Чонгука в настолько разъярённом и невменяемом состоянии. Ей богу, в него словно демоны вселились. — Мразь! — Чон снова срывается, наклоняется к Чимину, нависая над ним, хватает его за измазанный кровью и слюнями воротник футболки, тянет на себя, приподнимая, и рычит прямо в лицо. — Это мой омега, сука! Я тебя… — Я не знал… — хрипло выдыхает Пак, хватая его за руки. — Прости… Я не знал… Все присутствующие переводят взгляды с Чона и Чимина на Тэхёна, щурятся, не веря в услышанное, и только сейчас, принюхавшись, начинают чувствовать течного омегу. — Так ты… не альфа?! — восклицает Юнги, отходя от Чонгука. — Какого хрена тут происходит?! — с ужасом оглядывает всех вокруг себя. — Какая разница, знал ты или нет?! — невозможно удержаться от того, чтобы ещё раз не двинуть по этой роже, поэтому Чон замахивается и снова бьёт по челюсти. — Ты пытался изнасиловать человека! — ещё один удар. — Конченная мразь! — крепче хватает его и дёргает на себя. — Ты больше не участник моей группы! Уезжай, сука! — шипит над ним. — Уезжай из города, блять, из страны, беги нахуй. Иначе я тебя убью! — и в это же мгновение харкает ему в лицо, отпуская. — Чонгук, успокойся… — вмешивается Сокджин, опасаясь, что тот действительно забьёт Чимина до смерти. Да, он, безусловно, заслужил, но этого допустить нельзя. — Чонг… — Значит, так! — Чон полностью поднимается, поправляет на себе кожаную куртку, отворачивается от Чимина и пробегает глазами по каждому. — Тэхён, — впивается взглядом в него, и Тэ вздрагивает от неожиданности и всё того же испуга, как только слышит своё имя. — Мой омега. Уверен, у вас куча вопросов, но сейчас важно лишь это. И, если хоть кто-то из вас позволит себе хотя бы просто косо посмотреть в его сторону, будете иметь дело со мной. Хотите что-то спросить у него, высказать недовольство от ситуации, упрекнуть в чём-либо — я к вашим услугам. И, блять, если такие мысли у кого-то из вас появились, то сейчас самое, мать вашу, время для этого, потому что больше мы к этому возвращаться не будем! — рычит Чон, рвано выдыхает и делает шаг в сторону Джина и Тэ. — Ты в порядке?! — снова этот вопрос, но звучит злобно, устрашающе и пугающе для всех. — Прости! — выдавливает из себя Тэхён, еле сдерживая слёзы, вырывает руку из крепкой хватки старшего брата и бросается к своему альфе, чуть ли не сбивая того с ног. — Я не хотел, чтобы вот так… Я не хотел… — прижимается к нему всем своим дрожащим телом и зарывается носом в шею. — Чонгук… — почти что шёпотом. — Чонгук… Чонгук… — повторяет и повторяет его имя, как какую-то мантру. — Пожалуйста… Альфа обнимает своего омегу, прижимает к себе, проводит ладонью по взъерошенным волосам и старается говорить как можно тише, чтобы не пугать ещё больше: — Просто скажи, что ты в порядке. Пожалуйста, Тэ… — с такой искренней надеждой в голосе. С последней. С такой необходимой. — Умоляю тебя, скажи. Скажи, что он не успел ничего… — Не успел! — торопливо перебивает его Тэхён, чувствуя своим телом, как и сам Чонгук дрожит. — Успокойся. Всё в порядке. Успокойся, Чонгук… — поднимает на него испуганные глаза. — Я… Мы хотели записать гитары, а потом я… — переводит взгляд на Джина, заикаясь. — Я собирался выпить блокаторы, но он увидел и… Я не мог ничего сделать. Я пытался… Но… — Тише, — Чонгук снова проводит рукой по волосам Тэ. — Это не твоя вина, слышишь? — обхватывает ладонями щёки Тэхёна и заглядывает прямо в глаза. — Ты не виноват ни в чём. Это не твоя ответственность, а этой скотины. Ты не виноват. Даже не думай оправдываться, угу? — выдавливает улыбку и целует в кончик носика. — Кивни мне, малыш. Кивни, что ты меня услышал. И Тэ кивает. С ответной улыбкой на дрожащих губах и со слезами на ресницах. — Едем домой! — рявкает Джин, подходя к младшему брату со спины. — А ты, ублюдок, — косится на Чимина, пытающегося встать с пола. — Как ты, блять, мог вообще?! Я тебе доверял! Я с тобой, можно сказать, дружил! — кидается к нему, больше не в силах сдерживаться, но его вовремя успевает схватить за рукав Юнги, останавливая. С Пака явно хватит. Ему теперь предстоит долго восстанавливать лицо. — Мало тебе, чёртов мудак! Поехали! — сжимает предплечье Тэхёна. Тэ протестующе мычит. — Только с ним, — ещё плотнее прижимается к Чонгуку и обхватывает его обеими руками, крепко вцепляясь пальцами в кожаную куртку на спине. — Только с моим альфой, — смотрит неотрывно на Джина. — Я не уеду без него. Чон молча целует его в висок и зарывается носом в копну спутанных волос. Делает глубокий вдох, насыщая свои лёгкие запахом игристого шампанского с фруктовой кислинкой, и прикрывает глаза. За эти несколько минут наконец-то становится так спокойно и умиротворённо. Будто все тревоги отходят куда-то на задний план. Всё хорошо. Потому что… потому что Тэхён цел и невредим. Потому что он здесь. Потому что Тэхён рядом.🎸🎸🎸
— Нужно обработать ваши раны, — сдержанно произносит Сокджин, запирая дверь изнутри. — Ванная прямо по коридору и направо, — кивает в сторону. — Сейчас достану лёд из морозилки. Аптечка в ванной в шкафчике. Чонгук, останешься сегодня у нас, — строго обозначает он. — Я никуда не отпущу тебя в таком состоянии. Тем более не отпущу Тэхёна вместе с тобой. Места у нас много, так что… — У меня есть своя комната, — тихо перебивает его Тэ, сразу намекая, что Чонгук будет спать с ним, и уворачивается от подобия подзатыльника от Джина. — Быстро в ванную, — командует Сокджин и следует на кухню. Тэхён включает чуть тёплую воду, осторожно дотрагивается до ладони Чона и опускает смущённый взгляд вниз, выдыхая: — Сильно болит? — взволнованно и с сочувствием осматривает кровавые раны на выпирающих костяшках. — Надо промыть и обработать потом заживляющей мазью… — Терпимо, — хмыкает Чонгук и расслабляет руку, когда омега с такой нежностью тянет её ближе к воде. — Не переживай, малыш, — свободной ладонью прикасается к его щеке и аккуратно поглаживает большим пальцем уже проявившийся на карамельной коже синяк, невесомо касаясь, чтобы не причинить боль. — Подонок, — прорыкивает он, еле сдерживая очередной шквал бушующих в нём эмоций. — Мне было страшно… — честно признаётся Тэхён. — Но не за себя… — нерешительно поднимает глаза на своего альфу. — Я боялся, что ты не сможешь остановиться, — запускает его руку под воду и принимается со всей осторожностью и заботой промывать ссадины. — Боялся, что никто не сможет тебя остановить. И даже я… — И правильно делал, — Чон продолжает ласково поглаживать щёку омеги. — За тебя я убью, Тэхён, — говорит так спокойно и уверенно, что Ким напряжённо сглатывает, продолжая внимательно слушать его. — Теперь ты понимаешь, что нужно всегда и со всеми быть осмотрительным? Нужно следить за своими словами. Нужно контролировать эмоции. Нельзя относиться халатно к себе, к своему состоянию. Иногда так случается, что вокруг нас оказываются конченные ублюдки, — Чонгук шипит сквозь зубы от боли. — И порой это те люди, кого мы знаем долгие годы. Сомневался бы в этом мудаке хоть на каплю — ни за что не отпустил бы тебя с ним. Ни на одну секунду. Тэхён огорчённо вздыхает: — Что теперь будет?.. — Теперь каждая твоя течка будет проходить исключительно дома. Похуй на репетиции и концерты. Твоя безопасность куда важнее. — Но я не об этом, — Тэхён выключает воду и осторожно оборачивает руку своего альфы в мягкое махровое полотенце. — Я о… — запинается. — Выступлении. — Я что-нибудь придумаю, — успокаивает его Чонгук и сразу же обнимает, притягивая к себе. — Не думай об этом. Уже очень поздно. Тебе необходимо принять душ и лечь спать, малыш. Раздаётся стук в дверь ванной комнаты. Чонгук утыкается носом в шею Тэхёна, коротко, но нежно целует и неслышно вздыхает после слов Сокджина, закрывая глаза. Только бы не показать обеспокоенность омеге. Необходимо делать вид, что всё под контролем. Сейчас самое главное, чтобы Тэ смог поспать. — Не задерживайся, Чон. Нужно серьёзно поговорить.Продолжение следует…