143

      Феликс мялся около двери в нервном ожидании. Ходил туда-обратно. Переминался с ноги на ногу. Кусал губы. От мандража не знал куда деть руки: то теребил свитер, то кольца на пальцах, то отрывал листочки от растений, украшающих периметр коридора. В кабинет к отцу заходить не хотел. Он мог бы конечно это сделать. Как обычно, в своей манере учинить какой-нибудь беспредел. Как тогда, когда он ворвался с ноги во время важного совещания, под какой-то дурацкий трек из колонки смартфона, в юбке, кроп-топе и короне из цветов. На голое тело. Его отец, Ли Джихо, тогда поседел и постарел сразу на пару десятков лет, после чего наказал охране и всем-всем: больше его сына на такие важные совещания и на пушечный выстрел не пускать. Или как когда он заменил видео на презентации. Тогда конкуренты и партнёры вместо новой программы ведения их бизнеса заценили, как сношаются олени. Интересное зрелище, конечно, эта биология, но точно не в том месте и не в той ситуации. Зато после такого на такие скучные мероприятия отец своего инфантильного старшего ребёнка более не звал, чего Феликс и добивался.       Сейчас же Ликс не учинял ничего, терпеливо выжидая, когда человек, которого ему надо было срочно увидеть, покажется сам. И речь была, конечно, не об отце. Главу семейства сын терпеть не мог, потому что до сих пор не простил предательства. Ли Джихо, после смерти супруги и мамы Ликса, посмел в дом привести её, эту женщину, которую кроме денег ничего не интересовало в жизни и самом отце. Так она пришла ещё и не одна! Притащила своего отпрыска с собой. Противный мелкий засранец отравлял жизнь Феликса во всех смыслах. То со своими друзьями отбитыми по телефону разыграет, то крысу в кровать подкинет и даже полицию натравит. А ещё отцу всё доложит! Не о своих проделках, конечно. О проделках Феликса. В общем стать братьями у них не вышло и вряд ли когда-то получится.       Дверь кабинета открылась, и Ли юркнул в укрытие, спрятавшись за огромный цветочный горшок с китайской розой. Если это отец, то лучше им не встречаться лишний раз, чтобы не провоцировать ссоры. Но слава богам то был не он, а его личный секретарь, и Ликс глубоко выдохнул.       Хван Хёнджин поклонился боссу на прощание и, удобнее перехватив папку с документами, закрыл за собой дверь в кабинет. Ему осталось выполнить парочку заданий, и на сегодня он был свободен. Парень смотрит на время. В принципе он ещё успевал в паб, если поторопится, в котором его уже как полчаса ждал лучший друг. Джинни быстро написал Ким Сынмину, что скоро будет, примерно через час, и, получив в ответ гневное: «быстрее!», убирает телефон в карман и идёт в свой личный кабинет, который ему предоставил Ли Джихо в своём огромном семейном особняке.       Но парень не успевает и пары шагов сделать, как внезапно перед ним выскакивает Феликс из-за горшка с розой, на что Хёнджин немного отпрянул от испуга. Но быстро взял себя в руки и лицу вернул прежнее спокойное выражение.       — Привет! — здоровается Ли-младший как ни в чём не бывало.       Хван смеряет его взглядом, слегка закатывает глаза и, не удостаивая ответом, проходит мимо.       Но Феликс готов был к такой «тёплой» встрече, поэтому не унывает.       — Я билеты в кино купил! — сообщает он, семеня следом. — Сходим?       Хёнджин по-прежнему ничего не отвечает и делает вид, что он один в этом коридоре. Идёт целенаправленно в свой кабинет, чтобы освободиться от поручений и побыстрее оказаться в пабе. Расслабиться как следует после тяжёлого рабочего дня.       Феликс ускоряется, чтобы обогнать Джинни и заглянуть в лицо. Идёт прямо перед парнем, спиной вперёд.       — Это новый фильм «Марвелл»! Уверен, что не хочешь? — Ликс играет бровями и машет билетами. Хёнджин отводит взгляд, вздыхает и останавливается. Потому что если он сделает шаг, его же сделает и Феликс, а значит, спиной ударится об ручку двери кабинета, до которого парни дошли.       — Не мешайте мне, пожалуйста, работать, молодой господин. — слишком официозно просит Хёнджин, и Феликс немного сдувается в своей напористости. Поджимает губы и убирает билеты в карман.       Значит, на него всё ещё обижались. И, кажется, гораздо сильнее, чем думал сам Ли.       — Ты всё ещё дуешься? — спрашивает печально он.       Вопрос остался без ответа. Хёнджин покачал головой, обошёл младшего и открыл дверь в кабинет. Бросил папку на стол, уселся и включил свой компьютер. Достал бумаги, которые дал ему босс, некоторое время изучал и принялся вбивать информацию в компьютер, чтобы после разослать.       Феликс же немного постоял в проходе, раздумывая над планом дальнейших действий, затем тихо закрыл за собой дверь, не выходя из помещения, и подтащил стул поближе к Хёнджину. Сел рядышком, под бок, чтобы не напирать и не мешать сильно, но и не дать забыть о своём присутствии. Он не понимал толком, чем так сильно мог обидеть секретаря. Если за ту проделку, так он уже несколько раз извинился. Очередная его шуточка над отцом вышла боком ему же самому, потому что Хёнджину за это частично попало, что и разозлило его сильно. Ликси думал, что причина была в этом. И обычно, в таких случаях, хватало один раз сказать «прости», купить какую-нибудь вкусность или отвести в приятное место и Джинни оттаивал. Но сейчас что-то шло не так. Неделя игнора превратилась в месяц и рисковала превратиться в год, а может и всю жизнь. Феликс не хотел такого конца. Он из кожи вон вылезет, но прощение получит и возможно даже прекратит ради этого доставать отца. Счастливый босс — счастливые работники.       Джинни заканчивает с работой довольно быстро. Основную часть решает оставить на завтра, сегодня уже и мозг не работает, и присутствие кое-кого немного всё же, но мешает. Он начал прибирать рабочее место, расклыдывая бумаги по полочкам и шкафчикам, а ручки рассовывая по органайзерам. Феликсу так ни слова и не сказав.       — Так что на счёт фильма? — робко, ещё раз попытал удачу Ликс, пока его «жертва извиняшек» не сбежала.       И Джинни, ещё раз тяжко вздохнув, наконец, ему ответил. Только отнюдь не то, что хотелось услышать парню:       — Спасибо большое за приглашение, но работы слишком много, совсем нет свободного времени, молодой господин. — отвечает он, поднимается со своего места и проходит до шкафа, чтобы достать своё пальто.       Феликс наблюдает за этим и хлопает глазами в недоумении. Ему и шанса не дают исправить ситуацию! Почему?       — Почему ты дуешься? Я ведь извинился! Я не хотел! — говорит он, но ловит обвинительный взгляд старшего и быстро исправляется. — Ладно, хорошо, я хотел! Но я же не тебе мстил, а этой шайке папашкиной! Ты бы слышал, что они обо мне говорили!       Хёнджин так и замирает в дверном проёме. Он почти покинул кабинет, но услышанное его заставило остановится и обалдеть.       — А это тут при чём?!       — В смысле? — не понимает Феликс.       Джинни невесело усмехается.       «Этот кретин…»       — То есть ты даже не понял, на что я обижаюсь?! — взвизгивает Хёнджин, всплеснув руками. Он не собирался так реагировать, честно. Он обещал себе сдержаться. Обещал молчать. Но это просто вышка! Апогей всего! Феликс даже не понял, чем обидел его! То есть весь этот месяц, когда младший ходил за ним по пятам и бесконечно извинялся, он даже не понимал, за что это делает? Следовательно, вины своей ни за что не чувствует!       — За ту проделку…? Месяц назад? С напитками? Нет?       У Джинни даже комментариев не осталось. Раскрыв рот, он так и смотрит на младшего. Тот и правда выглядит растерянным и не понимает, что же мог такого сделать. И это даже больший шок для Хвана.       Так и не обронив ни слова, Хёнджин обречённо качает головой и закрывает за собой дверь, оставляя несчастного и обескураженного Феликса одного в кабинете.              

***

      Джинни заходит в небольшой бар, недалеко от собственной квартиры. В нос ударяет малоприятный запах алкоголя и пота, но ему не привыкать. Он никогда и не был ребёнком высшего общества. Парень видит своего друга в дальнем углу, но не торопится к нему сразу. Подходит сначала к барной стойке, чтобы заказать чего покрепче. Благодарит бармена, расплачивается за напиток и только тогда присаживается рядом с Сынмином. Ким смотрит на друга, смотрит на содержимое его кружки и вопрошает:       — Не устал ещё? — с сочувствием спрашивает он. Они оба понимают, что имел в виду Ким Сынмин. Не работу же.       — Давай не будем об этом? — просит тихо Джинни, делая первый глоток из бокала.       — Нет. — твёрдо говорит Минни. — Мы будем именно об этом!       — Слушай, я пришёл сюда отдохнуть… — начинает Хёнджин, но его грубо прерывают.       — Отдохнёшь! Сразу же, как выкинешь этого засранца из своей жизни!       Джинни ничего не отвечает, глазами упирается в столешницу, боясь смотреть на друга, и делает ещё один глоток из своей кружки. А Сынмин продолжает:       — Сколько можно уже, а? Он ни во что тебя не ставит, Джинни! Очнись! Он тебя не любит! Плевать он на тебя хотел! И вообще на всех в округе!       — Это не правда! — возражает Хван. И чтобы своё возмущение и несогласие доказать, смотрит твёрдо в глаза друга.       — Ну да! Конечно! — саркастично восклицает Минни.       Если честно, его это уже всё доконало. Ещё пару лет назад, когда Джинни упомянул симпатичного парня, сына своего босса, Сынмин напрягся. Он был наслышан об избалованности и неуправляемости этого типа. Чего про него только не писали, чего только не рассказывали. Но друг у него влюбчивый, а ещё в каждом засранце способен найти что-то хорошее. Даже если копать придётся глубоко, до самого ядра планеты Земля. Потому ни капли не удивился, когда год назад, Джинни на радостях поделился, что ему кажется, будто он тоже нравится Феликсу. А ещё через пару месяцев сообщил по секрету, что они поцеловались. Радости Минни за своего друга не испытал тогда вообще. Скорее внутренне зарыдал.       И он как в воду глядел! Проблемы долго ждать себя не заставили. Потому что через месяц их поцелуя, друг первый раз пришёл плакаться. Они поссорились, говорил он, но Сынмин знал, что не то это слово. Скорее Феликс его чем-то обидел. Своей очередной выходкой, своим эгоизмом. Как и миллионы раз позже, ровно до этого самого дня.        Джинни был отходчивым. Ранимым, но отходчивым, так что эти «недоотношения» продолжились и дальше. И вот, последние полгода, практически каждый месяц, а иногда и каждую неделю, к Сынмину Хван являлся именно в таком убитом и уязвлённом состоянии. И виноват в этом всегда, ВСЕГДА, был ОН! Феликс, чтоб его, Ли!       — Любящие люди так не поступают! — всё ещё пытается докричаться до разумности Ким. Для эффекта даже по лбу слегка пару раз друга ударил, мол «ну, ты думаешь вообще нет?»       — Он не хотел! Наверняка… — Джинни замолкает, не в силах придумать очередную отмазку для мудачества этого избалованного золотого ребёнка. Сынмин фыркает раздражённо.       — Что «наверняка»? Наверняка сказал это по своим каким-то глубоко личным причинам? Потому что мама у него умерла, когда ему было восемь? И папа ушёл весь в работу, забив на сына, от чего несчастный ребёнок остался предоставленным самому себе? А потом этот отец привёл ещё и новую женщину в дом, да ещё с новым «братишкой»! Бедный он и несчастный! У него столько травм было! Поэтому последние лет одиннадцать он выносит всем мозги? Потому что у него мама умерла?       Сынмин вовсе не считал, что это всё фигня. Он не обесценивал чужую боль и трагедию. Смерть родного человека, а потом предательство — это, конечно же, ужасно и каждый справляется с этим как может. Но это не оправдывает ведь твоих действий! От того, что когда-то ранили тебя — это не даёт тебе права ранить других! Особенно таких, наивных и без памяти влюблённых в тебя людей. Хван Хёнджин не является таблеткой! Он не психолог и не врач! И свои личные проблемы Феликс должен обсудить с психотерапевтом, и только потом вступать в какие-то отношения! Никакого другого порядка просто и быть не может. Он проблемный, неуправляемый и Сынмин его терпеть ненавидит. Потому что за своих друзей горой!       Джинни обидчиво поджимает губы. В какой-то мере он понимает, что Минни прав, но с другой стороны Ким не знает Феликса так же хорошо, как знает его сам Хёнджин. Он судит о нём по тому, что пишут в интернете, поверхностно. А ещё делает выводы, основываясь только на их ссорах.       Он не знает, что Феликс бывает очень ранимым и чувствительным. Не знает, что тот любит поплакать иногда над каким-нибудь сериалом, не знает, что тот часто жертвует свои личные средства в приюты для животных или фонды помощи смертельно больным людям. В интернете писали, что Феликс продал свою машину, чтобы якобы потусить на славу целую неделю где-то втайне от отца. Но на самом деле все деньги он пожертвовал нуждающимся в Африку. И попросил Джинни об этом не распространяться. Хорошие дела он всегда прячет.       Хёнджин не понимал, почему Феликс так сильно не любит показывать настоящего, доброго и заботливого себя, и так любит на показ выставлять свои самые мерзкие поступки, сделанные назло окружению и отцу, который в сыне разочаровывался всё больше и больше с каждым новым днём и годом. Ему намного проще пробежаться полуголым на совещании, чтобы потом обязательно это как-то попало в сеть, выставив себя в самом неприглядном свете, и чтобы никто и ни за что не заговорил о том, что он буквально накануне спас человека, случайно наткнувшись на него на улице. Случился сердечный приступ, и Ликс ничего особого не сделал на самом деле, просто вызвал скорую помощь, оплатив медицинские услуги, которые ему ничего не стоили с его-то сбережениями. Но ведь остальные люди не помогли, они просто проходили мимо…       И если до сих пор, по сей день, Джинни ни разу не услышал три простых слова «я люблю тебя» от Феликса, это вовсе не означало, что парень его не любил. Когда Хёнджин долго засиживается на работе, Феликс «трётся» обычно рядом. Приносит поесть забывшемуся парню, иногда даже плечи разминает или отвлекает своего младшего сводного братишку, которого терпеть не может, чтобы тот не налегал с просьбой поиграть к Хёнджину, ведь старший страшно устал и просто хочет домой и спать. Иногда Ликс пытается помочь с бумажной волокитой. Выходит у него плохо, конечно, он неусидчивый, много косячит, но он старается. Или когда выкидывает какой-то финт на вечере, вроде того видео со сношающимися оленями, чтобы скрыть маленький косяк Хёнджина и отвести от него внимание. Просто чтобы Хван успел исправить ситуацию.       Даже если он не говорит «я люблю тебя» словами, Феликс не раз и не два доказывал свои чувства через действия. И даже тот его последний выкидон с порчей напитка на званном ужине… Почему-то Джинни казалось, что Ликс не спроста это выкинул и явно не просто потому, что «ему стало скучно», как он сказал своему отцу. Хёнджин дулся на него, не за этот поступок. За кое-что другое. А Феликс искренне считал, что причина была в этом, и это обижало Хёнджина ещё больше.       — Я знаю, что ты о нём думаешь, Минни. — произносит тихо Хван и делает ещё один глоток. — Всё, что говорят — неправда.       — А я не слушаю, что говорят где-то там. Мне достаточно было услышать, как о тебе отозвался он. Дай угадаю? Он ведь даже не понимает, что тебя обидело?       Хёнджину не надо отвечать. Сынмин его и так понял. По выражению лица прочёл ответ.       — Ладно. — говорит Ким и Джинни на него внимательно смотрит. — Если ты его под зад не пнёшь, как следовало сделать уже давно, и он не исправится в ближайшем будущем, это сделаю я.       — Не надо. — просит жалобно Хван. Он знает, каким его друг бывает в гневе.       Но Минни слушать его не намерен. Пацану 19 лет, скоро 20, а он ведёт себя как ребёнок, вредит всем в округе, вредничает и издевается. Строит из себя чёрт пойми что. И если его отец вовремя не надавал ему пинков, не научил что «плохо», а что «хорошо», то его научит этому Сынмин. Он устал, что об его друга вытирают постоянно ноги и чувства Джинни ни во что ни ставятся.       — Я предупредил. — говорит твёрдо он и закрепляет своё решение смачным глотком из бокала Хёнджина, допивая остатки.