Sunder

      Проснувшись, Лань Ванцзи ощущает на себе нечто тёплое.       Он пытается скинуть с себя одеяло, однако ноги крепко прижаты к постели чем-то, к чему отчаянно взывает мутное ото сна сознание, чем-то мягким и сладостным, и Лань Ванцзи с трудом приоткрывает глаза и, моргнув очередной раз, видит перед глазами путанный клубок тёмных длинных волос, щекочущих его нос.       До него постепенно доходит осознание: прошлой ночью он лёг в одну постель с Вэй Ином.       Вэй Ин лежит на его груди уверенно и крепко, несмотря на то, что он всё ещё спит, а его дыхание то и дело обдаёт шею Лань Ванцзи жаром в том месте, где его ханьфу распахнулось в течение ночи. Попытавшись двинуть руками, он обнаруживает, что плотно обхватил Вэй Ина поперёк талии, а его пальцы сжаты на бёдрах Вэй Ина, и его сердце ровно бьётся напротив сердца Вэй Ина, удар за ударом повторяя биение другого.       Держать Вэй Ина в своих руках так, как он держит его прямо сейчас, приятно.       Он прижимает Вэй Ина едва ближе к себе, утонув в ощущениях того, как тело Вэй Ина касается его собственного. Ноги мужчины перекинуты через бёдра Лань Ванцзи, а его ладонь — жаркая, немного влажная — соприкасается с грудью Лань Ванцзи сквозь тонкую ткань одежды.       Лань Ванцзи отчаянно хочется, чтобы Вэй Ин не был таким тихим и сонным прямо сейчас. Хочется услышать его голос и то, как он, проснувшись, вновь назовёт его мой сладкий Лань Чжань.       Вздохнув, он прижимает Вэй Ина ещё ближе к себе, и дыхание мужчины на мгновение прерывается.       Ох.       — Ты проснулся раньше меня.       Пожалуй, это совсем не было тем, что он хотел бы сказать. Должно быть, в нём взыграл ещё не ушедший полностью сон и удивление.       Вэй Ин чуть сдвигается. Покрасневший и тёплый, он смотрит на него, и Лань Ванцзи не может противиться своим желаниям, поэтому тут же сжимает бедро Вэй Ина крепче и притягивает его ближе к себе.       Покрасневший, тёплый и возбуждённый.       Дыхание Лань Ванцзи прерывается, когда осознаёт: нечто гладкое и длинное — член Вэй Ина, бесстыдно прижавшийся к его бедру, и это — понимает он лишь секундой позже — открытое признание того, чего Вэй Ин желает прямо сейчас.       — Ты не отпускал меня, — шепчет Вэй Ин, и он выглядит, ох, немного обиженным, самую малость надутым, хотя он то и дело вырисовывает круги, протираясь о его бедро своим членом, и стоит Лань Ванцзи совсем немного сдвинуться.       Легко поменяв их местами, он устраивается между ног Вэй Ина, которые тот торопливо и охотно раздвинул перед ним, и понимает, насколько болезненно его собственное возбуждение, лишь когда соприкасается плотью с членом Лань Ванцзи, даже сквозь плотные нижние одеяния.       С любовью, которую он вправе назвать беспомощной, он целует Вэй Ина жадно и смазано, обхватив его, точно кошка, пригретая солнцем. В голове не остаётся ни единой мысли, и он может только думать о Вэй Ине и вдыхать его мускусный, пряный запах, и упиваться тем, как он выгибается и бесстыдно озвучивает удовольствие, также пронизывающее их связь дрожащими дразнящими импульсами. Вэй Ин, прижатый его телом к постели и улыбающийся в поцелуй, нетерпеливо спускает штаны подрагивающими руками.       Неожиданно всего этого становится так много, что Лань Ванцзи беспомощно прячет лицо в шее Вэй Ина и стонет, почти рычит, а его бёдра неконтролируемую двигаются там, где, ох, он чувствует влажную скользкую головку члена Вэй Ина своей собственной плотью. Это ощущается до невероятного хорошо, и от того, как их обнажённая кожа скользит друг о друга, удовольствие собирается внизу живота тягучим желанием, и Лань Ванцзи вновь прижимается к родственной душе, словно пытается поглотить его целиком и полностью.       Никогда прежде ему не представлялось возможности увидеть Вэй Ина таким. В его глазах пылает яркое пламя, с уст срываются редкие смешки, и капельки пота на его коже блестят в тусклом свете предрассветного солнца. Черты его лица приобретают почти невозможную резкость, и Лань Ванцзи, любуясь этим видом, забывает, как дышать. Желая отомстить, он цепляет кожу Вэй Ина на шее зубами лишь настолько, чтобы по его телу прошлись мурашки.       — Лань Чжань! — выдыхает он, потянув Лань Ванцзи за волосы.       Легко позволив Вэй Ину управлять собой, он следует за движением его рук и приподнимается. Во взгляде напротив он видит эту туманную неуверенность в том, что вот он — они оба — здесь, прижимаются друг к другу, соприкасаясь кожей, любят в ответ и готовы вот-вот заняться тем, чем и должны заниматься влюблённые пары.       Глаза Вэй Ина выдают то, насколько сильно он уязвим в этот момент, и Лань Ванцзи наклоняется к нему снова, утягивая в поцелуй — раз, другой, снова и снова, пока он не превращается в кого-то менее хрупкого и более возбуждённого.       — Хочу тебя, — шепчет он, желая убедить его в этом настолько, чтобы у Вэй Ина не осталось сомнений.       — Знаю, — вторит ему Вэй Ин, и его голос совсем немного звучит потрясённым. — Я чувствую это. Дерьмо, Лань Чжань, я почти кончил!       Лань Ванцзи вскидывает брови. Раз он был близок к тому, чтобы… Заклинатель выжидает какое-то время, пока Вэй Ин не осознает, на что именно он подписался, и его глаза тут же распахиваются в удивлении, а с уст срывается удивлённый смех. Вслед за этим осознанием он тут же накидывается на Лань Ванцзи.       Заключив Вэй Ина в объятия, он одной рукой обхватывает его талию, а другой — его затылок. Вот так, крепко удерживая его, Лань Ванцзи опускает голову ниже и принимается покрывать его грудь поцелуями. Внизу, там, где их тела так плотно прижаты друг к другу, скользко и горячо. Такой же становится и кожа Вэй Ина в том месте, где он дразняще медленно обводит розовые бутоны языком. До ушей доносится короткое прерывистое дыхание Вэй Ина, а вслед за этим он чувствует вибрацию, прошедшую по всему телу мужчины под ним и отозвавшуюся в его собственном через связь.       Сосредоточившись на этом ощущении, он следует за ним до другого конца той оборванной нити, что связывала их души, позволяет эмоциям Вэй Ина проходить через себя и с жадностью вбирает в себя его возбуждение, удовольствие и необходимость, в котором звенело лишь одно требование: больше, больше, больше.       И Лань Ванцзи отвечает ему, передавая лишь одними эмоциями, что: «Да, забери, это твоё. Это всё принадлежит тебе. Всегда и только тебе, и никому больше. Чувствуешь ли ты, что этого достаточно? Достаточно ли? Хочешь ли ты большего, ещё, ещё и ещё большего?».       Просто ощущать кожу Вэй Ина своей становится недостаточно. Лань Ванцзи желает большего. Хочет погрузиться в жар его тела, заполнить собой, довести до грани их обоих и любить так, как будет действительно правильно.       — Да-а-а, — стонет Вэй Ин. — Да, да, да, да, сделай это, возьми меня, Лань Чжань, мой сладкий Лань Чжань…       Возбуждённый настолько, насколько только возможно, он заставляет себя отпрянуть.       — Масло, — твёрдо говорит он, когда Вэй Ин пытается остановить его, стиснув своими ногами. — Вэнь Цин была очень убедительна.       Качнув головой, он пытается собраться с мыслями, однако вдруг чувствует себя неожиданно неловким. Вэй Ин смотрит на него, широко раскрывая глаза и сотрясаясь от той же дрожи, что и он сам, а после с жалобным стоном падает обратно на подушки. Этот сладостный звук тут же проникает под кожу Лань Ванцзи и опускается ниже.       — Хорошо. Ладно. Где масло?       Память тут же услужливо напоминает, что он спрятал её в своём рукаве, и Лань Ванцзи неловко спускается с постели, а после роется в бесформенной куче своей одежды, которую они по неосторожности сбросили. Вэй Ин хмыкает позади него, определённо заприметив красные уши мужчины, но мгновенно притихает, когда Лань Ванцзи резко разворачивается.       — Ты серьёзно собираешься войти в меня этим?!       Вэй Ин указывает на него дрожащим пальцем и смотрит округлившимися глазами.       Лань Ванцзи опускает взгляд на то, куда указывает Вэй Ин и осознаёт, что единственная одежда на нём — это очень тонкий халат, который всего лишь свисает с его плеч. До боли твёрдый член прижимается к его животу, и Вэй Ин смотрит на него с очевидным беспокойством — и ничем не прикрытым желанием.       Ох.       — Да, — подтверждает Лань Ванцзи, и скидывает с себя последний слой одежды.       Никаких сомнений и страхов не осталось, и Лань Ванцзи действительно ждёт того момента, когда он сможет сделать это на самом деле, и подозревает, что Вэй Ин знает это, потому что мгновенно краснеет, запинается в словах и пытается предпринять тщетную попытку убежать.       Значит, теперь ему вдруг стало стыдно?       В отличие от него, у Лань Ванцзи совершенно нет проблем с этим.       Схватив Вэй Ина за лодыжку, он тянет его обратно к краю постели и фыркает, почти смеясь от того, как Вэй Ин кричит и вертится, словно он — самая настоящая жертва. Вопреки его действиям, он разводит ноги в стороны, и Лань Ванцзи опускается между ними на колени. Опустив взгляд, он проводит пальцами по пухлым губам Вэй Ина, опускается ниже, пока не чувствует пульсацию под кожей на его шее, а после скользит ладонью ещё ниже и вырисовывает ленивые круги, очерчивая кончиками пальцами привлекательный рельефы мышц на груди и животе, на его бёдрах и между ними.       Вэй Ин прекрасен везде, даже его член длинный, твёрдый и едва изогнутый, и Лань Ванцзи невольно задумывается о том, как бы он ощущался внутри него. Перед глазами мелькает яркая, почти живая картина того, как Вэй Ин стоит позади него и входит в его нутро этим прекрасным членом, и лишь одна мысль об этом заставляет их издать единый стон. Их глаза, направленные друг на друга, тёмные и полны не озвученного желания.       — Лань Чжань, — выдыхает Вэй Ин, — ты позволишь мне?       И он тут же кивает. Позволит. Он позволит Вэй Ину что угодно.       В действительности он бы позволил Вэй Ину взять его прямо здесь и сейчас, однако Вэнь Цин была очень, очень требовательной, а её инструкции — предельно чёткими, так что Лань Ванцзи забрасывает колено Вэй Ина на своё плечо и сначала окунает палец в масло, а после прижимает к его входу.       Дыхание Вэй Ина прерывается, становится более частым и редким, однако он не просит Лань Ванцзи остановиться. Приподнявшись на локтях, он наблюдает за Лань Ванцзи одновременно с беспокойством и интересом, пока тот нежно и осторожно проникает в него пальцем. Ощутив это, Вэй Ин тут же вздрагивает и хватается за плечо Лань Ванцзи.       — Всё хорошо, — произносит он, хотя его голос звучит тонко, точно у мышки. — Просто странно. Всё в порядке. Можешь продолжать.       Бросив на него сомнительный взгляд, Лань Ванцзи вспоминает очень неловкую лекцию Вэнь Цин, из которой оказалось, что плотские отношения — не то же самое, что и двойное совершенствование, и сначала ему следует обдумать возможности.       Затем, действительно обдумав это, он наклоняется ниже и вбирает в рот только головку члена Вэй Ина.       И тот тут же вскрикивает.       — Слишкоммногослишкоммного, — затараторил Вэй Ин и Лань Ванцзи сразу отстранился.       О, нет.       — Вэй Ин? — взволнованно спрашивает он. — Это было плохо?       — Плохо, — невнятно бормочет Вэй Ин. — Плохо. Ты пытаешься убить или спасти меня, Лань Чжань? Плохо, — лепечет он снова, а после тянет руку к своему члену и сжимает вокруг него ладонь, и с его уст срывается оглушительный стон удовольствия.       Лань Ванцзи тут же хватает его за запястье.       — Нет.       Вэй Ин не то скулит, не то стонет в ответ громче, однако остаётся неподвижен. Бутылочка масла напоминает Лань Ванцзи камень, поднятый со дна реки. Флакон кажется совсем маленьким в сравнении с его рукой, однако он нёс собой столь много значений и менял их отношения. С того момента, как он проснулся в одной постели с Вэй Ином, которого крепко обнимал, желание обуревало его полностью. Лишь сейчас, освободившись от её пелены, он осознаёт, что не просто собирается переспать с мужчиной, к которому испытывает безграничную любовь; перед ним лежит не просто человек, которого он любит — это его родственная душа, его партнер на пути самосовершенствования…       Однако Вэй Ин никогда не будет его партнёром, если они не сделают всё правильно.       И Вэй Ин — точно прекрасная, самая невероятная картина: лежит перед ним, раскинув ноги в стороны, его затвердевшие соски блестят от слюны, а с головки члена стекает густое семя, которое пачкает его бёдра. Желание Вэй Ина, пронизывающее их связь, казалось, ласкало его физически, как если бы он водил руками и губами по всему его телу. Лань Ванцзи отчаянно желал увидеть больше, хотел узнать, сколько удовольствия сможет выдержать Вэй Ин, прежде чем это разобьёт его на части.       Наблюдая за каждой эмоцией Вэй Ина, он оставляет лёгкий поцелуй на его животе, очень близко к месту, которого он жаждет коснуться как можно скорее. Спускаясь поцелуями ниже и ниже, он, в конце концов, достигает члена Вэй Ина и не останавливается, продолжая покрывать всю длину его члена лёгкими прикосновениями губ, пока не доходит до вершины. Лань Ванцзи отчаянно хотелось поцеловать Вэй Ина не только в этом месте, ему хотелось оставить поцелуй везде, где он мог, поэтому он решает не сопротивляться своему желанию. Приоткрыв губы, он касается его сначала языком, а после то посасывает, то целует головку его члена, и каждое его действие награждается дрожью, которая прошивает Вэй Ина насквозь. Переполненный ощущениями, он отчаянно пытается вырваться их его хватки, однако ноги Вэй Ина слишком слабые и слишком ватные, чтобы он действительно мог сбежать от его.       — Больше? — спрашивает он.       И ожидает согласия Вэй Ина и его бесконтрольных просьб, в которых он умолял бы его взять его, не останавливаться, пока не вберёт его член полностью в свой прекрасный рот, и чувствует…       Жар, нежность, влагу, жар, нежность, влагу, жар, нежность, влагу, влагу…       Удовольствие Вэй Ина отзывается в его крови и теле, и одно лишь удовольствие Вэй Ина возносит их обоих к звёздам. Несдержанный Лань Ванцзи стонет, так и не отпустив его член, и Вэй Ин всхлипывает, сжимает руку в его волосах сильнее и тянет. Лань Ванцзи отчаянно хочет услышать больше звуков, желает ощутить его удовольствие, текущее по венам, ещё сильнее. Скользя языком то вниз, то вверх по длине члена, ласкает языком его яички, наслаждаясь тем, как Вэй Ин извивается под его ртом и руками, и исступленно пытается сжать плечи Лань Ванцзи бёдрами.       Лань Ванцзи чувствует, как тонет в наслаждении Вэй Ина, которое выходит из-под контроля, устремляясь выше и выше, выше и выше.       В ту же секунду, когда грань удовольствия была так близко, он отстраняется, не обращая внимания на разочарованный стон Вэй Ина. Никто из них не может кончить. Пока что. Слишком рано.       Вэнь Цин была очень, очень, очень требовательна.       И она очень скептически относилась к их способности справиться с этим в качестве «репрессивных подростков-девственников», хотя никто из них не был подростком.       Тот факт, что они оба были сдержанными и девственниками, отрицать было сложно.       Лань Ванцзи собирается доказать, что это — ошибочное мнение, и ему всё равно, если ради этого ему придётся поиздеваться над Вэй Ином.       — Сконцентрируйся, — напоминает он, между тем довольствуясь тем, как грубо и хрипло звучал его собственный голос.       Это напоминает ему о том, как он только что держал член Вэй Ина во рту.       Лань Ванцзи хочет, чтобы Вэй Ин стал умолять его.       — Сконцен… — почти рычит Вэй Ин, а после вздрагивает. — Чёрт возьми, я почти забыл. Ты чуть не высосал душу из моего члена, какого чёрта?!       Не удержавшись, он смеётся. Надувшись, Вэй Ин притягивает его ближе. С нежностью коснувшись губ Лань Ванцзи языком, он довольно скоро углубляет поцелуй, а спустя короткое время отстраняется с лёгкой улыбкой на губах.       — Хочу, чтобы ты смеялся каждый день, — бормочет Вэй Ин, беспрерывно оставляя на челюсти Лань Ванцзи поцелуи. — Я хочу. Может, мне стоит завести список того, чего я хотел бы делать с тобой каждый день, мой сладкий Лань Чжань?       — Мн.       Он хочется делать с Вэй Ином всё. Каждый день.       Прижавшись к его лбу своим, Лань Ванцзи тяжело вдыхает тот же воздух, которым дышит и Вэй Ин.       — Сконцентрируй свою ци, Вэй Ин, — настаивает он, наслаждаясь прерывистым дыханием своей родственный души, оседающим на его лице, и тем, как он неминуемо сдаётся, делая то, о чём просил Лань Ванцзи, и собирает энергию обиды, готовый к дальнейшему.       По крайней мере, теперь он готов к этому духовно. Остаётся только подготовить физически, и Лань Ванцзи, раздвинув свободной рукой ягодицы партнёра, подводит к его входу вновь смазанный маслом палец, продвигая его внутрь медленно и осторожно.       В этот раз Вэй Ин тихо стонет в ответ и едва сдвигается ближе к нему, из-за чего Лань Ванцзи двигает пальцем назад, а после — обратно, но немного глубже, чем до этого, и делает это снова и снова, пока скольжение не становится достаточно свободным. Вслед за коротким, редким дыханием, которым Вэй Ин то и дело поощряет его к действиям, он пропускает тёмную энергию через свои меридианы, направляя её к даньтяню, где должно быть золотое ядро. Собрав собственную ци, Лань Ванцзи пропускает её через своё ядро и направляет её в тело Вэй Ина.       Вслед за первым он смазывает второй палец, однако взгляд тут же невольно скользит по всё ещё твёрдому и забытому члену Вэй Ина.       Определённо, так дело не пойдёт.       Лань Ванцзи — музыкант. И он достаточно умел в том, чтобы заставить свои руки работать с разной целью в одно и то же время.       Обхватив ладонью плоть Вэй Ина, он ласкает ложбинку между ягодиц другой рукой. Второй палец легко скользит в него, и партнёр инстинктивно сжимается вокруг них. Внутри Вэй Ина влажно, мягко, скользко и жарко, и вновь наклонившись к мужчине, Лань Ванцзи берёт в рот его член — гладкий, твёрдый и мокрый от слюны, — и все эти ощущения создают невероятное и потрясающее удовольствие. Теряясь в ласке, Вэй Ин то и дело пытается толкнуться в его руку или тянется за ощущением пальцев внутри него, словно не знает, за чем больше хочется угнаться.       Грань вновь маячит перед ним, жаждущая и близкая, и Лань Ванцзи отпускает его член тут же, удовлетворённый тем, насколько влажной и красной стала его плоть. Семя сочится из него так быстро, что он едва успевает собрать каждую каплю языком и проглотить.       — Нет! — разочарованно стонет Вэй Ин. — Нет, нет, нет, постой… Прекрати останавливаться, просто позволь мне… Просто позволь мне кончить хотя бы раз, Лань Чжань. Пожалуй, позволь мне это, просто возьми меня один раз, а после мы непременно сделаем это правильно, так, как сказала Вэнь Цин, прошу. Прошу.       Издеваться над Вэй Ином оказывается весело. Его родственная душа такая восприимчивая, и удовольствие превратило Вэй Ина в очень уязвимого и очаровательного мужчину, который так соблазнительно умоляет его. Однако он поступает милосердно, сдерживая острое желание поступить именно так, как о том умоляет Вэй Ин.       Лань Ванцзи и сам дышит так, как если бы оббежал Облачные Глубины вдоль и поперёк, и он настолько возбуждён, что опасается: стоит всего лишь прикоснуться к себе, к своему уже давно твёрдому и тяжёлому члену, и он тут же воспарит к небесам. И ему очень хочется перешагнуть за грань удовольствия. Однако ему также хочется, чтобы Вэй Ин смог сформировать новое золотое ядро, поэтому он как-то — удивительным, невообразимым образом — находит в себе силы отказать им обоим в наслаждении и пытается найти гармонию — бесконечную, уверенную и продолжительную — с энергией злобы, пульсирующей в Вэй Ине. Словно став идеальным дополнением, его ци омывает его меридианы и саму суть, а после возвращается обратно — и так снова и снова.       — Ещё один, Вэй Ин, — обещает он, добавляя третий палец.       Проталкивая пальцы внутрь, он чувствует, как тяжело растягиваются стенки под его давлением, несмотря на то, насколько медленно он делает это. Осторожничая и прислушиваясь к ощущениям, он скользит и сжимает пальцы, в надежде растянуть партнёра ещё больше, и в один момент он касается мягкого внутри него, и Вэй Ин мгновенно подскакивает на постели и почти кричит. Почти сразу упав обратно, словно это обессилило его, он испытывает такое ошеломление, что Лань Ванцзи, ощущая его, чувствует, как подкашиваются его собственные колени.       — Ох, — шепчет он и повторяет это снова.       Всё внутри него трепещет удовольствием от того, как Вэй Ин сжимается вокруг его пальцев и тянет к нему свои цепкие, дрожащие от желания руки. Всё, что Лань Ванцзи делает с ним, безусловно нравится Вэй Ину.       Продолжая двигать пальцами, он то скользит ими глубже, то тянет назад, едва касаясь, оставляя в нём кончики пальцев, и наслаждается тем, как Вэй Ин извивается под ним и делает вид, словно это заставляет его страдать.       — Только посмотри на себя, — говорит он хриплым от желания и любви к этому человеку голосом. — Только посмотри на себя, растянутого и дрожащего.       Вэй Ин беспомощно стонет в ответ, пока Лань Ванцзи давит и одновременно с этим ласкает его простату. Лишь от одного его взгляда Лань Ванцзи чувствует, как пот проступает на его собственной коже. Вэй Ин смотрит на него в течении всей этой ласки, и заклинатель наслаждается тем, как всё больше и больше темнеет взгляд его партнёра от удовольствия, накатывающего волнами.       Задрожав, он вытаскивает из него пальцы, успев до того, как Вэй Ин переступил бы грань.       — Не останавливайся! — скулит Вэй Ин, пока его вход сжимается, теперь пустой и растянутый.       Лань Ванцзи не хочет останавливаться.       В нём вскипает безумное желание взять Вэй Ина и заполнить его уже собой, а не пальцами.       — Тогда возьми меня. Чёрт, возьми меня уже, слышишь? Почему ты всё ещё не можешь сделать этого?!       Вэй Ин всхлипывает и — ох, он действительно сказал это вслух? — и бесстыдно вскидывает свои бёдра, предлагая себя Лань Ванцзи и давая ему полное право проникнуть в него сейчас и навсегда.       Внутри него вспыхивает то самое пламя, которое способно поглотить собой целый лес, и с его уст срывается тихий умоляющий звук, когда он ощущает то, как сильно и отчаянно Вэй Ин желает и нуждается в нём.       То, как сильно он хочет его прямо сейчас.       И Лань Ванцзи надеется, что Вэй Ин чувствует и то, насколько сильно он хочет его в ответ.       Желание показать это Вэй Ину становится неожиданным, невероятно мощным, и он жаждет доказать это своим телом там, чтобы не осталось никаких сомнений и неопределённости.       Опустившись на колени, он тянется к маслу, однако Вэй Ин оказывается проворнее него и хватает его первым.       — Нет, позволь сделать это мне. Хочу коснуться тебя, — настаивает он. — Это будет вполне справедливо.       Мысль о том, чтобы Вэй Ин обхватил его плоть своими руками, вызывает волну возбуждения, прошившую его тело тотчас, и он едва не оказывается за той самой гранью, когда Вэй Ин щедро смазывает его маслом. Всё это время он был столь сосредоточен на удовольствии Вэй Ина, что собственное наслаждение ошеломило его, и с его уст сорвался протяжный стон, когда длинные умелые пальцы мужчины — художника — заинтересованно прошлись по всему его члену, обхватывая и взвешивая.       — Такое прекрасное достоинство, — восхищается Вэй Ин, и Лань Ванцзи стонет от охватившего его возбуждения напополам со смущением.       Лишь немного, но его член действительно был длиннее — совсем немного — и толще, чем член Вэй Ина, однако этого оказывается достаточно для него, и глаза его родственной души жадно оглядывают его, словно бы он хочет вот-вот накинуться и поглотить его целиком.       И затем он говорит «весь мой», а после бесстыдно облизывает губы, и Лань Ванцзи явственно представляет себе, как Вэй Ин стоит перед ним на коленях, его рот расслаблен и растянут вокруг его плоти, и он принимает член Лань Ванцзи невероятно хорошо, соблазнительно и глубоко — и вдруг понимает, что не может ждать и секунды.       После всего того времени, которое было потрачено на подготовку Вэй Ина, он легко и беспрепятственно проникает в его тело. И всё же, несмотря на это, Лань Ванцзи осторожничает и продвигается мучительно медленно, и они оба дрожат от переполняющих их ощущений и впиваются взглядом в друг друга. Движение, другое — и он наконец-то прижимается бёдрами к ягодицам Вэй Ина, оказывается в нём полностью и целиком, замирает и тонет в ощущение тугого жара. Он плавится, сгорает от ощущений того, насколько в Вэй Ине тесно, влажно, скользко и горячо…       — Что ты творишь со мной? — потрясено бормочет Вэй Ин со слезами на глазах. — Что ты творишь? Вот как ты обращаешься со своей родственной душой? Что, по твоему, ты делаешь?       Лань Ванцзи отчаянно хочется сказать: «Владею тобой так, как ты и просил».       Немного сдвинувшись назад, он тут же толкается обратно.       Ох.       — Да-а-а, — стонет Вэй Ин, наконец-то удовлетворенный.       И, ох, это ощущение…       Двинувшись обратно, он выходит почти до конца и прикрывает глаза, ощущая, как Вэй Ин сжимает его, пытается удержать в себе и поглотить собой…       …и тут же толкается в него, срывая с уст Вэй Ина стон. Вся энергия злобы, собравшаяся в его дантьяне, взывает к ци Лань Ванцзи, и он слышит песню — ту самую, которую сочинил и подарил Вэй Ину, мелодию, полную любви к нему.       Мелодия, которая может в полной мере зваться их общей.       Бёдра Лань Ванцзи дрожат, а Вэй Ин жадно хватает воздух ртом, и это всё, что ему нужно, чтобы начать двигаться быстро и жёстко, в ритме, который скандируют его инстинкты. Не остаётся ни единой трезвой мысли, и он не может двигаться ни нежно, ни медленно, ни осторожно, не тогда, когда Вэй Ин так восхитительно умоляет его быть жёстче, просит войти в него глубже и сильнее, уверяет, что может принять это. Вэй Ин очаровательно нетерпелив, никогда и ничего не может ждать. И Лань Ванцзи так сильно любит его.       Обхватив ягодицы Вэй Ина, он разводит их в стороны и наблюдает за тем, как тот сжимается вокруг его члена с каждым толчком. Их тела идеально соединялись там, внизу, и Лань Ванцзи уверен, что это самое возбуждающее зрелище, которое ему только доводилось видеть в своей жизни. Шлепки кожи о кожу заполняли помещение, и это — самый горячий звук, который Лань Ванцзи когда-либо слышал.       Волна за волной, удовольствие достигает его через их связь, и он чувствует, как хорошо Вэй Ину лишь от одного проникновения, хотя Лань Ванцзи даже не прикоснулся к нему как-то иначе, но отчаянно хочет исправить это. Хочет приподнять Вэй Ина выше — и он должен сделать это, чтобы всё получилось правильно. Вспоминая позицию с двенадцатой страницы руководства Вэнь Цин, он притягивает колени Вэй Ина к своей груди и крепко удерживает их в этом положении. В таком положении проникновение становится более глубоким, и он может попробовать двигаться под разными углами — и Лань Ванцзи делает это, пока не находит простату Вэй Ина вновь, чувствуя, как вслед за этим его удовольствие становится сильнее.       — Где ты научился этому? — рвано выдыхает Вэй Ин. — Где ты научился этому? Чёрт. Ты сводишь меня с ума, — и тут же вскрикивает, ощутив более резкий и сильный толчок. — О, да, Лань Чжань, прошу, сделай так. Снова. Войди так снова.       Послушный его просьбам, Лань Ванцзи удерживает бедра Вэй Ина на месте, отрезая любую возможность двинуть ими, и намеренно толкается неглубоко, так и не задев то самое место, и Вэй Ин хнычет и пытается насадиться на его член сам, отчаянно надеясь на более быстрые движения. Бесполезные, безуспешные попытки. С его уст срываются проклятья от того, что он не может двигаться и вынужден страдать от чрезмерно медленных и неглубоких толчков, которыми Лань Ванцзи нарочно дразнит его. Ругается и возбуждается только больше.       Как может кто-то быть столь совершенным? Это сводит Лань Ванцзи с ума.       Знание того, как много удовольствия он дарит Вэй Ину, приводит его в какое-то пьяное, безумное состояние, и он чувствует дрожь удовлетворения, которая прошивает всё его тело.       И он хочет дать Вэй Ину больше.       Однако никто из них не может кончить. Рано. Поэтому он выскальзывает из Вэй Ина, оставляя его лежать под ним потерянным и таким близким к краю, и проходит четыре минуты, прежде чем он приходит в откровенную ярость.       — Ты!.. — рычит Вэй Ин.       В одну секунду весь его мир перевернулся, и Лань Ванцзи приходит в чистое недоумение, обнаруживая, что лежит на том же месте, на котором прежде лежал Вэй Ин, и видит свою родственную душу. Опираясь о постель коленями, Вэй Ин смотрит на него тёмными, пылающими яростью и удовлетворением глазами.       — Катись к чёрту, — грубо произносит он.       И затем подставляет член Лань Ванцзи к своим ягодицам и опускается, возвращаясь к тому, на чём его остановили.       Совершенно не скоординированный, ошеломляюще чувствительный Вэй Ин двигается на нём так, точно не знает, хочет ли прыгать на нём быстро или опускаться как можно жестче и глубже. Однако после всех пыток, через которые ему пришлось пройти, Лань Ванцзи думает, что у него есть на это право. Так что он позволяет Вэй Ину двигаться так, как тому хочется, и следит за ним потемневшим взглядом, не переставая прогонять ци по их телам. Их энергии, дополняя друг друга, сплетаются ритм за ритмом, удар за ударом, толчком за толчком, пока он не перестаёт сдерживаться, более не ждёт, и эта необходимость перерастает в нечто более ощутимое, нечто, что он практически может ощутить на вкус.       Достаточно всего одного мгновения, и Лань Ванцзи тут же переворачивает их обратно, а после закидывает ноги Вэй Ина на свои плечи. Толкается в него резко и глубоко, наклоняется, утягивая в совершенно грязный небрежный поцелуй, пока ци перетекает по их телам всё быстрее, быстрее, быстрее…       …Язык Вэй Ина в его рту, и он…       Сжимает его, и это так горячо, так влажно, так туго.       Умоляет, повторяя раз за разом: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…       Тесно, влажно и жарко — и он сжимает его собой так сильно, так жадно…       Обжигающее, острое и наконец-то полное удовольствие достигает его, пронизывает от члена до кончиков пальцев на ногах, на руках, до основания позвоночника, и он кончает в несколько толчков, замерев в Вэй Ине, пока ци потоком устремлялась по меридианам, словно мощная волна.       Светлая энергия протекает по открытым пустым меридианам Вэй Ина и встречается с энергией обиды в дантьяне, и на короткий момент Лань Ванцзи испытывает торжественную ясность, прежде чем раскалённый добела прилив чистой силы накрывает их, вонзаясь в тело миллионом, миллиардам и триллионом тонких иголок, от которых его бросает в такой жар и удовольствие, что Лань Ванцзи теряет всякую связную мысль и не может более думать, и ему остаётся только дрожать и покорно принимать это. Удовольствие становится настолько острым, что он кончает во второй раз, ощутив последний прилив ци, и проникает глубоко в Вэй Ина, пока тот кричит и выгибается и, наконец, сотрясается, сжимаясь вокруг него.

***

      Сознание возвращается к нему тягуче медленно, ощущение за ощущением. Лёгкое дыхание омывает его кожу. Пальцы прослеживают линии его лица. Сильное стройное бедро, зажатое между его собственными. Нега и удовлетворение захватили его разум целиком и полностью, и он ощущает себя котом, вдоволь напившегося молока и нашедшего тёплое местечко под солнышком.       Моргнув, он оглядывается, замечая над собой лицо Вэй Ина. В его глазах Лань Ванцзи видит невероятную нежность.       И, ах, это совсем неудивительно. Вот его солнце, прямо перед ним.       А затем он замечает слёзы.       — Лань Чжань, — произносит Вэй Ин, и Лань Ванцзи слышит дрожь в его голосе. — Мой сладкий Лань Чжань, знаешь ли ты, что сделал?       Беспокойство поднимается в Лань Ванцзи.       — Я причинил тебе боль? — торопливо спрашивает он, слишком напуганный его словами и поведением, и поднимается с постели так быстро, что Вэй Ин скатывается с него с криком.       — Как насчёт того, что ты был настолько хорош, что я смог сформировать новое золотое ядро?       Вэй Ин усаживается на его коленях, и Лань Ванцзи не уверен, Вэй Ин плачет или смеётся — или, возможно, он делает и то и другое. Кровь шумит в его ушах.       — Что ты сказал? — переспрашивает он, обхватив Вэй Ина руками и вглядываясь в его глаза.       — Я сказал, что ты только что постарался так хорошо, что я смог сформировать новое золотое ядро, Лань Чжань. Ты сделал это, — он прижимается к груди Лань Ванцзи лбом и бормочет. — У тебя получилось. Это сработало.       Это сработало.       Лань Ванцзи не может поверить своим ушам. Это сработало.       Лань Ванцзи слепо блуждает руками по постели, пока не касается запястья Вэй Ина, и сжимает пальцы вокруг него, концентрируясь на ощущениях — и чувствует энергию обиды, только эту тёмную ци и ничего больше, он не чувствует ничего и почти паникует, когда наконец-то находит то, что искал.       Крошечное.       Оно ещё слабое и крошечное, едва заметное, но уверенно кружится в той пещере, что создала собой энергия злобы. Это настолько драгоценное и совершенное ядро, что Лань Ванцзи инстинктивно тянется к нему, желая обхватить и уберечь. И он чувствует ци Вэй Ина — ту самую ци, которая разгорается яркой искрой и отвечает ему, перетекает по меридианам в диком, необузданном стремлении достичь его ядра.       Ощущать тепло и всю неистовость Вэй Ина, его глубокую и нерушимую преданность людям, которых он любит, всё равно, что чувствовать сотню тысяч шелковых нитей зародившейся ци, которой она обхватывает всего его и оставляет за собой вереницу мурашек.       В последний раз, когда он чувствовал себя настолько близким с Вэй Ином и ощущал себя единым с родственной душой, а не половинкой чего-то целого, они были заперты в пещере после того, как уничтожили демоническую черепаху. С тех пор минули годы. Годы, война и так множество того, что было в разы хуже неё. Несмотря на малые размеры, ци Вэй Ина ощущается до болезненного знакомо, и она обжигает его, пульсируя с завидной мощью.       Остались только они. Осознание этого обрушивается на него невозможным облегчением. Болезненная, извращённая связь, которая существовала между ним и Цзян Ваньинем, исчезла. И теперь остались только они.       Вэй Ин и его Лань Чжань. Лань Чжань и его Вэй Ин.       Только они, только вместе, так, как всегда должно было быть. Золотое ядро Вэй Ина вращается в ритме, противоположном ядру Лань Ванцзи, и стоит ему толкнуть — Вэй Ин тут же потянет, а потянет он — и Вэй Ин толкнёт.       Переведя дыхание, Лань Ванцзи пытается найти спокойствие в той буре эмоций, которая захватила его с головой, и он прячет лицо в волосах Вэй Ина, позволяя себе заплакать.

***

      Помогать Вэй Ину очистить себя — одно сплошное удовольствие.       Лань Ванцзи умело трёт ту самую точку удовольствия в нём, наблюдая за тем, как Вэй Ин дрожит от каждого его действия, как трясутся его ноги и как он сжимается вокруг него. И так очаровательно — до безумия очаровательно — умоляет его о пощаде и выгибается так, что его ягодицы оказываются прямо напротив лица Лань Ванцзи, и кто он такой, чтобы отказываться от блюда, которое ему подносят прямо на блюдечке?       Ласкать Вэй Ина языком, решает он спустя время, куда приятнее. После занятия любовью это — второе наиболее занимательное дело, которое он может делать с Вэй Ином. Его вход немного припух и покраснел, и он чувствует эмоции родственной души через их связь, знает, что его язык для Вэй Ина — точно влажное, облегающее клеймо на коже. Лань Ванцзи обводит его вокруг, пока взгляд Вэй Ина не заволакивает пелена наслаждения, а с его уст не начинают срываться тихие вздохи и охи. Вэй Ин не может поверить в то, насколько это хорошо. Это — лучшее, что он когда-либо чувствовал, и Лань Ванцзи знает об этом и ощущает возбуждение и наслаждение, которое испытывает его родственная душа, в своей крови.       Не отстраняясь, он вводит в него два облитых маслом пальца там же, где касается его языком, и разводит их в стороны, однако нарочно не касается его простаты, продолжая и продолжая дразнить, заставляя Вэй Ина умолять об этом. Лишь когда Вэй Ин становится тихим, податливым и почти полностью растворяется на постели, Лань Ванцзи отстраняется от него. Вход в его тело сжимается, готовый принять член мужчины. Вэй Ин тонет в удовольствии — в том удовольствии, которым Лань Ванцзи щедро одаривает его, и знание этого подобно чаше алкоголя.       Лань Ванцзи заставляет свою родственную душу — болтливого, активного и обычно громкого Вэй Ина — забыть слова до того, что он начинает бессвязно умолять себе под нос, и всё же Лань Ванцзи кажется, словно он единственный здесь, кто готов вот-вот раствориться в земле.       Однако прежде всего, думает Лань Ванцзи, потирая крупную головку своего члена о вход Вэй Ина и сосредоточившись на том, как жадно он пытается обхватить его, он собирается прижать Вэй Ина к этому самому матрасу и брать его, брать и брать.       Усердие — это основа.

***

      — Нам стоит немного поменять ситуацию, если мы собираемся делать это восемь раз подряд, — говорит Вэй Ин, набив рот едой.       За это время они пропустили завтрак и, весьма вероятно, обед — Лань Ванцзи теряется во времени и совсем не следит за его течением — однако это совершенно неважно. Блюда оставили за дверью, и никто не побеспокоит их, пока вся энергия обиды в Вэй Ине не превратиться в ци, которая после протечёт через его новое золотое ядро.       Лань Ванцзи бросает на него заинтересованный взгляд поверх собственной тарелки.       — О чём Вэй Ин думает?       И именно подобным образом они начинают третий раунд на полу, где Вэй Ин отчаянно и впервые пытается вобрать весь член Лань Ванцзи в рот, потому что он всегда стремился сделать невозможное.       И на этом же всё и заканчивается, потому что Вэй Ин также был умелым засранцем, который, на самом деле, всегда и всё делал правильно и с первой попытки.

***

      Девять коротких и один глубокий толчок, напоминает он Вэй Ину, выдерживая его взгляд, пока он лениво толкается в него в их четвёртый заход и толкается в него лишь настолько, что его член касается простаты Вэй Ина лишь головкой, и он делает это в течение девяти размеренных толчков, прежде чем вбивается в него резко и без предупреждения, срывая с уст партнёра жалобные звуки. А затем он выскальзывает из него полностью, делает девять дразняще медленных толчков и входит резко и глубоко — и так снова и снова, ни разу не забывая про счёт.       По мнению Лань Ванцзи, занятие любовью можно называет своего рода медитацией, и он действительно думает так, пока входит в Вэй Ина в этом обдуманном ритме. На щеках его родственной души играет румянец, во взгляде не осталось ничего, кроме томного удовольствия, а с его уст беспрерывно срываются сладостные стоны.       Наслаждение нежно пульсирует в его меридианах, сдержанно и выжидающе вскипает в нём, и оно всё ещё слабое, этого недостаточно, однако оно медленно достигает его, постепенно переходя в крещендо. Он неконтролируемо входит в Вэй Ина раз за разом, пока кончает, а его ци проходит через него, находя приют в теле партнёра также, как нашло себе место его сердце в груди Вэй Ина.

***

      На пятый раз Лань Ванцзи решает, что было бы неплохо дать себе небольшую передышку. Он подготавливает себя быстро, грубее, чем того требовалось, и совсем нетерпеливо. А затем седлает бёдра Вэй Ина и опускается на его член, чувствуя обжигающую боль, потому что растянул себя недостаточно хорошо, и всё же не обращает внимания на тревожные восклицания партнёра, продолжая опускаться на него до тех пор, пока Вэй Ин не оказывается внутри него полностью.       И Лань Ванцзи решает, что эта боль приятна. Вслед за этим он смотрит на Вэй Ина и видит в его взгляде сначала тень ошеломления, а после — полыхающее пламя, когда тот чувствует это — то, как хорошо Лань Ванцзи принимает его, как идеально он сам заполняет его. Член Вэй Ина в нём ощущается хорошо — и с каждым движением становится только лучше и лучше. Лань Ванцзи медленно приподнимается и опускается на эту жаркую, твёрдую плоть и удивляется тому, насколько длинный член у Вэй Ина, насколько толстый и насколько глубоко тот проникает в него — так, как никто и никогда не был в нём и до чего не дотрагивался он сам.       А затем Вэй Ин обхватывает его ягодицы руками и насаживает на себя с оглушительным шлепком кожи о кожу, и Лань Ванцзи чувствует, как его член проезжается по чему-то внутри него, и он чувствует…       — Ох.       С его уст срывается громкий бесстыдный стон, когда он ощущает это движение. Он падает на грудь Вэй Ина, и даже это не удерживает его от… Ох, и вот оно, снова, и это ощущается так хорошо, так восхитительно прекрасно, и ему кажется, словно его лихорадит, словно он возносится к небесам и парит в облаках, и это — чистое безумие, и Лань Ванцзи отчаянно жаждет этого больше, глубже, и ему хочется, чтобы Вэй Ин входил в него быстрее, быстрее, сильнее…       — Прошу…

***

      — Возьми меня снова, — просит он Вэй Ина после, раскрасневшийся, но всё ещё не удовлетворённый сполна.       К этому моменту они успели заняться любовью во всех её возможных смыслах. В одно время он владел Вэй Ином, а в другое Вэй Ин — им, и вполне вероятно, что они занимаются этим на протяжении целого дня, однако Лань Ванцзи отчаянно хочет больше. Благослови небеса, они являются заклинателями.       В эти минуты он чувствует себя вовсе не вторым молодым господином Гусу Лань, не Вторым Нефритом. В их постели он — Лань Чжань, который принадлежит Вэй Ину и которым Вэй Ин только что владел, и с этого момента он никогда не будет принадлежать кому-то другому. Ци Вэй Ина посылает в их связь чувство, которое можно было бы назвать рычанием, и множество его тёмных мыслей скручиваются в один единый клубок мыслей и превращаются в единое мой, мой, мой, мой, мой — и это заставляет Лань Ванцзи дрожать от удовольствия.       «Твой», — думает он.       — Тогда покажи мне это, — произносит он вслух.       И предвкушение проходит через него разрядом тока, когда Вэй Ин переворачивает его на колени и руки. Оказавшись позади него, родственная душа наклоняется к нему, накрывает спину своим телом и тянется к уху, жарко зашептав:       — Показать, что ты принадлежишь мне, мой сладкий Лань Чжань? — спрашивает он, а после, стоит Лань Ванцзи простонать «да», Вэй Ин входит в него одним плавным движением.

***

      Они оба спят, и во сне они видят кожу, покрытую бисеринками пота, мягкие пылающие губы и ласковые руки. Проснувшись посреди ночи, Лань Ванцзи ощущает туманное возбуждение и обнаруживает, что Вэй Ин бесстыдно ласкает его член ртом, обхватывая губами со всех сторон, и стонет, словно ему достаточно только этого, чтобы кончить.       А затем он стонет громче и бессвязно, пока его рот забит пальцами Лань Ванцзи, его вход — членом Лань Ванцзи, меридианы — ци Лань Ванцзи, потому что Лань Ванцзи желает заполнить его так, как хочет и может.       Он толкается в Вэй Ина медленно, глубоко и бесстыдно, двигает бёдрами небольшими кругами и прижимает пальцы к его языку, чувствуя вибрацию его стонов чувствительными кончиками, обычно настроенных на дребезжание струн гуциня.       И он делает это на протяжении долгого, очень долгого времени. Всю ночь и до самого рассвета он не позволяет ему ни говорить, заполнив рот пальцами, и ни делать что-либо и оставляет возможность только принимать всё то, что дают. Лань Ванцзи чувствует, насколько сильно Вэй Ину нравится быть заполненным, ощущать так много всего и вместе с тем недостаточно, и нравится, когда его доводят до исступления от недостающего удовольствия. Отчаяние Вэй Ина пронизывает их связь, а удовольствие превращает кости Лань Ванцзи в воду, и он вновь прижимается к нему в надежде достичь оргазма.       «Я просто хочу кончить хотя бы раз, чёрт возьми!» — Лань Ванцзи почти слышит его крик и недовольство, перерастающее в ярость через их связь, и его ядро возбуждённо крутится в нем, с каждым толчком собирая всё больше и больше светлой энергии. Вэй Ин очень близок к тому, чтобы взорваться, и разве это не мило?

***

      В последний, восьмой раз они слишком уставшие, слишком переполненные эмоциями, слишком разгорячённые и слишком довольные, так что у них не остаётся сил придумать что-то новое. Обхватив Вэй Ина руками и скрыв каскадом своим волос и своим телом от всего прочего мира, он медленно толкается в него, глядя с любовью во взгляде и небрежно, размеренно целуя в губы.       — Люблю тебя, — бормочет Вэй Ин в его уста, пока они занимаются любовью, и Лань Ванцзи не уверен, были ли это слова одного Вэй Ина или они произнесли это вслух вместе.       Впрочем, это не имеет значения. Лань Ванцзи утопает в любви к своей родственной душе, и он чувствует, как эта любовь — драгоценная и бережная — возвращается к нему с каждым поцелуем, с каждым толчком, с каждым биением их сердце, чей ритм навечно слился в единую мелодию.       «Я люблю тебя», поёт его ци, пока он связывает руки Вэй Ина священной лентой их клана. «Я люблю тебя», вторит ему энергия Вэй Ина, пока он оставляет на шее Лань Ванцзи собственнические метки.       «Я люблю тебя», когда он приводит их к оргазму в последний раз, и они содрогаются в нём, а их тела блестят от пота и семени. Коснувшись испачканного живота Вэй Ина, он чувствует, как исчезают остатки энергии обиды, и теперь его дяньтян пылает теплом и тяжестью, и это — обещание вечности.

***

      — Ты измотал меня, — бормочет Вэй Ин.       — Мн, — соглашается Лань Ванцзи, нежно смазывая мазью распухший вход Вэй Ина.       — И нечего выглядеть таким самодовольным.       Надувшись, Вэй Ин отворачивается от него. А затем бесстыдно ерзает на нём. Лань Ванцзи тут же сжимает его ягодицы и слышит смущенное хныканье.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он спустя пару секунд.       Разумеется, он знает ответ, однако он хочет услышать, как Вэй Ин ответит ему вслух своим собственным голосом — и тогда это будет совершенно точно похоже на реальность.       На устах Вэй Ина тут же заиграла нежная, понимающая и в то же время сочувствующая улыбка.       — Сносно, — только и говорит он необычайно лаконично.       И Лань Ванцзи понимает: то, что они только что разделили, слишком глубоко вонзилось в их души, и говорить об этом легкомысленно было сложно.       Не то чтобы это в самом деле могло остановить Вэй Ина.       — Ещё бы! После восьми раундов! Восьми! Моя задница никогда больше не восстановится. Ты чёртов зверь с огромным достоинством, — шутит он, и Лань Ванцзи фыркает.       Словно Вэй Ин сам не делал того же. Задница Лань Ванцзи не забудет этого ещё как минимум пару дней.       — Как ты делаешь это? — настойчиво спрашивает Вэй Ин. Лань Ванцзи вскидывает бровь. — Фыркаешь так элегантно! И ты делаешь это так легко и сразу после того, как буквально вдолбил в меня жизнь. Ты невозможный, — ворчит он.       Впрочем, Лань Ванцзи на самом деле не понимает, в чём именно заключает его жалоба.       — Член Вэй Ина ощущается лучше, — говорит он.       Это справедливая правда, и к тому же он следует совету Сюнчжаня: «Делай комплимент, когда сомневаешься». Впрочем, весьма велика та возможность, что старший брат перенял это от Мэн Яо.       Смущение, пронизанное удовлетворением, сотрясает их связь, и он наслаждается видом раскрасневшегося, растерянного и беспомощного Вэй Ина, которой теряет дар речи на несколько секунд, а после стонет:       — Как ты можешь поступать так со мной, Лань Чжань?! Ты должен был сначала предупредить меня!       Лань Ванцзи обдумывает это. Он хочет уважать каждое желание Вэй Ина.       — Предупреждаю тебя.       — О чём?       Родственная душа поднимается на него взгляд оттуда, где спрятал своё лицо среди простыней.       — Я собираюсь делать это до конца наших жизней, — уверенно заявляет он и почти смеётся, когда Вэй Ин изумлённо вскрикивает.       — Лань Чжань!       И вслед за этим он прячет лицо обратно в простынях.

***

      — Невозможные гении, — сварливо произносит Вэнь Цин с гордостью, когда они наконец-то показываются перед ней. — Впрочем… Похоже, что вы сделали это за два дня и две ночи. Интересно, это совпадение?..       Слова срываются на неясный шёпот, и она уходит в свои теории и записи, абсолютно не замечая понимающего взгляда, которым Вэй Ина смотрит на Лань Ванцзи.       Они оба знали, что это вовсе не было совпадением.       — Это обнадёживающее начало, — говорит Вэнь Цин, вновь обратив на них своё внимание.       — О чём ты говоришь?       Вслед за беспокойством, охватившим Лань Ванцзи, хмурится и Вэй Ин. У них получилось сформировать новое золотое ядро Вэй Ина, так что ещё нужно?       — Нет причин для беспокойств, — уверяет их Вэнь Цин. — Совсем наоборот. С учётом начала, прогнозы весьма и весьма многообещающие.       — Прогнозы… На будущее?       Вэй Ин озадаченно смотрит на неё, однако Лань Ванцзи уже начинает понимать, в какую сторону уходит разговор.       — Ты же не думаешь, что твоё новое золотое ядро вырастет до прежней силы само по себе? Ты всё ещё должен заниматься самосовершенствованием, и тебе будет сложно с этим, поскольку ты уже взрослый мужчина, — объясняет Вэнь Цин.       И она не была права. Заклинатели, начавшие развивать свою силу слишком поздно, никогда не могли сформировать какое-либо мощное золотое ядро. Во взрослом возрасте их тела и дух менее податливы ко внешним воздействиям, чем в детстве.       — Вэй Ин не начинал поздно, — вступает Лань Ванцзи. — Он начал совершенствоваться с тех пор, как был ребёнком, и его золотое ядро никогда не разрушалось так, чтобы это могло оставить неизгладимый след.       — Это должно помочь. К тому же, мы уже все прекрасно знаем: ты гений во всём, что касается самосовершенствования, — и Вэй Ин, не оспаривая это, лишь застенчиво наклоняет голову вбок. — Независимо от знаний, тебе придётся проделать всё правильно, чтобы собрать всю твою энергию в дантьяне. Никто другой не сможет сделать это вместо тебя. Но, возможно, вам подойдёт один способ, который поможет взрастить новое ядро быстрее даже в таком возрасте.       Лань Ванцзи кажется, что Вэнь Цин ухмыляется.       — Делайте это каждый день.       В помещение тут же воцаряется тишина. А затем…       — Это сработает? — уточняет Лань Ванцзи.       — Разве это уже не сработало? Однако ради результата вам нужно делать это каждый день. Нельзя пропускать даже дня.       Определённо, это женщина именно что ухмыляется.       И она вольна делать столько, сколько ей хочется, потому что Лань Ванцзи это безразлично. В конце концов, это единственное, что она может делать. Лань Ванцзи — единственный, кто может действительно проложить путь Вэй Ина к бессмертию.       — Не проблема, — решает он, взглянув на родственную душу.       Вэй Ин смотрит на него в ответ с широко открытыми глазами, и он поглядывает то на Вэнь Цин, то вновь на него.       — Каждый день? — заикается он. — Серьезно?       Лань Ванцзи уверенно кивает.       — Каждый день — значит, каждый день.

***

      Каждый день и вместе — это то единственное, чего он всегда желал.       И вечность, которой они наконец-то достигают — это наконец-то сбывшаяся мечта.