Я ̶с̶о̶л̶д̶а̶т̶ мужик, недоношенный...

Сидя в машине и невидяще смотря в окно, я отчаянно потела. Хотя старалась удержать невозмутимое выражение на лице. Эта истеричка дозвонилась таки до неизвестного Майкла, предположительно отца этой тушки, и на данный момент мы ехали с ней, как я поняла, к психиатру, а может и к неврологу. Потому что мне никто не удосужился перевести их разговор и, собственно, объяснить куда мы едем. Так-то по ее поведению, выражению лица и интонации, я поняла, что этой даме нет никакого дела до ее сына, и она даже рада, что может сплавить меня куда подальше. К счастью мои знания и опыт, никуда не делись. Будучи дочерью психически нестабильной матери, я еще с младых ногтей научилась чувствовать чужое настроение и определять по поведению человека его истинные эмоции. Это называется эмпатией. А когда я поступила в медицинский, и с первого курса начала работать, это качество во мне не то, что никуда не делось, но и преумножилось. Поэтому я практически всегда вижу болен ли человек, или вызывает скорую помощь для того, чтобы поиграть на нервах у окружающих его людей. Вижу, как они притворяются, но ничего не могу поделать — вежливость, так же всегда была моей слабой стороной… За размышлениями, я не заметила, как мы уже въехали на подземную парковку и остановились. Мать этого тела о чем-то разговаривала по телефону с тем же Майклом. Ых, тяжело, когда не знаешь языка. Ямете кудасай и охаё не в счет. — Куда мы приехали? — Постаралась придать немного озабоченности в голосе. Она лишь коротко взглянула на меня и велела выходить из машины. Послушно вышла и пошла за ней к лифту, стараясь не обращать внимания на японцев с причудливым цветом волос, которые ходили по паркингу. Поднялись на второй этаж, немного попетляли по коридорам и остановились перед дверью с табличкой, где естественно было все на японском. — Подожди здесь и никуда не уходи, — с заботой в голосе, сказала голубоволосая, — Не переживай, скоро мы тебе все объясним. От нечего делать, дошла до конца коридора и увидела автоматы с напитками. Денег у меня не было, так что я молча рассматривала картинки. Телефон у меня отобрали, денег не дали, эх. Не знаю сколько времени прошло, но из двери вышла мать и начала окликивать меня. Да уж, я поморщилась от резкого голоса. Всегда почему-то считала японцев тихими и культурными, но к этой женщине это точно не относилось, к сожалению. Войдя в просторный кабинет, сразу обратила внимание на мужчину в белом халате с небольшим бейджиком и молоточком в руках. У стены было несколько кушеток, куда незамедлительно приземлила свою пятую точку маман, незамеченный мною ранее мужчина в деловом костюме, с непрозрачными стеклами очков и маленьким кейсом в руках, присел рядом с ней и что-то тихонько прошептал, отчего она ярко заулыбалась. Врач отвлек меня от этой сцены, что-то сказав и поманив рукой. — Подойдите ближе и посмотрите на молоточек в руках, — быстро проговорил мужчина в костюме, — Помните ли вы, что произошло вчера? Была ли у вас рвота или тошнота? Поняв, что к чему, утвердительно ответила на два последних вопроса и посмотрела на молоточек. Изобразить горизонтальный нистагм* при проверке было легко, а так же указать на боль в голове. Проверка длилась недолго, после чего доктор начал быстро печатать на компьютере, изредко поглядывая на скучающую меня, и после, распечатав, передал женщине, которая сидела на кушетке и внимательно следила за врачом. — Не хотите мне перевести, что сказал доктор, на счет меня? — С легким раздражениям, специально выделив голосом слово, как для слабоумного, спросила я. Он взял и свою часть бумаг от врача и ответил, что таких указаний не поступало. Подавив раздражение, я пошла следом за женщиной и переводчиком к лифту. Мы опять куда-то ехали, и снова мне ни слова не сказали о том, куда и зачем. Пора бы уже привыкнуть, что меня ни во что не ставят, как и любого другого подростка, но я, на минуточку, в этом теле нахожусь меньше суток и еще не привыкла, что мной могут так пренебрегать. Мы подъехали к очередному зданию и женщина сказала мне тихо сидеть в машине. — Телефон хотя бы отдайте, — прежде чем, она успела вылезти из машины, проговорила я, — мне скучно. Постаравшись мило улыбнуться, она протянула мне мой телефон и удалилась, переговариваясь со своим, очевидно, любовником. Выбросив их из головы, начала шерстить сеть на предмет аномалий или, быть может, героев и злодеев. Очевидно, что я попала в какое-то аниме или мангу, судя по цветовой гамме волос окружающих меня людей. Перебрав в уме с полсотни самых очевидных и ничего не найдя в интернете, устало откинулась на спинку сидения. Если это аниме то, само собой, все события будут происходить в Японии, следовательно, чтобы не попасть под машину именуемую каноном, мне необходимо отсюда свалить, прежде чем я пойму, что это за франшиза. Возможно, мне в этом мог бы помочь неизвестный Майкл, но у меня недостаточно информации о нем… Проснулась от громкого хлопка двери. Потерла глаза, посмотрела на экран телефона и поняла, что их не было почти четыре часа. Надеюсь, они не кувыркались все это время, и не решали вопрос о том, не сдать ли меня в лечебное учреждение именуемое в простонародье психушкой. — Сын, скажи мне, где бы ты хотел жить? — Спросила мать, поворачиваясь ко мне с телефоном в руках. Из телефона донесся мужской голос, — Я понимаю, что ты сейчас растерян и тебе требуется квалифицированная медицинская помощь, но дело в том, что твоя мама очень много работает и не сможет уделять тебе слишком много времени, поэтому я предлагаю переехать ко мне. Я в растерянности смотрел на телефон, перевел взгляд на голубоволосую и она, прикрыв трубку рукой сказала, чтобы я и не думал оставаться с ней. — Не знаю кто вы, но очевидно, что стараетесь проявлять ко мне больше участия, нежели эта женщина,— я усмехнулась, смотря на ее побелевшее лицо, — конечно же я поеду к вам, кем бы вы ни были и где бы не находились… Не успела я договорить, как в ту же секунду, получила смачную пощечину и яростный крик на японском. Прижав прохладную руку к горящей щеке и непроизвольно заплакав, с бешенством посмотрела на голубоволосую и выскочила из машины. Не люблю боль и крики. Лучше уж детский дом или неизвестный мужик, чем очередные эмоциональные качели и насилие, от которых я сбежала еще там, в своем мире, в восемнадцать лет…