Звёзды над скалами и океаном

Итэр скидывает шарф и перчатки прямо на песок, следом летят сапоги. Взбудораженному Путешественнику никак не удаётся стянуть обувь с первой попытки, он смешно прыгает на одной ноге, пытаясь сохранить равновесие, но всё равно едва не падает, удерживаясь не иначе как чудом. Он хочет уже бежать к воде, вздымая босыми ступнями тучи песка, но Паймон тянет его за косу, не давая двинуться вперёд. — Раз собрался купаться, то делай это, как нормальный человек! — резко восклицает она. — Намочишь же всю одежду! Итэр ворчит, но раздевается до нижнего белья. Чёрный топ по случайности (а может и с умыслом) прилетает аккурат на белую голову Паймон, сбивая набекрень парящую диадему. Малышка захлёбывается собственным возмущением и разражается детской руганью, но Итэру уже всё равно: он с головой ныряет в тёплое море и почти даже не слышит чужих криков. Чжун Ли с Чайльдом ведут себя куда более цивилизованно, подготавливая место для отдыха. Три шезлонга, полотенца, белый круглый столик, действительно огромный складной зонт и даже переносной гриль для барбекю — всё это сделала Пухляш по просьбе Итэра. Последнее, в частности, сотворено для Тартальи, потому что он обещал приготовить настоящий шедевр кулинарии («Никаких морепродуктов, не волнуйтесь, господин Чжун Ли»). Итэр выныривает, рукой зачёсывая к макушке налипшие на лицо пряди волос. Улыбается солнечно и абсолютно счастливо. — Идите ко мне! — зовёт, призывно махая рукой. — Вода просто замечательная! Чжун Ли качает головой, расставляя на столе бокалы для напитков и несколько термосов с уже смешанными коктейлями. А Чайльд идёт. Сапоги, пиджак шарф и перчатки с маской остались на шезлонге, штаны подкасаны до колен. Песок на Острове Ракушек нежный и мягкий, а ещё тёплый. По такому только босиком и ходить, пальцами поглубже зарываясь. Чайльд не сомневается, что вода тоже будет тёплой, но, тем не менее, он заходит только по щиколотку. Итэр плескается не так далеко, но ноги до дна уже не достают. Ему немного грустно, что Тарталья не захотел присоединиться полностью, поэтому через некоторое время Путешественник выходит к нему, перебрасывая косу через плечо на грудь и начиная выжимать. Чайльд усмехается, хватает юношу под руку и тянет обратно к месту отдыха, где набрасывает на голову пушистое полотенце и трёт-трёт-трёт, пакостливо хихикая. — У тебя явный фетиш на взъерошивание моих волос, — ворчит Итэр, пригибаясь и избегая гадких ручонок. — У меня на тебя фетиш, — без смущения заявляет Чайльд и поднимает руки, капитулируя, когда за волосы Путешественника берётся подлетевшая Паймон. Итэр смущённо затыкается и уводит взгляд в сторону, встречаясь с плавленым золотом глаз Чжун Ли. — Ммм... А давайте в волейбол сыграем? — предлагает Итэр, старательно (но всё же безуспешно) скрывая неловкость. — У меня есть мячи в доме. Паймон, слетаешь? — Ладно, — не долго думая, соглашается она и отлетает от головы Итэра, полотенце сползает ему на плечи. — Но тогда ты, — маленький пальчик тычет в грудь Предвестника, — сделаешь для Паймон сверхбольшую порцию этого своего супер-пупер блюда. — Договорились, — смеётся Тарталья. Паймон улетает, оставляя троицу наедине друг с другом. Честно говоря, ей уже давно хотелось так сделать, а мячи стали прекрасным предлогом. Из почтения к господину Чжун Ли она даже не будет особо торопиться — вот настолько она хороший друг. Тарталья провожает фею взглядом и, когда она скрывается за холмом, потирает ладони друг о друга. Ухмылка на его лице весьма многообещающая. — Господин Чжун Ли, — Предвестник заходит издалека. — Вам не жарко? Чжун Ли смотрит сначала на полураздетого Чайльда, затем переводит взгляд на Итэра, оголённого ещё больше. Мужчина понимающе хмыкает, разгадав маленькую игру Тартальи. — Что ж, пожалуй, ты прав, — Чжун Ли начинает расстёгивать пуговки на камзоле. — Солнце действительно припекает. — Ты как капуста, — усмехается Чайльд. — Сто одёжек, только с кучей застёжек. Пальцы Чжун Ли на мгновение останавливаются, но затем он продолжает неспешно расстёгивать камзол. Слишком медленно. — Это вновь какая-то присказка из Снежной? — будничным тоном интересуется мужчина, словно не он тут играет на выдержке одного конкретного Предвестника. Чайльду хочется всего и сразу, да побыстрее, терпения у него сейчас явно недостаточно. — Я думаю, — вкрадчиво начинает Тарталья, — мы с товарищем управимся быстрее. Чжун Ли смотрит недолго в синие глаза, а затем разводит руки в стороны, приглашая действовать. Чайльд и Итэр движутся слаженно, совсем скоро они оставляют мужчину в расстёгнутой рубашке. Путешественник позаботился о том, чтобы аккуратно сложить остальную одежду на шезлонг, а затем схватил ладонь Чжун Ли: пришла пора избавить его от перчаток. Но стоит только коже рук открыться, как Итэр разочарованно вздыхает. — А узоры? — слегка даже обиженно тянет он. — Можешь показать? — Ммм... В другой раз, — обещает Чжун Ли и что-то томное в его лице заставляет Итэра посмотреть на третьего участника сего действа. Чайльд, дорвавшийся до божественного тела, без дела не стоит. Он тянет чужие изящные (просто потрясающие) пальцы в рот, прикусывает и вылизывает. Дыхание сбивается не только у Чжун Ли, но и у наблюдающего за ними Итэра. Картина завораживает. Путешественник жмурится, когда мужчина выдыхает особенно громко, давит в себе низкий стон. О, Архонты! Ещё пара таких вот вздохов, и у Итэра встанет... проблема, да. Поэтому он почти благодарен, когда Чжун Ли говорит «Довольно» этим вот своим ты-не-сможешь-мне-противиться голосом. — Оставим на потом, — куда мягче добавляет мужчина. — Малышка Паймон вот-вот вернётся. Чайльд понятливо кивает, целует напоследок мокрые от его же слюны пальцы и отпускает чужую ладонь. Чжун Ли и не думает её обо что-либо вытирать, лишь сжимает слегка, потирая вылизанную кожу. Рубашку он так и не снимает, оставив висеть распахнутой на плечах, но от обуви избавляется, зацепившись пяткой о пятку. Паймон появляется через несколько мгновений, в руках у неё разноцветный мяч размером чуть ли не с её голову. — Итэр, Паймон тут подумала, — начинает фея чуть взволнованно. — А как же сетка? Через что вы кидать мяч собирайтесь? — Оо, не беспокойся, — вместо Итэра встревает Чайльд. — В этом деле нам поможет господин Чжун Ли и его, хе-хе, каменные столбы. Рука Путешественника встречается со лбом, он качает головой и глядит с осуждением. Чжун Ли деловито закатывает рукава рубашки, мельком глядит на Тарталью и обещает, что, раз уж Предвестника так волнуют его каменные столбы, вечером он сможет насладиться ими сполна. — Паймон не хотела этого слышать, — бормочет малышка. — Ладно уж. Пойдёмте скорее, я уже придумала, как и где нужно поставить. Когда Чжун Ли ставит колонны, кончики его волос и глаза светятся, а на руках появляется тот самый узор, которого так ждал Итэр. Поэтому Путешественник смотрит-смотрит-смотрит, не отрываясь, и нас-лаж-да-ется этим зрелищем. Чайльд приваливается к нему со спины, обнимая поперёк живота, и тоже глядит на Чжун Ли. Командир Паймон оказывается удовлетворена работой мужчины не сразу, но через некоторое время она, наконец, говорит, что всё идеально, и что колонны поставлены ровнёхонько напротив друг друга и на приемлемом расстоянии. — Вот, — довольно ухмыляется она. — Вы должны бросать мяч над верхушками колонн, а я буду следить и судить. Они играют один на один, периодически меняясь, однажды и двое на одного («Эй, не честно! Паймон, теперь ты должна мне помочь!» — кричит Итэр). Дурачатся (в основном по инициативе Чайльда). Потом Предвестник отходит к грилю готовить, а Путешественник, Чжун Ли и Паймон прячутся в тени зонта и угощаются коктейлями, принесёнными до этого мужчиной. Вечер в привычном понимании не наступает, потому что в этой обители солнце никогда не заходит, но наигравшиеся, уставшие и разморенные, отведавшие супер блюда Чайльда (это оказался всего навсего стейк, но очень-очень вкусный), счастливые, они покидают пляж и направляются к дому. Паймон укладывается спать прямо на диване в прихожей, а вот троица поднимается на второй этаж в общую спальню. Чжун Ли не забыл своего обещания, Итэр только рад присоединиться, а Чайльд, оказывается, не так уж и устал.